Глава 33. Махинации

- Всё в порядке? - Колин обмакнул тряпочку в заросший мхом фонтан и обтёр ею моё лицо.

- Да, - прошептала я. Я прочистила горло. Я всё ещё чувствовала себя оглушённой, но так же очень довольной. - Я всего лишь ужасно устала.

Осторожно я пошевелила пальцами на ногах, потом на руках. Они сразу же повиновались мне. У меня в памяти всплыли наши образы, Колин и я на Луисе.

- О, Колин, - закричала я тихо. - Это было так прекрасно...

Я ничего не могла поделать со слезами, которые текли у меня по щекам, как бы я ни пыталась. Колин, раскаиваясь, покачал головой.

- Я не знал, что это заберёт у тебя так много энергии.

Пожалуйста, сделай это снова, пусть это случиться снова, просила я мысленно. Но я уже догадывалась, что он не допустит этого во второй раз. Я упорно боролась против нового потока слёз. Колин не мог оторвать взгляда от моего лица. Он был голоден.

- Их у меня действительно достаточно, - сказала я, пожимая плечами. - Можешь съесть все.

Но он оставался неподвижным, не выпуская меня из виду. Заспано я огляделась. Я сидела, облокотившись на обветшалый резервуар фонтана во дворе, там, где Колин посадил меня, после того как я очнулась от глубокого сна и сразу потеряла сознание.

Колин сидел передо мной на корточках и смотрел на меня с тревогой и с голодом одновременно. Я подняла руку и сняла пару слезинок с подбородка.

- Вот, - улыбнулась я и поднесла свой палец к его рту. Было щекотно, когда он их ел, и я засмеялась. Наконец мрачное выражение исчезло с его лица. Уголки его губ расслабились.

- Почему они тебе так нравятся?

- Ну, - пробормотал он. - Они ведь искренние.

Да, они были искренними. Даже если меня много лет обвиняли в обратном. " Выпрашивает плачем свои хорошие оценки", было один раз написано в школьной газете. Я никогда не смогу этого забыть.

- Ты тоже можешь плакать? - спросила я его.

- Нет, - сказал Колин. - После метаморфозы больше не могу. Я могу грустить. Но слёзы у меня появляются только тогда, когда я скачу на Луисе против холодного ветра. Это напоминает мне о том, как это было.

Последние, уже высыхающие слёзы он взял сам. Потом он наклонил голову вперёд, так что его лоб коснулся моего. Теперь уж поцелуй меня, подумала я лихо. Но он встал и коротко встряхнулся, как будто у него самого была опасность уснуть.

- Теперь тебе надо что-нибудь поесть. Подожди здесь или сядь на скамейку, если сможешь.

Я смогла. Мои колени на короткий момент подогнулись, когда я поднималась. И я шла, так же качаясь, как Мистер Икс, но энергия постепенно возвращалась в моё изнурённое тело. Пару минут спустя вернулся Колин с большой дощечкой, стаканом и бутылкой красного вина из дома. На дощечке у него находились круг сыра, виноград и несколько толстых кусков хлеба.

Хлеб пах соблазнительно. Жадно я отломила кусок и засунула его в рот. Он был ещё лучше, чем оленина, которую жарил мне Колин. Я покачала, уминая, головой, когда Колин хотел предложить мне вина. Но он настаивал. К моему удивлению, на вкус оно было мягким и солнечным и мгновенно согрело мой живот.

- Что это за язык, на котором ты иногда говоришь? - спросила я, когда наелась досыта. В моём рту смешались изысканная сладость винограда с мягким ореховым привкусом хлеба. Я закрыла от наслаждения глаза.

- Гельский, - сказал Колин тоскливо. - Мой первый и самый любимый язык. Язык северной Шотландии.

- На скольких языках ты говоришь?

- Я думаю, на десяти. - Колин казался немного рассеянным, да, почти нетерпеливым. Столько много времени мы никогда ещё не проводили вместе. Он что, снова устал от меня? Получил то, что хотел - мои слёзы?

Я ведь ясно дала ему понять, что не люблю игры.

Что случилось? - спросила я его прямо.

- Если ты хочешь ещё раз поговорить о своём отце, тогда мы должны сделать это сейчас. Я не могу долго оставаться седеть здесь.

Мой отец. Про него я совершенно забыла. Конечно, я хотела поговорить о нём. Но я бы предпочла сделать это не торопясь. С зачарованным взглядом, Колин уставился на край леса. Его глаза находились в тени. Где-то в кустах зашуршало. Рокот в его теле усилился, а его кончики ушей дёрнулись, так что верхнее широкое колечко снова наклонилось в сторону.

- Хорошо, - сказала я спокойно. - Что он делает? Какова его роль в вашем мире?

Колин повернулся ко мне. Его взгляд вспыхнул. Ему было трудно сосредоточиться на моём вопросе.

- Как ты? Всё в порядке? - спросила я, готовая в любой момент убежать.

- Да. Не волнуйся. - Он попытался улыбнуться, но его улыбка выглядела вымученной. - Это не первый раз, когда я голодаю. Не обижайся, если буду краток. Я ничего не ел после той ночи с быком Хека.

Мои слёзы, видимо, не считались главным блюдом. Наверное, они были лишь низкокалорийной закуской для возбуждения аппетита. Вроде как брускетты у итальянцев. Колин провёл ладонью по своему лицу.

- Твой отец оптимист. Неисправимый оптимист. То, что он собирается сделать, на самом деле просто безумие. - Колин коротко усмехнулся и продолжил. Взгляд, как и прежде, глубоко-чёрный, направлен на тёмную полосу леса. - Он видит себя в качестве посредника между мирами - между Демонами Мара и людьми. Потому что несёт в себе что-то от обоих. Он хочет, чтобы мы приносили друг другу пользу.

- Пользу? - переспросила я в недоумение.

Колин кивнул.

- Некоторые из нас очень древние. Тесса не единственная. Я знаю о Демонах Мара, которые были созданы в период раннего средневековья. Ходят слухи, что существуют один или два Мара, происходящих из античного мира. Но дело в том, что старые Мары имеют огромные знания и рассматривают людей уже веками, в совершенно другой перспективе. Они могут заглядывать в их души. А это то, в чём психологи часто терпят неудачу. Твой отец надеется, что Мары, с их опытом, могут помочь и просветить в некоторых вопросах. Возможно не только в психологических вещах. В конце концов, они свидетели того времени.

Да, это было типично для папы. Из плохого сделать что-то хорошее. Теперь я поняла, что он имел в виду. Он хотел улучшить мир.

- У него есть в этом хоть один шанс? - спросила я скептически. Конечно, мысли обо всём том, что Древние Мары видели и пережили, а тем более об их способностях просвечивать души людей, сразу очаровали меня. Но как он хотел это осуществить?

Колин вздохнул.

- Это всё не так просто. Я знаком только с немногими из древних. Тессы с меня уже хватило. Но в определённый момент ты хочешь знать, откуда ты происходишь. Пожалуй, навряд ли существуют более трудные участники в переговорах, чем они. Большинство из них остановились в своём развитие. Многие уже после ста, самое позднее, ста пятидесяти лет. Это утомительно, постоянно двигаться в ногу со временем. Нужно очень многому учиться и снова и снова овладевать новыми навыками. Сегодня, как никогда раньше. Электричество, телефон, автомобиль, телевизор, компьютер - это обременяет их. Некоторые из них всё ещё ждут дилижанса, если хотят отправить письмо. Всё, что они делают - это блуждают голодные, недовольные и алчные и высасывают сны. Но даже и это стало труднее. Люди сегодня имеют слишком много. Они крайне раздражены и пресыщены, полны до отказа образами, информацией и впечатлениями. Они почти больше не двигаются, игнорируют своё тело. Они больше не видят много снов. Ваш мир снов стоит перед крушением.

- Мой нет, - возразила я тихо.- Нет, твой нет, - сказал Колин с меланхолической улыбкой на губах. - Больше нет. Поэтому мы и сидим здесь.

Он пылко посмотрел на меня. Это лишило меня разума.

- Подожди..., - пробормотала я, поднялась и прежде чем я успела среагировать, он стоял рядом с фонтаном и снимал рубашку через голову. О, пожалуйста, только не это. Восторженно я смотрела на его голый торс.

Колин наклонился, плеснул себе ледяную воду на лицо и шею. Потом он погрузил голову в воду полностью. Я моргнула. Фонтан лежал передо мной покинутым. Растерянно я посмотрела рядом с собой. Колин сидел снова на скамейке. Его волосы уже высыхали. От его кожи исходил нежный, но всё-таки характерный запах, который магически притягивал меня. Моя голова отяжелела.

- Надень, пожалуйста, рубашку, - попросила я его хриплым голосом. - Со мной прямо сейчас что-то происходит.

- Это мой голод, - сказал он расстроено. - Для людей он хорошо пахнет. Это облегчает охоту. Извини.

Он зашёл в дом и вернулся в мягком, флисовом свитере. В сером, флисовом свитере. В том, из моего сна. Он действительно существовал. Но он пах успокаивающе, нормальным порошком для стирки. На некоторое время это поможет. Колин собрал обеими руками свои потрескивающие волосы и связал их на затылке. Это тоже выглядело красиво. Красиво и дерзко.

- Отлично, где мы остановились? - спросил он рассеяно. Неохотно я оторвала взгляд от его голой шеи и попыталась собраться с мыслями.

- Древние Мары. Папа в качестве посредника. Назревающее крушение снов, - помогла я ему вспомнить, после нескольких спокойных вдохов.

- Точно. Ты можешь себе представить, что большинству Демонов Мара не нравится, что затеял твой отец. Они думают, что за ними шпионят и боятся, что их куда-нибудь запрут. Вполне понятно, что нам нужна абсолютная свобода. Это самое главное для нас. Однако есть некоторые, кто готов сотрудничать. Они хотят знать, почему они являются теми, кто они есть. Они уверены, что твой отец это выяснит и исцелит их. Чтобы они, наконец, могли умереть. Так же, как вы, люди.

Мы люди. Мне не понравилось, как Колин вдруг провёл чёткое различие. Хотел ли он тоже умереть? В уголках его губ обозначились горькие складки.

- Если я и нахожу что-то хорошее в его планах, то это. Найти что-то, что позволит нам умереть.

Я почувствовала себя несчастной. Прошло то опьянение, которое я испытывала в мыслях, думая о нашей короткой невесомости на поле. Колин хотел умереть. Его слова легли, как свинцовые гири, мне на живот.

Со своей смертью он пусть, пожалуйста, подождёт. Пару десятилетий больше или меньше, не играет уже больше никакой роли.

- А всё остальное ты считаешь не приемлемым? - спросила я. Почему-то у меня была потребность защитить моего отца.

- Размышления, стоящие за всем этим – да, возможно, - ответил Колин. - Но он спровоцировал войну. Мары борются друг с другом. Древние хотят оставаться и дальше собой и спокойно похищать сны. А ещё есть некоторые, но очень могущественные революционеры, которые сохранили остатки человечности и доверяют твоему отцу. Существуют вполне притягательные, утончённые и очень интеллигентные личности среди Маров. Поэтому они ещё более опасны для людей. Твой отец..., - Колин, задумавшись, замолчал.

- Что? - спросила я, настаивая. - Что с ним?

Колин посмотрел на меня серьёзно. На мой вкус, слишком серьёзно.

- Я тебе один раз говорил, что он может прожить очень долго. На много дольше, чем другие люди. Да, это верно. Такая возможность существует. Но я не верю, что она сбудется. Он находится между двух огней. И доверять Марам, как это частично делает он, ну, это всё равно, что играть в домино с разблокированными ядерными боеголовками.

У меня кровь отхлынула от лица. Сразу же мне на ум пришёл тот, кто звонил. Был ли это один из древних? Если да, то он, должно быть, принадлежал к революционерам. Ведь он приспособился к современному миру и использовал телефон. Или он притворился и охотился за моим отцом?

- Может ли он доверять своим сторонникам или нет, но у него есть потенциальные враги с обеих сторон. Так же и со стороны людей. Потому что, как ты думаешь, что случится, если он сделает решительный шаг и позволит узнать людям то, что мы существуем...?

- Они посчитают его сумасшедшим, - закончила я мысли Колина.

- Не только это. Вы предполагаете, что вы одни. Хотя вы и придумали вампиров, эльфов, троллей, магов, ведьм - значительный арсенал. Милые забавы, чтобы хотя бы мысленно можно было обойти смерть стороной. Но если станет известно, что действительно существуют другие, похожие на людей существа, с неизвестной силой, существа, которые не могут умереть - это поколеблет всё ваше мировоззрение. А это заложено в людях, отреагировать на это защитой и агрессией. Просто подумай об инквизиции. Сегодня для этого существуют учреждения, куда запирают.

Медленно я начинала понимать, какие чудовищные последствия мог иметь папин план. Я не знала, что было хуже, стать врагом Маров или людей. Иметь отца, который погибнет в борьбе или окажется в смирительной рубашке. Было заметно, что Колин становиться всё беспокойнее. Его кожа потеряла весь цвет. В глазах лихорадочно блестело. Но в мыслях он всё ещё был со мной.

- Но если твоему отцу удастся сделать то, что он замыслил и при этом его не объявят сумасшедшим, то вы сможете использовать силу своих снов. А мы сможем, наконец, умереть или питаться чем-то другим. Например, у него есть план, найти Маров, которые были бы готовы у сильно травмированных людей высосать их воспоминания и их кошмары. Но если ему это не удастся...

Я не хотела представлять себе это. Почему папа не мог выбрать себе нормальное хобби? Может быть, рыбалку? Или собирание марок? Но внезапно я подумала о его записях в дневнике и обо всех отказах в работе, которые он получил, несмотря на его отличные свидетельства об окончание. То, что его атаковали, повлияло на его карьеру. Скорее всего, за его планами скрывалась не только его страсть к исследованию, а так же желание всё изменить. И я могла понять это.

- Эта конференция моего отца в Цугшпитце, о которой ты знал, как это связано? - спросила я.

- Скорее это была не конференция, а встреча. Несколько лет назад я слышал, что там, наверху, живёт один из нас. Один из древних.

- В Цугшпитце? - спросила я, не веря.

- Демоны Мара с удовольствием живут в экстремальных местах, с хорошими туристическими ресурсами. Свежая добыча подвозиться туда сама по себе. И, как правило, вкус снов отдыхающих лучше, чем у работающего населения. В то же время есть хорошие возможности уединиться на природе. Простой, легкомысленный мир, в котором никто не подсматривает за другими, - объяснил Колин с почти не скрываемым отвращением в голосе

- А откуда ты узнал о встрече? - расспрашивала я дальше.

- Я этого не знал, - признался он с улыбкой. Его глаза горели. - Ты только что рассказала мне об этом. Я только почувствовал, что твой отец уехал, после того как я настроился на его энергетические поля. Это всё.

Снова при мысли о способностях Колина мне стало немного не по себе. Настроился на энергетические поля. Уф.

- Энергетические поля. Точно. Почему, собственно, ты заметил моего отца так поздно? Ты ведь должен был его учуять.

Колин фыркнул, наполовину восхищенно, наполовину уничижительно.

- Он прикрывается. Ваш дом находится в долине и весь зарос виноградом и паслёновыми растениями. И у него имеются орхидеи, не так ли?

- Да, - воскликнула я в изумлении. - Но как это связано между собой?

- В некоторых пасленовых растениях находятся вещества, которые могут влиять на сны людей. Они становятся нечистыми и искусственными. И поэтому люди с множеством таких растений вокруг себя выпадают с нашего радара. Иногда я вроде бы думал, что что-то чуял, хоть и сомневался в этом, но мне бы и в голову не пришло, что он здесь. Кроме того, его никогда не было, когда я привозил тебя домой, правда?

Я задумчиво кивнула.

- Ну да, и еще орхидеи - это же не нормальные орхидеи. Это сорт с сильным запахом, так ведь? Он, кажется, ничего не делает наполовину. Но даже мягкие, едва уловимые для вас запахи разрушают сновидения и делают сон поверхностным и беспокойным. Мы ненавидим орхидеи.

Я вздохнула.

- Мне они тоже не нравятся. Вообще, мне это кажется каким-то гомосексуальным - папа и его орхидеи в кабинете. И даже в спальне. Но почему же ты не заметил его в Риддофе?

- Клиника - слишком много больных, душ, невидящих сны. Они мешают нашим инстинктам. Он там действительно в полной безопасности и может беспрепятственно заниматься своими исследованиями.

- И как ты меня... Нашел? Ведь нашел, правда?

Взгляд Колина на мгновение смягчился.

- Ты облегчила поиск. Чердачная комната высоко над садом, никаких цветов, почти нет винограда. Твою душу я различил сразу. Только ты приехала, как я ее узнал. А вот твои родители... Мало спят, почти не видят снов, защищены растениями. У них всё было спутано. И не интересно.

На одно гнетущее мгновение промелькнула мысль о маме. Мало спит, почти не видит снов. Наверное, она спит крепко и спокойно только когда папа бывает на своих конференциях.

- Тот, кто звонил нам, - торопливо сказала я, потому что Колин становился все бледнее. Тени под его глазами пролегли уже до висков. - Кто это мог быть? Что ему было нужно?

- Могу себе представить, что твой отец наводил обо мне справки. Может, это его информатор. У нас сообщения частенько блуждают неделями. Но, в конце концов, они находят адресата.

- Давай ещё раз вернёмся к разговору о смерти. - Это не давало мне покоя. - Вы что, вообще не можете умереть?

Колин поджал губы. Может быть, он думал о том же, о чём и я. Если Мары не могли умереть, тогда Тесса была ещё жива.

- Можем, - сказал он холодно. - Один способ есть. Но этот способ не для меня.

А для Тессы? Он не подходил и для Тессы?

- В чем он заключается? - допытывалась я.

Он резко встал. Рокот в его теле становился всё мощнее. Ещё немного, и ситуация выйдет из-под контроля. В кустах опять зашуршало.

- Эли..., - сказал он, замечтавшись. - Там олени. Я должен что-то поесть. Тебе надо...

- Да, мне надо уходить, я знаю.

Как всегда. Я встала. Моя ночь ещё не закончилась. Я должна была устроить засаду.

- Я сама найду дорогу домой.

Разговаривать дальше с Колином не имело смысла. Его мысли были уже не здесь. Не говоря больше не слова, я отправилась в путь. Но когда я оставила ворота позади себя, он вдруг оказался возле меня.

Его глаза блестели. Он шагнул в слабый свет, который посылали тысячи звёзд через верхушки деревьев над нами. А пьянящий аромат его кожи превратился в запах, в который я хотела окунуться с головой и купаться в нём всю свою жизнь. Лишь с трудом я удерживала своё равновесие.

- Ещё одну вещь я хотел сказать тебе, Эли. - Он снова говорил на Гельском, и всё-таки я понимала каждое слово. Теперь его лицо было совсем близко. Как нежный ветерок его шёпот коснулся моего уха. - Ты для меня необыкновенная человеческая женщина.

Я хотела обнять его за шею, но там была пустота. Вдалеке я услышала гортанный, низкий крик - крик животного. Ветки ломались, и что-то тяжёлое грохнулось глухо на землю.

Колин пил. Торопливыми шагами, быстро и пружинисто, я бежала домой. Никто не умрёт. Ни я, ни Колин, ни Тильман, и папа тоже нет.