Общая характеристика литературного процесса XХ века 1 страница

Своеобразие духовной ситуации ХХ века состоит в том, что это столетие стало завершением большого этапа всемирно-исторического развития, который может быть определен как «буржуазный»», «просветительский» или «модернистский». Основной идеей буржуазной эпохи была вера в разум и прогресс, представление о том, что человек может, опираясь на свой просвещенный разум, одолеть косные силы природы и истории и построить гармоническое общество. Вера была поколеблена в конце XIX века и окончательно разрушена историческим опытом ХХ века: просветительский замысел борьбы с природой увенчался почти несомненной победой, но фатально обернулся саморазрушением человечества.

Кризис утопического сознания приводит к изменению статуса литературы. В соответствии с просветительским проектом, литература призвана участвовать в процессе обновления («модернизации») общества, служить идеалам прогресса, разума и гуманности. В ХХ веке предпринимаются особенно активные попытки, с одной стороны, подчинения искусства социальным задачам – как в тоталитарных, так и в демократических обществах, с другой – его радикального освобождения (дегуманизации). Завершенность ХХ века как литературного периода связана, видимо, с угасанием веры в осуществимость подобных попыток.

Литература 1920–1940-х годов

Послевоенный мир ощущался современниками в Англии, Франции, Германии, США как совершенно другой, отличный от довоенного. Довоенная викторианская культура ушла в прошлое. Если прежний мир основывался на общих, коллективных верованиях, на круговой поруке буржуазного общества, то новый мир стал гораздо более индивидуалистическим. Герой послевоенной литературы – как правило, одиночка, не верящий ни в какие общие идеи и устраивающий свою жизнь по своему разумению. Но мир, ставший более индивидуалистическим, стал и более массовым: нивелировались сословные, национальные, кастовые различия. Соответственно изменился и тип писателя. Декаданс культивировал тип писателя-ученого, эстета, взирающего на мир из башни из слоновой кости. Новый писательский тип – это человек из толпы, разделивший общую судьбу своего поколения, нередко – сам участник войны; в большей или меньшей степени этот тип воплощался такими писателями, как Ремарк, Олдингтон, Селин, Хемингуэй. Происходили изменения в стилистике и языке художественных произведений: они имитируют простоту и безыскусность, широко используется прием сказа. Очень часто произведения этого времени производят впечатление наивности и неумелости – впечатление, впрочем, лишь более или менее адекватное, поскольку за кажущейся простотой, как правило, стоит тщательный литературный труд.

Век джаза, золотой век «потерянного поколения», не был долгим. И в среде духовной элиты, и в демократических слоях постепенно усиливались тенденции антииндивидуалистические; шел поиск таких духовных начал, которые обеспечивали бы соединение, сплочение общества; в политике усиливаются популистские тенденции. Для литературы 1930-х годов характерно прямое усвоение различных партийных лозунгов. Духовный вакуум потерянности заполняется в одних случаях коммунистической идеологией (Брехт, Арагон, Элюар), в других – идеями «крови и почвы» (Дрие Ла Рошель, Эрнст Юнгер, Готфрид Бенн), в третьих – религией (Т. С. Элиот, Ивлин Во, Грэм Грин), в четвертых – попытками построения новой мифологии (Фолкнер, О'Нил, Федерико Гарсия Лорка).

Наследие советского литературоведения – жесткое рубрицирование литературного процесса 1920–1940-х годов, выстраивание оппозиций «авангард – классическая традиция», «модернизм – реализм», «реакционное – прогрессивное искусство». Сами по себе названные категории содержательны, в них отражена литературная реальность. Однако отношения между ними могли быть достаточно сложными. Так, и по основам мироощущения, и по формальным приемам сюрреализм, самое шумное авангардистское движение 1920–1930-х годов, оказывается близок реализму Хемингуэя и Фолкнера; а пронизанный революционной марксистской идеологией театр Брехта – в то же время театр безусловно авангардистский и, в терминологии Хосе Ортеги-и-Гассета, дегуманизированный.

Литература 1950–1970-х годов

Пятидесятилетие послевоенной жизни Запада характеризуется, в самом общем смысле, единством и однонаправленностью исторического процесса. Политический фон этого времени – утверждение и развитие демократий, экономический – быстрый рост благосостояния. Тем не менее первые послевоенные десятилетия обладают несомненной спецификой. Если приметой сегодняшнего дня является определенная деидеологизация культурной жизни, то для 1950–1970-х характерна атмосфера острой идеологической борьбы. Устремления различных общественных сил легко находят выражение в форме партийных лозунгов и философских концепций. Наибольшего напряжения идеологическая борьба достигает к концу 1960-х годов, в обстановке холодной войны, терроризма прокоммунистических «красных бригад» в Италии, политических убийств в США, событий мая 1968 года в Париже и народного восстания в Чехословакии. Затем на протяжении 1970-х годов следует медленный спад политической активности и вырабатываются новые ее формы: складывается постсовременный мир.

Литература 1950–1970-х годов тоже в очень сильной степени окрашена идеологически. Писатели вдохновляются идеями прав человека, гуманизма, равенства, свободы, демократии, принимают участие в акциях протеста против войны, колониализма, безответственной власти международных монополий. Либеральную в целом направленность имеют такие явления послевоенной литературы, как неореализм в Италии, новый латиноамериканский роман, творчество «Группы-47» в ФРГ, «сердитых молодых людей» в Великобритании, битников в США. Философским обоснованием и обобщением этих тенденций стала позиция Жана Поля Сартра. В 1947 году в трактате «Что такое литература?» Сартр выдвинул тезис об обязательной ангажированности любой творческой деятельности, прежде всего литературной: писатель, по Сартру, должен осознать свою ангажированность и свободно выбрать борьбу за освобождение.

Своего рода ответом Сартру стало оформление антиидеологизирующих и «дезангажирующих» тенденций (новый роман во Франции, проза Владимира Набокова в США, послевоенные выступления Готфрида Бенна). В некоторых случаях эти тенденции строились на том же самом экзистенциалистском философском фундаменте, в других – оформлялись как своего рода идеология борьбы с идеологиями (Р. Барт, М. Хоркхаймер, Т. Адорно), в третьих – смыкались с либеральной критикой буржуазных государственных, политических, общественных институтов.

На 1950–1970-е годы приходятся последние попытки осуществления двух главных радикальных эстетических проектов ХХ века: авангарда (битники в США, «конкретная поэзия» в Германии) и модерна («новый роман» во Франции). В итоге оба проекта обнаруживают свою невозможность: слово не может превратиться в материальную «вещь», способную оказывать прямое действие на реальность; с другой стороны, искусство не может полностью дегуманизироваться, «проснуться от кошмара истории». На смену авангардизму и модернизму приходит постмодерн. Постмодерн в художественной реализации Борхеса, Набокова, Беккета, Маркеса, в плане ревизии установок авангарда, есть отказ от попыток преодоления слова, преодоления художественной традиции. В отличие от модернизма постмодерн отказывается от соблазна видеть в искусстве возможность подлинной реализации жизненной полноты личности, то есть от придания искусству сакрального статуса. Вместо радикального конфликта с художественной традицией и с исторической действительностью постмодерн вступает в отношения конструктивного сотрудничества (игры) с ними.

Литература 1980–2000-х годов

Начиная с 1980-х годов в мире складывается новая конфигурация политических и идеологических сил. СССР, потерпев поражение в холодной войне, исчезает с политической сцены. Левая идея утрачивает коммунистическую перспективу. Она либо превращается в социал-демократическую политику партий, подобных британской лейбористской, либо становится набором бессодержательных лозунгов, служащих для оправдания различных «антиглобалистских» акций, более или менее хулиганских.

Так или иначе, основополагающей ценностью современного мира провозглашается личность и ее свобода, понимаемая как отказ от требования соблюдать единые нормы в поведении, одежде, выборе сексуального партнера. Право личности на собственную «идентичность» признается безусловным. Однако эти принципы оказались весьма уязвимыми, а их реализация на практике порождает серьезные противоречия.

С одной стороны, эти принципы подвергаются массированной критике со стороны различных фундаменталистских идеологий, равно религиозных и нерелигиозных. Фундаментализм пользуется свободой, предоставляемой ему демократическими институтами, для отрицания права на свободу, а демократическая идеология делает такую критику неоспоримой.

С другой стороны, важнейшие идеологические концепции современности связаны с представлением о том, что западная культура на протяжении всей своей истории была культурой взрослых белых мужчин. Они захватили экономическое и политическое господство и навязали всем стереотипы своего сознания. Нормальным считалось сознание состоятельного белого мужчины сорока лет, а все прочие сознания подавлялись. Современная культурная ситуация в значительной степени определяется утверждением прав «другого сознания» – небелого, немужского, невзрослого, негетеросексуального. Эта идея лежит в основе современных идеологий мультикультурализма, политкорректности, феминизма, постколониальности. Идеи этих доктрин в значительной части совпадают. Мультикультурализм утверждает, что существует не единая культура, нормы которой общеобязательны, а множество культур, понимаемых, как правила поведения, принятые в той или иной социальной (национальной, конфессиональной, гендерной и т. д.) группе. Ни одна из таких культур не лучше и не хуже, чем все остальные. Политическая корректность (правильность) требует устранения из языка всех следов доминирования одних социальных групп над другими. Феминизм отстаивает суверенность и первичность женского начала. Постколониальность – комплекс идей, связанных с необходимостью преодоления европоцентризма. В результате утверждения этих доктрин носитель классического дискурса, живой или мертвый, оказывается в неравноправном положении. Его свобода ограничивается во имя идеи свободы.

К искусству указанные обстоятельства имеют прямое отношение.

Может быть, главное достижение ХХ – признание того, что искусство свободно, не привязано к практической пользе. Оно ценно не потому, что писатель высказывает те или иные идеи, а потому, что оно искусство. Идея возникла не в ХХ веке, это поняли еще романтики. Именно эта идея лежит в основе модернизма. Постмодернизм, будучи реакцией на модернизм, отвергает его агрессивность, но сохраняет представление об особой – игровой – природе искусства.

Казалось бы, демократический, толерантный, либеральный мир – это наилучшая среда для осуществления именно такой эстетической концепции. Не совсем так. На практике свобода художника систематически ограничивается. Широкий резонанс вызвали события, связанные с романом англо-пакистанского писателя Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988). Духовный лидер Ирана аятолла Хомейни счел книгу оскорбительной для ислама и в своей фетве приговорил автора и всех, причастных к изданию книги, к смертной казни, призвав всех правоверных исполнить приговор. Позднее негодование исламских фундаменталистов и турецких националистов вызвала позиция Орхана Памука по вопросу геноцида армян в Османской империи и присуждение писателю Нобелевской премии в 2006 году.

Но и демократическое общество не есть общество деидеологизированное. Его идеологические схемы оказывают на литературу мощное давление. Давление обычно не имеет характера прямых запретов и предписаний, но осуществляется через систему общественного регулирования литературной жизни, включающую гранты, премии, критику, рекламу. Если присмотреться к современной критике, то вопросы эстетические в ней абсолютно не на первом плане. На первом плане вопросы о том, достаточно ли автор политкорректен, нет ли в его произведениях следов белого или мужского шовинизма, достаточно ли он альтернативен и критичен по отношению к традиционным культурным стереотипам. На первый план литературного процесса выдвигаются произведения, главным достоинством которых является благородный пафос автора, а то и просто его альтернативность.

Логично, что такой социальный запрос вызывает ответную реакцию. Нередко успехом пользуются также и произведения, в которых доктрины мультикультурализма, феминизма, политкорректности и постколониальности подвергаются жесткой и более или менее остроумной критике. Но и в этом случае идеологическая актуальность оказывается на первом плане.

К счастью, либеральность современной культуры оставляет немалый зазор для творчества, не ограниченного идеологией.

Свобода от идеологии, разумеется, вовсе не означает свободы от морали, тем более имморализма или аморальности современной литературы, хотя такого рода мнения высказываются нередко. Основанием служит то, что многие авторы, пользующиеся репутацией первостепенных (Эльфрида Элинек, Патрик Зюскинд, Мишель Уэльбек и др.), изображают в своих произведениях «неприятные» вещи, пишут о «неприятных» героях «неприятным» языком. Оценивая подобные явления, следует, вероятно, исходить из того, что литература так или иначе служит инструментом упорядочения и гармонизации мира. Однако при этом нередко образ целостности создается от противного, даже от физиологически противного. И это вовсе не ново в литературе. Так что представление о том, что литература находится за гранью добра и зла – не более, чем фикция.

Такой же ложной, несомненно, является идея о том, что в современной литературе уничтожается грань между серьезным (элитарным) и развлекательным (массовым). Сторонники этой идеи часто ссылаются на опыт и высказывания Умберто Эко, которого, однако, толкуют неправильно. Автор «Имени розы» утверждал только, что серьезная литература может и должна быть увлекательной. Серьезный писатель и сейчас, как в свое время Филдинг или Достоевский, использует приемы «жанра» – детектива, триллера или дамского романа, – что вовсе не делает его произведения развлекательными. Напротив, никакие экскурсы в историю и эзотерику не превратят Дэна Брауна в интеллектуала.

Важный признак современной литературной жизни – ускорение процессов межлитературной коммуникации, прежде всего в форме переводов. Произведения, написанные на каталани или урду, могут быть прочитаны в Копенгагене или Куала-Лумпуре; последняя часть цикла романов о Гарри Поттере вышла на разных языках фактически одновременно. Современный писатель не обязательно живет в Париже – он может жить в Найроби или в новозеландском Окленде.

Этот факт, совместно с аттракционом международных литературных премий, формирует представление о том, что сейчас литературный процесс перестал быть европоцентричным, приобрел мировой и интернациональный характер, принципиально отличаясь в этом плане от прежних времен, когда мировая литература была литературой небольшого количества языков.

Вероятно, и это представление иллюзорно. Для того, чтобы стать достоянием мировой читательской аудитории, писатель должен либо писать на одном из «старых» европейских языков (как Рушди и Киран Десаи), либо быть на этот язык переведенным (как Милорад Павич или Памук).

Но важно не только это. Если весь мир читает Павича, это, конечно, может означать, что сербская литература – часть литературы мировой, в том смысле, что она устроена так же, как английская или французская. Но еще больше вероятность, что Павича читают во всем мире потому, что он пишет, ориентируясь на те литературные модели, которые стали привычны и понятны для англо- или франкоязычных читателей, и смотрит на балканский мир как на экзотический – то есть глазами просвещенного европейца.

Таким образом, не следует преувеличивать значимость тех моментов, которые отличают современную литературу от литературы прежних веков.

Содержание лекционного курса

Основная литература по всем темам курса указана в разделе «Учебная и справочная литература». В настоящем разделе указана дополнительная литература, рекомендуемая для подготовки самостоятельных и творческих работ.

Тема 1. Своеобразие духовной ситуации ХХ века и положение литературы. Периодизация литературы ХХ века

Проблема предела исторического рассмотрения литературы ХХ века: история литературы и литературная современность. Хронологические границы историко-литературной эпохи ХХ века: 1920–1970-е годы. Духовная ситуация ХХ века: иссякание утопических энергий (Хабермас). Кризис идеологии Просвещения. Критика буржуазной концепции человека, общества, истории. «Критический элемент» в истории европейской культуры начиная с XVII века (Паскаль). Особое значение рубежа XIX–XX веков, культуры декаданса, идей Ницше и Фрейда для становления духовной ситуации ХХ века. Первая мировая война как культурно-исторический рубеж и как историческое начало ХХ века. Революционные события 1960-х годов как практическое осуществление критики идеологии Просвещения и начало постсовременного мира. Вторая мировая война как внутренняя граница культурно-исторической эпохи ХХ века. Сравнительная характеристика двух периодов: 1920–1940-х и 1950–1970-х годов. Политический (от тоталитарных империй к демократии), технологический (от индустриального к постиндустриальному информационному обществу) аспекты. Историко-литературный аспект сопоставления: преодоление в послевоенные годы оппозиций «модернизм – реализм», «авангардизм – традиционализм», становление концепции постмодерна.

Литература

Бердяев Н. Новое средневековье. М., 1991

Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности // Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности. Л., 1987.

Гюнтер Х. Художественный авангард и социалистический реализм // Вопросы литературы. 1992. N 3.

Дудова Л. В., Михальская Н. П., Трыков В. П. Модернизм в зарубежной литературе. Учеб. пособие. М., 1998.

Затонский Д. В. Модернизм и постмодернизм. Харьков, 2000.

Зверев А. М. ХХ век как литературная эпоха // Вопросы литературы. 1992. № 2. Так же в изд.: Художественные ориентиры зарубежной литературы ХХ века. М., 2002.

Называть вещи своими именами. М., 1986.

Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

Оруэлл Дж. Лев и Единорог: социализм и английский гений. //Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. М., 2003

Парамонов Б. Фрида и Троцкий // https://www.svoboda.org/programs/rq/2003/rq.040303.asp

Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. М., 1997.

Троцкий Л. Литература и революция. М., 1991.

Эпштейн М. Н. От модернизма к постмодернизму: Диалектика гипер в культуре ХХ века // Новое литературное обозрение. 1995. №16.

Эпштейн М. Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX–ХХ веков. М., 1988.

Тема 2. Историческая обстановка и направления литературного развития 1920–1940-х годов в ведущих странах Европы и в США

Исторический фон литературного развития 1920–1940-х годов. Общественно-политическая ситуация в мире после мировой войны и революции в России. Военно-политическая нестабильность и ее причины. Рост могущества США. Крах Нью-Йоркской фондовой биржи, Великая депрессия в США и ее общемировые последствия. Диктатура Муссолини в Италии. Реваншизм в Германии и приход Гитлера к власти. Гражданская война в Испании. Начало Второй мировой войны, важнейшие события ее истории (капитуляция Франции, поражение немцев под Сталинградом, открытие Второго фронта, поражение Германии, атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки).

Новая духовная ситуация, сложившаяся после Первой мировой войны. Культурно-исторический смысл понятий «век джаза», «золотые двадцатые». Кризис буржуазно-викторианской культуры belle é poque, системы коллективных верований и иерархий довоенного мира. Индивидуалистические тенденции. Новый герой времени – одиночка, не верящий в общие идеи и устраивающий жизнь по своему разумению. Эмиграция как фактор мировой культурной жизни. Важнейшие культурные центры послевоенной Европы: Цюрих, Париж, Берлин, Прага, Барселона. Новый тип писателя: человек из толпы, разделивший общую судьбу своего поколения. Изменения в стилистике литературы, поиск «непосредственного», «спонтанного». Значение опыта представителей «высокого модернизма» для писателей послевоенного поколения.

Духовные тенденции 1930-х годов: идеологизация литературной жизни, усвоение литературой разного рода партийных лозунгов: коммунистических, фашистских, националистических и проч.

Основные понятия литературного процесса 1920–1930-х годов: «потерянное поколение», авангардизм, модернизм. Авангардизм как агрессивное пересоздание художественной традиции во имя изменения реальности. Художественный авангард и политический радикализм. Модернизм, узкий и широкий смысл понятия. Трактат Хосе Ортеги-и-Гассета «Дегуманизация искусства» как теоретическое осмысление и обобщение опыта высокого модернизма. Противопоставление эстетического и жизненно-практического в трактате Ортеги.

Литература

Гумбрехт Х. У. В 1926: На острие времени. М., 2005.

Каули М. Пилигримы в Париже. Речь на могиле Дада. Время островов [литературные воспоминания] //Каули М. Дом со многими окнами. М., 1973.

Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

Фридлендер Г. М. Философия искусства и искусство философа (Эстетика Ортеги-и-Гассета) // Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

Хемингуэй Э. Праздник, который всегда с тобой.

Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь.

Тема 3. «Потерянное поколение» в литературах Европы. Идеологические, исторические и эстетические аспекты содержания понятия

Культурно-исторический смысл понятия «потерянное поколение». Факторы формирования. Значение исторических обстоятельств, опыта мировой войны для формирования настроений «потерянности». «Потерянность» как идеологический вакуум, разочарование в ценностях буржуазного мира, викторианской цивилизации. «Потерянное поколение» и декаданс. Значение творчества писателей старшего поколения (Барбюс, Лоуренс, Шервуд Андерсон) для становления литературы «потерянного поколения».

Черты стиля литературы «потерянного поколения». Разрушение традиционных романных сюжетных схем (роман воспитания, любовный роман и проч.). Использование форм хроники и сказа. «Потерянное поколение» и модернизм. «Потерянное поколение» и литературно-художественный авангард. Идейные поиски «потерянных»: усвоение идей коммунизма, фашизма, нацизма, «католического возрождения» и др.

Эрих Мария Ремарк и его книга «На Западном фронте без перемен». Литературные традиции и жанр. Автор и герой в книге Ремарка: литературная и биографическая личность писателя. Смысл финала. Позднее творчество Ремарка.

Идеи и эстетика «потерянного поколения» в творчестве Луи Фердинанда Селина, Эрнста Юнгера, Ярослава Гашека и др. Творчество Луи Фердинанда Селина. Судьба и позиция писателя-маргинала. Стиль и язык Селина. «Идеологический вакуум» его романов «Путешествие на край ночи» и «Смерть в кредит» и проблема гуманизма: апелляция к природно-биологическому. Юмор Селина. Селин в предвоенные и военные годы. Закономерность его прихода к коллаборационизму. Переоценка творчества Селина в послевоенной Франции. Эрнст Юнгер. Наследие Ницше в восприятии Юнгера. Юнгер и потерянное поколение. Романтизация войны в воспоминаниях Юнгера («В стальных грозах»). Юнгер и нацизм. Поэтика «тотальной мобилизации». Позиция Юнгера после Второй мировой войны. Ярослав Гашек. Судьба и творчество. Фольклорные истоки книги «Похождения бравого солдата Швейка». Композиция книги. Книга Гашека в контексте литературы «потерянного поколения».

Поэтический мир Томаса Стернза Элиота. Элиот и модернизм. Элиот и «потерянное поколение». Эволюция творчества и взглядов Элиота.

Литература

История зарубежной литературы ХХ века / Под ред. Л. Г. Михайловой, Я. Н. Засурского. М., 2003.

Ремарк

Гуляев Н. А., Шибанов И. П. и др. История немецкой литературы. М., 1975.

Николаева Т. С. О сатире Э. М. Ремарка // Мировоззрение и метод. Ленинград, 1979.

Орлов Р. А. Проблема личности в романе Э. М. Ремарка «Черный обелиск» // Вестник Ленинградского ун-та, 1974, № 8: История, яз.и литература, вып. 2.

Ремарк и споры о нем //Вопр. лит, 1963, № 1.

Сучков Б. Л. О книгах Ремарка // Сучков Б. Л. Собр. соч. Т. 3. М., 1985; Сучков Б. Л. Лики времени. Т. 2. М., 1976.

Штернбург В. фон. «Как будто все в последний раз». Отрывки из книги о жизни и творчестве Э. М. Ремарка. Иностр. лит., 2000, № 10.

Селин

Балашова Т. В. Бунтующий язык. Речь персонажей и рассказчика в романах Селина // Вопр. лит., 2002. № 4.

Ерофеев В. В. Луи-Фердинанд Селин // Французская литература. 1945–1990. М., 1995.

Ерофеев В. В. Путешествие Селина на край ночи // Ерофеев В. В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1996.

Кондратович В. [Предисл.] // Селин. Из замка в замок. М., 1999.

Литературный гид. Луи-Фердинанд Селин, или путешествие на край отчаянья // Иностр. лит., 2001, № 9.

Юнгер

Козловски П. Миф о модерне: Поэтическая философия Эрнста Юнгера. М., 2002.

Михайловский А. В. Политическая публицистика Эрнста Юнгера в интеллектуальной истории Веймарской Германии / А. В. Михайловский // Юнгер Э. Националистическая революция. Политические статьи 1923–1933 гг. М., 2008.

Шлоссбергер М. Эрнст Юнгер и консервативная революция [Электронный ресурс] / М. Шлоссбергер. – Режим доступа: https://konservatizm.org/konservatizm/theory/060310173329.xhtml.

Ярослав Гашек

Пытлик Р. Гашек. М., 1977.

Востокова С. Ярослав Гашек. М., 1964.

Пытлик Р. Швейк завоевывает мир. М., 1983.

Элиот

Элиот Т. С. Избранная поэзия/ Предисл. Л. Аринштейна. СПБ., 1994.

Элиот Т. С. Традиция и индивидуальный талант // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.

Гринберг М. Драматургия Т. С. Элиота // Современный зарубежный театр. Очерки. Борьба идей и направлений. М., 1969.

Засурский Я. Н. Европейская школа американского модернизма //Засурский Я. Н. Американская литература ХХ века. М., 1984.

Засурский Я. [Предисл.] //Элиот Т. С. Бесплодная земля. М., 1971.

Ивашева В. В. Поэты-имажисты и начало творческой деятельности Т. С. Элиота // Ивашева В. В. Английская литература. Век ХХ. М., 1967.

Коренева М. М. Духовный кризис общества и нравственная позиция личности // Литература США ХХ в. Опыт типологического анализа. М., 1978.

Милош Ч. Мысли о Т. С. Элиоте // Диапазон. 1993. № 1.

Мирский Д. Статьи о литературе. М., 1987.

Мортон А. Л. От Мэлори до Элиота. М., 1970.

Оруэлл Дж. Рецензия на «Бернт Нортон», «Ист Коукер» и «Драй Селвейджс» Т. С. Элиота //Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. М., 2003

Урнов Д. М. Англо-американский вариант (к проблеме определений) // Контекст-1985. М., 1986.

Элиот Т. С. Музыка поэзии // Диапазон. 1993. № 3/4.

Тема 4. Своеобразие культурно-исторической ситуации в США в 1920–1940-е годы

Своеобразие исторической ситуации в США после мировой войны, ее отличие от ситуации в Европе. Великая депрессия, ее политическое и идеологическое значение. Динамика духовной жизни США: от «золотых двадцатых» к «красным тридцатым». Новое поколение американских писателей; основные влияния, определившие облик американской литературы 1920–1930-х годов: критика американских национальных мифов в творчестве Теодора Драйзера, Синклера Льюиса, Шервуда Андерсона; воздействие идей европейского декаданса, Ницше, Фрейда, Шпенглера; художественные уроки «высокого модернизма». «Потерянное поколение» в литературе США. Образы «века джаза» в творчестве Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда. Конкретно-историческое и символическое содержание романа «Великий Гэтсби». Проблема отношения к кругу «потерянных» Генри Миллера, Джона Дос Пассоса. Автобиографизм и экспериментальный характер творчества Генри Миллера. Отказ от литературных условностей, воспроизведение спонтанного хаотического потока жизни. Эксцентричность как свойство реальности в художественной концепции Миллера. Америка и Европа в жизни и творчестве Миллера. Тема Парижа в трилогии «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога». Образы «богемной жизни». Проблема взаимоотношений художника и общества. Мифологизация образа гения – бунтаря и маргинала. Торо, Уитмен, Рембо, Лоуренс в восприятии Миллера. Романтическая традиция в модернизме Миллера. Антибуржуазный и антиамериканский пафос. Шокирующая откровенность в изображении интимной жизни. Миллер и цензура. Миллер и контркультура 1950–1960-х годов. Джон Дос Пассос. Стиль Дос Пассоса в романе «Манхэттен» и в трилогии «США» как попытка воспроизведения многообразия и сложности эпохи «внезапных и опасных поворотов». Прием монтажа; Джон Дос Пассос и эстетика кинематографа. Эпическое и лирическое в трилогии США («42-я параллель», «1919», «Большие деньги»). Структура повествования: романические эпизоды, портреты-биографии исторических деятелей, документальные подборки, лирические монологи. Фрагментарность и калейдоскопичность образа действительности в произведениях Дос Пассоса.