Роуз Кэллоуэй. - не могу поверить, что я это сделала, - говорю я, мои глаза широко открыты и остекленевшие, а грудь так тяжело подымается и опадает

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

- Не могу поверить, что я это сделала, - говорю я, мои глаза широко открыты и остекленевшие, а грудь так тяжело подымается и опадает, что ощущается схоже c приступом гипервентиляции. Мы забираемся в лимузин Коннора, после ужина который длился буквально десять минут. Мы даже не успели заказать еду. - Я опустилась до уровня ребенка.

Улыбается Коннор - это первая настоящая улыбка за весь вечер. Он выхватывает бутылку шампанского из ведерка со льдом, пока лимузин трогается с места.

- Нечего праздновать! - выкрикиваю я и ударяю по его руке, когда он откидывается на сиденье рядом со мною.

- Я праздную тот факт, что этот ужин закончился на 70 минут раньше, чем я ожидал, - он усмехается от уха до уха.

- Твоя девушка только что вылила вино на шелковую блузку твоей матери!

Он пытается сдержать смех. Не слишком успешно.

- Это не смешно, - настаиваю я. - Она, вероятно, стоит целое состояние. Может ты мог бы сказать маме, что я отдам ее в химчистку или куплю такую же новую, на ее выбор.

Я не была так смущена еще со времен похода в Смитсоновский музей науки в шестом классе. Тогда у меня как раз началось половое созревание, и чтобы я никогда не смогла забыть это событие, один глупый мальчик решил указать на меня пальцем и сказать на весь класс, что моя промежность кровоточит.

Хотя, все могло бы быть и хуже. В этом сценарии именно я повела себя незрело.

- Я поговорю с ней, - говорит спокойно Коннор. Я облегченно вздыхаю. - Дам ей знать, что абсолютно поддерживаю твое детское поведение, и если бы ты не сделала, что сделала, то это бы сделал я.

Я нападаю на его бицепс своей сумочкой, ударяя черными паетками о его предплечье.

Он хватает мою сумочку и отбрасывает в сторону, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. А затем Коннор передает мне откупоренную бутылку шампанского.

Я с удовольствием делаю глоток, пытаясь стереть унизительные воспоминания созданных мною же событий. Первые две минуты были достаточно милыми. Она спрашивала о Кэллоуэй Кутюр, и я рассказала ей, что пара магазинов были заинтересованы в покупке моей одежды. А потом она сменила тему беседы на наши с Коннором отношения.

- Хоть я и восхищаюсь твоими амбициями, они разрушат моего сына.

- Простите, что? - ответила я, моя спина изогнулась, готовясь к атаке.

- Он нуждается в ком-то получше, чем ты, - конкретизировала она. Ее окрашенные в рыжий волосы в этот момент показались мне выглядящими как-то зловеще. Я понимаю, что мама Коннора просто пыталась защитить сына, и по жизни ей довелось быть очень грубой женщиной.

- И почему же вы считаете, что лучше меня знаете своего сына? Он провел свое детство в интернате.

- Думаешь, ты его лучше знаешь? Ты просто глупая маленькая девочка, - сказала Катарина, сжимая в руках бокал с белым вином.

Неразумно называть меня глупой. И маленькой девочкой. Меня называли и похуже, но от нее подобные слова были, как удар в живот. И я нанесла ответный удар. Поддавшись импульсу, я встала и вылила свое красное вино на ее кремовую блузку.

Ее глаза стали огромными, словно блюдца, мама Коннора схватилась со стула, нереально паникуя.

Коннор утешительно положил свою руку мне на плечо, тем самым без слов выражая свое одобрение.

И Катарина поджала губы, но тем не менее не стала посылать меня ко всем чертям или устраивать еще большую сцену. Вместо этого она просто успокоилась, спокойно положила на стол свою салфетку и выпрямилась.

Прежде чем уйти, она все же остановилась, чтобы оставить за собой последнее слово.

- Сейчас вы думаете, что у вас есть время на друг друга, но став старше, вы увидите, что я была права, - она прошлась по мне взглядом с головы до ног. - Вы двое продолжите этот путь и осознаете, что чтобы быть вместе нужно чем-то пожертвовать. А ваши амбиции всегда будут брать верх. И тогда ты, Роуз, станешь той, кто отправит своего маленького сына в интернат. Годы пронесутся, как минуты, и в один из дней окажется слишком поздно что-то менять, потому что ты осознаешь, что упустила абсолютно все.

На этом она оставила нас с Коннором, направившись к выходу из ресторана.

Эта женщина была так полна сожаления, что ее слова вдруг перестали казаться мне оскорблением, я увидела в них долю предупреждения. Мои щеки вспыхнули. И они горят и по сию минуту. Я чувствую себя такой глупой. Как та маленькая девочка, которой она меня назвала.

- Она ненавидит меня, - говорю я, пощипывая переносицу, после того как делаю несколько глотков шампанского.

- Себя она ненавидит больше, - отвечает он. - В последнее время она по-настоящему страдает ностальгией. Ты просто попала под руку.

- Если бы я бросила свое дело ради тебя, я бы ей больше нравилась? - спрашиваю я его.

- Да, - говорит он. - Но мне бы ты нравилась меньше. Ты не можешь одновременно удовлетворить меня и мою мать. Тебе удастся осчастливить только одного из нас.

Я прищуриваю глаза. Мне не нравятся его слова. Я тут же хочу их опровергнуть.

Но Коннор наклоняется ближе ко мне, его рука ложится на кожаное сидение рядом с моим бедром, и я ощущаю сладкий запах шампанского в его дыхании. Его возбужденный взгляд порхает по чертам моего лица.

- Никогда не оставляй Кэллоуэй Кутюр ради меня. Твоя напористость заводит, - он целует меня грубо, сминая мои губы своими. Его ладонь подымается к моей голой ноге, скользя под подол черного платья и устремляясь между моих ног.

Я издаю вздох. Мы в его лимузине, напоминаю себе.

А затем его вторая рука ложится на мою шею, расстегивая тонкую цепочку.

Наши взгляды встречаются, и его губы изгибаются в высокомерной улыбке. Но на этот раз я не хочу ударить его в ответ на самодовольство, я хочу подчиниться всецелому контролю Коннора.

Он кладет в карман мое ожерелье и достает еще одно уже знакомое мне украшение.

- Все это время у тебя в кармане лежал ошейник? - спрашиваю я.

- Да, - он оборачивает ожерелье вокруг моей шеи и осторожно закрепляет его, стараясь не ущипнуть мою кожу.

- Даже во время ужина? - говорю я в ужасе. Его мать была там! Это если в нескольких словах.

Коннор сжимает мой подбородок своими пальцами.

И я успокаиваюсь, скорее от его взгляда, чем от слов. Его пронзительные голубые глаза поглощают мои черты так, будто он хочет трахнуться с каждой из них. Мучительная потребность наполняет меня, набирая силу от того, как Коннор касается моей спины, наклоняя животом к кожаному сидению.

Я сажусь на колени, опираясь на предплечья. Движения Коннора такие быстрые и властные. В считанные секунды он задирает мое платье, срывает трусики и становится на колени за мной, его штаны расстегнуты, и в момент он спускает свои боксеры. Его твердый член подергивается.

Прежде чем толкнуться внутрь меня, он потирает мою попку и скользит пальцами между моими ногами.

Я улыбаюсь, гладя на кожаную обивку сиденья.

- Пожалуйста, сэр? - я почти смеюсь с собственных слов.

Он шлепает меня по попке так сильно, что на глазах наворачиваются слезы.

- Не называй меня сэром, умница, - напоминает он строго, в его голосе нет и намека на веселье. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо, понять, говорят ли его глаза то же самое, что и слова. Но Коннор хватает меня за шею и вынуждает смотреть прямо перед собой.

- Что ты там говоришь? - спрашивает он снова, на этот раз более хриплым голосом. Он испускает низкий стон, медленно пододвигаясь ближе ко мне. Разжимая хватку на моей шее, он скользит рукой к груди и, опустив мое платье так, чтобы открыть доступ своим прикосновениям, начинает ласкать ее.

Когда его пальцы щипают меня за сосок, я ахаю.

- Пожалуйста... трахни меня, - молю я. Я подымаю взгляд, проверяя, закрыта ли шторка на окне между водителем и салоном. Да. Слава богу. Гиллаган, его водитель, не увидит нас. Но я гадаю, слышит ли он мой пронзительный стон, вырывающийся из моего открытого в виде буквы О, рта.

Коннор покручивает мой сосок одной рукой, одновременно с тем второй потирая клитор. А затем его пальцы скользят внутрь, так приятно и неистово заполняя меня; от этого я покачиваюсь в сторону дверцы, оказываясь в опасной близости к тому, чтобы навалиться на нее.

Коннор тянет меня обратно, устанавливая безопасное расстояние между мной и внешним миром. Хватая за плечи, он фиксирует меня на месте.

Его движения решительные, жесткие, безжалостные.

- Коннор! - кричу я. Но он трахает меня своей рукой так быстро, что вскоре мои веки начинают трепетать, и я ощущаю, как моя киска сжимается вокруг его пальцев. Меня возносит к небесам. На вершину холма. Еще совсем чуть-чуть и...

Вынимает свои блестящие от влаги пальцы. Тогда как каждая частичка меня, ум и тело, молят и стенают о большем.

- Я знаю, что ты хмуришься, даже не глядя в твои глаза, - говорит мне Коннор. - Как думаешь, это интуиция или волшебство?

Ну, Коннор не верит в волшебство. Если бы Хогвартс существовал на самом деле, уверена, они бы отправили сову, чтобы она нагадила ему на голову.

- Мне жаль, - говорю я вместо того, чтобы ответить на вопрос. Я пытаюсь расслабить лицо.

А затем его длинный, твердый член врезается в меня. Святое...

Мои руки слабеют подо мной, и я стону, прикусывая кожу сиденья. Блядь... блядь...

Мои мысли настолько поглощены подчинением, что в голове вертятся одни лишь ругательства.

Коннор удерживает меня за бедра и попку, пока вколачивается сзади. Слава богу, что не в попку. Я даже близко еще не готова к этому.

Его дыхание более ровное, чем мои прерывистые вздохи. Но тем не менее он позволяет вырываться на свободу своим глубоким стонам удовольствия, и от них по моему телу раздаются вибрации. От каждого толчка мои конечности отрываются от сидения, и единственной поддержкой служит его захват вокруг моей талии.

И потом машина резко поворачивает, бросая мое тело вперед так, что голова ударяется о дверную ручку. Сильно. На долю секунды перед глазами темнеет до черного цвета, а затем мелькают яркие точки.

- Черт побери, - я едва слышу проклятие Коннора.

Я нахожусь в полнейшей дезориентации от оргазма и черепной травмы.

Прихожу в себя в объятиях Коннора, сидя на его коленях, осознавая, что его трусы и брюки уже одеты.

- Роуз, Роуз, - его образ расплывается перед глазами. - Посмотри на меня. Роуз! - его голова поворачивается к окошку между водителем и салоном. - Гиллаган, мы едем в больницу!

- Нет, - говорю я тихо, открывая глаза и пытаясь встретиться с ним взглядом. Я несколько раз моргаю. - Я... в порядке. Просто дай мне... - я касаюсь своей головы, ощущая шишку. Вздрагиваю. Прекрасно.

Коннор смотрит на место удара с явным беспокойством.

- Прости меня, - сразу же извиняется он. От гладит мою руку и нежно обнимает, словно пытается починить свою любимую игрушку, которую только что уронил на землю. Мне нравится ощущать себя принадлежащей ему. Потому что это означает, что Коннор не бросит меня в скором времени, что он никогда не ранит меня. По крайней мере, преднамеренно.

- Это не твоя вина. Это всего лишь случайность.

- Я не ребенок, проснувшийся в мокрой кровати. Это серьезно.

- Со взрослыми тоже бывают несчастные случаи.

- Ты потеряла сознание на несколько секунд, Роуз, - он осторожно поправляет мое платье, натягивая его обратно на плечи, скрывая мою грудь. Эта чувственная привязанность - та сторона, которую я так сильно в нем люблю. - Мне следовало держать тебя крепче, - он позволяет боли отразиться в выражении своего лица. Возможно, Коннора больше не заботит тот факт, что я вижу его эмоции. - Гиллаган, - зовет он снова. - В больницу.

Голос водителя раздается через динамики лимузина.

- Я в порядке, - говорю я снова, - просто голова кружится.

- Я по-прежнему хочу, чтобы тебя осмотрели, - он прикладывает два пальца к моей шее, проверяя пульс. При этом внимательно изучает черты моего лица.

- Что ты делаешь, Ричард? - спрашиваю я нежно. Мне приходится пару раз моргнуть, чтобы он снова вернулся в фокус моего зрения.

- Сейчас ты мой врач? - спрашиваю я. - Как неуместно. Ты спишь со своим пациентом.

Он улыбается после того, как проверяет ритм сердцебиения и мое дыхание.

И если бы он не любил меня, то не стал бы так сильно волноваться. Я просто жду (если честно, у меня не хватает терпения) того дня, когда он сможет признаться в этом самому себе. Если же этот день так и не наступит, значит тогда я по крайней мере буду знать, что умнее его и способна увидеть то, что он не замечает. Я приму этот выигрыш, если это будет все, что Коннор даст мне.

Я опускаю голову ему на грудь, пока лимузин мчится по дороге. Коннор гладит меня по волосам, продолжая внимательно наблюдать за всеми, кажущимися ему, подозрительными движениями.

- С тобой я чувствую себя в безопасности, - говорю я, - даже если ты позволишь удариться мне о дверцу авто.

- Не будет второго, третьего или четвертого раза, - шепчет он, и его губы задевают мое ухо. Его горячее дыхание щекочет мою кожу. - Это больше никогда не повторится, обещаю.

Обещания от Коннора Кобальта - это словно клятвы на крови.