Американский профессор финансов в России

Кейс № 1. СОВМЕСТНАЯ ПРОГРАММА

В 1991 году на Сибирско-американском факультете менеджмента начала реализовываться совме­стная программа Иркутского государственного университета и университетского колледжа Мэриленд-ского университета из США. В метафорическом смысле она напоминает популярный американский «сэндвич», состоящий из трех слоев. Первый слой — русская программа обучения, содержащая общеоб­разовательные дисциплины с особым акцентом на английский язык. Второй слой — американская программа, содержащая в основном дисциплины в области менеджмента и бизнеса. Третий слой — адаптационная программа, нацеленная на социализацию полученных знаний к реалиям российской действительности.

Для перехода на американскую программу студенты должны сдать тест TOEFL на знание английского языка. После окончания американской программы студенты получают диплом бакалавра по менеджменту от Мэрилэндского университета. По окончании адаптационной программы — российский диплом о высшем образовании.

Составляющие «сэндвича» взяты из двух различных культур. Далеко не всем студентам удалось успешно преодолеть все тяготы совместного обучения, и причиной этому были не только высокие акаде­мические требования, но и различные межкультурные аспекты.

Весной 1995 года заканчивался последний семестр американской программы на Сибирско-амери­канском факультете менеджмента Иркутского госуниверситета. Близился конец всем тем бессонным ночам, когда студенты, склонившись над учебниками, «грызли гранит науки». А «грызть» порой приходи­лось по четырнадцать часов в сутки: программа все еще проверялась на прочность, да и увеличенное, по сравнению с обычными университетами в США, количество лекций и полностью основанный на англий­ском языке курс обучения также вносили дополнительный фактор напряженности. Бороться приходи­лось за каждый процент от полученной за тест оценки, и, как оказалось, одного лишь усердия и прилежа­ния для этого было не достаточно.

«Как насчет take-home exam?»- спросил Майкл Джонс — профессор финансов. Его предложе­ние было принято студентами с восторгом, ведь подобная форма экзамена давала возможность пользо­ваться любыми источниками литературы, а также советоваться с друзьями о выполнении данного на дом задания. (Справка — выдача экзаменов для выполнения дома практикуется в американских университетах довольно часто и не несет в себе ничего необычного). Радуясь тогда, студенты и не подозревали, чем все это может кончиться. Проверив полученные работы, Майкл Джонс объявил, что намерен не засчитать сдачу финального экзамена ни одному из студентов и поставить всем 0%. Чтобы понять, насколько судьбоносным для итоговой оценки за семестр было это решение, необходи­мо прежде всего разобраться с общей системой градации знаний, принятой во многих американских университетах и практикуемой также на совместной программе. Итоговый результат подсчитывался следующим образом:

— 10% от итоговой составляет оценка за посещаемость и активную работу на уроке;

— 20% от итоговой составляет оценка за 1-ый экзамен;

— 20% от итоговой составляет оценка за 2-ый экзамен;

— 20% от итоговой составляет оценка за составление бизнес-плана;

— 30% от итоговой составляет оценка за финальный экзамен;

100% — максимум того, что студент может набрать. Студенты, набравшие за весь курс 90-100%, — получают «А»,

80-89% — «В»,

70-79% — «С»,

60-69% — «D», менее 60% — «F».

Приемлемыми признаются оценки «А», «В» и «С». Если же студент получает «D» или «F», то счита­ется, что он провалил курс и должен оплатить и пройти его заново.

Подводя итог, можно сказать, что в течение всего курса студент получает четыре оценки: три за письменные экзамены и одну за бизнес-план. Оставшиеся же 10%, основанные на оценке посещаемости и работы на уроке, иногда могут принимать крайне субъективный характер и зачастую зависят от сло­жившихся между студентом и преподавателем отношений. Оценка за каждый экзамен строится таким же образом, что и итоговая. Экзаменационная работа состоит из множества вопросов, каждый из которых имеет свою цену в процентах. Максимум того, что студент может получить за экзамен — 100% (собы­тие не из частых).

На конец рассматриваемого нами семестра ситуация с оценками по финансовому курсу, казалось, не таила в себе никаких неожиданностей. От общего числа студентов примерно 20% шли на «А», 50% ожидали получить «В», а оставшиеся рассчитывали на «С». Не было никакой угрозы «завалить» предмет, однако американский профессор придерживался другой точки зрения.

Итак, проверив последние экзаменационные работы, профессор решил не зачитывать их результат вообще. Основанием для его решения послужил тот факт, что некоторые из них были слишком похожи друг на друга, что говорило о списывании, абсолютно недопустимом в американском университете. Исключение из итоговой оценки за семестр 30% автоматически означало, что практически весь курс «заваливал» предмет и должен пересдать его на следующий год. Подобная неординарная ситуация требо­вала немедленных действий со стороны студентов, и они попытались изменить решение преподавателя и найти компромисс.

На следующий день среди студентов образовалось два «лагеря» — списавших и делавших работу самостоятельно. От каждого «лагеря» была сформирована делегация для ведения переговоров. И вот представители обеих групп принялись за работу по улаживанию конфликта.

Делегаты от «списавших», набравшись духа и получив благословение от своих товарищей по несча­стью, направились к профессору финансов в кабинет.

— Добрый день, Майкл! Как дела?

— У меня чудесно, а вот у вас не очень, — наблюдая за реакцией студентов, уверенным голосом и с оттенком иронии ответил профессор.

— Мы и пришли-то к Вам, собственно, для того, чтобы уладить это недоразумение. Надеемся, мы сможем договориться, — все еще немного робея, проговорил один из делегатов — Макар.

— Я бы не очень на это надеялся. Однако своего решения я менять не намерен, да и не вижу никакой причины, по которой я должен это делать. Здесь имело место списывание, которое я не намерен терпеть, ведь в американской системе образования это считается плагиатом и я могу подать на вас в суд. Так, что пусть мое наказание будет первым шагом борьбы с этим постыдным явлением, — глядя широко открытыми глазами, произнес Майкл Джонс на одном дыхании.

— Как же это? — демонстрируя глубокое недоумение, вскрикнули все в голос. — Что навело Вас на мысль о списывании? Одинаковые ответы еще ни о чем не говорят.

— Одинаковые ответы и способы решения задач говорят о многом. А впрочем, я не собираюсь ничего вам объяснять. Это мое решение как преподавателя, и какую оценку вам поставить — решать мне, — непреклонно продолжал профессор.

— И это хваленая американская демократия?! Теперь мы знаем, как она работает на деле, — усмех­нулись студенты — Вы даже не хотите выслушать наших аргументов, а доказательств списывания не представили. Приговор вынесен. Но нас он не устраивает, и мы не собираемся оставлять все как есть. — Высказывать недовольство — ваше право. Однако вы не исправите ситуацию подобным образом, — уверенный в своей правоте утверждал преподаватель.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, вымолвил Дмитрий — один из делегатов.

— Давайте попробуем найти компромисс. Ведь Вы и сами понимаете, что если Вы не измените своего решения, то весь курс окажется неуспевающим. Разве Вам нужны проблемы с руководством факультета и Мэрилендским университетом?! Кто поверит, что на всем курсе не нашлось ни одного человека, делавшего экзаменационную работу самостоятельно? В конце концов, даже если предположить, что имело место списывание, кто-то же, хотя бы один человек в классе, должен был сделать эту работу сам. Так где же справедливость? Почему тот самый человек должен безвинно пострадать?

— Но как же мне определить, чья работа была оригиналом, с которого создавались копии? — голос Майкла выдавал его озабоченность. — Впрочем какая разница?! Виноваты и те, кто списывал, и те, кто позволял это делать. Так что я считаю, что наказание должны понести все. Пусть это будет уроком для тех и других.

Продолжать этот разговор больше не имело смысла, так как обстановка неминуемо начинала нака­ляться. Тогда делегаты решили прервать переговоры и, попрощавшись, удалиться.

У дверей профессорского кабинета в ожидании томились остальные «списывающие». Новость о том, что переговоры не удались, добавила напряженности в массах.

— Ну, что теперь будем делать? — не собираясь сдаваться, обратились студенты друг к другу.

А в это время немногочисленная группа студентов, делавших работу самостоятельно, прерывая в абсолютном недоумении относительно поведения преподавателя и возмущенная тем, что можно по­страдать без вины, отправила свою делегацию к профессору для того, чтобы дипломатично уладить этот вопрос.

— Здравствуйте, профессор, — осторожно начали новые делегаты.

— Добрый день, — без особого энтузиазма откликнулся Майкл. Однако он знал, что теперь студен­ты не оставят его в покое и был готов к разговору. Вернее, он был готов еще раз сообщить всем о своем решении начать борьбу со злостными нарушителями академических требований, предъявляемых ко всем обучающимся в американских университетах.

— Вы, наверняка, догадываетесь о цели нашего визита?! Нам не по душе Ваши методы борьбы с явлением, присущим любому учебному заведению любой страны. Вы, объездивший много стран преподава­тель, несомненно, уже сталкивались с подобными ситуациями. Неужели накопленный опыт не позволяет вам определить, кто списывал, а кто выполнял работу самостоятельно, — спокойно рассуждали студенты.

— Вы правы, определить можно, — уже не так возбужденно отреагировал профессор. — Однако если вы сами не списывали, то почему дали списать другим?

— Если Вы внимательно посмотрите на наши работы, то, думаем, поймете, что они слишком отлича­ются не только друг от друга, но и от всех остальных. Так что говорить о том, что мы давали кому-то списать, просто нелепо, — недоумевали студенты.

Почувствовав убедительность и логичность подобных аргументов, но, не желая признавать соб­ственной неправоты, преподаватель на секунду задумался и произнес:

— В таком случае, как сознательные студенты, вы должны были не допустить того обмана, к кото­рому прибегли ваши собственные товарищи.

Подобному заявлению противопоставить было уже нечего, и, обменявшись с преподавателем еще парой-другой ничего не значащих фраз, разочарованные студенты покинули аудиторию.

Теперь единственной надеждой на спасение для обеих групп оставался декан факультета. С возму­щением описав ситуацию, студенты получили от него обещание тщательно разобраться с возникшим конфликтом.

После неоднократных раундов переговоров на разных уровнях Майкл Джонс предложил разоб­раться в этом конфликте Юле, Павлу и Михаилу — студентам, которые отсутствовали на занятиях (по причине сильной болезни и не принимали участие в take-home exam). Профессор предложил им высту­пить в качестве третейского суда, полностью делегируя принятие окончательного решения.

Юля, Павел и Михаил, вооружившись полной беспристрастностью, организовали очные ставки с различными лагерями студентов. После нескольких встреч они дали следующие рекомендации американскому профессору: если те студенты, которые списывали, сознаются, то лишь они будут наказаны снижением оценки за финальный экзамен на 15%. Если же признания не последует, то наказание будет распространено на всех, т.е. максимум, что студенты смогут получить за экзамен — 85%.

Результат подобной ситуации можно было легко предугадать — никто не признался. Действитель­но, зачем обнаруживать себя списывающим, если в любом случае 15% от оценки за экзамен будут сняты?! Но как быть тем, кто делал эту работу самостоятельно, и для кого наказание влечет за собой понижение итоговой оценки по чужой вине? Этот вопрос так и не был разрешен.

Все дело закончилось тем, что американский профессор снизил всем студентам итоговую оценку за финальный экзамен на 15% и обвинил Россию в коррумпированности, сказав при этом, что настала пора бороться с этим явлением. А начать он предложит со студентов. «Жертвами коррупции всегда являются невинные», — рассуждал он, — «так терпите или боритесь».