💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Соединяемся с духом Божиим или с демонами-мучителями.

На основании жития преподобной Феодоры созданы целые иконографические циклы. Возможно, многие видели книжечки с картинками, изображающими различные истязания на мытарствах. Фантазия у художников очень сильная, яркая, и потому картинки эти впечатляют. Когда посмотришь – чего там только не происходит: какие мучения, пытки! И мучения там действительно есть, однако носят они совсем другой характер. Это важно знать, поскольку имеет большое значение для понимания загробной участи всех людей, в том числе и нехристиан.

Итак, подходим к вопросу о действии бесов на душу в загробном мире. Очень интересную мысль по этому вопросу высказывал святитель Феофан Затворник (Говоров) в толковании на 80-й стих 118-го псалма («Буди сердце мое непорочно во оправданиих твоих, яко да не постыжуся»). Вот как он объясняет последние слова: «Второй момент непостыждения есть время смерти и прохождения мытарств. Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения ими не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? Того, нет ли у них ихняго товара. Товар же их какой? Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему могли бы привязаться; напротив, противоположная им добродетель будет поражать их самих, как стрелами молнийными. На это один их немногоученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы, вместо страшнаго, представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца, в продолжение земной жизни, изгнаны страсти и насаждены противоположныя им добродетели, тогда что ни представляй прелестнаго, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствие, но то душа и бросается там. Бесы и берут ее будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать. Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются еще сочувствия к предметам каких-либо страстей, не постыдилась на мытарствах. Постыждение здесь в том, что душа сама бросается в ад».

Мысль свт. Феофана идет в русле наставлений преподобного Антония Великого. Приведу и его замечательные слова: «Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословенным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однакож, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостивым к ним; то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благодеяниями снискиваем мы разрешение в грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения»(1).

Короче говоря – когда мы ведем жизнь правильную (т.е. праведную), живем по заповедям и каемся в их нарушении, то дух наш соединяется с Духом Божиим, и нам бывает благо. Когда же поступаем против совести, нарушаем заповеди, то дух наш становится единым с демонами-мучителями, и таким образом мы попадаем в их власть. И соответственно степени нашего добровольного согласия на грех, добровольного подчинения себя их власти – они мучают нас. И если на земле еще есть покаяние, то там уже поздно. Но не Бог, оказывается, наказывает нас за грехи, а мы сами страстями своими отдаем себя в руки мучителей. И начинается их «работа» - они своего рода хищники или ассенизаторы, очищающие окружающую среду от нечистот. Вот что происходит с душой по смерти на мытарствах.

Мытарства, таким образом, по существу есть ни что иное, как своего рода проверка человека на страсти. Здесь человек показывает себя – кто он есть, к чему он стремился, чего он хотел. Но не только проверка – они и залог возможного очищения души по молитвам Церкви.

1. Наставления Антония Великого. Добротолюбие. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1992, Т.1. п.150. С. 90-91

«Страсти в тысячу раз более сильные, чем на земле…»

Но, видимо, необходимо, еще раз сказать, что же такое страсть. О грехе мы знаем: к примеру, человек обманул, споткнулся, это с каждым бывает. Страсть же есть нечто другое – то, что уже тянет к себе, причем иногда настолько неодолимо, что человек не может с собой справиться. Хотя он прекрасно понимает, что это плохо, что это дурно, что это вредно не только для души (хотя о душе он чаще всего забывает), но и для тела, однако не может с собою справиться. Перед лицом совести, перед лицом, если хотите, собственного блага – не может справиться! О таком состоянии говорят – страсть.

Страсть – это действительно ужасная вещь. Посмотрите, что делают люди в безумии страсти, в рабстве страсти. Убивают, калечат, предают друг друга.

Славянское слово «страсть» означает прежде всего страдание, а также сильное желание чего-либо запрещенного, греховного – то есть в конечном счете тоже страдание. Страсти – это страдания. Христианство и предупреждает, что все страсти, будучи греховными, приносят человеку страдания, и только страдания. Страсти – это обман, это наркотик, это прелесть! По смерти и происходит выявление реального действия страстей, реальной их жестокости.

Все наши грехи совершаются, когда душа соединена с телом. Душа без тела ни добро творить, ни грешить не может. Отцы определенно говорят, что вместилищем страстей является душа, а не тело. Корни страстей не в теле, а в душе. Даже самые грубые телесные страсти коренятся в душе. Поэтому они и не гаснут, не исчезают со смертью тела. С ними человек выходит их этого мира.

Как же проявляют себя эти неизжитые страсти в том мире? Приведу мысль игумена Никона (Воробьева): «Страсти в тысячу более сильные, чем на земле, будут, как огнем, палить тебя без какой-либо возможности утолить их» (1). Это в высшей степени серьезно.

Здесь, на земле, с нашими страстями проще. Вот, я заснул – и все мои страсти уснули. Я, к примеру, так злюсь на кого-нибудь, что готов растерзать его. Но прошло время – и страсть постепенно улеглась. А вскоре и друзьями стали. Здесь с пороками можно бороться. К тому же страсти прикрыты нашей телесностью и поэтому не действуют в полную силу – вернее редко и, как правило, не очень долго так действуют. А вот там человек, освобожденный от телесности, оказывается перед лицом полного их действия. Полного! Их проявлению уже ничего не мешает, тело их не закрывает, никакой сон не отвлекает, никакая усталость не гасит! Словом – непрерывное страдание, поскольку у самого человека нет «какой-либо возможности утолить их»! Плюс к этому бесы прельщают нас и затем разжигают и многократно усиливают действие наших страстей.

Мне рассказывали, как во время Второй мировой войны после снятия Ленинградской блокады уже в тылу к огромной очереди за хлебом подбежала женщина и истерично закричала: «Я из Ленинграда». Все тут же расступились, увидев ее безумные глаза, ее ужасное состояние. Вот что такое лишь одна страсть. Страсть – это тяжелая болезнь, для излечения которой требуется большой труд и долгое время. Потому так опасно не бороться с грехом – часто повторяемый, он переходит в страсть, и тогда наступает настоящая беда не только в этой жизни, но, что в тысячу раз хуже, и в той. А когда в человеке целый букет страстей? Что с ним будет в Вечности?! Если бы только одна эта мысль глубоко укоренилась в нас, мы, без сомнения, уже совсем по-иному стали бы относиться к своей жизни.

Вот почему христианство как религия любви напоминает: помни, человек, ты не смертное, а бессмертное существо и потому готовься к бессмертию. И великое счастье христиан, что они знают об этом и могут готовиться. Напротив, перед каким ужасом оказывается после смерти неверующий и незнающий!

Двадцать мытарств выявляют состояние души человека, они ведь есть не что иное, как двадцать своего рода лакмусовых бумажек, двадцать, если хотите, экзаменов, на которых обнаруживается все ее духовное содержание и определяется ее судьба. Правда, еще не окончательная. Будут еще молитвы Церкви, будет Страшный Суд.

1. Игумен Никон (Воробьев). Письма духовным детям. Свято-Троицкая Сергиева лавра. 1998. С.81.