Глава 4. Новый опыт.

Так щекотно и вовсе не больно, когда случайно заденешь рукавом иглу в вене. Она даже повернулась, а вене хоть бы хны. Как и её обладательнице от таблеток…

Метбрат, увидев это, сматерился. А ведь он красавчик! Нет-нет, не обессудьте, я не перестала быть феминисткой, просто мне человек понравился внешне.

Мне сделали капельницу. Какой жар, особенно в ушах! Кажется, они налились раскалённой кровью и вот-вот лопнут. А ведь у меня с детства одна фобия: я не могу смотреть на вздутые вены и артерии. Когда проходили кровеносную систему по биологии, я падала в обморок. Мне это передалось от папы.

– Жар – это нормально? – ужаснулась я.

– Да, – и ушёл.

Интересно, а что если я умру сейчас…

Размечталась! Жар спал через несколько минут, и на смену пришло отличное самочувствие. Может быть, это повышалось давление – я узнала у медсестры, которая приходила его мерять, про повышение.

Навалявшись от всей души, попробовав вливаемый препарат на вкус (пока никто не видел, я взяла рукой свисающую капельку), я полезла за детективом Агаты Кристи – благо, хватило мозгов его взять.

Телефон вместе с остальными вещами изъяли, так что пока книга – единственное занятие.

Изредка приходил красивый метбрат и менял пакеты. Зачитавшись, я не заметила всей тяготившей обстановки, о которой мне рассказывала одна знакомая.

Убило, тон, с которым она говорила, как ненавидит больницы, мне запомнился, а она сама – нет. Кто же это был?..

Воспоминания о том, что я лежу не в простой больнице, а в самом настоящем дурдуме, резко ударило по настроению. Дождавшись окончания капельницы, я сорвалась с места и пошла выискивать медперсонал, чтобы поинтересоваться, сколько ещё мне здесь томиться и какое, на их взгляд, у меня расстройство. Мне повезло наткнуться на того мужчину, что задавал мне вопросы.

– Ну как? – странно, что он первый спросил. Не очень похоже, чтобы он за меня переживал. Я, наверно, никогда не смогу понимать людей с этим бесконечным лицемерием.

– Нормально. Но вот скажите, чем я похожа на сумасшедшую?

– Милочка, – приветливо улыбнулась мне уборщица. – В психбольнице не обязательно лежат сумасшедшие. Там лечатся, например, от депрессии.

– У меня депрессия, – вспомнила я то, что от волнения уже успела забыть. И добавила, – Просто я впервые не только в психушке, но и вообще в больнице, и, конечно, слово «психбольница» у меня ассоциируется со смирительными рубахами, больными, у которых высунут язык и текут слюни и постоянно дежурившими санитарами.

– Тебя кто-то дезинформировал!

– Возможно.

Проветрившись, я вернулась в палату, где находилась до сих пор в одиночестве.

А знаете, больница ведь не так ужасна. По крайней мере не то, что показывали в «Нашей Раше»: платным больным – телевизор, шведский стол и дорогущие таблетки (за дополнительную плату), а бесплатным – питьё мочи платных, выпивших нужное лекарство, а также лежание на полу, если все места заняты платными.

Капельница давным-давно закончилась, а значит, времени прошло достаточно. Скоро ужин – я ничего за весь день не ела, а значит, с маленькой тарелочки каши ничего не будет.

Один-два дня я готова провести в месте, где меня содержат и где можно отдохнуть от компьютера, – для опыта. Завтра ко мне придёт психиатр, я узнала. Придёт, увидит, что я адекватна, и отпустит домой.

И если жизнь опять начнёт эту неравную борьбу, я гордо уйду отсюда и прерву эту подлость, спрыгнув с крыши здания, уходящего в небо.