Глава шестнадцатая. Священное непроизносимое имя Бога

Напечатанный Ледвихом в «Древностях Ирландии» и подтвержденный надписью в Каллене, графство Клер, Ирландия, относящейся к 295 году нашей эры, Oghan Graobh имеет такой вид:

Это обычный алфавит огама, как он дан Макалистером, разве что в тех местах, где ожидаешь найти F и Н, находятся Т и В — те самые согласные, которые загадочным образом присутствуют в описании Гигина семи первых букв, изобретенных Тремя парками. Очевидно, в Каллене существовало табу на Р и Н, поэтому вместо них воспользовались Т и В. Похоже, то же самое было с греческим алфавитом с пятнадцатью согласными, известным Гигину, который не стал перечислять семь согласных Паламеда, потому что не хотел привлекать внимание к повторению В и Т.

Если так, то алфавит Паламеда может быть реконструирован следующим образом в алфавитном порядке огама:

В греческом нет аналога Ng, поэтому я заключил его в скобки, но нельзя забывать, что первые пеласги говорили не на греческом языке. Их язык почти совсем исчез к пятому веку до нашей эры, но, согласно Геродоту, он все-таки выжил, по крайней мере в одном из оракулов Аполлона, оракуле Аполлона Птуса, расположенном на территории Беотии. Геродот отмечает, что некоего Миса, посланного зятем царя Дария Персидского испросить совета у греческих оракулов, сопровождали три беотийских жреца с треугольными табличками для письма. Жрица дала ответ на варварском языке, и Мис, взяв табличку у одного из жрецов, записал его. Это оказался карийский диалект, который Мис разобрал, будучи «европейцем», то есть критского происхождения — Европа, дочь Агенора, убежала на Крит из Финикии на спине быка. Если критский язык был, а это возможно, одним из хамитских языков, то буква Ng занимала в его алфавите четырнадцатое место. Ng не имеет отношения к греческому алфавиту, и доктор Макалистер указывает на то, что даже в старом гэльском языке ни одно слово не начинается с Ng а такие слова, как Ngomair, Ngetal, которые в огаме являются названиями буквы Ng несомненно, искусственные формы Gотаir, Gеtal. Однако в хамитских языках слова часто начинаются с Ng. Чтобы убедиться в этом, достаточно бросить взгляд на карту Африки.

Существование сомнительной пеласгийской буквы Ng, которую не взяли создатели кадмейского алфавита, может объяснить, почему «двенадцать или, возможно, тринадцать букв» Диодор Сицилийский приписывал пеласгийскому алфавиту, а также и то, почему ng в середине слова в греческом записывали как gg, например, вместо Angelos писали Aggelos, кстати, G непосредственно предшествовала Ng в «Beth-Luis-Nion»-алфавите. И все же, по аналогии с «Beth-Luis-Nion» можно предположить, что в алфавит Паламеда входили две тайные буквы, доводя их число до пятнадцати. Латинский алфавит, во всяком случае, состоял из пятнадцати согласных и пяти гласных и упорядочен был «Карментой» следующим образом:

Римляне ведь сохраняли звук, соответствующий Ng в начале слов, в республиканские времена — они даже писали gnatus вместо natus и gnavus вместо navus (прилежный) — и, вероятно, произносили это сочетание как gn в середине таких французских слов, как Catalogne и seigneur.

Похоже, что Эпихарм был тем греком, который создал раннюю форму кадмейского алфавита, упомянутую Диодором и состоявшую из шестнадцати согласных, то есть тринадцати из алфавита Паламеда, приведенного выше, минус Ng, плюс «Zeta», «Рi» вместо «Корра» (Q), а также плюс «Сhi» и «Тhetа». Однако Гигин приписывает Эпихарму только две буквы, и наиболее достоверные манускрипты предлагают «Сhi» и «Тhetа». Таким образом, «Рi» (или «Корра») и «Zeta», похоже, были спрятаны в алфавите Паламеда, как «Quert» и «Straif» были спрятаны в «Beth-Luis-Nion»-алфавите. И они не упоминаются Гигином, потому что были всего-навсего двойными С и S.

Мы знаем, что Симонид потом убрал Н как Н-аспирант и также F, «Digamma», которую заменил на «Рhi», и добавил «Psi» и «Xi» и две гласные — Е-долгую («Еtа»), которой он отдал знак Н-аспиранта, и 0-долгую («Omega»), отчего общее число букв дошло до двадцати четырех.

Все эти алфавиты, похоже, были тщательно выверенными священными алфавитами, а не выборочным копированием торгового финикийского алфавита, состоявшего из двадцати шести букв, как начертано на вазах Формелло-Серветри. Одно из достоинств алфавита Эпихарма заключается в его 16 согласных, так как 16 — число восхождения, и в общем числе букв — 21, ведь 21 — сакральное число солнца со времен фараона Эхнатона, который около 1415 года до нашей эры ввел в Египте монотеистический культ солнца. Эпихарм, как Асклепиад, был потомком Солнца.

Необходимо отметить, что новые согласные Симонида были искусственными, так как прежде «Xi» писалась как «Сhi»-«Sigma», а «Psi» — как «Pi»-«Sigma» и в них не было такой уж надобности, как, например, в том, чтобы различать долгую и краткую А и долгую и краткую I. Я подозреваю, что Симонид сотворил тайный алфавитный заговор, состоявший из знакомых названий букв греческого алфавита, расставленных — гласные и согласные вперемешку — в три ряда по восемь букв, где каждая буква имела значение волшебного слова. Например, «XiI», «РsiI» заменяли xiphon psilon (обнаженный меч). К сожалению, аббревиатуры большинства названий греческих букв слишком короткие, чтобы понять их смысл, и лишь случайно, как, например, в случае с «Lambdа», по-видимому, заменяющей lаmраdа (факел), и «Sigma», заменяющей, наверное, sigmos (шипение в тишине), они приоткрывают свою тайну.

Но можем ли мы понять, зачем Симонид убрал F и Р из алфавита? И почему и Гигин, и автор ирландской надписи в Каллене использовали В и Т как шифр для этих же двух букв? Начнем с календаря этрусков, который римляне приняли в республиканские времена. Он был упорядочен в восьмидневные nundina, по-гречески называемые ogdoads. А сакральное число римской богини мудрости Минервы было пять (писавшееся как V). Нам ничто не мешает отождествить Минерву с Карментой, потому что в Риме ей приписывали изобретение искусств и наук и потому что украшенные цветами лодки, возможно, сделанные из ольхи, плавали во время ее праздника — Quinquatria (что значит «пять залов», очевидно, пять времен года). Этот праздник справлялся пять дней после весеннего новогоднего праздника календарной богини Анны Перенны, и мы позволим себе предположить, что пять дней остались как бы лишними после того, как год был разделен на пять сезонов (времен года) по 72 дня каждый. Святость пяти и семидесяти двух точно так же сохранилась и в «Beth-Luis-Nion»-алфавите.

Алфавит-календарь, построенный на этом принципе, да еще с разделенными гласными и согласными, предполагает 360-дневный год с пятью гласными-сезонами, каждый из которых состоит из 72 дней, плюс лишние пять дней. Каждый сезон делится на три периода из двадцати четырех дней. 360-дневный год может быть также разделен — в честь Тройственной Богини — на три 120-дневных сезона, из которых каждый включает в себя пять одинаковых периодов по двадцать четыре дня, с теми же лишними пятью днями. Именно таким календарем пользовались в Египте. И египтяне говорили, что эти пять дней бог Тот (Гермес или Меркурий) выиграл в шашки у богини луны Исиды, забрав по семьдесят второй части у каждого дня в году. Дни рождения Осириса, Гора, Сета, Исиды и Нефтиды праздновались именно в эти дни и в таком порядке. Мифическое значение легенды состоит в том, что изменение религии потребовало изменения календаря: прежний год богини луны, состоявший из 364 дней с одним лишним днем, был заменен годом с 360 днями и пятью лишними. В этом новом календаре первые три периода были отданы Осирису, Гору и Сету, а два оставшихся — Исиде и Нефтиде. Хотя, под влиянием ассирийцев, каждый из трех египетских сезонов был разделен на четыре периода по 30 дней, а не на пять по 24 дня, 72-дневный сезон встречается в египетско-вавилонском мифе, в котором богиня Исида прятала своего сына Гора, или Харпократа, от ярости ослоухого бога солнца Сета в течение 72 самых жарких дней года, которыми правил (с неба) Пес-Сириус и два Осла. (Прятать младенца Гора, видимо, помогал Чибис, который был важной птичкой в этрусской науке прорицания, позаимствованной римлянами. Как бы то ни было, Плиний дважды напоминает в своей «Естественной истории», что чибис совсем исчезает с того времени, когда Сириус поднимается в небо и до того, как он уходит с него.)

Однако продолжим наше исследование и займемся Сетом и его культом.

Греческая легенда, рассказывающая, как бог Дионис поместил двух Ослов в знак Рака, заставляет предположить, что Дионисом, который посещал Египет и гостил у Протея, царя Фароса, был Осирис, брат бога Тифона гиксосов, alias Сета. Гиксосы, пастухи несемитского происхождения, пришли из Армении через Каппадокию, Сирию и Палестину в Египет около 1780 года до нашей эры. То, что они так легко сумели утвердиться в Северном Египте со столицей на пелусийском рукаве Нила в Дельте, можно отнести единственно на счет их союза с жителями финикийского Библа. Библ, протекторат Египта с давних времен, был «Землей Негу» (деревьев), откуда египтяне импортировали древесину. На цилиндрической печати Нового царства можно увидеть Адониса, бога Библа, в компании с рогатой богиней луны Исидой, или Хатор, или Астартой. Жители Библа вместе с жителями Крита занимались перевозкой египетских товаров, так как египтяне ненавидели море и их торговые порты с самых давних времен располагались в Пелусии и других местах Нижнего Египта. Судя по гомеровой легенде о царе Протее, самые первые пеласгийские поселенцы в Дельте облюбовали Фарос — остров с маяком (справа от того места потом стояла Александрия) — в качестве священного острова прорицателей. Протей, пророчествующий морской старик, который был царем Фароса и жил в пещере, где с ним советовался Менелай, умел менять облик, как Мертин, Атабирий, Хлев Хлау, Периклимен и все прочие солнечные герои. Очевидно, Фарос был островом Авалон. То, что Апулей соединяет sistrum Осириса, отпугивавший бога Сета, с Фаросом, говорит о том, что он отождествлял Протея и Осириса. Протей у Вергилия владел другим священным островом — Карпатом, что между Критом и Родосом, но это фессалийский Протей. Еще один Протей, которого называли Прет, был аркадцем.

Большой ошибкой будет считать Фарос уединенным священным островом, населенным лишь служителями оракула: когда Менелай явился туда со своими кораблями, то он вошел в самый большой порт на всем Средиземноморье^[157]. Гастон Жонде в «Les ports submerges de l'ancienne lle de Pharos» (1916) утверждает наличие здесь даже в доэллиниские времена широких гаваней и портовых построек. Здесь была внутренняя акватория примерно в 150 акров и внешняя акватория вдвое меньше, массивные дамбы, молы, пристани, построенные из огромных камней, из которых некоторые весили до шести тонн. Работы там велись вплоть до конца третьего тысячелетия до нашей эры египетскими рабочими в согласии с планами, разработанными критскими и финикийскими архитекторами. Широкий причал был сделан из неотесанных блоков до шестнадцати футов в длину с глубокими пятиугольными пазами, расположенными в шахматном порядке. Поскольку пятиугольник при таком расположении не очень удобная форма в сравнении с квадратом и шестиугольником, то число пять должно иметь важный религиозный смысл. Не был ли Фарос родиной календарной системы с пятью сезонами?

В начале христианской эры остров до странности наполнен числами 5 и 72: евреи Александрии обычно посещали его во время ежегодного (пятидневного?) праздника, для которого предлогом служило то, что Пятикнижие Моисея было таинственным образом переведено тут на греческий язык семьюдесятью двумя учеными мужами — Септуагинтой, — которые работали семьдесят два дня отдельно друг от друга, а потом сверили переводы, и они совпали полностью. Что-то стоит за этим мифом. Все подобные праздники в древнем мире отмечали давнее заключение союза племен. Причина этого праздника неясна, если только фараон, который взял в жены Сару, богиню-мать племени «Авраама», пришедшего в Египет в конце третьего тысячелетия, не был царем-священнослужителем Фароса. В таком случае праздник устраивался в память о священной женитьбе, вследствие которой предки евреев присоединились к великому союзу морских людей, чьим мощным оплотом был Фарос. По-видимому, иудеи постоянно жили в Нижнем Египте на протяжении двух тысячелетий, и первоначальный смысл праздника был забыт к тому времени, когда Пятикнижие переводилось на греческий язык.

В «Одиссее», популярном сказании, сохранившем, однако, мифическое содержание, трансформации Протея включают превращения в льва, змея, пантеру, вепря, воду, огонь и лиственное дерево. Этот путаный перечень^[158] напоминает Гвионов, нарочно затуманенный набор «я был». Вепрь — символ месяца С, лев и змей — сезонные символы, пантера — мифический зверь, полулев-полулеопард, посвященный Дионису. Жаль, что Гомер не определил точно дерево. Его связь с водой и огнем предполагает ольху или кизил, посвященные Протею, богу типа Брана, хотя постепенно Протей деградировал до обычного пастуха тюленей в услужении бога-ясеня Посейдона.

Эсхил называет Нил — огигийским, и византийский грамматик Евстафий говорит, что Огигия — раннее название Египта. Это позволяет предположить, что остров Огигия, которым правила Калипсо, дочь Атланта, на самом деле Фарос, где Протей, alias Атлант или «Страдалец», имел святилище-оракул. Фарос занимал стратегически важное положение в устье Нила, и греческие моряки говорили скорее о «плавании в Огигию», а не о «плавании в Египет». Часто случается, что маленький остров, используемый как торговый склад, дает имя большой провинции — пример тому Бомбей. Воды Стикса Гесиод тоже называет огигийскими; не потому, что (как предполагают Лидделл и Скотт) огигийский означает нечто «первобытное», но потому, что истоки его находились в Лусе, где жили три пророчествующие дочери Прета, который, несомненно, является тем же культовым персонажем, что и Протей.

Когда жители Библа впервые доставили в Египет своего сирийского бога-громовержца, того самого, который в виде вепря каждый год убивал своего брата Адониса, — бога, всегда рождающегося под пихтой, — они отождествили его с Сетом, древним египетским богом пустыни, чьим сакральным животным был дикий осел. Сет каждый год убивал своего брата Осириса — бога нильской растительности. Видимо, это имеет в виду Санхфониафон Финикийский в том фрагменте, что сохранил для нас Филон, когда говорит, что тайны Финикии были привезены в Египет. Он сообщает, что два изначальных создателя человеческой расы Упсураниос и его брат Усус поставили два столба огню и ветру — очевидно, Иахин и Воаз, представляющие Адониса, Бога Прибывающего Года и нарождающегося солнца, и Тифона, Бога Убывающего Года и разрушительных ветров. Цари гиксосов, находившиеся под влиянием Библа, тоже превратили своего бога-громовержца в Сета, а его новый брат, Осирис гиксосов, alias Адонис, alias Дионис, наносил визит вежливости своему пеласгийскому двойнику Протею, царю Фароса.

В додинастические времена Сет, по-видимому, главенствовал над всеми богами Египта, поскольку знаком величия, который имели все династические боги, служил камышовый скипетр с ослиными ушами Сета. Однако Сет был потеснен до того, как гиксосы оживили его культ в Пелусии, и возвращен во мрак после того, как они были изгнаны из Египта примерно два столетия спустя фараонами восемнадцатой династии^[159]. Египтяне отождествили его с длинноухим созвездием Орионом, «Властелином Южных Покоев», а «дыханием Сета» назвали южный ветер из пустыни, который во все времена приносил с собой всплеск насилия в Египте, Ливии и Южной Европе. Культ ослоухого Сета в Южной Иудее подтвержден рассказом Аппиана о золотой ослиной маске идумеян из Доры, захваченной царем Александром Яннаем и хитростью выкраденной в Иерусалиме неким Завидом. Этот осел присутствует во многих, несомненно, иконотропических эпизодах Книги Бытия и ранних исторических Книг Библии: Саул, избранный царем, когда искал потерявшихся ослов Киса; осел, который был с Авраамом, когда тот собирался принести в жертву Исаака; осел, чью челюсть Самсон использовал против филистимлян; осел Валаама, который говорил человеческим голосом. Более того, Измаил, сын Агари, имевший двенадцать сыновей, в Бытии (16: 12) описан как дикий осел между людьми: это позволяет предположить религиозный союз тринадцати поклонявшихся Богине племен Южной пустыни под предводительством племени, посвященного Сету. Измаил, возможно, означает «возлюбленный муж», любимец Богини.

Легенда о Мидасе Фригийском и ослиных ушах подтверждает общность Диониса и Сета, ибо Мидас, сын богини-матери, поклонялся Дионису. Легенда явно иконотропическая, и Мидаса довольно самонадеянно отождествляют с Митой, царем мосхов, или мушков, которые были понтийского происхождения и жили во Фракии. Они разгромили хеттов примерно в 1200 году до нашей эры, когда захватили Птерию, столицу Хеттской империи. Мита — династическое имя и, возможно, означает «семя» на орфическом языке. Геродот упоминает розовые сады Мидаса на горе Бермиос в Македонии, разведенные до вторжения мосхов в Малую Азию. Похоже, что их греческое имя было moschoi (люди тельца), и оно говорит о том, что они поклонялись Духу Года в облике тельца: золотого тельца, подобного тому, который, как объявили израилиты, вывел их из Египта.

То, что в Египте не сохранилось никаких сведений о календаре с пятью временами года, не является доказательством того, что он не был принят поклонявшимися Осирису. Скажем, в официальных документах египетских фараонов ни разу не упоминается строительство или само существование порта Фарос, хотя он занимал стратегически важное положение в устье Нила, контролировал юго-восточные торговые пути Средиземноморья и оставался бойким местом по крайней мере тысячу лет. Культ Осириса пользовался очень большой популярностью в Дельте с додинастических времен, однако он не был официальным. Для египетских текстов и изображений характерно отрицание или извращение народных поверий. Даже «Книга мертвых», которую принято считать достоверной, редко отражает истинные верования почитателей Осириса: аристократические священнослужители официальной церкви начали искажать народный миф примерно в 2800 году до нашей эры. Один из самых главных элементов культа Осириса — поклонение деревьям — не был официально признан примерно до 300 года до нашей эры, когда правили македонские Птолемеи. В «Книге мертвых» многие примитивные верования были иконотропически искажены, Например, в конце двенадцатого часа тьмы, когда солнечная лодка Осириса приближается к последним воротам иного мира, прежде чем она войдет в дневной свет, бог изображен откинувшимся дугой назад, руки его подняты вверх, а пятки касаются затылка. Это объяснено, как «Осирис, чей круг — иной мир», то есть, исполняя акробатический трюк, он якобы определяет иной мир как круг за кольцом гор, которые обступают обыкновенный мир, и таким образом устанавливает аналогию между двенадцатью часами и двенадцатью знаками Зодиака. Совершенно очевидно, что неискреннее объяснение священнослужителя наложено на более раннюю картину: Осирис пленен своим соперником Сетом и связан, как Иксион или Кухулин, пятью узлами, которые соединяли запястья, шею и щиколотки. «Осирис, чей круг — иной мир» — простой и удобный способ отождествления бога со свернувшимся вокруг обитаемой земли змеем Офиoном — символом плодородия, неподвластного смерти.

Эркулв (Геракл) Гвиона, очевидно, использовал три времени года, когда поставил свои «равные четыре колонны» в «Boibel-Loth»-алфавите в следующем порядке:

Гласные представляют пять лишних дней, вход в год, а перемычка и два столба — каждый соответствуют 120 дням. Однако Q и Z не имеют собственных месяцев в «Beth-Luis-Nion»-алфавите, и их появление в качестве двадцатичетырехдневных периодов во второй части «Boibel-Loth»-года делает «Tinne», а не «Duir», как в «Beth-Luis-Nion», центральной или главной буквой. Тина, или Танус, становится главным богом, как в Этрурии и друидической Галлии. И эти данные нетрудно теперь перевести на круг:

A O U E I

Так как 8 — священное число месяца «Тinnе» (и в Римской империи в календаре восьмой месяц тоже главный и называется Sebastos (священный) или Август, то календарем правит восьмидневный период. На самом деле Таннус смещает своего брата-близнеца-дуба Дуруса и как будто оказывает ему большое одолжение (то же одолжение, которое Небесный Геракл оказал Атланту), освобождая его от вечной ноши. Братья-близнецы и так уже связаны с числом 8 из-за их восьмилетнего правления, которое было установлено (как мы видели) из-за примерного совпадения в каждом сотом лунном месяце лунного и солнечного года. За то, что календарь такого рода использовался в древней Ирландии, говорят многочисленные древние солнечные круги, то есть пять камней, окружающих центральный алтарь, а также древнее разделение земли на пять провинций — Ольстер, два Мунстера, Лейнстер и Коннаугт, соединяющихся в центре, который теперь известен как Западный Мит, отмеченном Камнем Разделения. (Два Мунстера объединились ко времени короля Туатала Желанного, правившего в 130–160 гг. н. э. Он взял часть земель у каждой из четырех провинций и образовал центральное королевство Мит.) Есть точное указание на такую календарную систему в ирландском «Saltair na Rann» десятого века нашей эры, где описывается Небесный Град с пятнадцатью защитными валами, восемью воротами и семьюдесятью двумя плодами разного вида в саду.

Итак, известно, что бог Бран завладел тайной алфавита до Гвидиона, который с помощью Аматаона украл ее у него во время Битвы деревьев в период первого нашествия белгов на Британию; что тесные религиозные связи существовали в бронзовом веке между Пеласгией и Британией, что пеласги пользовались тем же алфавитом деревьев, что и британский алфавит, деревья которого явились с севера Малой Азии.

Как и следовало ожидать, миф, соединивший Крона, двойника Брана, с тайной алфавита, сохранился в разных версиях. Он имеет отношение к дактилям (пальцам), пяти существам, сотворенным Белой Богиней Реей, «пока Зевс был еще младенцем в Диктейской пещере», в качестве слуг ее возлюбленного Крона. Крон стал первым царем Элиды, где поклонялись дактилям, согласно Павсанию, под именами Геракл, Пеон, Эпимед, Иасий и Ид, или Акесид. Им также поклонялись во Фригии, Самофракии, на Кипре, Крите и в Эфесе. Диодор цитирует критских историков, которые сообщали, что дактили произносили магические заклинания, чем вызвали великое изумление в Самофракии, а Орфей (пользовавшийся алфавитом пеласгов) был их учеником. Их называли отцами кабиров Самофракии, а явились они то ли из Фригии, то ли с Крита. Они также связаны с тайнами кузнечного искусства, и Диодор отождествляет их с куретами, учителями маленького Зевса и основателями Кносса. Их имена в Элиде соответствуют пальцам. Геракл — фаллический большой палец. Пеон (освободитель от зла) — счастливый указательный палец, Эпимед (тугодум) — средний палец, или дурацкий, Иасий (врачеватель) — безымянный, или лекарский палец, Ид (с горы Иды — то есть с горы Реи) — мизинец, или пророчествующий палец. Акес (Aces) означает, что он отвращает неудачу, а орфическая ива, которая принадлежала мизинцу, как раз росла около Диктейской пещеры, возможно, поэтому и называемой также Идейской пещерой.

В александрийских «Схолиях к Аполлонию Родосскому» даются имена трех дактилей — Акмон (наковальня), Дамнаменей (молот) и Кельмис (плавильня). Возможно, это имена большого, указательного и среднего пальцев, использовавшихся во фригийском (латинском) благословении: ибо грецкие орехи раскалываются большим и указательным пальцами, а средний палец, у основания которого расположена и, гласная сексуальности, все еще сохраняет давнюю репутацию распалителя женской страсти. В средневековье он назывался digitus impudicus, или obscenus так как, согласно врачевателю Исбранду де Дьемерброеку, жившему в семнадцатом столетии, им пользовались, чтобы «насмешливо или презрительно указывать на людей» — в знак того, что они потеряли любовь своих жен. Аполлоний упоминает только двух дактилей — Тития и Килления. Я уже говорил, что Киллен (или Киллений) был сыном Элаты, «Артемиды пихты», так что дактиль Киллений, наверное, — большой палец, у основания которого расположена буква А. Титий — царь Мариандины в Вифинии, где Геракл украл Пса, и он был убит Гераклом на погребальных играх. В некоторых мифах Тития называют отцом Мариандина, основателя города. Поскольку Геракл был Богом Прибывающего Года, который начинается с А, большого пальца, то, следовательно, Титий был Богом Убывающего Года, который начинается с и, среднего, или дурацкого, пальца, — дураком, убиваемым Гераклом во время зимнего солнцестояния. Имя Титий (Titias) — очевидно, повтор буквы Т, которая принадлежит среднему пальцу, и он идентичен гиганту Титию (Tityus), которого Зевс убил и бросил в Тартар.

Поэтическая логика подкидывает нам тут небольшую проблему. Если дактиль Киллений является alias Геракла, а Геракл — это большой палец, тогда как Титий — средний, то наверняка возможно отыскать в мифе о Геракле и Титий имя указательного пальца, чтобы полностью укомплектовать триаду, которой фригийцы пользовались для благословения. Поскольку ряд числительных Heis, Duo, Treis (один, два, три) совпадает в греческом, латыни и гэльском с буквенным рядом Н. D. Т., представляемым верхними фалангами дактилей, которыми пользовались для благословения, похоже, что пропущенное имя начинается с О и имеет отношение к использованию пальца или его религиозному смыслу. Ответ скорее всего — Даскил. Согласно Аполлонию, он был царем мариандийцев и судил на играх, когда Геракл убивал Тития. А ведь этот палец указательный, и Даскил означает «маленький указатель» (греч.: didasco, лат.: disсо). Судьи на соревнованиях атлетов пользуются им для грозных предупреждений при нечестной игре. Корень Dа, давший имя Даскилу, также является корнем индоевропейского слова, обозначающего гром, что вполне соответствует D как букве бога дуба и грома. Даскил был одновременно отцом и сыном Лика (волк), а волки тесно связаны с культом дуба.

Пойдем дальше. В главе четвертой говорилось, что Пифагор был пеласгом с Самоса, который развил теорию трансмиграции душ после своих путешествий в чужие земли. Согласно его биографу Порфирию, он отправился на Крит, место рождения орфической доктрины, чтобы пройти обряд инициации под руководством идейских дактилей. Они очистили его с помощью грома, то есть сделали вид, что убили его то ли метеоритным камнем, то ли неолитическим топором, обычно принимаемым за молнию, после чего он лежал всю ночь лицом вниз на морском берегу, укрытый шерстью черного ягненка, а потом провел «три раза девять голодных дней и ночей в Идейской пещере» и наконец прошел посвящение. Очевидно, он выпил на рассвете обычную орфическую чашу козьего молока с медом (питье критского Зевса, который родился в этой самой пещере), и на него надели гирлянды из белых цветов. Порфирий не уточняет, когда все это происходило, разве что Пифагор видел трон, каждый год украшаемый цветами для Зевса, следовательно, можно предположить, что двадцать восемь дней между смертью Пифагора от молнии и воскрешением с помощью молока и меда были двадцатью восемью днями месяца R, месяца смерти, которым правит бузина или мирт, а вновь родился Пифагор во время праздника зимнего солнцестояния как инкарнация Зевса — нечто вроде орфического папы или Ага-хана — и прошел через обычные подражательные трансформации: бык, ястреб, женщина, лев, рыба, змей и т. д. Это можно считать божественными почестями, возданными ему в Кротоне, где был силен орфический культ. Такие же воздавали его преемнику Эмпедоклу, который рассказал об этих ритуальных трансформациях. Дактили здесь — куреты, пляшущие священнослужители культа Реи и Крона, учившие мaленького Зевса пеласгийскому календарю-алфавиту, «Beth-Luis-Nion», ряду деревьев, привезенному в Грецию и на Эгейские острова из Пафлагонии через вифинийскую Мариандину и Фригию и там приведенному в соответствие с алфавитным принципом, изобретенным на Крите Паламедом. Если учитывать климат, то канон деревьев, которому учили критские дактили, наверняка отличался от фригийского, самофракийского и магнесийского. В Магнесии пять дактилей запомнили как один персонаж. Там пеласг Хирон (рука), сын Крона и Филиры (Рея), по очереди учил Геракла, Ахилла, орфического героя Ясона и множество других священных царей.

Похоже, однако, что Пифагор^[160], обучившись критскому «Beth-Luis-Nion», обнаружил, что «Boibel-Loth»-календарь, в основе которого год из 360 + 5 дней, а не из 360 + 1 день, как в «Beth-Luis-Nion»-календаре, больше соответствует его философским размышлениям о tetractys, пяти чувствах и элементах, музыкальной октаве и восьмеричности.

Но почему было необходимо менять алфавит и календарь ради возвышения числа 8, а не 7, например? Алфавит Симонида, как мы видели, увеличился до 3 х 8 букв, возможно, чтобы исполнилось темное пророчество, известное в классические времена Греции, будто бы Аполлону суждено кастрировать своего отца Зевса тем же серпом, которым Зевс кастрировал своего отца Крона и который хранился в храме на острове Дрепан, формой напоминавшем серп — теперешнем Корфу. Поскольку верховным богом друидов был бог солнца, исполнение этого пророчества демонстрировалось каждый год во время ритуальной кастрации священного дуба, то есть срезания омелы, символа произведения потомства, золотым серпом. Золото — металл, посвященный солнцу. Семь — священное число дней недели, которыми управляли солнце, луна и еще пять планет. Однако число 8 было посвящено солнцу в Вавилонии, Египте и Аравии, потому что 8 — символ повторения — 2 х 2 х 2. Отсюда широко распространенный солнечный диск с восьмилучевым крестом на нем в качестве упрощенной версии щита Британии и отсюда же священные хлебы из ячменя той же формы.

А теперь изучим знаменитую цитату, приведенную Диодором из трудов историка Гекатея (шестой век до н. э.):

Гекатей и некоторые другие, которые изучают старинные истории и традиции, приводят следующее описание: «Напротив галльского берега к северу есть остров в океане не меньше Сицилии, который населен гиперборейцами, названными так, потому что живут за спиной Северного ветра. На этом острове хороший климат, плодородная земля и много плодов, созревающих дважды в год. Говорят, что здесь родилась Латона, и поэтому местные жители почитают Аполлона больше, нежели других богов. Они в некотором роде его священнослужители, потому что целыми днями восхваляют его в песнях и оказывают ему всякие почести.

На острове есть великолепная роща (владения) Аполлона и прекрасный храм круглой формы, в котором скопилось много богатых священных даров. Здесь есть город, посвященный тому же богу, большинство жителей которого арфисты, они постоянно играют на своих арфах в храме и поют гимны богу, прославляющие его деяния. Гиперборейцы говорят на странном языке и привязаны к грекам, особенно афинянам и делосцам, с которыми дружат с незапамятных времен. Считается, что некоторые греки когда-то посещали гиперборейцев, которым оставили священные дары великой ценности, а еще, и тоже давно, Абарис приплыл из Гипербореи в Грецию и восстановил родственные связи с делосцами.

Говорят, что на этом острове луна спускается очень низко к земле, и различные возвышенности и впадины хорошо на ней видны; что Аполлон посещает остров раз в девятнадцать лет, так как за это время звезды делают полный круг, и потому греки отмечают цикл из девятнадцати лет названием „Великий год“. Когда бог па острове, он каждую ночь играет на арфе и танцует, и это продолжается от весеннего равноденствия до появления Плеяд, которые радуются его успехам. Высшая власть в городе и на всем острове отдана в руки людей, которых называют Бореады, ибо они потомки Борея, и власть переходит от одних к другим по прямой линии».

Гекатей явно приписал добелгским гиперборейцам знание 19-годичного цикла для совмещения солнечного и лунного календаря с дополнительными семью месяцами под конец. Этот цикл не был публично одобрен в Греции примерно еще век после Гекатея. В качестве «золотого числа», соединяюще-го солнечное и лунное время, 19 может быть извлечено из тринадцатимесячного «Beth-Luis-Nion»-календаря, который включает в себя четырнадцать солнечных точек (то есть первый день каждого месяца и лишний день) и пять лунных точек. Возможно, в честь этого Аполлона (Бели) большие каменные круги в корнуольском Пензансе состояли из 19 камней и сам Корнуолл назывался Белериумом. Очевидно, есть какие-то основания для истории об Абарисе Гиперборейце, учившем Пифагора философии. Похоже, люди бронзового века (которые импортировали египетские бусы на Солсберийскую равнину из недолговечной столицы Эхнатона, Города Солнца Тель-эль-Амарна около 1350 г. до н. э.) усовершенствовали свою астрономию на Солсберийской равнине и даже предварили изобретение телескопа. Поскольку, согласно Плинию, кельтский год в его времена начинался в июле (как и у афинян), утверждение о стране, получающей по два урожая, один в начале и другой — в конце года, понятно. Сенокос приходился на старый год, а жатва — на новый.

Господином семидневной недели был «Дис», трансцендентный бог гиперборейцев, чье тайное имя стало известно Гвидиону. Неужели нам пока еще его не отгадать? Разве его имя не начертано семью гласными на пороге, не высечено трижды девятью священными зарубками и не прочитано по часовой стрелке:

Или латинскими буквами:

JIEVOAO

Если так, то связь Британии и Египта очевидна: философ Деметрий, живший в Александрии в первом веке до нашей эры, описав в своем труде «О стиле» элизию гласных^[161] и хиатус^[162] и сообщив, что с «элизией стих становится скучнее и менее мелодичным», иллюстрирует преимущества хиатуса следующим образом:

В Египте жрецы поют гимны богам, произнося последовательно семь гласных, что производит такое же сильное музыкальное впечатление на слушателей, как если бы играли флейта и лира. Если не использовать хиатус, то и язык перестанет быть мелодичным и гармоничным. Но, пожалуй, лучше мне не развивать эту тему дальше в сложившейся ситуации.

Он не говорит, что это за жрецы и к каким богам они обращались, но нетрудно угадать, что это были боги семидневной недели, в том числе единое трансцендентное божество, и что гимн состоял из семи гласных, которые Симонид включил в греческий алфавит, и имел врачующее действие.

Когда имя стало известно, Аматаон и Гвидион учредили новую религиозную систему, ввели новый календарь и новые названия букв и поставили Пса, Косулю и Чибиса стражами не прежнего имени, которое они разгадали, а нового. Тайна нового имени, по-видимому, связана с заменой священной цифры 7 на священную цифру 8 и с табу на буквы F и Н в алфавите. Может быть, имя теперь состояло из 8 букв, а не из 7? Мы знаем от Гигина, что Симонид добавил «Omega» (О-долгую) и «Eta» (Е-долгую) к уже бывшим семи буквам АОUEIFН, изобретенным парками «или, как говорят некоторые, Меркурием», и также убрал Н-аспирант из алфавита, передав ее знак «Еtа». Если он сделал это из религиозных соображений, восьмибуквенное имя Бога, содержащее «Di-gamma» F (звук V) и Н-аспирант, Великое имя, которое дало Гвиону его ощущение власти и силы, наверное, было:

J E H U O V A O

Однако из соображений безопасности оно писалось как:

J E H U O T A O

В его звучании есть величие, которого нет у Iahu и Jahweh, и если я правильно догадался, это и есть «восьмикратный Град Света», в котором «Слово», то есть Тот, Гермес, Меркурий и — для гностиков — Иисус Христос, как говорят, обитает. Но сначала парки изобрели F и Н. Зачем? Почему?

JIEVOAO, более ранняя семибуквенная версия, напоминает многие догадки насчет «Благословенного Имени Священного Израиля» ученых, священнослужителей и магов давних времен. Это Имя дозволялось произносить только Первосвященнику и только раз в году, да и то едва слышно, когда он посещал Святая Святых, и ни в коем случае не дозволялось писать. Тогда каким же образом Имя передавалось от одного первосвященника к другому? Очевидно, через описание устройства алфавита, из которого оно возникало. Иосиф Флавий заявлял, что ему известно имя Бога, хотя он никогда не слышал его и не видел написанным. Главы фарисейских академий тоже говорили, что знают его. Климент Александрийский не знал его, но он догадался об изначальном IAOOUE, которое можно найти в иудейско-египетском магическом папирусе: «Зевс, Громовержец, Царь Адонаи, Бог Iaooue», также преобразованном в IAOUAI и IАООUAI. Условная официальная формула — JEHOWIH или JEHOWAH (в кратком написании — JHWH) — указывает на то, что ко времени Иисуса иудеи приняли измененное имя. Самаритяне писали его как «IAHW», а произносили как «Иабе». Догадка Климента весьма плодотворна, потому что I. А. О. ОU. Е — имя, написанное гласными года с пятью сезонами, если начать с ранней зимы, то есть с начала сельскохозяйственного года^[163]. Имя, которому учили в Академиях, похоже, было дополнено до 42 или 72 букв. Обе формы описаны доктором Робертом Эйслером в юбилейном томе «La revue des Etudes Juives», посвященном главному раввину Франции. О календарной тайне 72 уже говорилось, а тайна 42 принадлежит системе «Beth-Luis-Nion»^[164].

В главе девятой мы цитировали автора первого века Элиана, который писал, что гиперборейские священнослужители регулярно посещали Темп. Но если они служили Аполлону, то почему они не ехали в Дельфы, где было куда более важное для них святилище? Темп, древний дом Аполлона, находится в долине реки Пеней между горами Оссой и Олимпом и, похоже, стал центром культа пифагорейского бога, который соединил в себе черты всех богов Олимпа. Кое-что нам известно о тайнах этого культа, потому что Киприан, епископ Антиохии в третьем веке, был посвящен в них в возрасте пятнадцати лет. Как он пишет в «Исповеди», сорок дней он пробыл на горе Олимп и семь мистагогов объясняли ему значение музыкальных звуков, а также причины рождения и умирания растений, деревьев и тел. Ему было видение деревьев и магических трав, он видел смену времен года и их сменяющих друг друга представителей-духов, наблюдал драматические сцены войны демонов. Близость друидического наставления и ессейской тайны делается очевидной из следующих строк египетского магического папируса, опубликованного Парти в 1866 году:

Приди, первый из ангелов великого Зевса IАО (Рафаил)

И ты, Михаил, держащий Небо (управляющий планетами),

И ты, Гавриил, архангел с Олимпа.

Гавриил, как уже говорилось, иудейский двойник Гермеса — официального герольда и мистагога на горе Олимп.

Был ли Стонхендж храмом Аполлона Гиперборейского? В плане Стонхендж похож на круглое зеркало с ручкой — круглое земляное укрепление с дорогой и круглым каменным святилищем. Внешний круг камней святилища когда-то представлял собой стену с тридцатью арками, построенную из огромных тесаных камней: тридцать столбов и тридцать перемычек. Внутри этого круга заключен эллипс, с одной стороны разорванный, так что он напоминает лошадиную подкову, состоящую из пяти отдельных дольменов (каждый — из двух столбов и перемычки), построенных из таких же огромных камней. Между круглой стеной и подковой находилось кольцо из тридцати меньших столбов, а внутри подковы стояла еще одна подкова из пятнадцати похожих, но поменьше столбов, сгруппированных по три и соотнесенных с пятью дольменами.

Возможно, «лошадиная подкова» — неправильное определение. Это также могла быть ослиная подкова, судя по тому, что она узкая. Если Стонхендж был храмом Аполлона и если Пиндар в своей «Десятой пифийской оде» упоминает тех же гиперборейцев, что и Гекатей, то это скорее ослиная подкова, ибо Пиндар показывает, что гиперборейцы поклонялись Аполлону, как Осирису или Дионису, чей триумф над врагом, богом-ослом Сетом, отмечался принесением в жертву сотни ослов за раз. Однако понятно, что к середине пятого века до нашей эры связь между греками и гиперборейцами уже давно разорвалась, в основном из-за набегов на Британию белгских племен.

В своей «Третьей олимпийской оде» Пиндар явно не прав, когда отправляет Геракла к истокам Истра, чтобы он принес дикую оливу в Олимпию, взяв ее у слуг Аполлона — гиперборейцев. Из других источников нам известно, что Геракл принес белый тополь, а не оливу, которая уже за много веков до него росла в Греции, но не росла в верховьях Дуная. Связь тополя с янтарем, который привозили из Балтии по Дунаю и через Истрию и который был посвящен Аполлону, уже нами отмечалась. Ошибка Пиндара происходит из путаницы между Гераклом, который привез тополь из Эпира, и более ранним Гераклом, который привез оливу в Ливию с Крита. Пиндар пишет в «Десятой пифийской оде»:

Ни по морю, ни посуху нельзя было найти хорошей дороги к гиперборейцам.

И все же в прошедшие времена Персей, вождь своего народа, принимал участие в их пиршествах, когда явился к ним и нашел, что они приносят в жертву великолепные гекатомбы ослов в честь их Бога. Аполлон, как правило, участвует в пиршествах и пении гимнов и смеется, глядя на грубых животных в их неистовой непристойности. Однако же и Муза не изгнана отсюда, и там, где танцуют девицы, слышна музыка лир и флейт, и, украсив волосы золотыми лавровыми листьями, они веселятся… но неведома божественная ревность живущим без трудов и войн. Вот в этот дом счастливых людей и отправился сын Данаи (Персей), сильный и мужественный, ведомый Афиной. Он убил горгону и возвратился с ее головой.

Пиндар, по-видимому, ошибся насчет Горгоны и лавровых листьев, посвященных Аполлону только на юге, а поскольку он не говорит нам, в какое время года имело место жертвоприношение, мы не знаем, что за листья он имел в виду. Если оно происходило в середине зимы, то это вполне могли быть листья бузины, во всяком случае ослы соотносятся в европейском, особенно французском, фольклоре с зимней сатурналией, которая происходила в месяце бузины и в конце которой ослоухого бога (потом рождественского Дурака) убивал его соперник. Это объясняет иначе необъяснимую связь ослов и дураков в Италии так же, как в Северной Европе, ибо ослы — куда более умные животные, чем лошади. То, что в древние времена в Италии существовал культ осла, подтверждается именами известных римских кланов Асина и Аселл, правда, плебейских, а не патрицианских. Патриции были иммигрировавшей с Востока аристократией, поклоняющейся лошади и обратившей плебеев в рабов. Использование падуба во время итальянских сатурналий подтверждает эту теорию: падуб был деревом бога-осла, как дуб был деревом его брата-близнеца дикого быка, который возвысился в патрицианском Риме.

Плутарх в «Об Исиде и Осирисе» пишет: «То и дело на некоторых праздниках они (египтяне) унижают поверженного Сета, делая это со злобой, вплоть до того, что вываливают людей цвета Тифона в грязи и гонят ослов на край обрыва». «Некоторые праздники» — по-видимому, праздники в честь победы Священного Младенца Харпократа над Сетом во время египетских сатурналий. Таким образом, Сет, рыжий осел, стал символизировать телесные пороки, которым давалась полная свобода во время сатурналий и от которых отрекался очищенный посвященный. В самом деле, дух — наездник, тело — осел, как гласят принятые теперь христианские догмы. Метаморфоза Луция у Апулея может быть понята именно в этом смысле: он подвергся наказанию за то, что отверг добрый совет благовоспитанной Биррены и добровольно присоединился к эротическому ведьминскому культу Фессалии. Только после того как он произнес de profundis Белой Богине (процитированную в конце главы четвертой), он был освобожден от своего позорного состояния и принят как посвященный в ее чистые орфические таинства. Точно так же, когда Харита (духовная любовь) в чистой радости ехала домой на спине осла из логова разбойников, Луций смеялся над этим, как над великолепной шуткой: в самом деле, девица торжествовала над своими телесными страстями, несмотря на все опасности и угрозы. Орфическое унижение осла объясняет пассаж в «Лягушках» Аристофана, которые, как указывает Дж. Э. Харрисон, поставлены на сцене орфического ада. Харон кричит: «Есть кто-нибудь на просторы Леты? В Ослиные ножницы? В сад Кербера? Тенар? На Воронью станцию?» Воронья станция, очевидно, адское место обитания СетаКрона, куда греки отправляли всех своих врагов: «Идите вы к воронам!» Ослиные ножницы — место, где преступники, обросшие грехами, бывали острижены наголо. Лошадь орфики считали чистым животным, а осла — нечистым, и отголоски этого яснее всего видны в Испании, где caballero (наездник) означает «благородный господин» и где сын благородного господина никогда не сядет на осла, даже в случае необходимости, чтобы не уронить своего достоинства. Древнее почтение неблагородных испанцев к ослам выразилось в слове carajo, их главном ругательстве, которое употребляется как существительное, прилагательное и наречие. Цель его — отвести сглаз или неудачу, и чем чаще его произносят, тем лучше. Прикосновение к фаллосу или амулету в виде фаллоса — устоявшийся способ снять сглаз, а carajo означает «ослиный фаллос». Это — призыв к злому богу Сету, чей звездный фаллос появляется в созвездии Орион, придержать свой гнев.

Большие дольмены Стонхенджа, все из местного камня, смотрятся словно они служат для того, чтобы придать важность меньшим камням, которые были поставлены на свои места вскоре после них, а также массивному алтарному камню посередине. Высказывалось предположение, что меньшие камни, которые, как известно, были привезены из Пембрукшира, сначала располагались в другом порядке, а потом люди, поставившие большие камни, изменили их положение. Похоже, и это удивительно, что «привозные» камни не были отшлифованы, пока не встали на свои места в Стонхендже. Алтарный камень привезен из того же региона, возможно, из Милфордхэвен. Поскольку перевозка происходила больше чем за тысячу лет до белгского нашествия, ясно, что по крайней мере Гвидион не ответствен за это сооружение.

Расположение пяти дольменов совпадает в точности с круговым алфавитом, поскольку здесь тоже есть большой проем между двумя столбами, ближайшими к дороге (подобный дыре, включающей в себя пять священных дней Египетского или этрусского года), а между проемом и дорогой стоит группа из четырех меньших необработанных камней, похожая на группы из трех камней внутри лошадиной подковы, но с пустым пространством посередине. А еще дальше на дороге находится большой необработанный камень «каблук» — пятый и центральный. Вряд ли Стонхендж строился для утверждения кругового алфавита. Календарь мог появиться на несколько веков раньше алфавита. Ясно одно: греческая алфавитная формула, давшая названия букв «Boibel-Loth», была изобретена за век-два до 400 года до нашей эры, когда происходила Битва деревьев в Британии.

Формула проста. Бог солнца Стонхенджа был Властелином Дней, и тридцать арок внешнего круга и тридцать столбов внутреннего круга символизируют дни обычного eгипетского месяца. Тайна же этих двух кругов заключается в том, что солнечный год был поделен на пять сезонов, из которых каждый, в свою очередь, был поделен на 24-дневные периоды, представленные тремя камнями дольменов, а каждый из них — еще на три периода по 8 дней, представленные тремя маленькими столбами перед дольменами. Весь круг был так расположен, что в день летнего солнцестояния солнце вставало точно в конце дороги и его лучи падали на алтарь и каблук. Оставшиеся две группы из четырех необработанных камней отмечают (одна) восход солнца в день зимнего солнцестояния и (другая) заход солнца в день летнего солнцестояния.

Но зачем алтарный камень и столбы были притащены из Южного Уэльса? Очевидно, чтобы лишить религиозной власти пембрукширскую богиню смерти (докельтский Аннум, как известно, был в Пембруке), убрав ее самые священные необработанные камни и поставив их в другом месте и обработанными. Согласно Гальфриду Монмутскому, это сделал Мерлин. Гальфрид, который ошибочно относит данное событие ко времени Хенгиста и Хорсы, говорит, что Мерлин доставил камни из Ирландии, однако скорее всего в легенде имеется в виду Земля Эрин, так как Эрин, Эйре, Эриу — докельтская богиня судьбы, которая дала свое имя Ирландии. «Эрин» обыкновенно считается формой имени «Эриу» (Земля Эрин — Земля, принадлежащая Эриу), но это также может быть «Эриния» — греческая Тройственная Парка, которую мы знаем как Трех фурий. Янтарь, найденный возле Стонхенджа, в большинстве случаев не золотистый, а красный, как тот, что находят на финикийском берегу.

72 — главное число Стонхенджа: 72 дня летнего времени года. 72 — самое большое число солнца; 8, умноженное на 9 плодовитой луной. Луна — Латона, мать гиперборейского Аполлона, и она установила срок правления священного короля. Примерное совпадение солнечного и лунного календаря раз в 19 лет — 19 вращений солнца и 235 оборотов луны — указывали, что Аполлон должен был быть заново женат и коронован каждый девятнадцатый год во время весеннего равноденствия, когда он отмечал семимесячный праздник в честь луны. Число 19 присутствует в Стонхендже в виде 19 углублений, расположенных полукругом на юго-востоке арочного крута^[165]. Старого короля ждала, возможно, судьба Аарона или Моисея, на которую едва намекнул Исход, а также судьба Диониса в Дельфах: быть раздетым и расчлененным своим преемником, а потом, когда части тела будут собраны, похороненным тайно в ковчеге с обещанием непременного великолепного воскрешения.

Обычно Стонхендж датируют 1700–1500 гг. до н. э. и рассматривают как работу круглоголовых захватчиков Британии. Камни так хорошо обработаны и пригнаны, что один уважаемый археолог, Дж. Ф. Кендрик из Британского музея, предположил, будто они были поставлены лишь во времена белгов, однако более подходящее объяснение этого — учеба архитекторов в Египте или Сирии.

Если тогдашний бог Стонхенджа был родичем Иеговы с Фавора и Сиона, то, наверное, должны оправдаться ожидания найти табу на еду и убийство определенных животных, общие для Палестины и древней Британии, ибо табу распознать куда легче, чем догмы. Это предположение нетрудно проверить, если узнать, были ли годные в пищу, но табуированные в Левите животные, которые водились в обеих странах, так же табуированы в Британии. Есть только два таких животных: свинья и заяц, так как «кролик» в Левите^[166] — не британский кролик, а даман, живущий в Сирии и посвященный Тройственной Богине из-за треугольной формы его зубов и того, что он обыкновенно приносит троих детенышей.

И заяц, и свинья были под запретом в древней Британии: о заячьем табу нам известно от Плиния, а то, что заяц считался королевским зверем, подтверждается рассказом о зайце, которого Боадиция^[167] взяла в битву. Крестьяне из Керри до сих пор не едят зайчатину: они говорят, что это все равно что есть собственную бабушку. Заяц — священное животное, думаю, потому, что он очень быстрый и очень плодовитый (Геродот пишет, что зайчиха может зачать, уже будучи на сносях) и может совокупляться открыто, как голубь, собака, кошка или татуированный пикт. Положение созвездия Зайца в ногах Ориона предполагает, что заяц был священным животным и у пеласгов тоже. Свинья также священна в Британии, и запрет есть свинину сохранялся до самых последних времен в Уэльсе и Шотландии; но в Египте и, согласно Исайе, среди хананеев Иерусалима это табу нарушалось раз в году зимой во время свиного праздника, то есть Праздника Головы Вепря. Табу на рыбу, нестрогое в законе Левита, было строгим в Британии и у египетских священнослужителей и приносило много неудобств. Оно сохранялось в некоторых районах Шотландии до недавнего времени. Табу на птиц, уже упомянутое, когда речь шла о чибисе, общее для Британии и Ханаана, относилось ко множеству птиц. Морская свинья (бурый дельфин), неправильно переведенный как барсук^[168], чьей шкурой покрыт Ковчег Завета, всегда был одной из трех королевских «рыб» Британии, а две другие — кит, первое живое существо, сотворенное Иеговой (под именем кита подразумевается и нарвал), и осетр, который не водится в Иордане, но был священен в пеласгийской Греции и Скифии. Согласно Элиану, рыбаки, поймавшие осетра, украшали гирляндами себя и свои лодки. Согласно Макробию, его подавали на стол, украсив его голову цветами, под звуки свирели.

Иудеи, похоже, переняли эгейскую часть своей культуры, которая была у них общей с наследниками тех, кто пришел в Британию в бронзовом веке, частично у данайцев Тира и савеев Харрана, но в основном (о чем уже было сделано предположение в главе четвертой) у филистимлян, под властью которых они находились довольно долгое время. Филистимляне, или пуресати, — иммигранты из Малой Азии, смешавшиеся с грекоговорящими критянами. Те, что пришли из Газы, принесли с собой культ Зевса Марнаса (говорят, это значит на языке критян «рожденный девой»), который существовал также в Эфесе, и в течение некоторого времени Пользовались эгейским письмом после того, как жители Библа приняли вавилонскую клинопись. Город филистимлян Аскалон, как сообщает Ксанф, лидийский историк древних времен, был основан неким Аскалом, дядей Пелопа из Эниты, на южном берегу Черного моря, где царем был Асиам, уроженец тех же мест. Среди филистимлян, упомянутых в Библии, есть Фирам и Анхус, которых можно отождествить с троянским и дарданским именами Приама и Анхиса. Дарданы были среди племен, возглавляемых хеттами, которых Рамсес II разгромил в битве при Кадеше в 1335 году до нашей эры. Возможно, что левитский список табуированных животных и птиц израилиты переняли у филистимлян, а потом записали в девятом веке до нашей эры, когда ликийская история о Прете, Антее и Беллерофонте была зачем-то переделана в историю Иосифа — Антея стала женой Потифара.

Эйвбери можно точно датировать концом третьего тысячелетия до нашей эры. Это круглое земляное укрепление с кольцом из ста столбов, внутри которого два отдельных святилища. Все камни очень массивные и необработанные. Святилища тоже представляют собой круги из столбов, точное число которых неизвестно, потому что многие исчезли, а оставшиеся стоят беспорядочно, так что сделать расчеты невозможно. Но, вероятно, их было по тридцать. Внутри обоих кругов были еще круги из двенадцати столбов. В одном из них стоял один алтарный столб, а в другом — три.

Сто месяцев — число лунных месяцев в пеласгийском Великом годе, который заканчивался примерным совпадением лунного и солнечного календарей, хотя куда более грубым, чем девятнадцатилетний год. Цари-близнецы правили по пятьдесят таких месяцев, отчего, по-видимому, и поставлены два храма. Если в одном храме столбов внешнего круга было 29, а в другом — 30, то они символизировали месяцы из двадцати девяти и тридцати дней, как в афинском календаре — лунный цикл длился 29 с половиной дней. По аналогии с описанием в Исходе (24: 4) мы можем сделать вывод, что внутренние круги символизировали царя и его двенадцать вождей, хотя в одном случае центральных алтарей было три, возможно, в честь царя как трехголового Гериона.

Извилистая дорога пересекает Эйвбери с юго-востока на юго-запад и огибает два кургана, один — в виде фаллоса, а другой — в виде мошонки. На юге, дальше, поднимается холм Силбери, самый большой искусственный холм в Европе, стоящий на пяти акрах земли, с плоской вершиной того же диаметра, что Новая Мыза, но на тридцать футов выше. Я считаю, Силбери был британской Крепостью со Спиралями, как Новая Мыза — ирландской, и святилищем-оракулом Брана, как Новая Мыза — Дагды. Эйвбери не использовали для захоронений.

Есть еще одна интересная тема для поэтических размышлений. Почему порядок гласных в «Beth-Luis-Nion»-алфавите, А.О.U.Е.I., то есть фонетически выражающий прибывание и убывание года с и в качестве кульминации, был изменен в кадмейском и латинском алфавитах на А.Е.I.О.U.? Дело, вероятно, в числовых значениях, приписываемых гласным в средневековой ирландской литературе: А — 1, Е — 2, I — 3, 0 — 4. Число 5 соотносилось с В, первой согласной алфавита, но, вероятно, поначалу принадлежало U, то есть гласной, не имеющей числового значения в этой системе, но своим видом напоминающей латинскую цифру V. Если гласные рассматривались как выразители определенного времени года: А — Новый год, О — весна, U — лето, Е — осень и I — зима, то первоначальные числовые значения имеют поэтический смысл. А — 1, как новогодняя богиня начала; Е — 2, как осенняя богиня возбуждения и единоборства; I — 3, как зимняя богиня смерти, изображаемая в виде Трех парок, или Трех фурий, или Трех Грай, или Трехголовой собаки; О — 4, как весенняя богиня прибавления; U — 5, как летняя богиня, зеленая середина лета, царица всех пяти богинь. Дальше можно предположить, что первоначальные числовые значения пеласгийских гласных (А — 1, Е — 2, I — 3, О — 4, U — 5) дали мысль создателям кадмейского алфавита логически правильно расположить гласные, то есть в простой арифметической прогрессии.

Числовые значения, распределенные ирландцами между оставшимися буквами «Beth-Luis-Nion»-алфавита с тринадцатью согласными, были такими:

Почему согласным дано то или иное число, можно спорить, но определенный поэтический смысл просматривается в некоторых случаях. Например, 9 — число, традиционно относящееся к «Соll» (орех, то есть дерево мудрости); 12 — число, традиционно относящееся к дубу (у царя-дуба двенадцать веселых дружков); 15 — число «Ruis», последнего месяца, потому что в алфавите всего пятнадцать согласных. Числа 8 и 16 представляют F и S, которые следуют за весенней гласной О, или 4, и это имеет смысл в контексте прибавления. То, что Н и U отказано в числовом значении, заставляет предположить, что они по религиозным соображениям были убраны из алфавита, так как U — гласная Богини Смерти-в-Жизни, которую вытеснил бог солнца, а Н — согласная «Uath», несчастливого или сверхсвященного месяца мая.

Если числовая система аполлонийского происхождения и принадлежит тому периоду, когда ирландцы подпали под греческое влияние, возможно, что Р было дано число 7, L — 14, N — 13 в честь Аполлона, так как приписывание этих чисел согласным его семибуквенного греческого имени превращает его в миникалендарь: Р — 7 дней недели, LL. - 28 дней обычного месяца, N — 13 месяцев, на которые условно разделен год. Значения гласных дополняют список: А — 1 лишний день, O — 4 недели месяца, O-долгая — 2 половины года. Получается — APOLLON.

Такая бесхитростная игра с буквами и числами характерна для кельтских поэтов. Вот уж веселились они в своих лесных академиях! Подобное восстановление их знания, насколько это возможно сделать по уцелевшим записям, любопытно не только с исторической точки зрения. Оно демонстрирует поэтический метод мышления, который не утратил своей полезности, однако был совершенно дискредитирован мистиками-шарлатанами прошедших веков.

Возьмем, к примеру, птичье письмо и цветовое письмо из «Книги Баллимота». Изобретатели этих двух шифров должны были держать в голове не только начальные буквы каждого слова, но и его поэтическую связь с имеющейся буквой-месяцем. А поэтому ни одна мигрирующая птица не появляется в списке зимних месяцев, а samad (красно-коричневый) не имеет отношения к S-месяцу, как можно ожидать, потому что щавель не приобретает этого цвета до конца лета. Списки были бы более поэтичными, если бы позволяли начальные буквы. Так, малиновка, несомненно, начинала бы год, если бы имя ее начиналось с В, а не с S (spideog), и точно так же нет места для филина (совы), которого можно было бы взять для Ng-месяца, когда он наиболее голосист.

Пожалуй, стоит попытаться и составить глоссарий шифров, имитируя стиль «Книги Баллимота», опираясь во всех случаях на искусство бардов.