Повторение как внутренняя речь

Процесс повторения можно представить себе как своего рода речь — внутреннюю², или беззвучную. Подобное представление подтверждается наблюдениями Сиерлинга, который заметил, что испытуемый, записывая буквы в задачах на непосредственное вспоминание, часто произносит их про себя³. По мнению Сперлинга, в этом, возможно, проявляется природа

¹ Клацки Р. Память человека. Структуры и процессы. М.: Мир, 1978. С. 85-93, 96-97, 119-122. 133-139, 141-149,

² Implicite speech — скрытая речь. (Примечание редакторов-составителей.)

³ См.: Sperling G. Successive approximations to a model lor short-term memory // Acta Psychologica. 1967. Vol. 27. P. 285-292.

более общего процесса, происходящего в КП, — процесса повторения. Оy полагает, что при повторении элемента испытуемый произносит, его про себя, слышит, что он говорит, а затем помещает на хранение в KJI то, что он услышал, тем самым восстанавливая первоначальную прочность следа. Первый этап, т.е. произнесение «про себя», — это так называемая «внут­ренняя», или «беззвучная», речь. Подлинные звуки при этом могут отсут­ствовать, но при повторении вместо них используются мысленные образы звуков, которые не произносятся.

Концепция повторения как внутренней речи подтверждается радом различных данных. Одна группа данных связана с оценками скорости, с которой происходит повторение. Испытуемого просят, например, повто­рить про себя ряд букв 10 раз и отмечают затраченное на это время; от­сюда можно определить скорость повторения и выразить ее числом букв в секунду. Если сравнить полученную таким образом скорость со скоро­стью внешней, звуковой, речи, то окажется, что они примерно одинако­вы, составляя обычно от 3 до 6 букв в секунду¹. Таким образом, повторе­ние и речь сходны в том отношении, что на них затрачивается примерно одинаковое время.

Мы уже упоминали о других данных², указывающих на то, что повторение представляет собой внутреннюю речь; это данные об акусти­ческих ошибках, наблюдаемых в экспериментах на непосредственное припоминание³. Чаще всего в КП может происходить смешение элемен­тов, сходных по звучанию, независимо от их зрительного или смыслово­го сходства. По мнению Сперлинга и Спилмена, такие ошибки обуслов­лены тем, что элементы, хранящиеся в КП, представлены в акустичес­кой форме и при их забывании может происходить выпадение одной фонемы (отдельного звука) за другой⁴. Во время припоминания испытуе­мый пытается восстановить частично забытые элементы по тем звукам, которые еще сохранились. Таким образом, когда он делает ошибку, в его ответе будут содержаться звуки, имевшиеся и в предъявленном элемен­те; с этим и связан акустический характер ошибок. Согласно этой моде­ли, повторение представляет собой внутреннюю речь, которая приводит к повторному поступлению звуков в КП в той же форме, в какой они

¹ См.: Landauer Т.К. Rate of implicit speech // Perceptual and Motor Skills. 1962.
Vol.15. P. 646.

² См. стр. 166-172 настоящего издания. (Примечание редакторов-составителей.)

³ См.; Conrad Л. Acoustic confusions and memory span for words /'/ Nature. 1963.
Vol. 197. P. 1029-1030; Sperling G. The information available in brief visual presentations //
Psychological Monographs. 1960. Vol. 74. Whole № 498; Wickelgren WA. The long and the
short of the memory // Psychological Bulletin. 1973. Vol. 80. P. 425-438.

⁴ См.: Sperling G., Speelman R.G. Acoustic similarity and auditory short-term memory:
Experiments and a model // Models of Human Memory / D.A.Norman (Ed.). N.Y.: Academic
Press, 1970.

были здесь первоначально закодированы. Эту модель с известным успе­хом использовали для предсказания результатов в некоторых задачах на непосредственное припоминание.

Хотя представление о повторении как о внутренней речи хорошо соответствует концепции о слуховом кодировании в КП, этого еще не­достаточно. Если повторение — это мысленное предъявление человеком самому себе какого-то элемента (например, мысленное произнесение буквы), то повторение может быть также и зрительным. Например, очень легко зрительно представить себе буквы алфавита. Чтобы убедить­ся в этом, пройдитесь мысленно по всему алфавиту и подумайте, есть ли в каждой из его букв вертикальная линия или нет (в А ее нет, в Б есть, и т.д.). <.., >

Повторение и перенос в ДП

Повторение, осуществляемое, видимо, с помощью внутренней речи, не только поддерживает и оживляет следы в КП: предполагается, что оно обусловливает также перенос информации в ДП, увеличивая тем самым прочность долговременных следов.

Так ли это в действительности? Одну из попыток ответить на этот вопрос предпринял Рандус¹, который просил своих испытуемых произ­водить повторение вслух. <...> Как и следовало ожидать, он обнаружил весьма сильную зависимость; чем чаще повторяется вслух данное слово и чем больше число повторяемых наборов, в которых оно фигурирует, тем выше вероятность его запоминания.

Рандус обнаружил также, что на выбор слов, которые испытуемые повторяли, влияло прежнее знакомство с этими словами. В частности, вероятность того, что вновь предъявленное слово будет включено в по­вторяемый набор, была выше для тех слов, которые по своему смыслу подходят к остальным словам набора. <...> Таким образом, полученные Рандусом результаты позволяют считать, что повторение действитель­но повышает прочность определенных следов в ДП (об этом говорит прямая зависимость между числом повторений и эффективностью запо­минания) и что организующие процессы используют информацию ДП, чтобы определить, какие из имеющихся в КП элементов следует повто­рять. Вообще использование ДП для того, чтобы связать усвоенную в прошлом информацию с информацией, перерабатываемой в данный

¹ См.: Rundua D. Analysis of rehearsal processes in free recall // Journal of Experimental Psychology. 1971. Vol. 89. P. 63-77; Rundus D„ Atkinson R.S. Rehearsal processes in free recall: A procedure for direct observation // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1970. Vol. 9. P. 99-105.

момент, называется опосредованием¹, Таким образом, результаты Рандуса показывают, что повторение связано с опосредованием,

Эксперименты Рандуса подверглись критике ввиду того, что они были по существу корреляционными — число повторений регулировалось испытуемым, а не экспериментатором. Хотя в них и выявляется зависи­мость между числом повторений и припоминанием, причинно-следствен­ные отношения остаются неясными: нельзя считать доказанным, что припоминание определяется повторениями. Возможно, что испытуемые повторяют именно те элементы, которые легче вспоминаются и которые они в любом случае припомнили бы и позднее, так что повторение не служит причиной лучшего запоминания,

Возможность такого истолкования данных Рандуса сама по себе отнюдь не говорит против того, что повторение повышает эффективность запоминания. Есть, однако, другие данные, противоречащие представле­нию о том, что повторение непременно ведет к переносу информации в ДП. Было, например, показано, что число повторений данного элемента не всегда оказывает влияние на последующее вспоминание². <...> Тако­го рода эксперименты заставляют относиться с недоверием к любому простому объяснению роли повторения в долговременном запоминании. По-видимому, иногда повторение в этом смысле эффективно. Однако ав­торы полагают, что простое механическое повторение элемента с целью удержать его в КП не ведет к закреплению долговременного следа³. По­вторение, действительно способствующее прочному запоминанию, — это, вероятно, очень сложный процесс, при котором повторяемые элементы, кроме того, опосредуются, ассоциируются друг с другом и обогащаются в результате контакта с информацией, содержащейся в ДП. Как показа­ли эксперименты Рандуса, испытуемые в самом деле используют хранящуюся в ДП информацию при создании повторяемых наборов; по­этому вполне возможно, что чисто «механическое» повторение происхо­дит сравнительно редко. Более вероятно, что испытуемые перерабатыва­ют и усложняют повторяемый материал, не замечая этого, и в результа­те обычно оказывается, что повторение повышает эффективность запоминания. <...>

¹ Опосредование (mediation) на наш взгляд лучше переводить оловом «посредниче­ство» или, по Выготскому, «опосредствование». (Примечаниередакторов-составителей.)

² См.: Craik F.IM., Watkins M.I. The role of rehearsal in short-term memory // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12, P. 599-607: Woodward A.K.. Biork HA., Jongeward R.H., Jr. Recall and recognition as a function of primary rehearsal // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12, P. 608-617.

³ См.: Craik F.I.M„ Watkins M.I. The role of rehearsal in short-term memory.// Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12. P. 599-607; Woodward A.E., Bjork R.A., Jongeward R.H., Jr. Eeeall and recognition as a function of primary rehearsal, '/ Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12. P. 608-617.

Структурирование и емкость КП

Мы уже отметили один из основных фактов, касающихся КП: ее емкость ограничена; количество информации, которое может храниться в ней одновременно, не должно превышать известного предела. Данные об этом получены главным образом при определении объема непосред­ ственной памяти, когда испытуемому сначала предъявляют короткий список элементов (например, РАБОТА, МЫШЬ, ПАДЕНИЕ, СОЛЬ, ИСК, ПЛАТЬЕ, КНИГА), а затем просят припомнить их. При малом числе элементов выполнение этой задачи не составляет труда и испытуемый точно воспроизводит список. Но если число их превышает 7, большинство испытуемых начинает допускать ошибки. Число элементов, которые испытуемый может припомнить, не делая ошибок, называют объе­мом памяти, и его истолковывали как предельное количество информа­ции, которое может вместить КП. Предполагается, что КП. может одновре­менно удерживать около семи элементов, поэтому именно такое число их испытуемый может воспроизводить без ошибок. При большем числе предъявленных элементов некоторые из них не могут удерживаться в КП и испытуемый не сможет их припомнить, что приведет к ошибкам.

Объем непосредственной памяти можно определить как равный примерно семи словам; но он равен также семи буквам (если эти буквы не образуют слов) или семи бессмысленным слогам. Иначе говоря, объем памяти выражается не в каких-то определенных единицах — словах, буквах или слогах, а равен примерно семи любым предъявленным эле­ментам. Таким образом, испытуемый может запомнить 7 букв, если они не складываются ни в какие определенные структуры (X, П, А, Ф, М, К, И), но способен запомнить гораздо больше букв, если они образуют 7 слов. Это происходит потому, что он может перекодировать последо вательность из многих букв в ряд более крупных единиц, если эта последовательность образует осмысленные слова. Такое перекодирование — объединение отдельных стимулов (букв) в более крупные единицы (сло­ва) — называют структурированием (chunking). Соответственно образу-­
ющиеся при этом единицы называют структурными единицами (chunks). Этот термин был введен Миллером¹, которому принадлежит также ставшая ныне знаменитой фраза о том, что объем памяти, изморенный в структурных единицах, равен «Магическому Числу Семь плюс или минус два».

¹ См.: Willer G.A. Themagical number seven, plus or minus: Some limits on our capacity for processing information // Psychological Review. 1956. Vol. 63. P. 81-97. В перев. На русск. Яз. См.: Миллер Дж.А. Магическое число семь плюс или минус два. О некоторых пределах нашей способности переваривать информацию // Психология памяти // Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.Я.Романова. М.: ЧеРо, 2000. С. 564- 582. (Примечание редакторов-составителей)

Миллер обсуждал некоторые другие объемы, соответствующие этому «магическому» диапазону чисел от 5 до 9, однако в связи с нашей темой особенно существенны его представления о КП: объем кратковременной памяти измеряется в единицах, которые могут очень широко варьировать по своей внутренней структуре. Единица емкости КП соответствует одной структурной единице, а структурная единица — вещь довольно изменчи­вая, она содержит в зависимости от обстоятельств различное количество информации.

Одно из затруднений, связанных с концепцией структурной едини­цы, заключается в том, что его определение вводит нас в замкнутый круг: с одной стороны, мы определяем структурные единицы как элементы, которых в КП может находиться около семи, а с другой стороны — ут­верждаем, что объем КП соответствует семи структурным единицам. Иными словами, объем КП равен семи таким единицам, которых в ней помещается семь штук. Смысла в этом мало, и нужно, очевидно, найти способ определить структурную единицу как-то иначе. Конечно, довольно часто есть возможность определить характер структурной единицы по-другому. Допустим, что мы предъявляем испытуемому в виде после­довательного ряда буквы, образующие несколько трехбуквенных слов (например, К, О, Т, Б, О, Р, В, А, Л). При атом может оказаться, что ис­пытуемый способен запомнить примерно 21 букву (составляю-щие 7 слов) и воспроизвести их в пробе на непосредственное припоминание. В таком случае одна структурная единица соответствует одному слову. если принять, что одна единица — это такой элемент, которых испытуе­мый может запомнить семь. Однако, поскольку нам известны слова, одна структурная единица соответствует также одному слову. Иначе говоря, мы могли бы заранее предсказать, что испытуемый сможет запомнить 21 букву (а не 7), потому что з данном случае структурной единицей яв­ляется слово. Таким образом, два способа определения структурной еди­ницы — на основе объема памяти и на основе наших представлений о том, что соответствует единице, — согласуются между собой. < …>