Варшава, 25 ноября

19 ноября в резиденцию цесаревича Константина прибыл курьер из Таганрога от генерала Дибича. Он привез изве­стие о тяжелой болезни императора. Когда Константин, уединившись в кабинете, читал письмо начальника Главного штаба, Александр был уже мертв.

Как говорили, в узком кругу цесаревич кричал: «Что они, дурачье (непечатное причастие), вербовать, что ли, вздума­ли в цари!»

Плачущий Константин обратился к собравшимся при­дворным с патетической речью: «Наш ангел отлетел, я поте­ряй в нем друга, благодетеля, а Россия - отца своего... Кто нас поведет теперь к победам, где наш вождь? Россия осиро­тела, Россия пропала!»

Константин, на следующий же день намеревался собрать войска при для присяги Николаю. В Варшаве хотели посадить на трон своего императора.

Все, что произошло в России 25-27 ноября 1825 года, могло произойти только в государстве с порочной правитель­ственной системой, государстве, руководители которого нахо­дились в страхе и неуверенности, государстве, в котором за­кон не гарантировал спокойную смену государей, - короче говоря, в государстве, переживавшем политический кризис.

ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО, ПОСЛЕ 27 НОЯБРЯ

Вслед за 27 ноября наступили смутные дни.

Но даже в этот смутный промежуток - с 28 ноября по 5 декабря - они отнюдь не ограничивались обсуждением ве­роятной консервации общества и легальных путей продви­жения наверх, к реальной власти в гвардии.

Постепенно вырисовывался круг лиц, готовых действовать в соответствующих обстоятельствах. Но возникнут ли эти обстоятельства - было неясно.

ПЕТЕРБУРГ - ВАРШАВА, ПОСЛЕ 27 НОЯБРЯ

Письма Николая (присяга) и Константина (об отречении).

ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО, ПОСЛЕ 6 ДЕКАБРЯ

Александр Бестужев с присущей ему живостью изобразил общую атмосферу этих первых совещаний: «У Рылеева уже собирались члены и новобранцы с известиями, что полки хотят стоять грудью за Константина и не присягать ныне Царствующему императору. Якубович сказал, что когда он графу Милорадовичу сказал, что он не присягнет иному, по­куда Константин Павлович лично не приедет отказаться, - тот взял его за руку и произнес: «Поверьте, вы не один так думаете». Оболенский говорил, что генерал Бистром сначала сказал ему, что он, кроме Константина, никому не присягнет. Якубович обещал увлечь Измайловский полк, а мы, призна­емся, полагали на его красноречие и фигуру большую на­дежду...». Казалось, все складывается благоприятно. Надо было определить свои силы и выработать план действий. Надо бы­ло найти способы использовать настроение гвардии.