Триандис. Культура и социальное поведение. Глава 8. Влияние культуры на проявления агрессии, оказание помощи, доминирование и конформное поведение.

Субъективная культура и социальное поведение

Кросс-культурное взаимодействие зачастую оказывается неэффективным, поскольку наши привычки, самоопределение и восприятие ситуации могут оказаться ошибочными для целей эффективного общения. Само-эффективность отражает степень убежденности личности в выполнении какого-либо дела, не смотря на барьеры и трудности в его реализации. Если человек убежден, что у него нет соответствующих способностей или компетенции для достижения конкретной цели, то он, возможно, не будет даже и пытаться это сделать. Ситуация является важной детерминантой поведения. Большинство из нас ведут себя так, как этого требует конкретная ситуация, исходя из нашего видения этой ситуации.Социальное поведение зависит также от соглашений, заключаемых людьми между собой. Это особый вид персональной нормы. Отношение к другому человеку зависит от истории прошлых взаимоотношений, которые у нас с ним сложились, от того, нравится он нам или нет, а также от его собственного поведения.Полезность поведения – это переменная, которая отражает воспринимаемые последствия действий и их значимость. У нас есть определенные представления и убеждения о последствиях наших действий, а также об отрицательных или положительных оценках их последствий. Ваша установка/отношение к этому поведению – это своеобразная равнодейсвующая всех влияний, детерминирующих ваш выбор - как себя вести. Этот выбор опирается на ваши личные нормы, самоопределение, установки по отношению к другой личности, эмоциональное отношение к этому выбору и на оценку полезности выполнения данного решения.

Агрессивное поведение

Агрессия – это «совокупность действий, целью которых является нанесение вреда личности, в отношении которой они направлены».

Распространенность

Во всем мире формы проявления агрессивного поведения очень разнообразны.Есть общества, в жизни которых агрессия фактически отсутствует, и общества, в которых агрессивное поведение встречается ежедневно. Они идентифицировали также важные различия в моделях и формах проявления агрессивности. В некоторых культурах внутрикультурная агрессия проявляется только тогда, когда участники взаимодействия находятся под воздействием алкоголя (Англия), или когда на карту поставлена защита чести и достоинства (Турция).

Субъективная культура

В двух исследованиях показано очень существенное отличие в показателях уровня проявления агрессии, связанных с культурными особенностями. Представители коллективистических культур намного терпимее относятся к агрессивному поведению, исходящему от властных структур собственной группы, чем когда оно исходит от члена ин-группы с низким статусом или от члена аут-группы показал, что в коллективистических культурах член ин-группы с высоким статусом может нанести оскорбление члену этой группы с низким статусом совершенно безнаказанно.

Ситуация

В ряде исследований высказывается предположение, что наблюдение за проявлением агрессии может повышать вероятность ее дальнейшего проявления. Родители, использующие при воспитании детей физическое наказание, являются образцами агрессивного поведения, поэтому у таких родителей дети с большей вероятностью также вырастут агрессивными. Таким образом, в культурах и субкультурах, где агрессия является широко распространенным явлением, сама распространенность этого феномена способствует повышению вероятности его подкрепления и дальнейшего сохранения в данной культуре.

Прошлый опыт

Один из универсальных признаков человеческого существования состоит в том, что мужчины в жизни совершают больше актов агрессии, чем женщины. Специалисты расходятся только в своих интерпретациях этой универсалии: одни считают, что это есть отражение генетических предрасположенностей, другие – настаивают на разнице в способах воспитания и социализации мальчиков и девочек во всем мире. Естественно, на ранних стадиях в истории человеческой эволюции наблюдалась определенная ролевая дифференциация: женщины оказывались в более ограниченном положении в силу воспитания детей, а мужчины более свободны, чтобы охотиться и исследовать окружающую среду в поисках ресурсов. Это вело к различным моделям социализации, функциональным для каждого из полов.

Обычаи и привычки

В некоторых культурах межплеменная агрессия является вполне обычным делом и у людей выработаны навыки и привычки ведения борьбы. И наоборот, у людей могут быть развиты навыки неагрессивного поведения и умения избегать агрессии.

Физиологические условия

Многие убийства имеют неумышленный характер и являются скорее следствием взрыва чувств, чем результатом осознанного намерения убить. Есть некоторые данные, свидетельствующие о том, что любая форма сильного психического возбуждения, например, возбуждение, обусловленное очень высокой температурой с повышенной влажностью шумом, болью, раной, лишением заслуженной награды, фрустрацией, голодом и даже внешневизуальнымисексуальными стимула могут вызывать агрессию. В странах с жарким климатом уровень агрессивности их обитателей выше, чем в странах с холодным климатом. Просмотр телевизионных передач со сценами насилия может повышать возбуждение, предоставлять информацию о совершении преступлений и примерах преступного поведения. Чем больше неравенство возможностей, тем больше вероятность возникновения фрустрации, что, в свою очередь, может приводить к агрессии. Высоко конкурентная социальная среда достаточно стрессогенна и может приводить к совершению преступлений. Такой физиологический фактор как гипогликемия (патологический метаболизм глюкозного обмена) также оказался связанным с агрессивным поведением. Уровень агрессивности у мужчин также оказался связанным с уровнем содержания гормонов тестостерона. Агрессивное поведение являлось функцией обоих показателей – уровня тестостерона и более низкого социального статуса. Экономический статус однозначно связан с вероятностью проявления фрустрации, поскольку само определение фрустрации означает «состояние блокирования стремления человека к достижению желаемых целей».

Отношение к другим людям

Враждебность по отношению к другим людям и группам, к которым эти люди принадлежат, зависит также от стереотипов, чувств и социальной дистанции, субъективно переживаемой человеком по отношению к этим группам.

Полезность поведения

Наказание за агрессию в процессе социализации детей максимально в тех обществах, где люди живут вместе со своими предками в расширенных семьях.

Самоопределение

В странах, где связи «отец-сын» слабые, например, в силу отсутствия отца, преступлений совершается больше. Есть некоторые свидетельства тому, что агрессивные преступления являются элементом защитной реакции против феминной идентификации у мужчин. Наивысший уровень агрессивности был зафиксирован в двух обществах, в которых наблюдалось минимум контактов между отцами и сыновьями и между мужчинами и женщинами.

Ситуация облегчает выбор поведения

Различия в доступности и легальности получение оружия, как в Соединенных Штатах по сравнению с большинством Европейских стран, имеют вполне определенные последствия: большая доступность делает проявление агрессии со смертельным исходом более вероятным.

Разрешение конфликта

Коллективистические культуры, по сравнению с индивидуалистическими, больше стремятся поддерживать гармонию межличностных отношений внутри своей группы. В целом, арбитраж и посредничество являются предпочитаемыми стратегиями коллективистов.

Социальная дистанция

Социальная дистанция зависит от того, какие характеристики в конкретной культуре считаются неблагоприятными, невыгодными. В целом, чем больше конкуренции за дефицитные ресурсы с людьми, имеющими какую-то конкретную характеристику (атрибут), тем больше будет социальная дистанция по отношению к людям, имеющим данный характерологический признак.

Оказание помощи

Индивид склонен оказывать помощь другим людям в зависимости от ряда факторов:

1. культурных норм в отношении оказания помощи,

2. моральных обязательств, связанных с оказанием помощи,

3. самоидентификации индивида, как человека, оказывающего помощь,

4. эмоциональных состояний, возникающих при оказании помощи,

5. полезности оказания помощи,

6. воспринимаемой трудности оказания помощи,

7. цены (затрат-выгод) оказания помощи,

8. собственной эффективности (действенности) при оказании помощи.

Субъективная культура

Во всех культурах люди больше склонны помогать членам своей группы, чем членам аут-групп. Однако различия в степени вероятности оказания помощи членам своей группы, по сравнению с членами аут-групп, больше относятся к коллективистическим культурам, чем индивидуалистическим.

Ситуация

Явление, известное под термином «взаимность» (взаимный обмен), может как усиливать, так и ослаблять вероятность того, что человеку будет оказана помощь. Последовательное проявление взаимности может способствовать его включению в свою группу и, соответственно, лучшему противостоянию внешней группе. В культурах, имеющих адекватные ресурсы, расположенных в благоприятных климатических условиях, способствующие умиротворенному психологическому состоянию, люди с большей готовностью будут расположены к оказанию помощи окружающим.

Самоопределение. Люди более склонны к оказанию помощи, если структура их Я-концепции включает представление типа: «Если обратиться за помощью к людям, которым я нравлюсь, они действительно мне помогут».

В коллективистических культурах люди могут переживать моральную ответственность в отношении оказания помощи другим людям, нуждающимся в ней, что отсутствует в индивидуалистических странах.

Полезность оказания помощи

Предполагаенмые последствия оказания помощи детерминируют степень вероятности, что человек действительно окажет помощь. Если оказание помощи представляется рискованным или опасным делом, человек будет менее склонен оказывать помощь.

Сексуальное поведение

Существует семь широко распространенных основных позиций при совершении полового акта, но ни одна из них не используется более чем в одной четверти культур. В целом, то, что мы в этом отношении для себя считаем нормальным (так называемая миссионерская позиция), используется только незначительной частью человечества.

Доминирование

Некоторые общества являются относительно эгалитарными (т.е. уравнительными – В.С.), а другие – жестко иерархичными. Доминирование, естественно, более приемлемо в иерархических, чем в эгалитарных обществах.

Конформизм

В коллективистической культуре люди подчиняются требованиям своей группы, а к сотрудничеству с членам аут-групп обычно относятся настороженно. Необходимо также отметить, что во многих коллективистических культурах решения принимаются по согласию (согласованные решения). Это означает, что индивид имеет возможность влиять на принятие решений. В индивидуалистических культурах, если принятие решения не сильно затрагивает личность человека, то оно принимается без особых обсуждений.

Подчинение В исследованиях, проведенных на американских выборках, подчинение демонстрировали около двух третей испытуемых, на немецких выборках – около 85 процентов, а на австралийских – этот показатель был порядка 40 процентов.

Близость (открытость) и формальность В целом коллективистические культуры более открыты внутри своей группы, и меньше по отношению к внешней группе, в сравнении с культурами индивидуалистическими. Коллективисты особенно сопротивляются «выставлять на показ публике грязное семейное белье» и стараются скрывать негативную информацию о членах своей группы от посторонних. Близость и открытость взаимоотношений в индивидуалистических культурах – достаточно редкое явление. 102. ЧУДНОВСКИЙ. О НЕКОТОРЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ КОНФОРМИЗМА В ЗАОУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ.

К настоящему времени исследования по конформизму далеко вышли за рамки простого описания экспериментально полученных фактов, занимая промежуточное положение на стыке трех наук: психологии личности, социальной психологии и социологии. Многие исследователи в опытах Аша увидели отражение тех конфликтов и противоречий, которые существуют в отношениях между людьми в современном капиталистическом обществе. Они исходят из определенной концепции, согласно которой общество подразделяется на две резко противоположные группы людей: конформистов и неконформистов («нонконформистов»). Конформизм объявляется неизбежным результатом развития общества. «Наш век может быть назван веком конформизма», – заявляют Д. Крэч, Р. Кратчфилд и Е. БаллэЧей, и дальше: «Есть свидетельства, что современные культуры различаются по степени внедрения склонности к конформности своим членам». «Цена социального принятия есть конформизм и потеря независимости», – пишет Д. Генри в работе с красноречивым названием «Культура против человека». «Тенденция к конформности – фундаментальное свойство личности», – утверждает Р. Кратчфилд.

Мы имеем здесь упрощенное разделение людей на две категории, причем в одном случае абсолютизируется подчинение людей диктату общества, в другом – превращается в абсолют эмансипация человека от общества. Анализируя указанные работы, можно прийти к выводу, что именно неконформисты (как их описывают авторы) отличаются устойчивостью личности: они характеризуются самостоятельностью, эмансипированностью во взглядах, суждениях, поступках от окружающей их общественной среды. Однако устойчивость личности неконформистов, мягко выражаясь, является своеобразной, ибо неконформисты противостоят обществу, которое враждебно им и стремится путем давления на неконформную личность привести ее «к общему знаменателю» – сделав такой же, как все остальные. Едва ли справедливо говорить об устойчивости личности, «свободной от общества», об устойчивости, так сказать, «робинзоновского толка». Для многих из указанных выше работ характерно расширительное толкование результатов исследований по конформизму – стремление непосредственно перенести экспериментальную ситуацию Аша на условия общественной жизни, придать этой ситуации широкий социальный контекст. В этой связи существенное значение имеет продолжение экспериментального исследования данной проблемы. Наряду с этим необходимо, как нам представляется, возвращаться к результатам «классических» экспериментов по конформизму, анализируя их по возможности обстоятельно и всесторонне.

Обратимся теперь к изложению работ «классических» исследователей конформизма – Аша и Кратчфилда. Следует сказать, что результаты исследований по конформизму интересны во многих отношениях. Отметим прежде всего, что указанные исследования путем сравнительно четкой методики экспериментально показывают тот вообще-то известный и теоретически обоснованный факт, что личность человека, его поступки, мнения, оценки, взгляды существенным образом зависят от поступков, мнений, оценок, взглядов других людей.

С.Л. Рубинштейн писал: «... мое бытие как субъекта для меня самого опосредствовано, имеет своей необходимой предпосылкой, обусловлено моим бытием как объекта для другого. Значит, дело не только в том, что мое отношение к себе опосредствовано моим отношением к другому (формула Маркса о Петре и Павле), но и в том, что мое отношение к самому себе опосредствовано отношением ко мне другого».

Далее, нельзя не отметить, что в указанных исследованиях получен ряд фактов, значимых для дальнейшего исследования данной проблемы. Так, например, Аш устанавливает зависимость количества ошибок испытуемого от размеров группы.

Если в опыте участвует, кроме испытуемого, лишь один человек, эффект внешнего «давления» почти не проявляется; если испытуемому противостоит группа из двух человек – эффект незначителен; эффект проявляется в полной мере, если группа состоит из трех человек, дальнейшее же увеличение группы не ведет к усилению эффекта – факт несомненно интересный, заслуживающий изучения.

Указанные исследователи устанавливают зависимость влияния группы на испытуемого и от состава группы – от авторитета членов группы, их эрудиции, профессиональной принадлежности и пр.; показывают зависимость эффекта «давления» группы от ее единодушия, групповой согласованности: если в группе находится хотя бы один «партнер», который высказывает то же мнение, что и испытуемый, это существенно снижает эффект «давления» группы. Интерес представляют и данные о возрастной динамике эффекта влияния группы.

Если в группе колледжа 61% студентов сделали не больше двух ошибок, то в младшей группе таких испытуемых было лишь 36%. Среди младших детей наибольшее количество ошибок: от 5 до 7 – допустили 42% испытуемых, а среди студентов – всего 12%. Эти результаты показывают, заключает Аш, что возраст членов группы дает значимые различия в их реакциях.

Склонность к конформизму зависит также от половых различий. Ряд исследователей, в том числе Аш и Кратчфилд, отмечают несколько большую податливость групповому влиянию у женщин по сравнению с мужчинами. При этом делается попытка объяснить это своеобразием роли, которую выполняют в семье мужчина и женщина. Заслуживает внимания стремление исследователей дать психологический анализ конформного поведения и наметить индивидуальные различия, в зависимости от своеобразия психологических процессов, которые имеют место у различных испытуемых при конформном поведении. Так, Кратчфилд и его коллеги отмечают, что в ходе эксперимента у испытуемых возникает когнитивный (познавательный) диссонанс; описываются различные пути, при помощи которых испытуемый стремится устранить разногласия с группой: а) испытуемый обвиняет самого себя в неверном выполнении задания, б) он обвиняет группу, в) испытуемый стремится примирить противоречивые суждения – свое и группы, утверждая, что задание может по-разному восприниматься с разных точек зрения либо что причиной диссонанса являются индивидуальные различия в восприятии. В результате экспериментов Аш пришел к выводу, что примерно треть испытуемых в экспериментальной группе подчинялась групповому «давлению» и, следовательно, обнаруживала конформное поведение. Это подтверждается и другими исследователями. Остановимся в связи с этим на экспериментах Кратчфилда, который усовершенствовал технику Аша и сделал ее более экономной. Кратчфилд так характеризует созданную им экспериментальную ситуацию: члены группы, состоящей из 5 человек, сидели в индивидуальных кабинах перед установкой, состоящей из пяти смежных электрических панелей. Последние были расположены так, что испытуемый, сидя в кабине перед панелью, не видел панели другого испытуемого. Экспериментатор объяснял, что установка смонтирована таким образом, что каждый испытуемый может послать информацию всем другим при помощи замыкания каких-либо из одиннадцати переключателей, установленных внизу его панели. Эта информация должна была появляться в форме световых сигналов: 5 рядов по 11 сигналов в каждом ряду в соответствии с имеющимися 5 панелями. После того как испытуемые знакомились с работой аппаратуры, начинался эксперимент. На стене перед испытуемым проецировались диапозитивы. Каждый диапозитив представлял собой вопрос-задание для испытуемого, последний отвечал, выбирая одну из нескольких альтернатив, замыкая соответствующие переключатели на панели. Порядок ответа данного испытуемого зависел от указаний, посылаемых пятью красными сигналами, в форме 5 букв АВСДЕ на его панели. Если зажигалась буква А, испытуемый отвечал первым, если В– вторым и т.д. Давались задания различного рода: определение длины линий, площади фигур, логические задачи, оценка мнений других, личного предпочтения и т.д. (о некоторых из этих заданий будет сказано ниже). Будучи в позиции Е, испытуемый видел, например, что испытуемые АВСДЕ отвечают, что линия 5 равна стандартной, хотя он сам был убежден, что равна стандартной линия 4.

Суть эксперимента заключалась в том, что на самом деле экспериментальная ситуация была не такой, как представлял себе испытуемый в соответствии с инструкцией: информация, которую он получал, была иной, ибо кабины не были связаны между собой, а всю информацию (от имени подставной группы) подавал экспериментатор. Таким образом, все 5 испытуемых находились в равном положении. «Более того, – пишет Кратчфилд, – указания на порядок ответов от А до Е также были идентичны для всех испытуемых... все испытуемые переживали одну и туже ситуацию: они все начинали с позиции С, затем сдвигались одновременно к позициям Д и А и, наконец, – к позиции В». Контрольную группу составляли 40 испытуемых, которые выполняли задание индивидуально без давления подставной группы. Экспериментальная группа состояла из 50 человек, средний возраст испытуемых – 34 года, образовательный уровень различный, но большинство обучалось в колледже. Кратчфилд подчеркивает, что все испытуемые принадлежали к профессиям, в которых руководство людьми играло существенную роль.

Характеризуя результаты эксперимента, Кратчфилд отмечает, что 15 испытуемых из 50, т.е. 30%, конформно следовали за неправильным мнением группы. Таким образом, у Кратчфилда так же, как и у Аша, примерно треть испытуемых обнаружила конформное поведение. Признавая, что факт такого постоянства в распределении испытуемых является весьма интересным и нуждается в дальнейшем изучении и интерпретации, остановимся на самом характере этого распределения, ибо мы встречаемся с односторонним его толкованием: подчеркивается, что значительное число испытуемых (1/3) следует за большинством, но при этом, как это ни странно, упускается из виду (или во всяком случае недостаточно учитывается), что 2/3 группы (т.е. явное большинство) не обнаруживают конформного поведения.

Что можно сказать по этому поводу? Анализируя работы Аша за ряд лет, трудно отделаться от впечатления, что Аш – исследователь-экспериментатор и Аш – социальный психолог стоят на разных позициях. В более ранних работах, посвященных изложению полученных им экспериментальных материалов, Аш достаточно объективен, весьма осторожен в выводах, неоднократно предупреждает о недопустимости их односторонней интерпретации. В частности (об этом уже упоминалось выше), анализируя экспериментальные данные, он подчеркивает не только факты конформности, но и случаи независимого поведения испытуемых. В отличие от этого Аш как социальный психолог больше подчеркивает роль конформного поведения в жизни людей.

Далее, публикуя экспериментальные материалы, Аш достаточно убедительно показывает, что величина конформных ошибок существенно зависит от трудностей, с которыми сталкивается испытуемый, в частности от величины разногласия с группой. Аш неоднократно возвращается к этому факту: «Частота ошибок изменялась позитивно с размером стандарта и негативно с влиянием противоречия». «...При предъявлении более толстых линий (т.е. с уменьшением трудности задания) количество ошибок уменьшалось». В другой работе, опубликованной в 1963 году, но выполненной гораздо раньше, он пишет: «независимость, как и подчинение, зависит от характера стимулов...» Лишь в «Социальной психологии» мы находим утверждение, не согласующееся с тем, о чем говорилось выше: а именно, Аш утверждает здесь, что увеличение противоречия с группой в несколько раз не влияет сколько-нибудь заметно на частоту ошибок. Это утверждение сделано после изложения данных одного эксперимента. Рассмотрим его более подробно.

Прежде всего обращает на себя внимание очень малое количество испытуемых в данном эксперименте (что отмечает и сам Аш): если в основных опытах Аша участвовало 123 испытуемых, в приведенных выше опытах, где изучалась частота ошибок как функция величины противоречия, принимали участие 18 испытуемых, с которыми было проведено 56 проб, причем 24 пробы из них были критическими, то в данном эксперименте участвовало лишь 13 испытуемых, с которыми было проведено всего 10 проб.

Едва ли стоит доказывать, что этого слишком мало по сравнению с 24 критическими пробами в опытах Аша, показавших зависимость частоты ошибок от величины разногласия с группой. Далее, следует отметить существенное различие в трудности заданий среди указанных 5 проб. Так, в двух из них (4 и 10) стандартная линия в одном случае в 3, а в другом – в 3, 3 раза превышает сопоставляемую линию. Но, вместе с тем, в 4-й пробе абсолютное различие между стандартной и сопоставляемой линиями находится в пределах «умеренного», ранее употреблявшегося в опытах Аша противоречия (1 дюйм), в то время как в 10-й пробе такое противоречие – крайнее (7 дюймов). В следующих трех пробах (5, 7, 8) стандартная линия соответственно в 2, 3 раза, в 2 раза и в 2, 2 раза больше сопоставляемой, но при этой в 7-й пробе абсолютное различие лежит в пределах умеренной ошибки, в то время как в 5-й и 8-й пробах это различие крайнее (4 и 2, 5 дюйма). Такое существенное различие в характере заданий следовало бы учесть при изложении и анализе результатов, однако Аш не делает этого. Следует отметить далее неоднородность экспериментальной группы. Если, излагая результаты своих основных опытов, Аш специально оговаривает, что для участия в эксперименте была отобрана однородная по половому признаку группа (студенты-мужчины), то в описываемом эксперименте группа была смешанной – из 13 испытуемых было 9 женщин. Но, как уже упоминалось выше, имеются указания на несколько большую податливость женщин влиянию группы по сравнению с мужчинами. И, наконец, что самое удивительное, получив эти «эффектные» данные, Аш подает их изолированно от ранее установленных им же и во многом противоречащих этим данным фактов без попытки сколько-нибудь обстоятельного сопоставления и анализа всех полученных результатов.

Из сказанного можно заключить, что описанный выше эксперимент едва ли может служить основанием для далеко идущих выводов и что автору «Социальной психологии» в данном случае изменяет то стремление к объективности, четкости, обоснованности, которое было присуще Ашу – экспериментатору-исследователю. Перейдем теперь к вопросу о том, насколько правомерно рассматривать данные методики как средство изучения личностных «образований», в частности устойчивости личности. Мы видели, что «техника» Аша и Кратчфилда довольно четко дифференцирует испытуемых по характеру реагирования на «давление» группы. Кроме того, неверно было бы считать, что реакции испытуемых в экспериментах были лишены «личностного характера». Можно сослаться в этой связи на интересное наблюдение Аша, заключающееся в том, что испытуемые с большим количеством конформных ошибок «не могли принять факт оппозиции группы без снижения чувства личной ценности». В другом месте Аш отмечает: «Насколько мы можем судить, не было ни одного испытуемого, который не чувствовал бы озабоченности по поводу группы, даже когда был убежден, что последняя была неправа». Тем не менее, если иметь в виду, что устойчивость личности, как отмечалось выше, обусловливается наиболее значимыми личностными факторами: убеждениями, направленностью и т.д., то придется признать, что эти факторы, по сути дела, оставались за пределами специально созданной экспериментальной ситуации. Следовательно, правомерность непосредственного распространения результатов экспериментов на поведение личности в целом сомнительна. Это понимал и сам Аш, когда писал, что «экспериментальная ситуация была совершенно специальной, во многих отношениях нерепрезентативной для обычных и даже необычных социальных обстоятельств». И дальше: «Конечно, возможно, что реакции, наблюдавшиеся нами, были результатом кратковременных (momentary) обстоятельств и что индивид, который был независим в данных условиях, мог действовать совершенно по-другому в иных условиях или даже в сходных ситуациях в другое время...»

Сам характер экспериментальной ситуации был таков, что кратковременные пробы, проведенные Ашем и Кратчфилдом, хотя и «задевали личность», тем не менее не могли вскрыть особенности наиболее значимых личностных образований, определяющих поведение человека. Отсюда следует, что на основании указанных экспериментов неправомерно говорить о конформизме как фундаментальном свойстве личности – необходимо дополнить и скорректировать эти результаты данными других методик с тем, чтобы получить более глубокую и разностороннюю характеристику личности.

Еще более неправомерно непосредственное перенесение результатов экспериментальных ситуаций Аша и Кратчфилда на социальную жизнь. Виттакер и Мид провели экспериментальное исследование на представителях различных культур. В эксперименте участвовали представители Бразилии, Ливана, Родезии, Гонконга. Была в точности повторена методика Аша. Как и у Аша, испытуемыми были студенты колледжа в возрасте 18–25 лет. Эксперимент не показал значимых различий между испытуемыми, представителями различных стран. Исключение составляют родезийцы, которые, как указывают авторы, до эксперимента находились в особых условиях, принадлежали к одному племени, и это, возможно, сказалось на результатах опыта. Как и другие исследователи, авторы отмечают, что конформные реакции увеличивались с увеличением двусмысленности (неопределенности) стимулов, т.е. с ростом трудности задания. Далее, они подчеркивают, что по сравнению с этим фактором влияние культуры, к которой принадлежали испытуемые, отодвигается на задний план. По нашему мнению, продолжают авторы, экстраполяция лабораторных ситуаций, использованных Ашем, на другие ситуации сомнительна. В заключение исследователи весьма определенно подводят итог: «Мы можем прийти к выводу, что в то время как эксперименты типа Аша интересны сами по себе, они мало говорят нам о том, как люди могут вести себя в других социальных ситуациях».