Января 1909 г. Среда.

< …> Вчера Батюшка пошел к повечерию на правило. Когда он шел оттуда, я провожал его, и Батюшка начал говорить мне следующее:

— Я поехал в 1890 году в Оренбург, где провел отрочество и юность (детские годы я провел в селе). Теперь это не тот уже город! Нет в нем уже той патриархальности и простоты, — все изменилось. И эту простоту заменила еврейская цивилизация с трамваями, телефонами и нравственным развращением. Так вот, когда я поехал в Оренбург к матери за благословением на иноческую жизнь, я ходил в этом городе по всем улицам, а также и за город ходил… И все там напоминало мне мою прошлую жизнь с ее скорбями и радостями, с ее светлыми и темными происшествиями. И эти последние производили как–то более приятное чувство. Бывали времена, когда я должен был, казалось, быть стерт с лица земли, однако Господь миловал меня…< …>

Я говорю:

— Батюшка, вот я хотел вас спросить: собственно, я думаю так, чтобы никуда не уходить из Скита, разве уж только за послушание, куда пошлют, а то какие бы то ни были скорби и превратности, ни под каким видом не уходить. Как вы скажете?

— Конечно не уходить! Перед нами и в книгах столько примеров: как ушел из монастыря, так и пошел под гору. В своем монастыре, хоть и неблагоустроенном, все как–то терпишь еще и миришься со всем. А там не сможешь.

— А вот, Батюшка, как же о. Лев, о. Афанасий во многих обителях перебывали?

— Это другое дело.«Когда гонят в одном, бегайте в другой»(ср. Мф. 10, 23). Например, о. Льва настоятель в»Белых берегах»гнал. Да, прямо гнал: «Уходи, уходи, куда знаешь, и «помёт» свой бери с собой»(это был будущий еп. Игнатий, бывший тогда еще послушником). Да, конечно, надо идти, коли гонят.

< …>

Вчера утром Батюшка говорил:

— Современное монашество все стремится исполнять во всем свою волю. А авва Дорофей говорит: «Я не знаю монаху иного падения, как последование своей воле». Теперь совершенно забыли происшествия, подобные сему: старец принимает ученика и испытывает его сначала словами, а потом дает послушание: «Иди (чуть ли не за три версты) в Египетскую пустыню и вот эту сухую трость воткни в сухой песок и ходи туда ежедневно два раза поливать, беря воду с собой из монастыря». Тот идет и втыкает, потом начинает ее поливать. И что–то долго он ее поливать ходил, кажется, более года. Конечно, диавол ему наводил помыслы: «Ну, смотри, не глупый ли твой старец? Велел поливать сухую палку, воткнутую в раскаленный песок». А послушник отвечает: «Ладно, ладно, говори, что хочешь, а я все–таки буду поливать! «Наконец старец говорит своему ученику: «Иди и пожни плоды твоего послушания». Тот идет, приходит на обычное место, где была воткнутая трость, а на том месте прекрасный оазис. Пальмы растут, и ключ так и бьет из–под земли.

Теперь это забыли, забыли даже про самое это время. Ничего не послушают. У нас еще ничего, слава Богу! А что в других–то монастырях делается!