Ноября 1908 г.

< …> За обедом Батюшка говорил:

— Состояние до получения внутренней молитвы описано мною в стихотворении. Это состояние хаотическое, ужасно тяжелое. Игра на скрипке, если кто умеет играть, очень приятна, но при учении игре на скрипке — убийственные звуки. Так и это состояние есть как бы настройка инструмента, начальные гаммы. Инструмент есть, рояль раскрыт, готов, перед нами ряд белых клавиш… — Игрока нет. Кто же этот игрок? Бог. Нам должно подвизаться, а Господь по обещанию Своему: «Приидем к нему и обитель у него сотворим»(см. Ин. 14, 23), — придет к нам, и наш инструмент заиграет.

Про эту музыку часто говорится в псалмах: «Крепость моя и пение мое Господь…»(Пс. 117, 14).«Пою и воспою Господеви…»(Пс. 26, 6).«Пою Богу моему дондеже есмь…»(Пс. 103, 33). То пение — пение неизглаголанное, чтобы его получить, и идут в монастырь и получают, но один через пять лет, другой через десять, третий через пятнадцать, а четвертый через сорок лет. Бог даст, и вы получите, по крайней мере, вы на дороге к нему.

Вам на военную службу надо — ничего. Пойдете, отслужите, еще больше узнаете, какая на этом чудище–звере шкура. Иногда она переливается разными цветами: и голубыми, и розовыми и другими. И люди бегут на нее, а зверь, то есть мир, раскрывает свою пасть да и пожирает их. А вы не обманывайтесь этими переливами, зная, что это только шкура… И опять воротитесь сюда…

Я теперь уже не имею возможности выходить и ходить по Скиту ночью… Вот смотрите, какая задумчивая аскетическая красота — этот наш храм (старый). Здесь все хорошо, не наглядишься… Приходит мне на мысль бросить все и уйти, но боюсь.«Зачем ушел с часов», — скажет Господь. Надо терпеть. Быть может, те души, которым Господь определил спастись через меня, не спасутся, если я уйду… Господь может брать во орудие и грешного человека, на все Его воля… Боюсь уйти самочинно…

Этот разговор начался с вопроса батюшки: «Сколько у нас в Москве дома роялей? «Тут мне припомнился мой товарищ по гимназии. Он был человек не высокой нравственности: неприличные разговоры, анекдоты, карточки, плохие умственные способности, весь его вид наружный, отношение видимое к религии, его ближайшие сотоварищи, отзывы о нем моих товарищей — все это подтверждало плохое мнение об его нравственности. Однажды он принес скрипку в класс. Надо заметить: он прекрасно играл на скрипке, он был по природе музыкант. Итак, однажды за отсутствием преподавателя вышло у нас свободное время, и этот товарищ мой по просьбе всего класса стал играть. Он играл наизусть, без нот. Лишь только раздались звуки, он весь переменился, в нем не стало заметно обыкновенной легкомысленности, смешливости, он стал серьезен. Это заметили многие.

Вот это я и рассказал Батюшке, а отсюда и пошел весь наш разговор.

— Видите, — сказал Батюшка, — видите, как может отрешать от земли музыка. Что чувствовал внутренне ваш товарищ, если он даже внешне изменился? Этих его чувств никто не может понять, если сам их не испытает, а если так отрешает от земли музыка, то тем более молитва.

< …>