Сервис онлайн-записи на собственном Telegram-боте

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое расписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
Для новых пользователей первый месяц бесплатно.

Чат-бот для мастеров и специалистов, который упрощает ведение записей:

— Сам записывает клиентов и напоминает им о визите;
— Персонализирует скидки, чаевые, кэшбэк и предоплаты;
— Увеличивает доходимость и помогает больше зарабатывать;

Начать пользоваться сервисом

Как продвинуть сайт на первые места?

Вы создали или только планируете создать свой сайт, но не знаете, как продвигать? Продвижение сайта – это не просто процесс, а целый комплекс мероприятий, направленных на увеличение его посещаемости и повышение его позиций в поисковых системах.

Ускорение продвижения

Если вам трудно попасть на первые места в поиске самостоятельно, попробуйте технологию Буст, она ускоряет продвижение в десятки раз, а первые результаты появляются уже в течение первых 7 дней. Если ни один запрос у вас не продвинется в Топ10 за месяц, то в SeoHammer за бустер вернут деньги.

Начать продвижение сайта

Как Эква-пырись Усынг-отыра морочил

Эква-пырись с бабкой и младшим братом живет. Однажды лето все промышлял, очень много пищи на зиму наготовил. Зима подошла. Эква-пырись бабке говорит:

— Мы запасы наши когда кончим? Не съесть нам самим всего. Пойди-ка товарища нам поищи.

Бабка из дома вышла, покликала. Ночь наступила, и мепкв пришел. Пришел, в дверь залез, дверные косяки с мест своротил. Эква-пырись говорит:

— Ты что такой нескладный, зачем мне дом ломаешь?

— Не бранись, внучек, — менкв отвечает, — я сделаю. Менкв назад повернулся, кулачком по косякам ударил, па

место их поставил.

— Ну, внучек, я к тебе поесть пришел. У меня у самого еды совсем нет, наготовить времени не было, все лето бегал, кричал, песни пел.

— Ладно, —Эква-пырись говорит, —есть хочешь, пойдем.

Из дома вышли, к амбарчику подошли. Менкв в амбар залез, есть принялся. До тех пор ел, пока в амбаре ничего не осталось. Наружу вылез, говорит:

— Ну, внучек, еще есть еда?

Эква-пырись его к чамье привел. Менкв в чамыо залез, все, что там было, съел. Вылез и спрашивает:

— Ну, внучек, еще есть?

— Ничего больше нет, ты все поел.

— Больше коли нет ничего, я твоего брата съем.

— Ну, — Эква-пырись говорит, — что ты ненасытный такой! Подожди, я летом промышлять буду, осенью приходи, чего сейчас не хватило, тогда доешь. До осени только потерпи.

— Ну что ж, подождать можно. Менкв ушел, Эква-пырись один остался.

Лето наступило, Эква-пырись промышлять пошел. Все лето промышлял, ничего почти не добыл. Связку юколы да четверть туеска рыбьего жира принес. Только всего и добыл.

Однажды Эква-пырись бабке говорит:

— Думается мне, умру я скоро.

И верно, вскоре умер. Похоронили его, связку юколы и четверть туеска рыбьего жира с ним положили. Зима наступила. Менкв пришел. Пришел, бабке говорит:

— Ну, бабушка, Эква-пырись мне еды приготовил?

— Э, внучек, какая там еда! Летом промышлять ходил, ничего не добыл, да и сам помер. Еду готовя, и помер. Что и было еды, то вместе с ним положили.

— Ну, коли еды нет, я брата его съем, — сказал и брата Эквы-пырися проглотил.

Проглотил и ушел.

После ухода менква Эква-пырись из похоронного места 1 вылез, домой идет. В одной руке туесок с рыбьим жиром несет, под мышкой связку юколы держит. Пришел домой, нарту делать начал. На другой день нарта готова была. Две правежные палки вырезал, на парту сел и поехал. Палками только подправляет, парта сама бежит.

День едет, другой едет, по земле предков, по земле богатырей несется. На третий день нарта обо что-то ударилась. Эква-пырись смотрит: два столба стоят. Кверху глянул: менкв стоит, о его ноги нарта стукнулась. Менкв Эква-пырися увидел, говорит ему:

— Бабка твоя сказала, что умер ты. А ты ездишь?!

— Ну так что ж, — Эква-пырись отвечает, — хоть и умер? Человек разве совсем умирает? Все равно опять оживает. Вот я и ожил. А ты лучше скажи, братца моего зачем сожрал? Я тебя теперь убью.

— Не убивай меня, — менкв просит, — отпусти. Черного зверя, красного зверя сколько спросишь, отдам тебе.

— Человечья голова дорого стоит2.

— Ну, сколько стоит, столько и дам. Отпусти только, сделай милость.

— Ладно, отпущу! Теперь за выкупом к тебе поедем.

Пошли к менкву. Эква-пырись полную нарту черным и красным зверем нагрузил. Домой потащил. Домой пришел, деревянных колышков натесал, по стенам наколотил, всю пушнину на колышки поразвешивал, пустого местечка на стенах не осталось. Потом в амбар сходил, мяса принес, в котел положил и варить повесил. Мясо сварилось. Эква-пырись собаку до отвала накормил, на спину ей пайву привязал. В пайву двух соболей и горностаев положил, еды всякой тоже положил. Собаку в лес отвел, там к траве привязал, сам домой вернулся.

Тем временем два сына Усынг-отыра к Эква-пырисю в гости пришли. Пришли, постояли немного перед входом3, а затем в дом вошли. В передний угол — на место для гостей — сели. Эква-пырись всяческой сладкой и хмельной еды принес, гостей кормить стал. Гости едят, пьют, меж собою разговаривают.

— Смотри-ка, — один другому говорит, — вот промышляет! Сколько зверя понавешано!

— Эква-нырись, какой ты охотник! Сколько зверя добыл!

— Я-то что, это у меня дружок есть, все он напромышлял. Сегодня из лесу прийти должен, а вот все нет что-то.

В это время в сенях зашумело. Эква-пырись поднялся, дверь открыл, собака с пайвой на спине вбежала.

— Вот он, охотничек мой, вернулся, — сказал Эква-пырись. Развязал пайву, соболей и горностая вынул:

— Мало принес. Раньше больше нашивал. Усынг-отыра сыновья меж собою говорят:

— Послушай, смотри-ка, собака промышляет. Вот нам бы ее. Давай спросим, может, продаст? Сколько за нее захочет?

— Эква-пырись, продай собаку!

— Нет, не продам. Как без нее останусь?

Сколько ни просили — не соглашается. Эква-пырися бабка тоже просить за них стала:

— Ну, внучек, собака тебе к рукам прилипла, что ли? Продай уж. Видишь, люди как милости просят!

— Хорошо, отдам. Бабка за вас просит, ради нее отдам.

— Сколько за собаку хочешь?

— Трех лучших хапторок давайте.

Сыновья Усынг-отыра хапторок отдали, собаку взяли, домой пошли. Домой придя, пайву взяли, разной еды туда наложили, на спину собаке привязали. Собаку к лесу отвели.

— Пр-р... пошла, соболиный лес там!

Собака, оглядываясь, в лес побежала, а братья домой пошли. Только в дом зашли, слышат: на улице собаки грызутся. Выбежали, смотрят: со всего поселка собаки собрались, пайву в клочья рвут. Еду всю пожрали.

Другую пайву взяли, всяческой едой наполнили, собаке на спину привязали. Собаку подальше в лес отвели.

? — Пр-р... пошла, Эква-пырися собачка, соболиный лес вон там!

Собака, оглядываясь, в лес побежала, а братья домой вернулись. Только в дом вошли, слышат: собаки грызутся. Выбежали, смотрят: собаки все запасы поели и пайву в клочья разорвали.

— Эква-пырись нас обманул! — сыновья Усынг-отыра кричат.— Пойдем убьем его!

— Не ходите, — отец их говорит.— Эква-пырись хитрец и колдун. Вы его убить не сможете.

— Нет, пойдем убьем его!

Эква-пырись уже знает, что его убить задумали. Из чамьи жирного мяса принес, в котел положил, варить повесил. Два полена отрубил, перед домом положил. Мясо сварилось, котел ключом кипит. Взял его Эква-пырись, из дома вынес, на поленья поставил. Котел и без огня все кипит.

Сыновья Усынг-отыра пришли, за деревьями разговор их слышен:

— Здесь убьем или в дом зайдем?

Когда к двери подошли, видят: котел кипит. В дом вошли. Эква-пырись бабке своей говорит:

— Бабушка, поди-ка посмотри, котел, наверное, поспел. Гости пришли.

Бабка сходила, котел принесла, мясо в чашку положила. Эква-пырись с гостями есть сел.

Братья между собой потихоньку говорят:

— Послушай, вот котел-то! Сам собой, без огня варит! Нам бы такой котел! Давай спросим, может, он продаст!

— Эква-пырись, продай котел!

— Нет, не продам. Бабка стара, дрова ей рубить тяжело. Котел продам, как она будет?

— Ну, продай же!

Бабка Эква-пырисю тоже говорить стала:

— Продай им котел, внучек. Что он тебе, к рукам прилип, что ли?

Эква-пырись согласился:

— Ну ладно, продам. Трех лучших хапторок если дадите, отдам котел.

— Отдадим, только продай.

Хапторок привезли, котел домой забрали. Домой пришли, в котел жирного мяса навалили, воды налили, на два полена у дверей поставили. Сами в дом ушли. Только вошли, слышат: собаки грызутся. Выскочили, видят: со всего поселка собаки собрались, мясо из котла все повытаскивали и съели.

Разозлились братья, кричат:

— Эква-пырись нас опять обманул! Пойдем убьем его! Отец им говорит:

— Не ходите, Эква-пырись такой хитрец, вам с ним все равно не сладить. Он колдун, вы его убить не сможете.

— Нет, мы пойдем убьем его!

Эква-пырись знает, что его убить собираются. Хапторку убил, горло ее взял, кровью наполнил, бабке на шею привязал. Сыновья Усынг-отыра пришли, ругаться стали:

— Ты что нас обманываешь? Собаку продал — собака не промышляет, котел продал — котел не варит.

— Э, — Эква-пырись говорит, — сами вы плохи. Собачка у меня кабы осталась, сколько, поди, еще добыла бы! Это все бабка моя! Она продать уговорила, из-за нее и продал.

Эква-пырись вскочил, схватил чукрей, оленье горло на бабкиной шее пополам перерезал. Бабка навзничь упала, кровью облилась.

Братья испугались.

— Смотри-ка, — говорят, — бабку убил! Эква-пырись чукрей в бревно перед чувалом воткнул:

— Живого железа чукрейчик мой! Кого убил, оживи! И ожила бабка. Поднялась, села, кровью плюнула.

— Послушай, — один брат другому говорит, — смотри-ка, какой ножичек! Вот бы нам такой в руки попал. Жены наши очень сварливы, а этим ножом мы их припугнули бы. Давай спросим, может, продаст?

— Эква-пырись, чукрей продай нам!

— Нет, пе продам! Мы с бабкой только этим чукреем и держимся. Бабка стара, слаба стала, кровь пущу, ей легче делается.

— Продай, впучек, — бабка говорит.— Видишь, люди как милости просят!

За хорошую цену Эква-пырись нож отдал. Братья нож взяли, домой пошли.

Домой пришли, жены бранятся, смеются над ними:

— Куда вам с Эква-пырисем тягаться! Где уж вам его хитрость постичь!

Братья рассердились, ножом Эква-пырися обеих жеп убилп. Те упали, кровью облились. Братья нож в бревно втыкают, наговаривают:

— Живого железа чукрейчик! Кого убили — оживи. Сколько ни наговаривали, все напрасно было. Не ожили жены.

Жен в лес отнесли, там оставили.

— Эква-пырись опять нас обманул. Пойдем убьем его! Пришли к Эква-пырисю. Бабка одна сидит. Эква-пырися дома нет. В юрте один угол платком завешан.

— Бабушка, — братья спрашивают, — там кто у тебя?

— Внучка моя там.

— А Эква-пырись где?

— Где ему быть? Лесовать ушел.

По дороге у одного из братьев нярок распоролся, у другого руковица разорвалась.

— Бабушка, — говорят, — внучка твоя нам это вот не зашьет ли?

— Давайте сюда, сделает.

Нярок и рукавицу взяла, в полог бросила. Совсем мало времени прошло — нярок и рукавица обратно летят.

Смотрят братья: то ли иглой зашито, то ли клеем склеено. Шва не видно, и от иглы следа нет!

Братья оделись, с бабкой попрощались и ушли. Немного отошли, остановились:

— Послушай, у нас теперь жен пет. Вот бы нам эту девушку посватать!

Вернулись, бабке говорят:

— Бабушка, девушку за нас отдай.

— Внучка дома нет, без него не отдам. Он придет, ругаться будет.

Долго просили, наконец бабка согласилась. Сыновья Усынг-отыра домой сходили, калым принесли, девушку взяли.

— Домой придете, — бабка говорит, — девочка, пока не привыкнет, пусть дня два-три одна поживет.

Братья так и сделали. Шену домой привели, в отдельной юр-точке поселили. На другой день дочери Усынг-отыра к ней пришли, купаться ее зовут. Отправились. К реке спустились, дочери Усынг-отыра живо разделись, в воду попрыгали, а вновь привезенная женщина на берегу СИДИТ, в воду пе идет.

— Ты что же не купаешься? — спрашивают ее.

— Вы все разом нырните, тогда и я в воду залезу. Девушки нырнули, она рубашку сняла и в воду бросилась.

Нырнула, маленькой щучкой обернулась и поплыла. Щучка к другому берегу отплыла, на берег выбралась и Эква-пырисем обернулась. Вскочил он, в лес бросился и домой побежал.

Девушки из воды вынырнули, смотрят: женщины нет, одна рубашка на берегу лежит. Искать начали. Искали, искали — нет нигде. Не иначе как утонула. Оделись, с плачем домой бегут.

— Невестка наша сказала: «Нырпнте все разом», мы и нырнули. Из воды поднялись — ее нот нигде, только рубашка на берегу лежит. Утонула, бедная!

Усынг-отыр с сыновьями искать начал. Невод взяли. Неводили, неводили, не нашли нигде. Видать, унесло куда течением.

Осень настала, лед застыл, Эква-пырись карточку свою взял, к Усынг-отыру в гости пошел. Долго шел, коротко шел, наконец поселок показался. Собаки залаяли. Дети говорят:

— Эква-пырись пришел.

Усынг-отыр по поселку расхаживает. Эква-пырись к нему подошел:

— Здравствуй, сватушко, сестра моя дома ли, нет?

— Милый сватушко, какой там дома! Еще летом купаться пошла, да так и не вернулась.

— Что ты болтаешь? Скажи, где она!

— Потерялась она. Мы искали, найти не могли. Откуда же теперь возьму ее?

Эква-пырись рассердился, кричит:

— Ты меня обманываешь! Куда сестру дел? Усынг-отыр Эква-пырися уговаривать стал:

— Ну, уж ты не сердись! Я за тебя свою дочь отдам. Хочешь и другую бери, только не сердись.

Эква-пырись согласился, обеих дочерей взял. А девушки его узнали. Меж собою говорят:

— Никакой тогда девушки не было, это он сам был, нас всех дурачил.

Услыхал Эква-пырись, что девушки его узнали, думает: «Ну, пусть только за дровами в лес пойдут».

Девушки вскоре нарту взяли, в лес по дрова пошли. Эква-пырись их в лесу нагнал, убил и на деревья повесил: «Зачем меня признали?»

Люди обеих девушек нашли. Говорят:

— Что такое, кто девушек убил?

Стали шамана искать, чтобы убийцу угадал. Усынг-отыр спрашивает:

— Где бы шамана найти?

— Мухоморы Едящего Человека сын недалеко живет, — Эква-пырись отвечает.

— Сходи, пожалуйста, приведи его.

Эква-пырись сходил, шамана привел. Большой котел с мухоморами на огонь повесили. Шаман вороншть стал, мухоморы ест, в бубен бьет, ворожит. О проделках Эква-пырися вот-вот узнает!

«Доберется он до дела! — Эква-пырись думает.— Что бы такое сделать?»

Потихоньку меж людьми пробрался, из дома вышел. В сепях берестяной короб с юколой стоит. Короб схватил, юколу на землю бросил. Со всего поселка собаки сбежались. Рыбу рвут, лают, грызутся. Эква-пырись дверь приоткрыл, крикнул:

— Чего тут ворожите? Враги пришли!

Люди на улицу бросились. Эква-пырись тем временем в дом заскочил, шамана схватил и в кипящий котел сунул. Потом на улицу выскочил, опять кричит:

— Что вы все из-за собачьей грызни убежали? У вас там человек в котел попал!

Люди вбежали, шамана из котла тащить принялись, а он уж мертвый. Что делать?

Усынг-отыр Эква-пырися просить начал:

— Эква-пырись, сватушко, отвези его к отцу. Мы сами везти боимся. Чего только спросишь, все тебе дам — только отвези!

Эква-пырпсь шамана на нарточку положил, сам впрягся и повез. Долго шел, коротко шел, двух охотников встретил. Они под деревом стоят, соболя стреляют.

— Не стреляйте в эту сторону, — Эква-пырись кричит, — я пьяного везу, в него попадете!

Те не слушают, стреляют. Стрела кверху взвилась, вниз упала, около нарты в землю вонзилась. Эква-пырись стрелу схватил, мертвому шаману в лоб воткнул. Потом закричал:

— Только что говорил вам: не стреляйте сюда! Вот ваша стрела в моего человека попала. Теперь везите его сами!

— Мы не можем! Сделай доброе дело, отвези! Сколько за осень соболей добыли, все тебе отдадим — отвези только!

— Ладно, если так, то отвезу. Не обманите только!

— Как мы тебя обмануть можем? Если обмануть захотим, куда от тебя скроемся?

Эква-пырись дальше потащился. К Мухоморы Едящему старику пришел.

К двери подошел, крикнул:

— Дедушка, бабушка, открывайте!

Дверь открыли. Эква-пырись покойника вместе с нартой в дом втолкнул. Сам закричал:

— Мухоморы Едящий старик! Убивают тебя! Черт к тебе пришел, задавить тебя хочет! Руби его, руби!

Старик испугался, топор схватил, сына в двух местах перерубил.

— Что ты, дурной, делаешь?! — Эква-пырись опять кричит.— Сына своего убил! Я только что тебе сказал: пьяный он.

Старик покойнику в лицо взглянул. И верно — сын. Разозлился, на Эква-пырися кинулся. Эква-пырись, от него убегая, гагарой обернулся и взлетел. Мухоморы Едящий старик ястребом вдогонку пустился. Вот-вот нагонит, вот схватпт. Эква-пырись к реке подлетел, сказал:

— Песня моя, вперед лети, слово мое, вдаль несись! Тонкой иглой сквозь лед пусть пройду!

Вниз бросился, тонкой иглой речной лед пронзил. В воду попал, щукой обернулся, дальше поплыл. Так плывя, другую щуку встретил.

— Куда плывешь? — ее спрашивает.

— В низовье вода замерзла, в верховья, к живой воде 4, пробираюсь.

— Поплывем вместе.

Тем временем Мухоморы Едящий старик речку запором перегородил. В запор морду поставил. Эква-пырись с щукой к запору подплыли, туда-сюда сунулись: пролезть некуда. Говорит Эква-пырись щуке:

— Полезай в морду, а я за тобой следом.

А про себя думает: «Старик морду вытащит, а я в тот миг проскользну».

Щука в морду хоть и вошла, старик ее не вытаскивает. Знает, что не Эква-пырись это. Запор снизу все поднимается. Вода у запора задыхаться стала. Эква-пырись выдержать больше пе смог, в морду зашел. Только успел зайти, Мухоморы Едящий старик морду из воды выхватил. Обеих щук на лед вытряхнул, старуху свою кликнул. Та щука уже застыла, Эква-пырись на льду бьется. Мухоморы Едящий старик дубину схватил, старухе Эква-пырися-щуку держать велел:

— Держи крепче, сейчас я его дубиной прихлопну,

Старуха щуку рукой схватила, держит. Старик размахнулся. В тот миг как ударил, Эква-нырись из рукн выскользнул. Старухе руку дубиной перешибло.

— Теперь ты деряш, — старуха кричит, — а я ударю!

Схватил старик щуку, держит. Старуха дубину взяла, замахнулась, изо всей силы ударила. Эква-пырись из руки вывернулся, старику дубиной руку перешибло.

— Навались на него, — старик кричит, — придавп к земле, а я стукну!

Старуха на щуку навалилась, старик все силы собрал, замахнулся, ударил. Эква-пырись опять вывернулся, старухе удар по голове пришелся. Тут ей и конец был.

Эква-пырись тогда снова человеческий образ принял, дубину схватил, Мухоморы Едящего старика убил, домой пошел. Долго шел, коротко шел, до двух охотников добрался. Там соболя ужо приготовлены были и на нарту сложены. Соболей забрал и дальше отправился. К Усынг-отыру пришел, тот ему черного и красного зверя полную нарту дал. Эква-пырись день ли, два тут погостил и домой ушел, две нарты добра за собой потащил.