Освобождение от иллюзий

Речунг спросил:

– Почтенный Учитель, появившись в родной деревне, нашел ли ты мать живой? Или твой сон оказался пророческим?

Учитель ответил:

– Дурной сон был вещим – мне не удалось застать матушку в живых.

– Скажи нам, Учитель, кого ты повстречал в родных местах?

И Миларепа продолжил свой рассказ:

– Первыми, с кем я столкнулся, были несколько пастухов. Я встретил их в верхней долине, откуда был уже виден мой дом. Притворяясь чужестранцем, я осведомился, как зовутся эти земли и кто ими владеет. Они ответили мне правдиво.

Затем, указав на свой дом, я спросил:

– А как называется то место внизу? Кто там хозяин?

Один из пастухов отозвался:

– Этот дом называют Четыре Колонны и Восемь Сводов. Сейчас в нем живет только привидение.

– Его жильцы умерли или покинули деревню?

– Хозяин был одним из богатейших людей во всей долине. Он преждевременно скончался, оставив единственного сына. Перед смертью он опрометчиво завещал родственникам опекать наследника. Тот был очень юным, и они вопреки воле умершего завладели всей собственностью мальчика. Когда сын вырос, он решил отомстить – наслал на деревню заклятие и вызвал ураган.

– Наверное, селяне побоялись его божеств‑ охранителей и не посмели занять дом и завладеть полем, – предположил я.

Пастух покачал головой:

– В доме лежат останки его матери и обитает ее призрак. Сестра колдуна пропала, о нем самом тоже ничего не известно – он то ли умер, то ли просто исчез. Поговаривают, что в доме находится некая священная книга. Йогин, если осмелишься, пойди туда и взгляни собственными глазами.

– Как давно все это было?

– Лет восемнадцать назад. От проклятий и ураганов остались одни воспоминания.

Теперь я знал наверняка, что моя старая мать мертва, а сестра бродяжничает, и горе переполнило меня. Конечно, соседи боялись моих охранителей и вряд ли посмели бы причинить мне вред. Но все же я затаился и ждал захода солнца. Как только сгустилась тьма, я спустился в деревню.

Я будто попал в свой недавний сон. Поле заросло сорняками. Дождь и грязь лились на священные тексты «Ратнакуты». Крысы прогрызли книги и соорудили в них гнездо; бумагу сплошь покрывал их помет. У меня заныло сердце.

Я зашел в главный зал. Мой отчий дом превратился в груду камней, среди которых пышно цвели сорняки. Среди них я заметил множество раздробленных белесых костей. Я понял, что это все, что осталось от матери. На меня нахлынули воспоминания, и от горя я едва не упал без чувств.

В те минуты я вспомнил наставления Ламы. Соединив мой ум и ум матери с просветленными умами лам линии устной преемственности, я сел перед ее останками и погрузился в медитацию, не отвлекаясь ни на мгновение. Я ясно увидел, что мои кровные родители могут освободиться от круговорота страданий.

Прошло семь дней. Выйдя из медитации, я подумал: «Я убедился в тщетности сансары. Теперь я предам земле кости моей мамы, а в оплату за ритуалы отдам текст сутры «Ратнакута». Затем я отправлюсь к белой скале Лошадиный Зуб. Там я буду медитировать денно и нощно до конца своих дней, а если начну слишком много думать о восьми мирских заботах, то убью себя. Если я поддамся обычным желаниям, пускай Защитники Учения отберут у меня жизнь!»

Вновь и вновь я повторял эту ужасную клятву.

Я собрал мамины останки и очистил священные тексты от пыли и помета. Книги немного пострадали от дождя, но их все еще можно было читать. Я взвалил на спину половину книг, кости погрузил в складки чубы и отправился в путь. Всем своим существом сознавая тщетность сансары и едва преодолевая безмерную печаль, я спел Песню равностности:

Сочувственный Мастер, воплощение Будды Акшобхьи!

Как и предсказывал Марпа‑ переводчик,

В демонической тюрьме моей родины

Я нашел учителя мимолетной иллюзии.

Благослови, чтобы я сумел

Впитать его науку:

Что все сущее изменчиво

И находится в вечном движении,

Что весь мир сансары

Лишен какой‑ либо ценности.

Позабыв о напрасных делах,

Я посвящаю себя истинному благу Дхармы.

Пока здесь был отец, не было сына.

Сын вернулся, но не стало отца.

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Пока здесь жила мать, не было сына.

Сын вернулся, но мать умерла.

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Пока здесь жила сестра, не было брата.

Брат вернулся, но сестра ушла.

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Пока здесь были священные книги, никто их не чтил.

Теперь я могу им поклониться, но они размокли от дождя.

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Пока здесь были кони, не было всадника.

Он вернулся, но застал все в руинах.

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы.

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Пока земля была плодородной, не было пахаря,

Он вернулся, но поле сплошь поросло сорняками,

Наша встреча – иллюзия.

Я, сын Ламы, приступаю к истинной практике Дхармы,

Ухожу медитировать к белой скале Лошадиный Зуб.

Отчий дом, семейное поле и родина –

Все это бессмысленные явления сансары,

Радующие недальновидных людей.

Я – отшельник, ищущий Освобождения.

Сочувственный отец, Марпа‑ переводчик,

Благослови меня, нищего,

На уединенную медитацию!

Вскоре я прибыл в дом наставника, давным‑ давно обучавшего меня грамоте. Он уже умер, поэтому я поднес текст «Ратнакуты» его сыну со словами:

– Я отдам тебе все священные книги, если ты сделаешь глиняные статуэтки из костей моей матери.

Сын наставника ответил:

– За книгами непременно последуют божества‑ охранители. Дары оставь себе, но я помогу тебе со статуэтками.

– Обещаю, что охранители не придут за книгами.

– Тогда все в порядке.

Вместе мы изготовили ритуальные фигурки ца‑ ца с останками моей матери, провели церемонию освящения и поместили их в ступу.

Я собрался уходить, но сын наставника попросил:

– Останься здесь на несколько дней, побеседуй со мной, а я дам тебе все необходимое.

– У меня нет времени на разговоры, я хочу медитировать в уединении.

– Тогда останься на ночлег. К завтрашнему утру я соберу тебе еды в дорогу.

Я согласился переночевать.

– Когда ты был юным, ты уничтожил врагов с помощью магии, – сказал хозяин. – Теперь ты в расцвете своих жизненных сил и следуешь непревзойденному Учению. Однажды ты станешь великим святым. Скажи мне, кто твой лама. Какие наставления ты получил?

Он расспрашивал меня очень дотошно, на что я ответил:

– Вначале я обрел поучения Великого совершенства, а потом встретил Марпу.

– Невероятно! Раз так, ты должен восстановить свой дом, жениться на Дзесэ и следовать по стопам своего Ламы.

– Лама Марпа женился для блага всех существ. Но у меня нет ни стремления, ни способностей поступать так, как он. Я был бы подобен зайцу, возомнившему, что он может ступать по следам льва. Действуя так, он непременно упадет в пропасть и разобьется.

Меня печалит цикл смерти и рождения. Я не желаю ничего, кроме как медитировать, следуя поучениям Ламы. Самая основа его наставлений – то, что их нужно практиковать в отшельничестве. Так я продолжу его путь. Лишь благодаря медитации я смогу оправдать надежды своего Мастера. Именно это принесет пользу всем живущим. Только таким образом мои кровные родители и я сам достигнем окончательного постижения. Я умею лишь медитировать, я не годен ни для чего другого.

У меня нет иных мыслей. Я вернулся в родное гнездо лишь потому, что у моих родителей здесь был дом и имущество. Но оказалось, что я лишился последних мирских благ, и это еще усилило мое желание медитировать. Я желаю лишь одного – практиковать Дхарму.

Я познал столько бед! Те, кто не думают о посмертных страданиях в нижних мирах, могут довольствоваться чувственными усладами этой жизни. Я же вынужден медитировать денно и нощно, полностью пренебрегая пищей, одеждой и признанием окружающих.

Охваченный решимостью, я спел такую песню:

Простираюсь у ног совершенного Марпы!

Благослови меня, нищего, на освобождение от привязанностей!

Увы! Горе и страдание! Меня переполняет печаль,

Когда я думаю о тех, кто доверился явлениям сансары.

Что ни делай в миру – ты захвачен страданием,

Вращаешься в круговороте сансары, попав в ее западню.

Что же положит конец печали и горестям?

Неустанная практика Дхармы – нет лучшего средства.

Мастер, Непоколебимый, Будда Держатель Алмаза!

Благослови меня, бродягу, на жизнь в отшельничестве!

В городе мимолетных иллюзий

Гость из бескрайней пустыни погрузился в печаль.

В чужих землях Гунгтханга

Мои стада овец и пастбища

Стали добычей ненасытных духов.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

Главный зал Четырех Колонн и Восьми Сводов

Стал подобен верхней челюсти льва.

Мой дом с его углами, стенами и шпилем

Обвис, как ослиное ухо.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

Мое прекрасное поле Плодородный Треугольник

Поросло сорной травой.

Все родные стали врагами,

Ополчившись против меня.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

От моего доброго отца Милы Знамени Мудрости

Теперь не осталось и следа,

Моя мать Белая Драгоценность из Ньянга

Превратилась в горстку раскрошенных костей.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

Наставник по имени Сто Тысяч Небесных Сокровищ

Обернулся слугой на посылках.

В священных страницах «Ратнакуты»

Гнездятся мыши и крысы.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

Мой дядя по матери, Победоносный Юнг,

Якшается с нашими врагами.

Сестра, Пета Счастливая Защитница,

Ушла скитаться, прося подаяние.

Вот пример мимолетной иллюзии.

Вот учитель, призывающий к медитации.

Почтенный Марпа, Непоколебимый Держатель Алмаза!

Благослови меня, бродягу, на медитацию в одиночестве!

Когда я допел, сын наставника воскликнул:

– Поразительно, но все это правда! – и глубоко вздохнул.

Его жена плакала, слушая меня.

Я видел, во что превратилась моя деревня, и понимал, что единственный способ помочь – это продолжать медитировать. Я лелеял это желание глубоко в сердце. Достигнув уединенного места, я постоянно практиковал и ни о чем не сожалел.

Так говорил Миларепа. На этом заканчивается шестая глава, повествующая о том, как Миларепа убеждается в тщетности сансары и решает посвятить себя медитации.