Просветление и уход из жизни 2 страница

Позволяют мне служить примером шести совершенств –

Щедрости и всех остальных.

Пусть злодей очистит свои преступления.

Мой недуг во многом становится мной;

Я мог бы его передать, но в этом нет смысла.

Геше размышлял: «Мила подозревает, что это я послал ему яд, но он не уверен. Конечно, он хотел бы передать кому‑ нибудь свою болезнь, но такой фокус ему не по силам».

Вслух же он возразил:

– Хотел бы я знать источник твоего недомогания! Будь это злой дух, я изгнал бы его. Будь это телесное расстройство, я вылечил бы тебя. Но я не знаю, что это. Поэтому, если ты способен перенести свой недуг на кого‑ нибудь другого, пусть этим другим буду я.

И Учитель ответил:

– Есть существо, которым овладел худший из всех демонов – демон эгоизма. Именно он является причиной моей болезни. Ты не сумеешь ни изгнать демона, ни излечить меня. Если бы я разделил с тобой свою боль, ты не продержался бы ни мгновения. Я не согласен на это.

Геше подумал: «Нет, он притворяется. Он просто ничего не смыслит в подобных практиках».

И ученый стал настаивать, повторяя:

– Передай, передай все равно!

– Ну, что ж, раз ты просишь, я перенесу его, но не на тебя, а на вон ту дверь. Смотри внимательно.

Геше обернулся. Незамедлительно раздался оглушительный треск. Дверь жилища Миларепы затряслась, рассыпаясь на щепки. В эти несколько мгновений сам Учитель выглядел здоровым.

Геше заподозрил волшебную уловку и пробормотал:

– Очень странно! А теперь пошли это мне!

– Хорошо! Я дам тебе почувствовать привкус моего недуга.

Учитель забрал болезнь у двери и передал ее Цагпхуве. Тот осел от нестерпимой боли и тут же, парализованный, повалился на землю без чувств. Снимая с гостя почти всю болезнь, которая чуть его не убила, Мастер развел руками:

– Я показал тебе только половину, но ты и этого не вынес.

Полный раскаяния за то, что причинил такие мучения, Геше упал к ногам Учителя и завыл:

– О, досточтимый! О, святой! Все так и есть! Ты прав! Тебе причинил эти страдания тот, кто только что испытал их на собственной шкуре. Возьми все, чем я владею! Забери мой дом, золото и все имущество, только помоги мне избавиться от последствий этой ошибки. Прости меня, прости, умоляю!

Миларепа был очень благодарен. Он отнял у Геше остаток боли и сказал:

– За всю жизнь я ни разу не мечтал ни о собственном доме, ни о богатстве. Теперь, когда близится смерть, я тем более не нуждаюсь в них, так что оставь все это себе. Больше никогда не действуй против Дхармы, даже ценой жизни. Сейчас я призову Ламу, чтобы уберечь тебя от страданий, которые неизбежно последовали бы за твоими темными делами.

Мастер запел:

Простираюсь у ног просветленного Марпы.

Пусть пять тяжелейших проступков

Будут смыты раскаянием.

Пусть ошибки всех существ

Очистятся счастьем моей заслуги

И благими деяниями Будд трех времен.

Пусть все твои страдания

Я приму и преобразую.

Как жаль, что существа причиняют вред

Своим ламам, наставникам и родителям!

Пусть все созревшие следствия этих поступков

Я приму и преобразую.

Пусть во все времена и в любых обстоятельствах

Они держатся подальше от злодеев.

Пусть во всех предстоящих жизнях

Встречают достойных друзей.

Пусть, не допуская вредных намерений,

Накапливают благую заслугу

И никогда никого не обижают и не задевают.

Пусть все существа обретут Просветленный настрой

И как можно скорее достигнут Освобождения!

При этих словах Геше охватило ликование, и он вскричал:

– Я больше никогда не поступлю во вред Дхарме! Я буду медитировать до конца своих дней, как наказал Учитель. Раньше я мог пойти на что угодно ради богатства, и поэтому больше не хочу мирских благ. Если Мила отвергает их сам, то пусть его ученики примут мои дары, чтобы не нуждаться во время медитации.

Ученики согласились. Позже предметы, подаренные раскаявшимся Геше, ежегодно использовались в Чуваре для поминальных ритуалов в честь Миларепы, а Цагпхува отказался от своих привилегий и стал ярым последователем Дхармы.

Затем Мастер сказал:

– Я пришел в эту долину, чтобы способствовать раскаянию злодея и помочь ему освободиться от последствий его преступлений. Йогин не должен умирать в деревне – иначе он подобен королю, умирающему в хлеву. Я возвращаюсь в Чувар.

Себан Репа предложил:

– Лама, если из‑ за недуга ты не сможешь ходить, мы понесем тебя в паланкине.

Учитель ответил:

– В моей болезни нет реальности. Нет ее и в смерти. Я лишь показал вам такое явление, как «болезнь». В Чуваре я собираюсь показать еще одно явление – «смерть». Нет нужды в паланкине. Пусть некоторые из вас пойдут в сторону Чувара прямо сейчас.

Несколько молодых отшельников выступили в дорогу раньше Милы, но в пещеру Дриче он прибыл первым. В то же время другой Миларепа отправился в путь в сопровождении старших монахов. Третий появился на скале Регпа Дугчен и выглядел совершенно немощным. Четвертый принял мирян, что пришли встретиться с ним в Чуваре. Еще один рассказывал о Дхарме богатым покровителям, сидя на голых камнях возле пещеры Драгкар. Во многих домах Миларепа явился жильцам, и те встретили его подношениями.

Тогда ученики, что выступили в Чувар заранее, вскричали:

– Учитель пришел на место раньше нас!

Старые монахи возразили:

– Мы сопровождали его в путешествии.

Когда прибыли остальные, каждый заявил:

– Мастер здесь. Мы были с ним все это время.

Некоторые сказали:

– Он сейчас в моем доме.

Другие покачали головами:

– Он дает поучения в Драгкаре.

Многие из последователей говорили:

– Я пригласил его к себе домой, чтобы поднести ему дары…

Все рассказывали разные истории. Тогда они спросили Учителя, и тот ответил:

– Вы все правы, я просто над вами подшутил.

После этого он остался в пещере Дриче и выглядел очень больным.

В то время в небе над Чуваром и на вершинах гор то и дело появлялись радуги и прочие знамения, которые возникали еще во время предыдущей встречи Милы с учениками. При виде этих чудес каждый думал, что Учитель собирается покинуть этот мир.

Шива О, Нгендзонг и Себан спросили Милу:

– В страну какого Будды ты собираешься? Куда нам направлять свои обращения? Какими будут твои последние распоряжения? Какой форме практики мы должны следовать?

Учитель ответил:

– Обращайтесь ко мне как хотите. Где бы вы ни были – если вы призовете меня с преданностью, я буду с вами. Все ваши намерения свершатся. Скоро я окажусь в сфере Подлинной радости – Чистой стране Будды Акшобхьи. Вот наставления, которые я вам обещал. После моей смерти передайте Речунгу вещи, которыми я пользовался, – посох и белые одеяния. Они будут служить благоприятными символами для его медитации контроля дыхания. Речунг скоро сюда прибудет. Не касайтесь моего тела до его появления. Эта шапка Учителя Майтрипы и посох из черного дерева алоэ являются знаками того, что поучения Будды будут сохраняться посредством глубокой медитации и чистого видения. Поэтому не подведите и передайте эти предметы учителю из земли У [Гампопе]. Шива О, возьми эту деревянную чашу. Нгендзонг, возьми эту шапку. Репа из Себана, возьми эту трутницу. Йогин из Ди, возьми костяную ложку. Вы, другие ученики, возьмите по клочку моей хлопковой накидки. Это не великие богатства, но они все одинаково значимы.

Вот еще важные поучения о том, о чем вы еще ничего не знаете. Под сердцем спрятано все золото, которое я накопил за всю жизнь, и моя последняя воля о том, как распределить его между вами. После моей смерти прочитайте завещание и следуйте указаниям.

Теперь я скажу несколько слов о практике Дхармы. Существуют богачи, которые считают себя хорошими последователями. Они могут дать сто полезных или бесполезных вещей как подаяние, но надеются получить тысячу. Для них это не более чем способ прославить свою мирскую жизнь. Люди скрыто потакают вредным поступкам, не обращая внимания на недовольство всевидящих защитников, которое вызывают таким поведением. Опасаясь не достигнуть своих мирских целей, они между делом пытаются сделать что‑ то хорошее. Но до тех пор, пока ими владеет жажда признания, они принимают не что иное, как отраву, вместе с пищей. Не пейте яд стремления к славе. Откажитесь от всего, что вы называете практикой Дхармы, но что на самом деле направлено на прославление мирской жизни. Посвятите себя истинной духовной практике.

Йогины‑ репы спросили:

– Можем ли жить в обществе, если это оправдано благом других существ?

– Если вы не привязаны к эгоистическим намерениям, то можете. Но это сложно. Люди, полные мирских желаний, ничем не могут помочь другим. Они даже себе не приносят пользу, как утопающий, который притворяется, что спасает других утопающих. Никто не может сделать ничего для существ, пока не обретет определенное проникновение в суть реальности. Как слепой, ведомый слепцом, он рискует попасть в ловушку желаний. Пространство безгранично, а существ бесчисленное множество, поэтому у вас всегда будет возможность помогать, как только вы станете способны. До этого взращивайте стремление к полному Просветлению, любя других больше, чем себя, и практикуйте Дхарму. Одевайтесь просто, довольствуйтесь малым. Дисциплинируйте свое тело и помните, в чем ваше главное Прибежище. Это необходимо сделать ради всех живущих. Помните эти слова, и пусть они ведут вас на пути.

Затем Мила спел песню:

Простираюсь у ног Марпы‑ переводчика.

О, состоятельные ученики и покровители,

Желающие практиковать Дхарму!

Если вы не следуете за драгоценным учителем,

А лишь выражаете ему почтение,

Благословение вам достанется небольшое.

Если не просите даровать вам глубокие посвящения,

Даже в потоке Тантры затеряетесь среди букв.

Практика, что не ведет к пониманию сути тантр,

Станет причиной запутанности.

Если не медитируете на тайные наставления,

Ваше отречение приведет только к боли.

Пока вы не подчинили мешающие эмоции,

Ваши слова звучат пустой болтовней.

Если не знаете, что такое глубокий путь искусных средств,

Даже великими усилиями не дойдете до сути.

Если не понимаете значения дисциплины –

Как ни старайтесь, не продвинетесь далеко.

Если не копите благую заслугу

И работаете лишь для собственного счастья,

Останетесь в сансаре.

Если копите ее, но не посвящаете Дхарме, –

Сколько ни медитируйте, добрые качества не появятся.

Если не разовьете удовлетворенность,

Лишитесь всего накопленного.

Если не создадите внутренних источников счастья,

Внешние станут причиной страданий.

Если не укротите демона тщеславия,

В поисках славы найдете лишь разорение и раздоры.

От эгоистических устремлений пробуждаются пять ядов.

Мирские желания разлучают близких друзей.

Хвастовство вызывает насмешки и раздражение.

Безмолвствуя, победите в спорах.

Храня безмятежность, не отвлечетесь.

Уединяясь, обретете спутников.

Предпочитая низкие сиденья, подниметесь к вершинам.

Тише едете – дальше будете.

Не действуя, достигнете наивысших целей.

Глубинный путь – самый стремительный.

Постижение пустоты порождает сочувствие.

Породив сочувствие, не отделите себя от других.

Не разделяя на «я» и «не я», поможете всем живущим.

Помогая всем, встретите меня.

Объединившись со мной, достигнете состояния Будды.

Будда, я и мои ученики – единое целое.

Пусть так и будет!

Так он пел.

Когда песня закончилась, Мила добавил:

– Я не знаю, сколько мне осталось жить. Теперь, когда вы услышали эти слова, поступайте так, как я.

И он погрузился в глубокую медитацию.

Вскоре, в возрасте 84 лет, на восходе 14‑ го дня двенадцатого месяца года Древесного Зайца, под девятым лунным созвездием, Учитель вошел в нирвану.

В эти минуты над всей местностью появились и распространились удивительные признаки присутствия Даков и Дакинь. Ясное небо украсилось узором из переплетенных квадратов всех цветов радуги. В центре каждого квадрата находился лотос, распускающийся в четырех направлениях. Над каждым лотосом виднелись мандалы, которые своей чудесной геометрией и архитектурой превосходили творения самых искусных художников и строителей.

Вверху на всем небосводе появилось немыслимое разнообразие подношений от богов сферы желаний; радуги и пятицветные облака сами собой сгущались в формы зонтов, знамен, паланкинов, праздничных знамен и волн из шелка.

Прошел проливной дождь из красочных цветов. Радужные облака над горными вершинами образовали формы ступ, верхушки которых указывали на Чувар. Мелодия вселенского оркестра воспевала хвалу досточтимому Мастеру, и повсюду струился запах самых ароматных благовоний. Все были свидетелями этих знаков, и многие люди видели Даков и Дакинь, встречающих Миларепу богатыми подношениями. Миряне из соображений приличия не поднимали глаз, стараясь не смотреть на обнаженные тела небесных танцовщиц. В свою очередь, посланцы Чистых стран не чувствовали никаких неприятных запахов от мира людей. Все беседовали друг с другом и шутили. Эти удивительные явления можно было наблюдать до тех пор, пока не завершилось прощание с великим йогином Миларепой.

Из Ньянанга пришли богатые покровители йогической общины, желая узнать о состоянии Учителя. Им сообщили о его кончине. В Чуваре они говорили с главными учениками Милы и покровителями из Дрина о перенесении его останков в Ньянанг. Люди из Дрина отказали им и начали приготовления к сожжению тела. Последователи из Ньянанга просили отложить кремацию, пока в Чувар не прибудут все, кто хотел бы почтить память великого йогина. Потом они вышли и вернулись в сопровождении множества земляков, чтобы заявить претензии на тело.

Тогда главные ученики попытались разрешить спор такими словами:

– Последователи из Ньянанга и Дрина одинаково верны Учителю. Раз Мила покинул нас в Чуваре, неправильно переносить его останки в Ньянанг. Но ученики из Ньянанга должны присутствовать здесь на кремации. Мы поровну разделим реликвии между гостями церемонии.

Даже после вмешательства учеников Милы люди из Ньянанга, гордые своим численным перевесом, начали готовиться к драке. В эти минуты в небе посреди света и радуги возник божественный юноша и голосом Учителя спел песню:

Послушайте, великие ученики

И покровители, собравшиеся здесь.

Вы ссоритесь из‑ за мертвого тела.

Я, небесный ученик Миларепы,

Своим решением прекращу ваш спор

И восстановлю мир.

Ум Миларепы, величайшего из людей,

Слился с нерожденным Состоянием истины, –

Но нет другого тела, кроме ума.

Когда и два Состояния формы

Растворятся в подлинной природе,

Не будет никаких вещественных реликвий.

Поэтому глупо пререкаться из‑ за останков.

Эти невежественные люди

Повздорили над прахом Миларепы,

Но споры никогда не ведут к Освобождению.

Обратитесь к Мастеру с почтением и преданностью,

Взывайте к нему из глубины сердца.

Тогда, хотя Состояние истины – нерожденное,

Из него неисчерпаемым потоком

Прольются сочувственные благопожелания.

Они превратятся в реликвии Состояния излучения,

И их в избытке хватит каждому!

После этого юноша исчез подобно радуге.

Все обрадовались при мысли о встрече с Учителем. Они отбросили распри и стали призывать Миларепу. Великие ученики и мирские последователи из Дрина больше не опасались, что тело Мастера могут отнять у них силой.

Вскоре оказалось, что в Ньянанг отправили другие останки Учителя. Их унесли в Лачи и кремировали в пещере Дюдул Пхуг. Как и в Чуваре, здесь тоже проявились все знаки, такие как купол радужного света, дождь из цветов, ароматное благоухание и звуки музыки.

В это время в Чуваре главные ученики и мирские последователи тоже проводили торжественные ритуалы, посвященные уходу великого йогина. Через несколько дней они осмотрели его тело – перед ними лежал сияющий божественный мальчик лет восьми.

Великие ученики обсудили это и решили, что знаменитый Речунг не успеет прибыть вовремя. Все согласились с тем, что если будут хранить тело дольше, то рискуют остаться без реликвий, которым люди могли бы поклоняться и выражать свою преданность; лучше всего кремировать тело немедленно.

Всем дали взглянуть на лицо покойного, и потом его перенесли в кремационную печь. Это было небольшое сооружение на скале, которая когда‑ то служила Учителю троном: с нее он дал много поучений. У основания скалы построили мандалу из цветного песка. Вокруг разместили наилучшие подношения человеческого мира. Правда, их намного превосходили по красоте и пышности подношения мира богов, возникшие в небесах. На рассвете началась церемония кремации. Погребальный костер разожгли, но языки пламени не касались тела. В эту минуту появились пять Дакинь, по одной из каждого семейства, и спели песню:

Рам!

Великий Отшельник в своей медитации

Непрерывно хранит небесное пламя мудрости туммо.

Зачем нужен огонь, обусловленный кармой?

Мила медитировал на себя как на форму Йидама.

Как он сегодня может быть трупом?

В физическом теле йогина

Содержится изысканная мандала Просветления.

Зачем здесь эта земная мандала – простой рисунок?

Великий Отшельник зажег

Негасимый светильник единства ума и энергий.

К чему здесь этот жалкий масляный фонарик?

Милу питают пять неисчерпаемых нектаров.

Для кого здесь эти рукотворные тормы?

Облачившись в одежды дисциплины,

Мастер очистил грязь двух завес и привычных тенденций.

Кому приготовлен этот кувшин для омовений?

В небе среди пышных облаков фимиама

Сверкают мандалы изысканных даров.

Сегодня нет нужды возжигать благовония.

Четыре семейства небесных танцовщиц поют ему славу,

А главная Дакиня мудрости подносит сокровенный дар.

Как теперь говорить о других ритуалах?

Милу окружают держатели высшего знания,

Герои‑ Даки простираются перед ним.

Не нужно сегодня прикасаться к его останкам.

Нет нужды украшать и наряжать мертвое тело

Того, кто постиг подлинную реальность.

Это объект поклонения для людей и богов.

Не стремитесь им обладать!

Лучше практикуйте добрые деяния.

Если есть обязательства перед Ламой и Йидамом,

Не нужны никакие другие распоряжения.

Продолжайте следовать их указаниям.

Рядом с телом Учителя – горой бесценных самоцветов –

Не важничайте друг перед другом,

Покойтесь в равностности.

Наставления просветленного Ламы – великая тайна.

Оставьте разговоры. Храните молчание!

Устные наставления – это живое дыхание Дакинь.

Чтобы его не коснулись омрачения,

Практикуйте в строгом отшельничестве.

На однонаправленном пути к Освобождению

Появляется много помех,

Так что храните тайну своей медитации.

Пусть ваш чудесный отец мечет громы и молнии –

Так вы обретете йогические совершенства.

Поэтому отбросьте сомнения!

Что касается истории Учителя,

Его жизни и Освобождения,

То нет нужды превозносить его славу.

Дакини мудрости поют мелодичную песню –

Из нее прольется благословение.

Укрепите же свою преданность!

Слушайте, счастливые ученики!

Среди духовных наследников Миларепы

Много йогинов, достигших совершенства.

Знайте, люди и боги:

Никакая эпидемия не охватит эти земли.

Все существа, собравшиеся здесь сегодня,

Никогда не родятся в нижних мирах.

В мандале сути подлинной природы

Ум и явления – это одно и то же.

Нет никакого двойственного цепляния.

Вот последняя воля Мастера, покинувшего этот мир.

Слушайте и следуйте его указаниям:

Всегда практикуйте наивысшую Дхарму.

Вот источник покоя и радости!

Когда песня закончилась, Нгендзонг обратился к собранию:

– Учитель просил отложить кремацию до прибытия Речунга. Дакини подтвердили это своей песней. Однако мы не знаем, когда прибудет Речунг.

Репа Шива О заверил всех, что Речунг придет скоро: ведь это предсказали и Мила, и небесные танцовщицы. Кроме того, тело Мастера не поддалось огню.

– Пока наш старший брат находится в пути, – добавил Шива О, – давайте всем сердцем призывать Учителя и медитировать на него.

В это время Речунгпа практиковал в монастыре Лородол, что в Южном Тибете. Однажды утром, на заре, пребывая в смешанном состоянии созерцания и сна, он увидел толпу Дакинь: они намеревались унести в другой мир хрустальную ступу, лучащуюся небесным светом. Сообщество Ваджраяны и мирские покровители, прибывшие с четырех континентов и толпящиеся на земле, а также божества мужского и женского облика, заполонившие небо, воспевали хвалу этой ступе и поклонялись ей, поднося невообразимые дары.

Внезапно к Речунгпе из ступы наклонился Мила. Ученик простерся, увидев Ламу, и услышал его слова: «Сын мой, хотя ты не прибыл вовремя, как я тебя просил, я счастлив оттого, что мы наконец встретились. Неизвестно, когда снова выпадет такая удача, так давай воспользуемся этой редкой возможностью». Лучась радостной улыбкой, Мастер несколько раз коснулся головы Речунга, и тот мгновенно осознал уникальность этого события. Он ощутил такую преданность, какой не знал никогда раньше.

Когда Речунг проснулся, слова Мастера помнились ему очень отчетливо. В нем еще теплилась надежда, что Миларепа жив. В то же время было ясно, что в Чувар Речунг все равно прибудет с опозданием и нужно поторопиться, если он хочет в этой жизни еще хоть раз увидеть Учителя. Он призвал Миларепу с великой преданностью, и в небе возникли две женщины. Они сказали: «Речунг, твой Лама собрался в Чистую страну Дакинь. Если не поспешишь, ты больше никогда не прикоснешься к нему. Ступай сейчас же».

Предупреждение, полученное во сне, и чудесное явление, возникшее наяву в небе, заполненном радугами и светом, пробудили в нем и воспоминания о Ламе, и тревогу за его жизнь, и нестерпимое желание встречи.

В утренних сумерках с первыми криками петухов Речунг покинул Лородол. Он погрузился в особую медитацию на Учителя, называемую «Гуру‑ йога преданности», слившись с чистейшим сознанием Миларепы. Втягивая воздух всем телом и удерживая его внутри, он со скоростью искусно выпущенной стрелы за одно утро преодолел такое расстояние, на которое обычному путешественнику понадобилось бы два месяца. Когда солнце поднялось над горизонтом, он уже прибыл к перевалу на склоне горы Пози между Дингри и Дрином и остановился отдохнуть на мгновение. Там он увидел невообразимое множество чудесных примет; они появлялись повсюду – в небесах, горах и долинах. Речунг обрадовался, еще не зная, что они предвещают. Над вершиной горы Джово Разанг появились бесчисленные небесные сыновья и дочери под куполами из света и радуг. С великой преданностью склонив головы, они несли в сторону Чувара несметные подношения, земные и неземные, и шептали слова благодарности.

Вскоре радость Речунгпы сменилась мрачными предчувствиями, и он спросил божеств:

– Что случилось? Кому вы несете дары и почему вы опустили головы?

Несколько богинь ответили:

– Неужели ты был отрезан от мира? Возможно ли, что ты ничего не видел и не слышал? Мы, божественные существа высших миров, приготовили подношения святейшему из земных учителей Миле Смеющемуся Алмазу. Сейчас боги и люди Чувара прощаются с ним, потому что Мастер переправляется в Чистую страну Дакинь.

Сердце Речунга затрепетало, словно пытаясь выскочить из груди. Он поспешил в путь и вскоре, не доходя до Чувара, увидел Учителя, сидящего на большом камне квадратной формы, похожем на основание ступы. Так же как и во сне, Учитель обрадовался и приветственно поднял руку со словами: «Вот ты и пришел, сын мой».

С огромным облегчением и радостью Речунг подумал, что Миларепа еще жив. Поклонившись Учителю в ноги, он начал что‑ то почтительно говорить, но Мила сказал только:

– Следуй за мной, сын мой.

С этими словами Лама поднялся с камня и внезапно растаял в воздухе!

Речунгпа, встревоженный еще сильнее, устремился вперед и быстро достиг Чувара. Зрелище того, что там происходило, не оставляло никаких надежд. Перед пещерой Учителя собрались все важнейшие ученики, йогины‑ репы, монахи и миряне. Они простирались в направлении останков Миларепы, и в их движениях сквозила глубокая печаль. Несколько молодых монахов, не знавших Речунгпу в лицо, остановили его, не подпуская к телу Мастера.

Тогда йогин поднес своему духовному отцу Миларепе семичастную песню скорби:

Учитель, защитник существ!

Лама, Будда трех времен!

Пребывая в мире великой мудрости и сочувствия,

Услышь эту горестную песню

Твоего несчастного ученика Речунга.

Драгоценный Учитель! Я скорблю и печалюсь.

Я спешил сюда в надежде побыть рядом с тобой,

Но мне не хватило благой заслуги

Даже на то, чтобы увидеть твое лицо.

Великодушный отец, подумай обо мне с любовью!

Перед тобой, Буддой трех времен,

Мудрым, сильным и сочувственным,

Я, нищий странник,

Почтительно простираюсь телом, речью и умом.

Подношу тебе в качестве ритуального дара

Всю практику медитации,

Что я совершал, выполняя твои указания.

Признаю все свои ошибки,

Дурные дела, искаженные взгляды

И восхищаюсь твоими превосходными качествами.

Пожалуйста, вращай колесо тайного Учения

И оставайся здесь, не исчезай в нирване!

Пускай все мои благие деяния

Служат свершению твоих намерений!

Пусть благодаря этой заслуге

Мне, йогину с дурной кармой,

Посчастливится увидеть лицо моего усопшего Мастера!

Я был первым, кого ты принял в ученики, –

А сегодня не могу к тебе прикоснуться!

Мне не довелось застать тебя в живых,

Но позволь мне взглянуть на твои останки!

Представ перед ними, я попрошу:

Мастер, явись мне в жизни или медитации

И подари устные наставления

О том, как искоренить все помехи

В двух фазах тантрической практики!

Учитель, кто больше нас, твоих духовных сыновей,

Нуждается в твоей великодушной поддержке?

Крепко держи нас железным крюком сострадания!

Покоясь в невидимом пространстве подлинной природы,

Не своди с нас сочувственного взора!

Твой вестовой Речунг обременен неведением –

Взгляни на него с любовью, Будда трех времен!

Твой сын Речунг измучен пятью ядами –

Повернись к нему лицом,

Мастер пяти видов просветленной мудрости!

Посмотри на всех существ оком своей доброты –

И особенно на меня, Речунга!

Как только он закончил петь, лицо покойного Учителя сразу перестало светиться, а из тела, наоборот, полыхнуло пламя.

Голос Речунга слышали его ваджрные братья – йогины‑ репы Шива О, Нгендзонг, Себан и некоторые другие, а также их мирские последователи. Прервав медитацию, они вышли поприветствовать опоздавшего друга. Но он был так обескуражен поведением монахов, преградивших ему путь к телу Ламы, что некоторое время просто пел песню и никого не замечал.

Вдруг сам великий Учитель, который уже ушел было в Ясный свет, вернулся к жизни и сел на своем ложе. Обращаясь к невежественным юношам, он произнес:

– Негоже мешать такому человеку! Как говорят, «один живой лев лучше, чем сотня тех, кто ему подражает»! Пропустите его ко мне.

Речунгу Мила сказал:

– Сын мой, не расстраивайся из‑ за пустяка. Подойди к своему отцу!

Все застыли, словно пораженные громом. Речунг, рыдая, бросился обнимать Учителя и от радости лишился чувств. Когда он пришел в себя, все великие ученики, йогины, монахи и миряне сидели перед кремационной ступой. Миларепа выглядел совершенно здоровым. Он появился как воплощение неразрушимой подлинной реальности, единство формы и пустоты. Восседая на лотосе с восемью лепестками, Учитель сиял, как пестик цветка. Он сидел в позе царственной расслабленности, спустив с сиденья одну ногу, а другую подогнув под себя. Протягивая правую руку в мудре обучения, он усмирял языки пламени, а левую руку держал в мудре поддержки, касаясь левой щеки.

Он обратился ко всем ученикам и последователям со словами: