Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Темная ночь
-- Вовка, я с Шурупом домой пошла! -- громко объявила Ветка. -- Тыоставайся, если хочешь, а меня Витька проводит. Надя, отпустишь его?... Надя фыркнула. Шуруп был усталый и сонный, молчал, тяжело вздыхал. На улице Служкинвзял его за руку. Тьма была прозрачной от свечения снега. -- Представляешь, Ветка, я недавно одной своей ученице рассказывалисторию нашего выпускного романа, -- неожиданно признался Служкин. --Приврал, конечно, с три короба... Она затащилась, а мне грустно стало. Давайкак-нибудь съездим снова на ту пристань? -- Зачем в такую даль ехать, когда и дома можно? -- Дура ты, -- огорчился Служкин. Они по заснеженным тротуарам тихонько дошли до клуба, и тут Служкинобнаружил, что забыл дома сигареты. -- Блин, Ветка, -- пробормотал он. -- Можно я до киоска сгоняю?... -- Сгоняй, -- согласилась Ветка. -- Только не долго. Я жду тебя дома. Служкин побежал по улице, оставив Ветку с Шурупом, обогнул здание клубаи углубился в парк, который все называли Грачевником. Фонари здесь несветили, и Служкин сбавил ход до шага. В Грачевнике стояла морозная, чернаятишина, чуть приподнятая над землей белизною снега. Тучи над соснами размеловетром, и кроны казались голубыми, стеклянными. Дьявольское, инфернальноенебо было как вспоротое брюхо, и зеленой электрической болью в нем горелизвезды, как оборванные нервы. Служкин свернул с тропы и побрел по мелкойцелине, задрав голову. Ноги вынесли его к старым качелям. В ночнойноябрьской жути качели выглядели как пыточный инструмент. Смахнув перчаткойснег с сиденья, Служкин взобрался на него и ухватился руками за длинныештанги, будто за веревки колоколов. Качели заскрипели, поехав над землей. Служкин приседал, раскачиваясьвсем телом и двигая качели. Полы его плаща зашелестели, разворачиваясь. Снегвокруг взвихрился, белым пуделем заметался вслед размахам. Служкинраскачивался все сильнее и сильнее, то взлетая лицом к небу, то всей грудьювозносясь над землей, точно твердь его не притягивала, а отталкивала.Небосвод как гигантский искрящийся диск тоже зашатался на оси. Звездыпересыпались из стороны в сторону, оставляя светящиеся царапины. Со свистоми визгом ржавых шарниров Служкин носился в орбите качелей -- искра жизни вмаятнике вечного мирового времени. Разжав пальцы в верхней точке виража, онспрыгнул с качелей, пронесся над кустами как черная, страшная птица и рухнулв снег. Кряхтя и охая, он поднялся и поковылял дальше. Опустевшие качели, качаясь по инерции, стонали посреди пустого ночного парка. Служкин выбрался к автобусной остановке и прилип к киоску. -- Бутылку водки, и откройте сразу, -- как пиво, заказал он. Он сунул в окошко деньги и вытащил бутылку. -- Паленая? -- спросил он и приложился к горлышку. -- Настоящая, -- соврали из окошка. -- Закусить надо? -- После первой не закусываю, -- сказал Служкин и пошел прочь. Возле подъезда Ветки он долго щурил глаза и считал пальцем окна. Свет уВетки не горел. Ветка не дождалась его и легла спать. В Веткином подъезде Служкин сел на лестницу и начал пить водку.Постепенно он опростал почти полбутылки. Сидеть ему надоело, он встал ипошел на улицу. Потом началось что-то странное. Бутылка утерялась, зато откуда-топоявились так и не купленные сигареты. Какая-то мелкая шпана за сигаретупыталась перетащить Служкина через какой-то бетонный забор, но так и несмогла. Потом Служкин умывался ледяной водой на ключике, чтобы привести себяв чувство. Потом у бани пил какой-то портвейн с каким-то подозрительнымтипом. Потом спал на скамейке. Потом на какой-то стройке свалился в котловани долго блуждал впотьмах в недрах возведенного фундамента, пытаясь найтивыход. Выбрался оттуда он грязный, как свинья, и почти сразу же рядом с нимостановился милицейский " уазик". Служкин пришел в себя только в ярко освещенном помещении отделениямилиции. -- Ой! -- испуганно сказал он. -- Где я? В вытрезвителе, что ли?... -- Сидеть! -- заорал на него через стойку сержант. Служкин присмирел, озираясь, и потрогал физиономию -- цела ли? Изкоридора напротив донесся рев и пьяный мат. Одна из дверей распахнулась, инаружу вывалился мужик в расстегнутой рубахе и трусах. Ему выкручивал рукувторой милиционер. -- Хазин, помоги уложить! -- закричал он. -- Убью, если пошевелишься! -- пообещал сержант Служкину и с дубинкойпобежал на помощь коллеге. Едва оба милиционера заволокли мужика в комнату, Служкин метнулся ктелефону на стойке и набрал номер Будкина. -- Будкин, это Служкин, -- быстро сказал он. -- Выручай, я втрезвяке!... Вернулся сержант Хазин, сел, подозрительно ощупал Служкина взглядом иначал скучно допрашивать, записывая ответы. Изображая предупредительность, Служкин отвечал охотно и многословно, но все врал. Минут через пятнадцать в отделение решительно вступил Будкин. Онуверенно пошагал сразу к стойке. Его расстегнутый плащ летел ему вследстрашно и грозно, как чапаевская бурка. Служкин дернулся навстречу Будкину, и Будкин одновременно с сержантом свирепо рявкнул: -- Сидеть! -- У вас, значит, этот голубь, -- проговорил Будкин, по-хозяйскиопираясь на стойку. -- А я ищу его который час... Какие с ним будутформальности? Не меньше получаса прошло, пока Будкин заполнял какие-то бланки ирасплачивался. Наконец он грубо подхватил Служкина под мышку и потащил навыход, прошипев краем рта: -- Ногами скорее шевели, идиот!... От милицейского подъезда они дунули к ближайшей подворотне. -- Ты чего, в ментовке бомбу заложил?... -- задыхаясь, спросил Служкин. -- Быстрее надо было, пока этот сержант меня не вспомнил, -- пояснилБудкин и хехекнул: -- Я в школе у него два года в сортире мелочь вытрясал...А ты где пропадал? Почему грязный такой? Надька мне уже сто раз звонила.Чего ты бесишься-то, Витус? -- Я не бесюсь... не бешусь... Короче, все ништяк. -- Да-а... -- Будкин закурил, печально рассматривая Служкина. -- Вотсейчас тебе и будет ништяк... -- А у тебя нельзя отсидеться? -- робко спросил Служкин. -- У меня негде. Там сейчас Рунева с Колесниковым. -- Ни фига себе! -- удивился Служкин. -- А чего они делают? -- Чего ты с Веткой делал? Торпеду полировал. Вот и они тоже. -- А ты чего?... -- Че-че, -- хехекнув, передразнил Будкин. -- Варю суп харчо. Пустьтрахаются, палас не протрут. Пойдем лучше пиво пить. Угощаю. Только на рассвете Служкин позвонил в свою дверь. Ему открылаосунувшаяся Надя и посторонилась, пропуская в прихожую. -- Это я, твой пупсик, -- беспомощно сказал Служкин. -- Ну что, удовлетворила тебя Ветка как женщина? -- поинтересоваласьНадя, недобро сощурившись. -- Нет... -- виновато сознался Служкин. -- Жаль, что квартира твоя и я не могу тебя выгнать... Я надеюсь, чтосегодня твой день рождения уже кончился? -- Кончился, -- покорно согласился Служкин. -- Ну и у меня с тобой все кончилось, -- спокойно заявила Надя и сразмаха съездила ему по скуле.
* ЧАСТЬ II. Ищу человека *
Выбираем " лошадь"
В зеленоватом арктическом небе не было ни единого облака, как ни единоймысли. Серебряное, дымное солнце походило на луну, с которой сошлифовалищербины. Замерзшие после оттепели деревья в палисадниках переливчатовздымались хрустальными люстрами и свешивали в разные стороны ледяныегроздья отяжелевших ветвей. Служкин запустил девятый " А" в кабинет и раскрыл классный журнал. В немлежала иносказательная -- чтобы не поняли другие учителя -- записка, написанная им самому себе в прошлую пятницу. -- Так, -- сказал Служкин, когда красная профессура, рассевшись, угомонилась. -- У меня к вам, господа, вопрос: почему это вы всем классом впрошлую пятницу сбежали с урока, а? -- Кто? Мы?! -- искренне изумились девятиклассники. -- Это вы сбежали! Это вас не было! Мы ждали, мы стучались! И когда дверь пинали, вы тоже неорали! И в замочной скважине вас не было! -- Не было вас, -- авторитетно подтвердил Старков. -- Мы честнопроторчали семь минут после звонка и только потом ушли. -- Почему же я, как пень, сидел весь шестой урок один? -- У нас география четвертым была! -- закричала красная профессура. --А на пятом-шестом мы на физре, как сволочи, три километра бегали! -- Расписание-то изменили, -- пояснил Старков. -- Посмотреть-то его не судьба была? -- фыркнула Митрофанова. -- А у нас в учительской на расписании никаких перемен не было!... --обескураженно развел руками Служкин. -- Ага, а мы виноваты, -- расстроилась красная профессура. -- Ладно, не нойте, -- махнул рукой Служкин. -- Что делать будем, еслитак вышло? Есть три выхода. Первый -- честно рассказать все Розе Борисовне, и пусть она решает. Второй -- сегодня провести дополнительный урок. Третий-- сделать вид, что " я не я и лошадь не моя". Что предпочтете? -- " Лошадь"! -- дружно закричала красная профессура. -- Роза Борисовна всех убьет, и вас, и нас, -- рассудительно сказалСтарков, -- и заставит проводить все тот же дополнительный урок. А на негопридет только полкласса, да и то вас слушать не будут. Так что лучше ужсразу " лошадь", Виктор Сергеевич. -- Тогда два условия. Первое: вы самостоятельно учите дома еще одинпараграф и в следующий раз по нему -- проверочная... -- Не пройдет, -- прокомментировал Старков. -- Никто учить не будет. Авпрочем, мы никогда не учим географию, а все проверочные пишем на пятерки.Ладно, принимаем это условие. Давайте второе. -- Второе -- чтобы об этом не узнала Роза Борисовна. Волнение концентрическими кругами пробежало по классу и сошлось наконецпочему-то на Маше Большаковой. -- Она не узнает, -- чуть покраснев, пообещала за всех Маша. В учительской Служкин оживленно пересказал историю своего договора сдевятым " А" Кире Валерьевне. -- Знаешь, -- поморщившись, сказала Кира, -- я не люблю, когда мнепоказывают голый, грязный зад и при этом радуются. Служкин осекся, помолчал и ответил: -- А я не люблю, когда ставят сапоги на пироги. -- Ты ничего не забыл? -- холодно поинтересовалась Кира. Служкин возвел глаза и начал вспоминать, загибая пальцы: -- Зубы почистил... Ботинки зашнуровал... Ширинку застегнул... -- А где журнал девятого " А"? -- устало спросила Кира. -- Роза Борисовна забрала, -- блекло ответил Служкин. Едва он вошел в квартиру, заорал телефон. -- Витька, это ты? -- раздался голос Ветки. -- Ты чего, с ума сошел? Куда ты пропал тогда? Колесникова всю ночь дома не было! Мы бы с тобой такоторвались!... В это время дверь открылась, и в прихожую вбежала Тата. -- Ветка, потом поговорим, -- торопливо сказал Служкин и положилтрубку. -- Папа дома! -- ликующе крикнула Тата Наде. -- Ты рыбу коту купил? -- не здороваясь, спросила Надя. -- Нет? Своимужином его кормить будешь. Пока не разделся, сходи в подвал, поищи его.Потом мусор выброси. С ведром в руке Служкин вышел из подъезда. Он направился вдольфундамента дома, кискиская в разбитые подвальные окна. Из одного окна вответ раздалось задумчивое бурчание и скрежет когтей по водопроводнымтрубам. Служкин присел возле этого окна на корточки и позвал снова: -- Кис-кис-кис... Пуджик, гад... Кис-кис-кис... Ты чего сбежал? Кормят, что ли, плохо? Или дорогу домой забыл? Кис-кис-кис... Иди сюда, кудаисчез?... Кис-кис-кис... Опять пропал, сволочь... Кис-кис... Ладно -- я, аты-то чего выпендриваешься?Данная страница нарушает авторские права?