Сцена третья. Освещается Анна – она сидит у окошка в камере

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Освещается Анна – она сидит у окошка в камере. Мгновение спустя высвечиваются фигуры стоящих перед ней троих мужчин. Это Норфолк, Кромвель и Кингстон, смотритель Тауэра.

Норфолк. Мне было бы куда приятней, Анна, с тобою встретиться наедине, но не могу. На это есть причины.

Норфолк. Они бы все равно остались. У Кингстона имеется приказ не допускать с тобой свиданий тет-а-тет. А Кромвель не уйдет, поскольку хочет слышать, что будет сказано, от слова и до слова. Да я и сам едва ли бы рискнул с тобой остаться с глазу на глаз: меня назначили твоим судьей и могут счесть, что я вступил с тобой в преступный сговор.

Анна Я, дядя Норфолк, рада видеть вас, пусть даже на людях. Я здесь совсем отвыкла от гостей. Я вам бы предложила сесть, да мой чертог почти что не обставлен.

Анна. Нельзя? (С улыбкой). Ну что же, вам стоять, не мне.

Норфолк. Позволь спросить: я мог бы чем-то быть тебе полезен?

Анна. Тогда – три просьбы. Мне очень тяжко тут без трех вещей. Пусть мне позволят выходить на воздух и несколько минуток в день глядеть на небо. Я так соскучилась в тюрьме по небу.

Анна. Иметь возможность видеться с друзьями – с одним-двумя, не больше, – пускай им разрешат прийти. Хоть при тюремщике, но я хочу их видеть.

Анна. Елизавета. Нельзя ли приводить ее ко мне? И даже тут оставить? Она бы развлекла меня – ведь девочке уже три года – и помогла бы коротать мне дни. Здесь каждый день – как вечность.

Кингстон. Милорд, вопрос об этом был рассмотрен.

Кингстон. Запрет наложен тем, кто сам во все вникает.

Норфолк. (после паузы). Ему приказано молчать.

Анна. Так, значит, Генрих. Все понятно. Лишь одного я не могу понять: кому он нужен, этот мрачный фарс? Зачем ломать комедию с такой серьезной миной? Никто не верит ведь в мою вину. Как может кто-нибудь признать меня виновной?

Норфолк. Ты согласилась бы, дружок, уехать за границу и там покойно жить – в Антверпене, к примеру, – не претендуя на свои права у нас?

Анна. Покойно жить? Извольте. Буду рада. Какой ценою я должна купить покой? Сложить с себя мой титул королевы? Забыть о праве дочери на трон?

Норфолк. А если проще – брак признать ничтожным? Ты согласилась бы на этот шаг?

Норфолк. Она отправится с тобой в Антверпен.

Анна. И все придет к тому, к чему он вел сначала. Я стану брошенной любовницей, а наша дочь – ублюдком. Ну нет! На это я согласия не дам.

Норфолк. Боюсь, что пэры вынесут вердикт «виновна».

Норфолк. Так у меня нет выбора, мой друг. Коль скоро суд найдет, что ты виновна, я буду вынужден назначить кару.

Норфолк. Нельзя пока сказать наверняка. Я сам не знаю. Получше выступи в свою защиту, детка. Ты сможешь сделать это, как никто. Будь умницей. Заставь ИХ слушать. Быть может, этим ты себя спасешь.

Норфолк. В суде. Пусть кой-кому придется туго. И говори – как будто бы при нем.

Свет гаснет. Возникает изображение зарешеченного оконца, потом высвечивается фигура Анны. Она опять одна в своей камере.