Глава lvi

Мистер Пиквик и Сэмюел Уэллер ведут

серьезную беседу, в которой участвует родитель

последнего. Неожиданно является старый

джентльмен в костюме табачного цвета

Мистер Пиквик сидел в одиночестве, размышляя о разнообразных предметах

и, между прочим, о том, как ему обеспечить молодую чету, чье неопределенное

положение внушало ему жалость и вызывало беспокойство, как вдруг в комнату

вошла легкой походкой Мэри и, приблизившись к столу, быстро проговорила:

- Простите, сэр, Сэмюел ждет внизу и спрашивает, может ли его отец

повидаться с вами.

- Разумеется, - отвечал мистер Пиквик.

- Благодарю вас, сэр, - сказала Мэри, скользнув к двери.

- Сэм давно ждет? - осведомился мистер Пиквик.

- О нет, сэр! - с живостью отвечала Мэри. - Он только что вернулся. Он

говорит, что больше не будет проситься у вас в отпуск.

Быть может, Мэри поняла, что эту последнюю новость она сообщила более

выразительно, чем было необходимо, или, может быть, она заметила добродушную

улыбку, с какой взглянул на нее мистер Пиквик, когда она умолкла, Как бы то

ни было, она опустила голову и начала рассматривать уголок своего нарядного

передника с таким вниманием, какое, казалось, ничем не было вызвано.

- Передайте им, чтобы они сейчас же шли сюда, распорядился мистер

Пиквик.

Мэри с явным облегчением побежала исполнять приказание.

Мистер Пиквик два раза прошелся по комнату, потирая подбородок левой

рукой и, по-видимому, о чем-то размышляя.

- Ну, что ж, - сказал, наконец, мистер Пиквик кротким, но

меланхолическим тоном, - это наилучший способ вознаградить его за

преданность и любовь... Бог с ним, пусть так и будет. Такова участь

одинокого старика: люди, его окружающие, находят новых людей, милых их

сердцу, и покидают его. Я не имею права надеяться, что моя судьба будет

иной. Да, да, - добавил мистер Пиквик, повеселев, - это было бы эгоистически

и неблагородно. Я должен почитать себя счастливым,, что имею возможность

позаботиться о нем. И я счастлив. Конечно, счастлив.

Мистер Пиквик был так поглощен этими мыслями, что стук в дверь

повторился раза три-четыре, прежде чем он его услышал. Поспешно усевшись и

вновь обретя свой обычный благодушный вид, он дал разрешение войти, и в

комнату вошел Сэм Уэллер в сопровождении отца.

- Рад вас видеть, Сэм, - сказал мистер Пиквик. Как поживаете, мистер

Уэллер?

- Здоровехонек, благодарю вас, сэр, - ответил вдовец. - Надеюсь, и вы в

добром здоровье, сэр?

- Да, благодарю вас, - отозвался мистер Пиквик.

- Я хотел маленько потолковать с вами, сэр, если вы можете мне уделить

минут пять, сэр, - сказал мистер Уэллер.

- Конечно, - ответил мистер Пиквик. - Сэм, подайте стул отцу.

- Спасибо, Сэмивел, я уже раздобыл себе, - сказал мистер Уэллер,

придвигая стул. - На редкость прекрасная погода, сэр, - добавил старый

джентльмен, усаживаясь и кладя шляпу на пол.

- Действительно, превосходная, - подтвердил мистер Пиквик. - Как раз по

сезону.

- Самая сезонистая погода, сэр, - подхватил мистер Уэллер.

Тут у старого джентльмена начался жестокий приступ кашля, по окончании

коего он кивнул головой, подмигнул и стал проделывать целый ряд умоляющих и

угрожающих жестов, которые Сэм Уэллер упорно старался не замечать.

Мистер Пиквик, заметив некоторое замешательство, обнаруженное старым

джентльменом, разрезал лист лежавшей перед ним книги и терпеливо ждал, когда

мистер Уэллер заговорит о цели своего посещения.

- Я никогда не видывал такого противного сына, как ты, Сэмивел, сказал

мистер Уэллер, с негодованием взирая на Сэма. - Отроду не видывал.

- Что он сделал, мистер Уэллер? - полюбопытствовал мистер Пиквик.

- Не хочет начать, сэр, - отвечал мистер Уэллер. Он знает, что я не

мастер объясняться по таким особенным делам, и, однако, стоит и глазеет на

меня, как я тут сижу, отнимаю ваше драгоценное время и из себя делаю

регулярное зрелище. Нет чтобы помочь мне хоть одним словечком! Это не

сыновнее поведение, Сэмивел, - добавил мистер Уэллер, вытирая лоб, - совсем

даже не сыновнее.

- Вы сказали, что говорить будете вы, - возразил Сэм. - Откуда же мне

знать, что вы сплоховали в самом начале?

- Ты должен был видеть, что я не могу сняться с места, - перебил отец.

- Я сбился с дороги и наткнулся на забор, и всякие неприятности со мной

происходят, а ты даже не хочешь протянуть мне руку помощи. Мне стыдно за

тебя, Сэмивел.

- Дело в том, сэр, - начал Сэм, слегка поклонившись, - что родитель

получил деньги...

- Очень хорошо, Сэмивел, очень хорошо! - одобрил мистер Уэллер, кивая с

довольным видом. - Я не хотел тебя бранить, Сэмми. Очень хорошо. С этого и

нужно начинать. Прямо к делу. Прекрасно, Сэмивел!

В знак полного своего удовлетворения мистер Уэллер кивнул несчетное

число раз и в позе внимательного слушателя ждал, чтобы Сэм продолжал речь.

- Присядьте-ка, Сэм, - сказал мистер Пиквик, убедившись, что визит

протянется дольше, чем он предполагал.

Сэм снова поклонился и сел. Поймав на себе взгляд отца, он продолжал:

- Родитель, сэр, получил пятьсот тридцать фунтов.

- В пониженных консолях, - вполголоса присовокупил мистер

Уэллер-старший.

- Не все ля равно - в пониженных консолях или как-нибудь иначе?

возразил Сэм. - Получено пятьсот тридцать фунтов, да?

- Правильно, Сэмивел, -подтвердил мистер Уэллер.

- К этой сумме он прибавил то, что получил за дом и торговое дело...

- Арендные права, фирма, инвентарь, обстановка, - вставил мистер

Уэллер.

- И всего получилось тысяча сто восемьдесят фунтов, - продолжал Сэм.

- Вот как! - сказал мистер Пиквик. - Я очень рад. Поздравляю вас,

мистер Уэллер, с такой удачей.

- Подождите минутку, сэр, - возразил мистер Уэллер, умоляюще поднимая

руку. - Продолжай, Сэмивел.

- Эти-вот самые деньги, - нерешительно заговорил Сэм, - он хочет

положить в какое-нибудь надежное место, и я тоже этого хочу, потому что,

останься они у него, он их будет раздавать взаймы, или поместит капитал в

лошадей, или потеряет бумажник, - словом, что-нибудь выкинет.

- Очень хорошо, Сэмивел, - одобрительно заметил мистер Уэллер, словно

Сэм воспевал его осторожность и предусмотрительность. - Очень хорошо.

- И по этим самым причинам, - продолжал Сэм, нервически теребя поля

своей шляпы, - по этим самым причинам он и взял сегодня все деньги и пришел

сюда вместе со мной, чтобы сказать, или нет, предложить, или, иначе

говоря...

- Сказать, что деньги эти мне ни к чему! - нетерпеливо перебил мистер

Уэллер. - Я регулярно езжу с каретой, и мне негде их прятать, и, стало быть,

придется платить кондуктору, чтобы он о них позаботился, или положить в одну

из сумок на стенке кареты, а это будет соблазн для внутренних пассажиров.

Если вы их припрячете для меня, сэр, я вам буду премного благодарен. Может

быть, - добавил мистер Уэллер, наклонясь к мистеру Пиквику и шепча ему на

ухо, - может быть, они вам понадобятся на расходы по этому-вот присуждению.

А я вам одно скажу: держите их у себя, пока я за ними не приду!

С этими словами мистер Уэллер сунул бумажник в руки мистеру Пиквику,

схватил шляпу и выбежал из комнаты с проворством, удивительным для такого

тучного субъекта.

- Остановите его, Сэм! - с беспокойством воскликнул мистер Пиквик.

Догоните его, сейчас же приведите назад! Мистер Уэллер, постойте, вернитесь!

Сэм понял, что приказание хозяина должно быть исполнено. Схватив за

рукав отца, спускавшегося по лестнице, он потащил его назад.

- Мой добрый друг, - сказал мистер Пиквик, беря за руку старика, - ваше

доверие трогает меня, но я очень смущен.

- Не о чем беспокоиться, сэр, - упрямо отвечал мистер Уэллер.

- Уверяю вас, мой добрый друг, денег у меня больше, чем мне нужно,

гораздо больше, чем успеет истратить человек моих лет.

- Никто не знает, сколько он. может истратить, если сначала не

попробует, - заметил мистер Уэллер.

- Быть может, вы правы, - отвечал мистер Пиквик, - но так как у меня

нет желания проделывать такие опыты, то вряд ли мне грозит нищета. Очень

прошу вас, мистер Уэллер, возьмите эти деньги.

- Очень хорошо! - мрачно сказал мистер Уэллер. Сэмми, запомни мои

слова: я выкину какую-нибудь отчаянную штуку с этими-вот деньгами,

отчаянную!

- Лучше не надо, - отозвался Сэм.

Мистер Уэллер призадумался, а затем, решительно застегнув сюртук,

объявил:

- Я буду держать заставу.

- Что такое? - вскричал Сэм.

- Заставу! - повторил мистер Уэллер сквозь стиснутые зубы. - Буду

держать заставу. Можешь попрощаться с отцом, Сэмивел. Остаток своих дней я

посвящу заставе.

Эта угроза была столь ужасна, а мистер Уэллер, по-видимому твердо

решивший привести ее в исполнение, был так глубоко задет отказом мистера

Пиквика, что сей джентльмен после недолгих размышлений сказал ему:

- Хорошо, мистер Уэллер, я оставлю у себя деньги. Надеюсь, мне удастся

пристроить их значительно лучше, чем это сделали бы вы.

- Совершенно верно, сущая правда! - просияв, воскликнул мистер Уэллер.

Конечно, вы их пристроите, сэр.

- Не будем больше говорить об этом, - сказал мистер Пиквик, запирая

бумажник в письменный стол. Я вам глубоко признателен, мой добрый друг.

Присаживайтесь. Я хочу с вами посоветоваться.

Тихий смех, вызванный блестящим успехом визита и не только исказивший

физиономию мистера Уэллера, но и сотрясавший его туловище, руки и ноги, пока

мистер Пиквик прятал бумажник, мгновенно уступил место величавой

серьезности, когда он услышал эти слова.

- Сэм, пожалуйста, выйдите на несколько минут, - сказал мистер Пиквик,

Сэм немедленно удалился.

Мистер Уэллер принял необычайно глубокомысленный вид и был весьма

изумлен, когда мистер Пиквик начал речь такими словами:

- Вы, кажется, не сторонник брака, мистер Уэллер?

Мистер Уэллер покачал головой. Он не мог выговорить ни слова: смутная

догадка, что какой-то коварной вдове удалось завладеть мистером Пиквиком,

сковала ему язык.

- Может быть, вы случайно заметили молодую девушку там, внизу, когда

пришли сюда вместе с вашим сыном? - осведомился мистер Пиквик.

- Да. Я заметил молодую девушку, - лаконически ответил мистер Уэллер.

- Какого вы о ней мнения? Скажите откровенно, мистер Уэллер, какого вы

о ней мнения?

- Мне она показалась пухленькой, и фигура аккуратная, - критическим

тоном сообщил мистер Уэллер.

- Совершенно верно, - сказал мистер Пиквик. - Совершенно верно. А что

вы скажете о ее манерах?

- Очень приятные, - отвечал мистер Уэллер. - Очень приятные и

соответственные.

Точный смысл, вложенный мистером Уэллером в это последнее

прилагательное, остался невыясненным, но, судя по тону, оно выражало

благоприятный отзыв, и мистер Пиквик был вполне удовлетворен, словно получил

исчерпывающий ответ.

- Я принимаю в ней большое участие, мистер Уэллер, - сказал мистер

Пиквик.

Мистер Уэллер кашлянул.

- Я хочу сказать, что принимаю участие в ее судьбе, - продолжал мистер

Пиквик. - Мне хочется, чтобы она была счастлива и обеспечена, понимаете?

- Прекрасно понимаю, -отвечал мистер Уэллер, решительно ничего не

понимавший.

- Эта молодая особа, - сказал мистер Пиквик, - привязана к вашему сыну.

- К Сэмивелу Веллеру! - вскрикнул родитель.

- Да, - подтвердил Пиквик.

- Это натурально, - подумав, промолвил мистер Уэллер, - натурально, но

небезопасно. Пусть Сэм остерегается.

- Что вы хотите этим сказать? - спросил мистер Пиквик.

- Пусть остерегается, как бы чего-нибудь ей не сболтнуть, - пояснил

мистер Уэллер. - Как-нибудь в простоте душевной скажет словечко, а потом,

чего доброго, пожалуйте в суд за то, что нарушил брачное обещание. От них не

убережешься, мистер Пиквик, если уж они имеют на вас виды. И не угадаешь,

что у них на уме, а пока сидишь да раздумываешь - они тебя и сцапают. Я и

сам женился в первый раз, сэр, и от этой самой уловки произошел Сэм.

- Вы не очень-то поощряете меня закончить то, что я начал говорить,

заметил мистер Пиквик, - но лучше уж сказать все сразу. Не только этой

молодой особе нравится ваш сын, но и вашему сыну она нравится, мистер

Уэллер.

- Однако! - воскликнул мистер Уэллер. - Вот это приятная новость для

родительских ушей!

- Мне приходилось наблюдать за ними, - продолжал мистер Пиквик, не

отвечая на последнее замечание мистера Уэллера, - и я в этом совершенно

уверен. Допустим, что я помог бы им устроиться, если они поженятся, помог бы

заняться каким-нибудь делом, которое дало бы им возможность жить безбедно,

что бы вы на это сказали, мистер Уэллер?

Сначала мистер Уэллер принял с кислой миной такое предложение,

связанное с женитьбой человека, в чьей судьбе он был заинтересован, но когда

мистер Пиквик стал его убеждать и особенно подчеркивал тот факт, что Мэри не

вдова, он начал понемножку сдаваться. Мистер Пиквик имел на него большое

влияние, а наружность Мэри ему очень понравилась: по правде говоря, он уже

успел подмигнуть ей несколько раз отнюдь не по-отцовски. Наконец, он

объявил, что не ему противиться желаниям мистера Пиквика и он будет счастлив

последовать его совету, после чего мистер Пиквик с удовольствием поймал его

на слове и призвал Сэма.

- Сэм! - откашлявшись, сказал мистер Пиквик. Мы с вашим отцом

беседовали о вас.

- О тебе, Сэмивел, - подтвердил мистер Уэллер покровительственным и

внушительным тоном.

- Я не слепой, Сэм, я давно уже заметил, что вы питаете более чем

дружеские чувства к горничной миссис Уинкль, - продолжал мистер Пиквик.

- Ты слышишь, Сэмивел? - осведомился мистер Уэллер тем же поучительным

тоном.

- Надеюсь, сэр, - сказал Сэм, обращаясь к своему хозяину, - надеюсь,

сэр, ничего предосудительного нет в том, что молодой человек обращает

внимание на молодую женщину, бесспорно хорошенькую и примерного поведения.

- Разумеется, - отвечал мистер Пиквик.

- Ясное дело, - согласился мистер Уэллер ласково, но с важностью.

- Я не только не вижу ничего предосудительного в таком поведении,

которое считаю вполне естественным, - продолжал мистер Пиквик, - но я бы

хотел вам помочь и пойти навстречу вашим желаниям. Вот потому-то я и имел

разговор с вашим отцом и, убедившись, что он разделяет мое мнение...

- Раз эта особа не вдова, - вставил мистер Уэллер в виде пояснения.

- Раз эта особа не вдова, - с улыбкой повторил мистер Пиквик, - я хочу

освободить вас от тех обязанностей, которые в настоящее время вас связывают,

и доказать вам свою благодарность за вашу преданность и многие прекрасные

качества. Я хочу помочь вам жениться немедленно на этой девушке и обеспечу

заработок, достаточный для вас и вашей семьи. Я буду горд, Сэм, - добавил

мистер Пиквик, сначала говоривший дрожащим голосом, но постепенно овладевший

собой, - горд и счастлив, если помогу вам устроиться в жизни.

На несколько мгновений воцарилось глубокое молчание, потом Сэм сказал

тихо и хриплым голосом, но тем не менее очень твердо:

- Я вам премного благодарен, сэр, за вашу доброту, она как раз в вашей

натуре, но этому не бывать.

- Не бывать?! - воскликнул изумленный мистер Пиквик.

- Сэмивел! - степенно произнес мистер Уэллер.

- Я говорю, что этому не бывать, - повысив голос, повторил Сэм. - А как

вы без меня обойдетесь, сэр?

- Мой друг, - отвечал мистер Пиквик, - перемены, происшедшие в жизни

моих друзей, отразятся также и на моей жизни. Вдобавок я старею и нуждаюсь в

отдыхе и покое. Мои скитания кончились, Сэм.

- Как знать, сэр! - возразил Сэм. - Сейчас вы думаете так, а вдруг ваши

желания изменятся, и это очень возможно, потому что у вас душа

двадцатипятилетнего. Как вы тогда обойдетесь без меня? Этому не бывать, сэр.

- Очень хорошо, Сэмивел, в твоих словах много истины, - поощрительно

заметил мистер Уэллер.

- Я принял такое решение после долгих размышлений, Сэм, и, конечно, не

изменю его, - покачав головой, сказал мистер Пиквик. - Для меня настали

новые времена. Конец скитаниям!

- Прекрасно, сэр, - отвечал Сэм, - но по этой-то причине вы и должны

держать при себе человека, который нас понимает и позаботится о ваших

удобствах. Если вам нужен парень более вылощенный, чем я, ладно, берите его,

но за жалованье или без жалованья, с предупреждением об увольнении или без

предупреждения, со столом или без стола, с квартирой или без квартиры, а Сэм

Уэллер, которого вы подобрали в старой гостинице в Боро, от вас не отойдет,

что бы ни случилось. И пусть кто хочет старается, все равно никто этому

помешать не может!

По окончании этой декларации, которую Сэм произнес с большим чувством,

старший мистер Уэллер встал и, забыв о времени, месте и приличиях, замахал

шляпой над головой и оглушительно крикнул три раза " ура".

- Мой друг! - сказал мистер Пиквик, когда мистер Уэллер снова сел,

слегка сконфуженный собственным энтузиазмом. - Вы должны подумать и о

молодой женщине.

- Я думаю о молодой женщине, сэр, - отвечал Сэм. - Я подумал о молодой

женщине. Я с ней поговорил. Я ей объяснил свою ситивацию. Она готова ждать,

пока все не наладится, и мне кажется, она так и сделает. А если нет, то,

стало быть, она не та женщина, за какую я ее принимаю, и я готов от нее

отказаться. Вы меня не первый день знаете, сэр. Я принял решение, и ничто не

может его изменить.

Кто бы стал возражать против такого заявления? Во всяком случае не

мистер Пиквик. В этот момент он чувствовал такую гордость и испытывал такую

радость при виде бескорыстной привязанности своих скромных друзей, какой не

пробудили бы в его сердце десятки тысяч заверений в дружбе самых великих

людей.

Пока в комнате мистера Пиквика шла такая беседа, в гостиницу явился

маленький старый джентльмен в костюме табачного цвета, сопровождаемый

носильщиком с небольшим чемоданом. Условившись относительно ночлега, он

осведомился у лакея, здесь ли остановилась некая миссис Уинкль, на что лакей

отвечал, разумеется, утвердительно.

- Она сейчас одна? - спросил старый джентльмен.

- Кажется, одна, сэр, - ответил лакей. - Я могу позвать ее горничную,

сэр, если вы...

- Нет, она мне не нужна, - быстро перебил старый джентльмен. -

Проводите меня в комнату леди без доклада.

- Как же так, сэр? - переспросил лакей.

- Вы оглохли? - спросил маленький старый джентльмен.

- Нет, сэр.

- Ну, так слушайте. Сейчас вы меня хорошо слышите?

- Да, сэр.

- Прекрасно. Проводите меня в комнату миссис Уинкль без доклада.

Давая такое распоряжение, старый джентльмен сунул в руку лакея пять

шиллингов и пристально посмотрел на него.

- Право, сэр, - начал лакей, - я не знаю, сэр, можно ли...

- А, понимаю, вы согласны, - перебил маленький старый джентльмен. - Ну,

так сделайте это сейчас же. Незачем терять время.

Джентльмен держал себя столь уверенно и спокойно, что лакей сунул пять

шиллингов в карман и повел его наверх, не проронив ни слова.

- Вот эта комната? - спросил джентльмен. - Можете идти.

Лакей повиновался, недоумевая, кто бы мог быть этот джентльмен и что

ему нужно. Старый джентльмен выждал, пока он не скрылся из виду, а затем

постучал.

- Войдите, - сказала Арабелла.

- Гм... голос во всяком случае приятный, - пробормотал старый

джентльмен, - а впрочем, это ничего не значит.

С этими словами он открыл дверь и вошел. При виде незнакомца Арабелла,

сидевшая за рукодельем, встала и слегка смутилась, но в этом смущении была

грация.

- Пожалуйста, не вставайте, сударыня, - сказал неизвестный, войдя и

прикрыв за собой дверь. - Если не ошибаюсь, миссис Уинкль?

Арабелла наклонила голову.

- Миссис Натэниел Уинкль, которая вышла замуж за сына старика из

Бирмингема? - продолжал незнакомец, с явным любопытством разглядывая

Арабеллу.

Арабелла снова наклонила голову и с беспокойством огляделась, словно

раздумывая, не позвать ли на помощь.

- Вы, кажется, удивлены, сударыня, - заметил старый джентльмен.

- Да, признаюсь, - отвечала Арабелла, недоумевая еще больше.

- Если вы разрешите, сударыня, я сяду, - сказал незнакомец.

Он уселся и, достав из кармана футляр, не спеша извлек из него очки,

которые водрузил на нос.

- Вы меня не знаете, сударыня? - спросил он, так пристально глядя на

Арабеллу, что та начала волноваться.

- Не знаю, сэр, - робко отозвалась она.

- Ну, конечно, - сказал джентльмен, обхватив руками левую ногу. -

Откуда вам меня знать? Но моя фамилия вам известна, сударыня.

- Неужели? - промолвила Арабелла и задрожала, сама не зная почему.

Может быть, вы ее назовете?

- Успеется, успеется, - отвечал незнакомец, не сводя глаз с ее лица. Вы

недавно вышли замуж, сударыня?

- Да, недавно, - чуть слышно сказала Арабелла, откладывая рукоделье и

начиная все сильнее волноваться от одной мысли, которая уже мелькнула у нее

раньше, а сейчас снова пришла ей в голову.

- Вышли замуж, не объяснив своему мужу, что следовало бы сначала

посоветоваться с его отцом, от которого он, кажется, зависит?

Арабелла прижала носовой платок к глазам.

- Вышли замуж, даже не попытавшись как-нибудь стороной узнать, каково

отношение старика к этому вопросу, которым он, само собой разумеется, должен

интересоваться? - настаивал незнакомец.

- Я этого не отрицаю, сэр, - сказала Арабелла.

- Вышли замуж, не имея своего собственного приличного состояния, чтобы

оказывать мужу поддержку, взамен тех мирских благ, которые, как вам

известно, были бы ему предоставлены, если бы он женился, считаясь с волей

отца? - продолжал старый джентльмен. - Мальчики и девочки называют это

бескорыстной любовью, пока не обзаведутся своими собственными мальчиками и

девочками, а тогда они совсем иначе и более трезво смотрят на это дело.

Арабелла залилась слезами и сказала в свое оправдание, что она молода и

неопытна, что только любовь побудила ее совершить этот шаг и что она чуть ли

не с самого детства была лишена родительских советов и руководства.

- Это плохо, - заявил старый джентльмен более мягким тоном, - очень

плохо. Глупо, романтически и легкомысленно.

- Это я виновата, я одна, сэр! - плача, отозвалась бедная Арабелла.

- Вздор! - сказал старый джентльмен. - Полагаю, вы не виноваты в том,

что он в вас влюбился. А впрочем, - добавил он, лукаво посмотрев на

Арабеллу, - вы и в самом деле виноваты. Как было ему не влюбиться?

Этот маленький комплимент, или странная манера, с какой он был сделан,

или изменившееся обращение старого джентльмена, или, наконец, и то, и

другое, и третье заставили Арабеллу улыбнуться сквозь слезы.

- Где ваш муж? - резко спросил старый джентльмен, прогнав улыбку,

осветившую и его физиономию.

- Я его жду с минуты на минуту, сэр, - отвечала Арабелла. - Я его

уговорила пойти погулять. Он не получает никаких известий от отца и очень

удручен.

- Удручен, вот как! - сказал старый джентльмен. Поделом ему.

- Боюсь, что он страдает за меня, - добавила Арабелла, - а я, сэр,

глубоко страдаю за него. Ведь я навлекла на него это несчастье.

- Не беспокойтесь о нем, моя дорогая, - сказал старый джентльмен. -

Поделом ему. Я очень рад, чрезвычайно рад - поскольку это его касается.

Едва эти слова сорвались с уст старого джентльмена, как на лестнице

послышались шаги, которые показались знакомыми и ему и Арабелле. Когда

мистер Уинкль вошел в комнату, маленький джентльмен побледнел и, пытаясь

сделать вид, будто овладел собой, встал.

- Отец! - воскликнул мистер Уинкль, попятившись от изумления.

- Он самый, сэр, - отозвался маленький старый джентльмен. - Ну, сэр,

что вы имеете мне сказать?

Мистер Уинкль молчал.

- Надеюсь, вам стыдно самого себя, сэр? - спросил старый джентльмен.

Мистер Уинкль все еще молчал.

- Стыдитесь вы себя, сэр, или не стыдитесь? - осведомился старый

джентльмен.

- Нет, сэр, - отвечал мистер Уинкль, беря под руку Арабеллу, - я не

стыжусь ни себя, ни своей жены.

- Вот как! - иронически воскликнул старый джентльмен.

- Я очень сожалею, если мой поступок повлиял на вашу любовь ко мне,

сэр, - сказал мистер Уинкль, - но должен сказать, что нет оснований

стыдиться, если я могу называть эту леди своей женой, а вы - своей дочерью.

- Твою руку, Нат! - воскликнул старый джентльмен изменившимся голосом.

- Поцелуйте меня, моя милочка. Что и говорить, вы очаровательная невестка!

Спустя несколько минут мистер Уинкль отправился отыскивать мистера

Пиквика и, вернувшись с этим джентльменом, представил его своему отцу, после

чего они без устали пожимали друг другу руки в течение пяти минут.

- Мистер Пиквик, я вам глубоко признателен за вашу доброту к моему

сыну, - сказал мистер Уинкль с грубоватой прямолинейностью. - Я человек

вспыльчивый, а когда мы в последний раз с вами виделись, я был раздражен и

застигнут врасплох. Теперь я сам все проверил и больше чем удовлетворен.

Нужно приносить еще какие-нибудь извинения, мистер Пиквик?

- Никаких, - отвечал сей джентльмен. - Вы сделали как раз то, чего мне

не хватало для полноты моего счастья.

После этого начались новые рукопожатия, затянувшиеся на пять минут и

сопровождавшиеся многочисленными комплиментами, каковые, впрочем, отличались

тем доселе невиданным преимуществом, что были вполне искренни.

Сэм, исполняя сыновий долг, проводил своего отца до " Прекрасной

Дикарки" и, вернувшись оттуда, встретил в переулке жирного парня, которому

Эмили Уордль поручила отнести какую-то записку.

- Послушайте, - сказал Джо с непривычной для него болтливостью, - какая

хорошенькая девушка Мэри! Я от нее без ума!

Мистер Уэллер не дал никакого словесного ответа, но, ошеломленный такой

самонадеянностью жирного парня, воззрился на него, затем взял за шиворот,

довел до угла и на прощание угостил его безболезненным, церемонным пинком,

после чего, насвистывая, пошел домой.

ГЛАВА LVII,

в которой Пиквикский клуб

прекращает свое существование и все

заканчивается ко всеобщему удовольствию

В течение целой недели после счастливого прибытия мистера Уинкля из

Бирмингема мистер Пиквик и Сэм Уэллер отсутствовали с утра до вечера,

возвращаясь только к обеду, и имели вид таинственный и многозначительный,

совершенно несвойственный их натурам. Было ясно, что надвигаются весьма

серьезные и знаменательные события, но различные догадки касательно

характера этих событий ни к чему не приводили. Иные (в том числе мистер

Тапмен) готовы были предположить, что мистер Пиквик помышляет о супружеских

узах, но леди энергически отвергали такую догадку. Другие склонялись к тому,

что он хочет отправиться в далекое путешествие и в настоящее время занят

приготовлениями, но и это предположение было категорически опровергнуто

самим Сэмом, который на вопрос Мэри решительно заявил, что никаких новых

путешествий больше не предвидится. Наконец, когда у всех помутилось в голове

от шестидневных бесплодных размышлений, было единогласно решено потребовать

от мистера Пиквика, чтобы он объяснил свое поведение и ясно изложил, почему

он не появляется в кругу своих преданных друзей.

С этой целью мистер Уордль пригласил всю компанию на обед в Эдельфи, и

когда графины дважды обошли вокруг стола, приступил к делу.

- Все мы горим желанием узнать, - начал пожилой джентльмен, - чем мы

вас обидели и почему вы нас покидаете и предаетесь уединенным прогулкам?

- Как странно! - сказал мистер Пиквик. - Как раз сегодня я собирался

вам все объяснить. Если вы мне нальете еще стаканчик вина, я удовлетворю

ваше любопытство.

Графины с необычайной поспешностью двинулись дальше из рук в руки, а

мистер Пиквик, весело улыбнувшись, окинул взглядом своих друзей и приступил

к объяснениям.

- События, происшедшие в нашем кругу, - начал мистер Пиквик, - я имею в

виду брак уже заключенный и брак еще предстоящий, - и перемены, с ними

связанные, побудили меня обдумать трезво и без промедления мои планы на

будущее. Я решил удалиться в какое-нибудь тихое и живописное местечко в

окрестностях Лондона. Я нашел дом, отвечающий всем моим требованиям, нанял

его и меблировал. Сейчас все приготовления закончены, и я намерен переехать

туда немедленно в надежде прожить еще много лет в мирном уединении,

скрашивая свои дни обществом друзей и лелея надежду остаться в их памяти

после смерти.

Тут мистер Пиквик сделал паузу, и вокруг стола пронесся тихий шепот.

- Дом, который я нанял, - продолжал мистер Пиквик, - находится в

Даличе. При нем небольшой сад, а расположен он в одном из очаровательнейших

уголков близ Лондона. Он обставлен вполне комфортабельно и, пожалуй, даже

изящно, но об этом вы будете судить сами. Сэм переезжает туда вместе со

мной. По рекомендации Перкера, я нанял экономку - очень старую - и тех слуг,

какие, по ее мнению, мне нужны. Я хотел бы освятить свое маленькое убежище,

предоставив его для совершения одной церемонии, к которой я отношусь с

глубоким интересом. Если мой друг Уордль не возражает, мне бы хотелось,

чтобы свадьба его дочери была отпразднована в моем новом доме в тот день,

когда я туда перееду. Счастье молодежи, - с чувством добавил мистер Пиквик,

- всегда доставляло мне величайшую радость. Весело будет у меня на сердце,

когда я под собственной кровлей буду свидетелем счастья самых дорогих для

меня друзей.

Мистер Пиквик снова сделал паузу. Эмили и Арабелла громко всхлипывали.

- О своем намерении я известил членов клуба лично и письменно,

продолжал мистер Пиквик. - За время нашего длительного отсутствия в клубе

возникли разногласия, а мой уход в связи с некоторыми другими

обстоятельствами привел к его роспуску. Пиквикский клуб больше не

существует. Я никогда не стану жалеть, - тихим голосом добавил мистер

Пиквик, - о том, что посвятил почти два года общению с самыми разнообразными

людьми, хотя мои поиски новых впечатлений могут многим показаться

легкомысленными. Чуть ли не вся моя жизнь была посвящена делам и погоне за

богатством, а теперь передо мной открылось нечто, о чем я до сей поры не

имел понятия и что поведет, надеюсь, к просвещению моего ума и к его

совершенствованию. Если я мало сделал добра, то смею думать, что зла я

причинил еще меньше, и все мои приключения послужат источником занимательных

и приятных воспоминаний на склоне моей жизни. Бог да благословит всех вас!

С этими словами мистер Пиквик, дрожащей рукой наполнив свой бокал,

осушил его и прослезился, а его друзья разом встали и с воодушевлением

провозгласили тост за его здоровье.

К свадьбе мистера Снодграсса не требовалось почти никаких

приготовлений. Так как у него не было ни отца, ни матери и до своего

совершеннолетия он находился под опекой мистера Пиквика, то сей джентльмен

прекрасно знал его материальное положение и виды на будущее. Сделанный

мистером Пиквиком отчет касательно обоих пунктов вполне удовлетворил мистера

Уордля, - как, впрочем, удовлетворил бы его любой отчет, ибо добрый старый

джентльмен находился в чрезвычайно веселом и благодушном расположении духа,

а когда Эмили было выдано хорошее приданое, свадьбу назначили через три дня,

и такая поспешность довела чуть ли не до сумасшествия трех портних и одного

портного.

Заложив почтовых лошадей в свой экипаж, старик Уордль уехал на

следующий же день, чтобы привезти свою мать в город. Когда он со

свойственной ему стремительностью сообщил новость старой леди, та мгновенно

упала в обморок, но быстро ожила и, приказав немедленно уложить парчовое

платье, принялась рассказывать о некоторых подобных же обстоятельствах,

связанных со свадьбой старшей дочери покойной леди Толлимглауэр, причем

рассказ ее длился три часа и не был доведен до середины.

Нужно было уведомить миссис Трандль о великих приготовлениях,

происходивших в Лондоне, а так как она находилась в деликатном положении, то

мистер Трандль сам сделал это сообщение, опасаясь, как бы новости не слишком

на нее повлияли. Но они не слишком на нее повлияли, ибо она тотчас же

послала в Магльтон за новой шляпкой и черным атласным платьем и вдобавок

заявила о своем решении присутствовать при церемонии. Тогда мистер Трандль

призвал доктора, а доктор сказал, что миссис Трандль сама должна знать лучше

всех, как она себя чувствует. На это миссис Трандль ответила, что она

чувствует себя прекрасно, и решила ехать. Тогда доктор, который был человек

мудрый и рассудительный и умел блюсти не только чужие интересы, но и свои

собственные, сказал, что, если миссис Трандль останется дома, она будет

волноваться и, пожалуй, еще больше себе повредит, а стало быть, пусть она

едет. И она поехала. А доктор очень заботливо прислал с полдюжины микстур и

предписания принимать их в дороге.

В разгар всей этой суматохи Уордлю было поручено передать два письмеца

двум молодым леди, которых просили быть подружками. По получении этих писем

обе молодые леди пришли в отчаяние, ибо у них не было " вещей", подходящих

для столь важного события, и не хватало времени запастись ими,

обстоятельство, казалось, доставившее двум достойным папашам двух молодых

леди скорее удовольствие, чем неудовольствие. Впрочем, старые платья

переделали, купили новые шляпки, и молодые леди были так очаровательны, как

только можно было от них ожидать. А так как при совершении обряда они

плакали в подобающих местах и трепетали в надлежащее время, то приведи в

восторг всех зрителей.

Как добрались до Лондона двое бедных родственников, - притащились ли

они пешком, поместились ли на запятках, подвезли ли их на телеге, или они по

очереди несли друг друга на руках, - остается невыясненным. Как бы там ни

было, но они опередили Уордля. И в день свадьбы первыми гостями,

стучавшимися в дверь мистера Пиквика, были двое бедных родственников,

сиявших улыбками и воротничками.

Впрочем, их приняли радушно, ибо бедность или богатство не имели

значения в глазах мистера Пиквика. Новые слуги были расторопны и усердны,

Сэм удивительно весел и оживлен, а Мэри блистала красотой и яркими лентами.

Жених, который последние два-три дня проживал в доме мистера Пиквика,

галантно выехал навстречу невесте в даличскую церковь, сопровождаемый

мистером Пиквиком, Беном Элленом, Бобом Сойером и мистером Тапменом; Сэм

Уэллер, помещавшийся на запятках, был одет в новую великолепную ливрею,

сшитую специально для этого дня, с белой ленточкой в петлице - подарком его

дамы сердца. Их встретили Уордли, Уинкли, невеста, подружки и Трандли, а по

окончании церемонии кареты покатили обратно к дому мистера Пиквика, где был

приготовлен завтрак и где их уже ждал маленький мистер Перкер.

Здесь рассеялись легкие облачка, навеянные торжественной церемонией:

все лица просияли, и ничего не слышно было, кроме поздравлений и

комплиментов. Все казалось таким красивым: лужайка перед окнами, сад позади

дома, миниатюрная оранжерея, столовая, гостиная, спальни, курительная

комната, а в особенности кабинет с картинами, креслами, старинными

шкатулками, оригинальными столиками и множеством книг, с большим светлым

окном, откуда открывался вид на веселую лужайку, а вдали разбросаны были

домики, полускрытые деревьями, - кабинет с портретами, коврами, креслами и

диванами! Все было так очаровательно, так изящно, так уютно, все

свидетельствовало о таком изысканном вкусе, что, по мнению присутствовавших,

трудно было решить, чем следует больше восхищаться.

А посреди этой комнаты стоял мистер Пиквик. Лицо его сияло улыбкой,

перед которой не могло бы устоять ни сердце мужчины, ни сердце женщины, ни

сердце ребенка. Сам он был счастливейшим в этой компании, снова и снова

пожимал руки все тем же гостям, а когда его собственные руки были свободны,

с удовольствием их потирал; он без конца озирался по сторонам, откуда то и

дело раздавались восклицания, выражавшие восторг или любопытство, и всех

заражал своим весельем.

Завтрак подан. Мистер Пиквик усаживает старую леди (которая очень

красноречиво повествовала о леди Толлимглауэр) во главе стола; Уордль

занимает место против нее; друзья размещаются по обе стороны стола; Сэм

становится за стулом своего хозяина. Смех и болтовня стихают. Мистер Пиквик,

прочитав молитву, умолкает на секунду и осматривается вокруг. От избытка

счастья слезы струятся у него по щекам.

Расстанемся же с нашим старым другом в одну из тех минут неомраченного

счастья, которые, если мы будем их искать, скрашивают иногда нашу преходящую

жизнь. Есть темные тени на земле, но тем ярче кажется свет. Иные люди,

подобно летучим мышам или совам, лучше видят в темноте, чем при свете. Мы,

не наделенные такими органами зрения, предпочитаем бросить последний

прощальный взгляд на воображаемых товарищей многих часов нашего одиночества

в тот момент, когда на них падает яркий солнечный свет.

Такова участь большинства людей, которые входят в общение с другими

людьми, - в расцвете лет они приобретают истинных друзей и теряют их,

повинуясь законам природы. Такова участь всех писателей и летописцев, - они

создают воображаемых друзей и теряют их, повинуясь законам творчества. Но

этого мало: от них требуется отчет о дальнейшей судьбе воображаемых друзей.

Подчиняясь этому обычаю - бесспорно тягостному, - мы приводим кое-какие

биографические сведения о лицах, собравшихся в доме мистера Пиквика.

Мистер и миссис Уинкль, окончательно завоевав расположение мистера

Уинкля-старшего, вскоре поселились в новом доме на расстоянии полумили от

мистера Пиквика. Мистер Уинкль работал в Сити как представитель или агент

своего отца и заменил свое прежнее платье костюмом рядового англичанина, и с

той поры обрел внешность цивилизованного христианина.

Мистер и миссис Снодграсс обосновались в Дингли Делле, где купили

маленькую ферму и занялись хозяйством скорее для развлечения, чем с целью

наживы. Мистер Снодграсс, предаваясь иногда мечтательности и меланхолии,

слывет и по сей день великим поэтом среди своих друзей и знакомых, хотя нам

неизвестно, чтобы он хоть какими-нибудь творениями давал основание для такой

уверенности. Репутация многих знаменитых людей, литераторов, философов и так

далее, зиждется на таком же точно фундаменте.

Мистер Тапмен нанял квартиру в Ричмонде *, где проживает с тех пор, как

его друзья поженились, а мистер Пиквик избрал оседлый образ жизни. В летние

месяцы он постоянно прогуливается по Террасе, и вид у него юношеский и

игривый, чем он завоевал восхищение многих пожилых и одиноких леди,

обитающих в этих краях. Больше он никогда и никому не делал предложения.

Мистер Боб Сойер, попав предварительно в " Газету" *, попал затем в

Бенгалию в сопровождении мистера Бенджемина Эллена; оба джентльмена были

приняты Ост-Индской компанией на должность хирургов. Они четырнадцать раз

переболели желтой лихорадкой, а затем решили испробовать метод воздержания

от спиртных напитков, и с тех пор зажили благополучно.

Миссис Бардл сдает комнаты многим приятным холостым джентльменам с

большой для себя выгодой, но никого не привлекает к суду за нарушение

брачного обещания. Ее поверенные, мистеры Додсон и Фогг, по-прежнему

занимаются своей профессией, получая солидные барыши и пользуясь репутацией

самых ловких людей.

Сэм Уэллер сдержал свое слово и оставался холостым два года. По

прошествии сего времени умерла старая экономка, и мистер Пиквик назначил на

ее место Мэри при условии, чтобы она немедленно вышла замуж за мистера

Уэллера, что она и исполнила безропотно. Судя по тому, что у калитки сада

постоянно вертятся два толстых мальчугана, можно предположить, что Сэм

обзавелся семьей.

Мистер Уэллер-старший в течение года ездил с каретой, но, заболев

подагрой, вынужден был подать в отставку. Впрочем, содержимое бумажника было

так удачно помещено мистером Пиквиком, что он имеет теперь независимое

состояние и живет в превосходном дворе около Шутерс-Хилла, где его почитают

как оракула, а он хвастается своей дружбой с мистером Пиквиком и по-прежнему

питает непреодолимое отвращение к вдовам.

Мистер Пиквик живет в своем новом доме, посвящая часы досуга приведению

в порядок своих записок, - впоследствии он презентовал их секретарю некогда

знаменитого клуба, - или слушая, как Сэм Уэллер читает вслух и сопровождает

чтение приходящими ему на ум замечаниями, которые неизменно доставляют

мистеру Пиквику величайшее удовольствие. Сначала его весьма беспокоили

мистер Снодграсс, мистер Уинкль и мистер Трандль, неустанно обращавшиеся к

нему с просьбой крестить их отпрысков, но теперь он привык к этому и

относится к своим обязанностям, как к делу самому обыкновенному. Ему ни разу

не пришлось пожалеть о благодеяниях, оказанных Джинглю, ибо и этот субъект и

Джоб Троттер сделались со временем достойными членами общества, хотя упорно

отказывались вернуться в те места, где некогда подвизались, уступая

искушениям. Мистер Пиквик начал прихварывать; впрочем, он сохраняет

юношескую бодрость духа, и нередко можно видеть, как он любуется картинами в

даличской галерее * или прогуливается в ясный день по живописным

окрестностям. Его знают все местные бедняки, которые всегда с глубоким

почтением снимают шапки, когда он проходит мимо. Дети его боготворят;

впрочем, так же относится к нему и все местное население. Каждый год он

отправляется на торжественное семейное празднество к мистеру Уордлю, и, куда

бы он ни ездил, его неизменно сопровождает верный Сэм, связанный со своим

хозяином крепкой взаимной любовью, конец которой может положить только

смерть.

Конец

Приложение