Шаг первый. Три инстинкта сохранения

Являясь универсальным принципом построения гармоничных (динамически равновесных) систем, триадный принцип проявляет себя в физиологии и психологии человека.

В 1960-х гг. американский нейрофизиолог Пол Маклин (Paul D. MacLean, 1913–2007), опираясь на исследования стадий филогенеза, в частности на последовательность развития нервных структур в ходе эволюции человека, определил головной мозг человека как «триединый» – разработал иерархическую концепцию триединого мозга[120], имея в виду сосуществование в центральной нервной системе человека трех нейронных комплексов, каждый из которых представлял собой относительно автономное образование, функциональность которого повторяла функциональность головного мозга.

«Первый из них – архипаллиум [121], называемый также рептильным мозгом, который охватывает структуры ствола мозга, мозжечок, средний мозг, наиболее древние базальные ганглии – бледный шар – и обонятельные луковицы. Маклин называл рептильный мозг также «комплексом Р».

Пелеопаллиум, или древний мозг млекопитающих, включает в себя структуры лимбической системы. Он соответствует мозгу низших млекопитающих.

Мозг неопаллиум, то есть высший, или новый мозг млекопитающих, почти полностью охватывает полушария и состоит из наиболее позднего типа коры, именуемого «неокортексом», и нескольких групп субкортикальных нейронов. Он соответствует мозгу высших млекопитающих, включая приматов и человека.

Согласно теории Маклина, речь идет о трех связанных между собой биологических компьютерах, каждый из которых сохраняет свои характерные черты в том, что касается разума, субъективности, чувства пространства и времени, мобильности и других менее специфических функций.

Рептильный мозг ответственен за самосохранение, и в нем вырабатываются механизмы агрессии и повторяющегося поведения. Он всегда активен, даже во время сна, и постоянно механически воспроизводит одни и те же шаблоны поведения. Он никогда не меняется и не обладает способностью учиться на опыте. Это мозг жестокий, навязчивый, вынуждающий, приверженный ритуалам, параноический; он служит вместилищем «древней памяти».

Лимбическая система связана с эмоциями и инстинктами, с пищей, борьбой и сексуальным поведением. Выживание для этой системы означает избежать боли и продлить удовольствие. Она также связана с параноическим поведением и всплесками эмоций. (...)

Традиционно считалось, что высшие отделы мозга подчиняют себе и контролируют низшие отделы, однако Маклин доказал, что это не так и что как рептильный мозг, так и лимбическая система могут, когда им потребуется, нарушить и изменить высшие функции мозга».[122]

В опубликованной в 1990 г. монографии[123] Пол Маклин утверждает, что человеческий мозг состоит из трех независимых областей, вложенных друг в друга подобно русской матрешке. Согласно теории о триедином мозге, у человека не один, а три мозга – соответственно «рептильный», «звериный» и «приматный». Вместе они составляют единое целое – то, что принято называть центральной нервной системой человека. Маклин считал, что об иерархии этих трех систем в норме и патологии сегодня известно не так уж много и что усовершенствование любого из этих трех мозгов может привести к изменению сложившейся сбалансированной иерархии между ними, усиливая один мозг и ослабляя два других.

Триединое функционирование мозга Пол Маклин уподобляет работе трех «взаимосвязанных биологических компьютеров, (каждый) со своим собственным интеллектом, своей субъективностью, своим собственным чувством времени и пространства и своей памятью»[124].

«Функция древнего мозга рептилий, по мнению Маклина, заключается в контроле врожденных поведенческих актов; такой мозг недостаточно пластичен и обеспечивает выживание только при постоянных условиях среды. Древний мозг млекопитающих («висцеральный мозг») формирует эмоции, увеличивает объем памяти и дает возможность возникновения простых форм поведения. Новый мозг прибавляет возможность произвольного управления эмоциями, прогнозирования поведения и т. п. Маклин рекомендовал не забывать, что в каждом человеке присутствует мозг лошади и крокодила, и с этим обстоятельством порой приходится считаться».[125]

Как указывает А. В. Олескин, «прослеживается тесная взаимосвязь между прогрессивным развитием неокортекса и усложнением социальной жизни приматов. Показано, что неокортекс больше по размерам у тех видов приматов, у которых более крупные социальные группы[126], т. е. «объем неокортекса зависит от количества социальных взаимоотношений, на которые примат должен обращать внимание в сложной социальной среде».[127] (…)

«Способность проникновения в душевные состояния других людей является основой социального взаимодействия... У успешных корпоративных, политических и военных лидеров мы находим повышенную способность проникновения во внутренний мир других людей».[128]». [129]

Таким образом, по Маклину, нервная система человека состоит из следующих трех элементов:

– самой древней части нервной системы, согласно предлагаемому нами триадному подходу отвечающей за мотивацию, проявления Дельца;

– лимбической системы головного мозга, соответствующей архетипу Воина;

– коры головного мозга, имеющейся в развитом виде только у человека, соответствующей архетипу Жреца.

Модель триединого мозга Пола Маклина лежит в русле философской идеи Аристотеля (384–322 до н. э.), видевшего в природе иерархию вещей, «великую цепь бытия», протянувшуюся от камней и минералов к растениям и животным, далее – к человеческим существам и, наконец, теряющуюся в совершенном царстве небесном. Аристотель считал, что у каждой вещи в этом мире есть свой собственный «псюхе» – вид души. «Согласно Аристотелю, существующие в этом мире виды душ упорядочены в иерархию. Растения обладают растительной душой, которая позволяет им обмениваться веществом с окружающей средой и расти, животным же присуща как растительная, так и животная душа, отзывающаяся на ощущения и обусловливающая движения. У человека кроме растительной и животной души есть способности, позволяющие рассуждать и обладать знанием».[130]

Заметка на полях.

Интересно проследить параллели между концепцией триединого мозга и структурной моделью психики Зигмунда Фрейда, в которой есть «Ид», несущее ответственность за эволюционно древнейшие мотивы поведения, «Эго», отвечающее за рациональную оценку ситуации, рациональный контроль индивидуума за поведением, и «Суперэго», отвечающее за чувство вины, страха и другие эмоции, имеющие социальные корни.

Концепция триединого мозга настолько популярна на Западе, что ее можно встретить не только в научной литературе, но и в книгах по восточным дыхательным практикам, в научно-популярной и даже художественной литературе.

В книге[131] Ильчи Ли «Дыхание мозга: Путь к личному максимуму» описанию триединого мозга посвящается (следует отметить, без ссылки на автора концепции) целая глава – «Три слоя мозга».

Джозеф Чилтон Пирс в своей книге «Биология трансцендентного»[132] также уделяет концепции Пола Маклина немалое внимание.

Описание модели триединого мозга находим и в научно-популярной книге номинанта Пулитцеровской премии 1977 г. Карла Сагана – глава книги, названная «Мозг и колесница», полностью посвящена обсуждению этой модели:

«Пятьсот миллионов лет назад в первозданном море плавали рыбоподобные существа, называемые остракодермами и плакодермами, чей головной мозг уже имел явные признаки того же деления, что и наш. Но относительные размеры и значение этих компонентов и даже выполняемые ими функции были, конечно, весьма отличны от сегодняшних. Самое привлекательное здесь – это, пожалуй, история последовательного разрастания и специализация трех наслоений мозга, надстраивающихся над спинным, промежуточным и средним мозгом. После каждого следующего эволюционного шага старые части мозга по-прежнему продолжают существовать и функционировать. Но к ним добавляется новое наслоение с новыми функциями.

Главным представителем этой точки зрения сегодня является Поль Маклин, руководитель лаборатории эволюции мозга и поведения Национального института умственного здоровья. Одна из особенностей его работы состоит в том, что она проводится на многих различных животных, от ящериц до саймири (беличьих обезьян). Другая заключается в том, что Маклин и его коллеги тщательно изучали «социальное» и всякое иное поведение этих животных, чтобы понять, какая из частей мозга управляет тем или иным видом поведения».[133]

В октябре 1967 г. на Западе была опубликована книга «Дух в машине», написанная известным критиком тоталитаризма, английским философом Артуром Кестлером. В своей книге «говоря о несовершенной связи между отдельными частями или уровнями человеческого мозга, подробно описывая их функции, Кестлер ссылается на тридцатилетний опыт работы американского ученого П. Д. Маклина, исследователя головного мозга, крупнейшего авторитета в этой области, назвавшего связь между отдельными частями человеческого мозга «шизофизиологией».[134]

В частности, Кестлер пишет: «Человеческий мозг – жертва просчета в конструкции, прокравшегося из-за необычайно поспешной, «взрывной» эволюции, предположительно имевшей место в плейстоцене. В ходе такого ускоренного филогенеза не успела сложиться достаточно эффективная коммуникация между «старым мозгом» (палеокортексом, восходящим к рептилиям), «средним мозгом» (мезокортексом, присущим низшим млекопитающим) и «новым мозгом» (неокортексом, специфичным для высших млекопитающих и человека). Дефект координации состоит прежде всего в том, что многие функции филогенетически новых отделов мозга дублируются филогенетически более старыми его отделами, которые заведуют не только бессознательными вегетативными процессами в организме, но вдобавок по-своему «чувствуют» и «мыслят». В человеческом сознании имеются как бы два независимых экрана: на один из них проецируется грубый и упрощенный абрис действительности, апеллирующий к низшим инстинктам и невербализованным эмоциям, на другом – возникает более точный, детальный и адекватный образ мира. Психическая раздвоенность, свойственная человеку, находит подтверждение в материальном субстрате – в «шизофизиологии» головного мозга. В нашей черепной коробке, образно говоря, расположились бок о бок крокодил, лошадь и человек разумный, причем первые две твари далеко не всегда подчиняются своему предполагаемому господину. Напротив, они часто превращают его в своего раба: вербальное мышление подыскивает рациональные мотивировки и хитроумные оправдания примитивным аффектам».[135]

Комментарий.

Позволим себе поправить философа: обладая тремя указанными нервными системами, каждая из которых «укомплектована» системой функциональностей, необходимых для существования живого организма, человек имеет не два, а три независимых экрана, но наше сознание воспринимает информацию лишь от одного из них – от того, на который проецируется картина мира, формируемая неокортексом. Об этом свидетельствует ряд исследований, в которых показано, как в случае поражения у человека затылочных областей мозга, ответственных за обработку неокортексом визуальной информации (при сохранении функциональности воспринимающих световой поток органов зрения), человек сохраняет способность ориентироваться в окружающей обстановке – в частности, способен избегать столкновений с находящимися на его пути предметами [136]. Это доказывает, что параллельно с неокортексом и независимо от него древние разделы мозга обрабатывают входящую (в данном случае визуальную) информацию, и что в ситуации дисфункции основного, ведущего органа дешифровки визуальной информации человек способен подсознательно воспринимать результаты этой обработки и действовать на ее основе.

В другой своей книге Артур Кестлер пишет: «Мой уважаемый коллега доктор Пол Маклин предложил термин «шизофизиология». Позвольте его процитировать: «Дихотомия функций филогенетически старой и новой коры приводит к расхождению в эмоциональном и умственном поведении. Наши интеллектуальные функции осуществляются новыми, высокоразвитыми участками мозга, тогда как эмоциональное поведение по-прежнему зависит от относительно малоразвитой, примитивной системы, архаических мозговых структур, почти не претерпевших фундаментальных изменений за весь процесс эволюции от крысы к человеку». (…)

Нейрофизиолог Пол Маклин утверждает в своих работах, что человеческий мозг состоит из трех независимых областей, «вложенных» друг в друга подобно матрешке, и каждая из них живет по своим собственным «часам». Их роль играет группа нервных клеток, расположенных в глубине мозга, которые называют «ядром скрещения».[137]

Другой известный писатель, Роберт Антон Уилсон, описывая модель Пола Маклина, говорит о возможных направлениях перспективных исследований: «На мой взгляд, более увлекательно и полезно управлять сознанием, «переключая каналы» и выбирая состояние, которое в данный момент предпочтительно использовать. Такой метод позволяет лучше узнать не только сильные и слабые стороны обоих полушарий головного мозга, но и познакомиться с иными центрами мозга: «нижним», или старым, мозгом, рептильным в своих рефлексах, и «верхним», или новым, мозгом, с легкостью представляющим лабиринты реальности с множественным, а не дуальным выбором; передними и задними долями мозга (возможно, передние доли осуществляют тонкую интуитивную настройку восприятия в запрещенной зоне «телепатии»)».[138]

Наконец, в фантастическом романе Питера Уоттса мы читаем: «…обнаружил целое иное «я», захороненное под лимбической системой, под ромбовидным мозгом и даже под мозжечком. Оно обитало в стволе мозга и оказалось старше самого подтипа позвоночных. Оно было самодостаточным: слышало, видело и щупало независимо от всех прочих частей, наслоившихся на него последышей эволюции. Это «я» стремилось только к собственному выживанию, не уделяло времени на планирование или анализ абстракций, тратило усилия лишь на минимальную обработку сенсорной информации. Но оно действовало быстро, не отвлекалось и реагировало на угрозы быстрее, чем его более умные соседи успевали их осознать. (…)

Мысль об отдельном, стремительном создании в стволе нашего мозга, которое берет на себя управление при аварии, основана помимо прочего на исследованиях Джо Леду из Нью-Йоркского университета (117[139], 118[140])».[141]

Позвольте высказать гипотезу о триадном способе взаимодействия упомянутых нейронных комплексов: разум человека (кора головного мозга), используя вторую сигнальную систему (проще говоря, речь), управляет эмоциональной сферой, «звериным мозгом» (как нам хорошо известно, не только своим, но и чужим – вспомните собирающих полные залы выступления популярных музыкальных исполнителей, эстрадных юмористов, психологов и психотерап э втов, а также политиков – в редкие революционные годы). Эмоциональная сфера (лимбическая структура мозга) через гормонально-эндокринную систему оказывает воздействие на вегетативную нервную систему человека, определяющую работу его жизненно важных органов (примером подавления эмоциональной сферой вегетативной системы организма служит феномен психосоматических заболеваний, возникающих, в частности, вследствие затянувшейся депрессии – дистресса). Наконец, эффективность деятельности нашего разума определяется состоянием вегетативной системы (очевидный тезис, не требующий пояснений).

Как видите, цикл замкнулся.

При этом следует иметь в виду, что указанная выше последовательность взаимного подчинения описывает здоровое[142] состояние организма. В патологическом случае лимбическая система (эмоции) подавляет деятельность коры головного мозга (разум), которая в свою очередь подавляет вегетативную систему (тело), при этом вегетативная система подавляет деятельность лимбической системы.

«Мысль о том, что даже самые наши возвышенные душевные проявления могут зависеть от таких «низменных» вещей, как эмоциональный фон и физиологическое состояние организма, одним кажется абсолютно очевидной, другим – нелепой, возмутительной и безнравственной. Причем, что характерно, первые часто отказываются верить в существование вторых, и наоборот». [143]

Человек произошел от совести, которая позволила безнадежному виду предгоминидов, обреченному законами эволюции на вымирание вследствие ожесточенной внутривидовой борьбы, обрести новую социальную организацию, которой мы придерживаемся до сих пор».

А. Е. Левинтов

О функциональной связи альтруизма (точнее, его первичной, примитивной формы – взаимного альтруизма) с корой головного мозга пишет и доктор биологических наук, палеонтолог Александр Владимирович Марков:

«Вместе с тем и кооперативное, и альтруистическое поведение объясняют не только родством. Есть еще целый ряд эволюционных механизмов, которые приводят к развитию такого поведения. В частности, у некоторых социальных животных (не у всех, а лишь у достаточно разумных, с развитым мозгом) ключевую роль играет реципрокный, или взаимный альтруизм, который открыт Триверсом.

Чтобы работал механизм взаимного альтруизма, животное должно помнить историю своих взаимоотношений. Если другая особь не отвечает добром на добро или отвечает злом на добро, ты должен это запомнить и в следующий раз, когда оно попросит у тебя помощи, не помогать. Или даже наказать обманщика, что еще эффективнее. Для такой памяти нужно иметь развитый мозг, поэтому реципрокный альтруизм – удел «мозговитых» животных, таких как млекопитающие и, может быть, некоторые птицы».[148]

Уместно предположить, что, исходя из изоморфности, фрактальности, конгруэнтности мира, функциональность любого из трех упомянутых мозгов также может быть разложена в триаду.

Так, «гоминидный» мозг являет нам триаду – благодаря функциональной асимметрии, присущей полушариям головного мозга, и наличию расположенной в его глубине группы образований, совокупности нервных волокон, называемых мозолистым телом, осуществляющим межполушарное взаимодействие. Левое полушарие несет (у правшей) ответственность за логическое представление мира, правое – за образное мышление, ядро скрещения связывает симметричные места полушарий, осуществляя между ними обмен импульсами, и обеспечивает их функционирование на физиологическом уровне.

Вот она, триада сил: разум–душа–тело, результатом взаимодействия которых является полноценное функционирование головного мозга. При этом упомянутое выше взаимодействие элементов триады в физиологии высшей нервной деятельности проявляет себя в форме возбуждения-торможения конкурирующих нервных структур.

Заметка на полях.

Современный русский философ Александр Моисеевич Пятигорский (1929-2009) говорил, что нельзя думать и действовать одновременно: для того чтобы действовать, необходимо перестать мыслить. Имам Шамиль, предводитель национально-освободительного движения северокавказских горцев времен Кавказской войны 1817–1864 гг., говорил о том же, утверждая: «тот не герой, кто во время боя думает о последствиях». Нельзя также одновременно чувствовать и думать, или чувствовать и действовать, – именно это утверждает замечательная формула, приписываемая Чингисхану: «боишься – не делай, делаешь – не бойся».

Три типа активности человека – действие, чувство и мысль – соответствуют трем описанным выше функциональностям его нервных комплексов.

Научно строгое обоснование триадного взаимодействия трех нервных комплексов человека является делом (полагаю, не очень далекого) будущего, однако уже сейчас эта гипотеза подкрепляется рядом широко известных фактов.

Известно, например, что на 20-й неделе развития плода человека происходит резкое затухание стимулируемых подкоркой спонтанных движений – этот факт объясняется началом формирования коры головного мозга.

Мнение выдающегося психолога Жана Пиаже о контроле и доминировании интеллекта над эмоциональной сферой у человека также подтверждает контроль элемента триады «Жрец» над элементом «Воин».

С другой стороны, разработанная Фредериком Перлзом гештальт-психология в том числе основывается на проведенных Вильгельмом Райхом исследованиях физиологических проявлений вытесненного психологического материала у человека: согласно Райху, блокада эмоции, являющаяся психологической защитой человека, на физиологическом уровне проявляется в форме мышечных зажимов. Что подтверждает существование контроля лимбической системы над вегетативной.

Приведем еще три примера трехчленности как в онтогенезе человека, так и в структуре его организма на разных уровнях, масштабах рассмотрения.

Согласно разработанной великим русским физиологом Владимиром Михайловичем Бехтеревым (1857–1927) концепции о трех доминантных рефлексах новорожденного ребенка, новорожденным движут следующие основные поведенческие мотивы. Дигестивный (нутритивный, питательный) рефлекс – ребенок питается материнским молоком: вбирает в себя внешнее, чуждое, полностью превращая его в себя (рефлекс Дельца).

Второй доминантный рефлекс – копулятивный – проявляется у ребенка в повторяющихся жестах, ритмических движениях. Постукивание, трясение погремушкой есть форма репродуктивной деятельности, воспроизведения (движением) самого себя (рефлекс Воина).

Третий доминантный рефлекс – постуральный. В попытках вставания и прямохождения можно усмотреть зачатки социального взаимодействия, желания «других посмотреть и себя показать» (рефлекс Жреца).

Известный отечественный нейрофизиолог Александр Романович Лурия в 1973 г. обнаружил, что кортекс, кора головного мозга, также состоит из трех функциональных блоков, каждый из которых обладает дифференцированными нервными ансамблями, корковыми полями с иерархическим строением и межцентральными связями.

Первым – энергетическим – блоком является слой глубинных структур кортекса, обеспечивающий коре необходимый уровень общей активности. Энергетический блок отвечает за способность к концентрации внимания, влияет на эмоциональную сферу и функционирование памяти.

Второй – информационный – блок отвечает за восприятие информации, поступающей из внешней среды. Его затылочные области отвечают за зрение, височные – за слух, теменные области – за восприятие кинестетических сигналов (обратите внимание – еще одна вложенная триада!). Во второй блок входит также структура, имеющая латинскую аббревиатуру ТРО. Эта структура расположена на стыке трех сенсорных областей и синтезирует информацию, поступающую по разным сенсорным каналам.

Третий блок обеспечивает специфические функции человека – саморегуляцию, целеполагание, оценку полученных результатов.

Три блока названы в порядке их формирования в онтогенезе человека, что соответствует известному принципу нейрофизиологии о созревании мозга «снизу вверх». Трем названным блокам соответствуют три функциональности – Дельца, Воина, Жреца соответственно.

Следующий пример троичности в структуре организма высших животных открыл в первой половине XIX века наш соотечественник, основатель эмбриологии, академик Петербургской академии наук Карл Максимович Бэр[149] (Карл Эрнст фон Бэр). Совместно с Христианом Пандером – своим другом, финансировавшим его исследования, – он обнаружил, что по мере развития куриного эмбриона в нем образуются три так называемых зародышевых лепестка, три слоя. Это внутренний слой (энтодерма), который потом развивается в желудок, кишечник, пищеварительные железы и легкие; средний (мезодерма), из которого формируются кости, мышцы, включая сердце, и соединительные ткани, и внешний (эктодерма), образующий кожу и нервную систему (а также зубную эмаль, волосы и ногти – что было обнаружено в ходе дальнейших исследований развития эмбриона человека).

Заметка на полях.

Как известно, при развитии эмбриона возникновение каждой последующей стадии его развития определяется развитием предыдущей стадии. Такое положение вещей соответствует понятию эпигенеза, подразумевающего, что каждый элемент системы развивается на основании уже ранее сформированных частей (в переводе с греческого языка «эпи» означает «над», а «генезис» — рождение).

«Все органы живого существа и их системы развиваются в определенные периоды времени и в заданной последовательности. Эриксон поясняет эпигенетический принцип так [150]: «Все, что растет, имеет почву, из этой почвы поднимаются отдельные части, каждая из которых имеет свой срок роста, пока все части не поднимутся и не образуют единое функциональное целое». [151]

Поэтому не удивительно, что последовательность развития трех зародышевых лепестков соответствует последовательности формирования у человека (как в онтогенезе, так и в филогенезе) трех ведущих жизненных мотивов. Первично формируемая энтодерма соответствует появлению инстинкта Дельца, мезодерма – инстинкту Воина, эктодерма соответствует инстинкту Жреца в человеке.

В большинстве случаев в зародыше человека наблюдается гармоничное, равномерное формирование названных слоев, но нередко один из них заметно обгоняет другие в развитии. Уильям Герберт Шелдон, американский психиатр, а позднее – эмбриолог, связал неравномерность развития открытых Бэром зародышевых лепестков с различиями в конституции и даже в психике человека.