Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
Глава 31. Когда тебе семнадцать!
|
|
Я буду думать о тебе.
Запретный плод во сто крат слаще.
Я буду думать о тебе.
Под стук дождя как можно чаще.
Я буду думать о тебе.
Куда ты путь свой устремляешь?
Кому и сколько обещаешь
Счастливых дней наедине?
Я буду думать о тебе...
— Всем спасибо за урок, — мягко улыбнулась Аннабель Ферритейл, отпуская класс. — Через неделю жду вас с выполненным заданием.
Школьники быстро покидали учебники в сумки и, образовав затор у дверей, большей частью покинули кабинет.
— Мисс Грейнджер, — окликнула Гермиону профессор. — Подойдите ко мне.
Та перекинулась недоумевающими взглядами с Лиссой и, положив рюкзак на парту, подошла к учителю.
— Я проверила ваше сочинение на тему: «Пример для подражания». Жорж Бонти... Что ж, прекрасный выбор и прекрасная работа, - она мягко улыбнулась. — Ставлю за нее высший бал.
— Спасибо, профессор, — Грейнджер покраснела от удовольствия.
— Кстати, Гермиона, как идет работа над фотосессией? — Аннабель откинулась на спинку кресла. — Я бы хотела просмотреть пилотные фото.
— Фотосессией? — удивленно захлопала ресницами Гермиона.
По правде говоря, индивидуальное задание преподавателя совершенно вылетело из головы Грейнджер. Но в свете последних событий ее невозможно было в этом винить.
— Вы еще не начали? — нахмурилась Аннабель. — Ну как же так. До выставки осталось совсем ничего.
— Вы хотите, чтобы я приняла участие в школьном смотре?
— Конечно, иначе зачем бы я дала вам подобное задание? Вы будете представлены в двух номинациях: живопись и фотография, — пожала плечами профессор Ферритейл. — В общем так, жду снимки максимум через две недели. Мне нужно отсмотреть их и выбрать лучшие. Хорошо, Гермиона? — Но погруженная в раздумья Гермиона не расслышала учителя. — Гермиона?
— Да, да! Конечно, — поспешила ответить та, вынырнув из собственных мыслей. — Через две недели они будут лежать у вас на столе.
— Вот и хорошо, — счастливо улыбнулась Анна.
Гермиона натянула на лицо доброжелательную маску и вяло поплелась на выход.
До встречи с мистером Уитлоком оставалось еще немного времени, и Грейнджер решила потратить его с пользой — придумать достойный повод, извиняющий отсутствие Малфоя.
Пройдя через открытую галерею внутреннего дворика, она вышла с сад и присела на гранитную чашу фонтана, укрытого на зиму чехлом. Кроме нее на улице не было ни души. Сейчас старинный дворик мирно спал, укутанный послеобеденной дремой. И никто не рисовал на каменных плитах ноты или замысловатые пейзажи, навеянные соленым морским воздухом с залива — они были девственно чисты, ожидая появления школьников, неизменно проводящих на улице оставшиеся после ужина часы.
Гермиона глубоко вдохнула осенний воздух, пропитанный морозной свежестью приближающейся зимы, и прикрыла глаза. В голове не было ни одной здравой идеи. В отличие от Драко, в совершенстве овладевшего наукой обмана, гриффиндорка абсолютно не умела врать и изворачиваться, придумывать оправдания и лукавить. Но сейчас… у нее просто не было выбора.
— Ну и дела… — выдохнула девушка, сжав пальцами виски. — Мало того, что придется одной отдуваться на Анатомии, так еще этот смотр. Малфой никогда не согласится!
— Я бы не был так уверен, — прошептал на ухо вкрадчивый мужской голос.
Гермиона испуганно вздрогнула, поворачивая голову направо. Рядом, чуть прищурив голубые глаза, сидел…
— Аристион! — воскликнула Грейнджер, прижимая руку к груди и пытаясь унять бешено стучащее сердце.
— Здравствуй, Гермиона. Я напугал тебя? Прости… — он открыто и жизнерадостно улыбнулся ей, на щеках проступили ямочки — полупризрак, получеловек, вечно юный, но умудренный веками старец.
— Все хорошо, — она ответила на его улыбку. — Давно ты здесь?
— Достаточно, чтобы услышать, что тебе нужна помощь.
Гермиона смущенно потупила взгляд.
— Ну что ты, Арис, все хорошо. Это я так… Мысли вслух. Ничего важного.
Она постаралась выдавить из себя беспечную улыбку.
— По-моему, ты лукавишь. Вот только не пойму, зачем? — не купился на ее хитрость хранитель. — Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться за помощью ко мне, если поблизости нет Элли. А ее… — он картинно огляделся и пожал плечами, — ее нет.
— Да тут и говорить-то не о чем, — махнула рукой она. — Пустяки.
Аристион понимающе прищурил глаза и вдруг, не сказав ни слова, положил свою ладонь на сердце Гермионы. Перед голубыми глазами калейдоскопом пронеслись картинки: обрывки разговоров, искоса брошенные взгляды, мысли, которые Гермиона никогда не высказывала вслух, и тайные желания. Аристион будто окунулся в Омут ее памяти, за долю секунды узнав все, о чем та думала последние месяцы.
— Арис! — возмущенно воскликнула Грейнджер, отталкивая его от себя. — Я не разрешала!
Хранитель чуть было не повалился на землю, но успел вовремя схватиться за каменную чашу, затем широко улыбнулся и пожал плечами, будто искренне не понимал, что именно так не понравилось Гермионе в его поступке.
— Прости. Но мне показалось, что так будет быстрее, чем слово за словом вытягивать из тебя правду.
— Так нечестно! — Гермиона поднялась на ноги. — Это личное! Как ты мог?! Электра никогда не ведет себя так — не пытается влезть ко мне в душу без разрешения.
— Значит хорошо, что сейчас в саду оказался я, а не она, — парировал тот, продолжая улыбаться.
– Ах, ты… — она задохнулась тот гнева. — Хитрец! Вам, мужчинам, абсолютно нельзя доверять.
Гермиона развернулась и зашагала по направлению к южной галерее, пиная носком туфли укрывавшую газон листву. Русые волосы забавно подпрыгивали при ходьбе, а полы форменной мантии Хелловэнс, золотыми клубами извивались вокруг фигуры.
— Ну погоди! — крикнул ей вслед Аристион. — Постой! — Грейнджер не реагировала. — Будь на его месте я, не торопился бы с отказом. Слышишь?
Гермиона обернулась, удивленно взглянув на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно поняла, что, — тот положил одну ногу на другую и принялся пинать носком туфли воздух, выглядя по-мальчишечьи задорно. Темно-синий камзол, выгодно подчеркивающий смуглую кожу и голубые глаза Аристиона, как нельзя лучше подходил ему, контрастируя по цвету с оранжево-зеленым ковром, укрывавшим газоны внутреннего дворика. — Как по мне, так твои опасения и яйца выеденного не стоят. Вместо того чтобы сидеть здесь и придумывать, как бы обойти задание Ферритэйл, ты… просто поговори с ним. Чем черт не шутит?
— Малфой не станет слушать, — уверенно заявила она. — Тем более помогать.
— Но почему?
— Знаешь, что он ответил мне насчет дополнительного занятия по анатомии? – Гермиона уперла руки в бока, с вызовом смотря на хранителя. — «Плевал я на твоего Уитлока, и на анатомию его плевал». Что на языке Малфоя значит: «Плевал я на твою просьбу, грязнокровка. Мне недосуг». И ты хочешь, чтобы после такого я обратилась к нему за помощью? Да это просто смешно!
— Пусть так, — Аристион не спеша двинулся к ней, скользя по воздуху. — Но вспомни, что всегда говорит в таких случаях Драко. «Лучше жалеть о неудаче…
— …чем об упущенной возможности», — закончила фразу Гермиона, тяжело вздохнув. — Нет, Арис. Я даже не смею надеяться. Да и с чего ему помогать мне? После вчерашнего.
— Вы повздорили. Видел. Но эта ссора — пустяк. Поверь. Я знаю Дракона. Он отзывчивый малый.
— Отзывчивый? — переспросила та. — А мы точно говорим об одном и том же человеке?
Аристион улыбнулся ее словам и добавил:
— Он добр к тем, кого ценит.
— Вот именно! Но я-то тут причем? — поджала губы Гермиона, переводя взгляд на кустарник боярышника, которым был засажен газон перед восточными воротами.
— А почему бы и нет? Неужели ты готова сдаться, даже не попытавшись бороться? Почему не хочешь стать для него кем-то большим? Другом, к примеру. Тогда Дракон не сможет отказать тебе в просьбе, — Аристион хитро прищурил глаза. — Я знаю сына Тора, знаю, как никто другой. Мы часто беседуем, сидя на Кровавой скале.
— Ты что-то путаешь, Арис, — перебила хранителя Гермиона, непонимающе сдвинув к переносице брови. — Отца Малфоя зовут Люциус. А самого его — Драко, а не Дракон. Ты, верно, не так прочел мои мысли…
— Ты знаешь и видишь лишь то, что хочешь, Мия.
— Не называй меня так! — Гермиона нервно прикусила губу, будто новое имя обожгло ее.
— Почему не называть? Потому что тебе это якобы не нравится? Но ведь это ложь. Абсолютная и чистейшая ложь. Я сам видел это… в твоем сердце.
— Прекрати! — испуганно воскликнула она. — Тебя это не касается, Арис!
— Чего именно ты так сильно боишься?
— Я отказываюсь обсуждать это. Прощай. Не могу сказать, что мне был приятен этот разговор, — Гермиона развернулась и направилась к выходу.
— Собственных желаний? Того, что жаждешь свободы? Что хочешь, так же как Драко, испытывать страсть? — крикнул ей вслед хранитель. — А, Гермиона?
Она вздрогнула и обернулась. Хранитель уже парил за ее спиной, хитро улыбаясь.
— Мерлин! У тебя дел других нет, кроме того, чтобы поучать меня?
— Возможно, ты права.
— Уйди, прошу. Тут нечего обсуждать. Давай поставим точку?
— Только сначала пообещай мне, что перестанешь вести себя как перепуганная девчонка, дающая другим советы, которым никогда не следует сама.
— Мне нужно идти…
— Пообещай, - стоял на своем он. – Пообещай, гриффиндорка.
— Ну хорошо! Хорошо! — раздраженно воскликнула та. — Я обещаю. Можно идти? — Аристион приглашающе махнул рукой в сторону выхода. — Спасибо.
Гневно чеканя шаг по каменной плитке, Грейнджер дошла до южных ворот, ведущих в основную часть школы.
— А знаешь что? — она обернулась и зло прищурила глаза. — Я поговорю с Малфоем, и даже разрешу ему называть себя Мией, если придет на сегодняшнее занятие, — ее губы тронула ядовитая ухмылка. — Но этого не будет, Арис. Можешь мне поверить. Он слишком дорожит своим временем, чтобы тратить его на меня.
— Поживем-увидим, — уклончиво ответил тот.
Гермиона кивнула на прощание и вошла в школу.
— Как это грубо, — укоризненно прозвучало из-за колонны. — Без спроса влезать в чье-то сердце — верх бестактности, Арис. Верх бестактности!
— Возможно. Но не в этот раз, — ответил хранитель, продолжая смотреть на захлопнувшуюся за Гермионой дверь. — Предпочитаю действовать быстро. Осталось слишком мало времени, а я хочу дать девочке шанс. Interim et fatalem potest outsmart *…
— Это утопия, милый, — из-за колонны показалась Электра, сегодня она была одета в бархатное платье изумрудного цвета, украшенное по лифу молочным кружевом. — А ты просто негодный мальчишка, также как и твой Дракон. Вы стоите друг друга.
— Возможно, поэтому я и хочу, чтобы в этот раз все было иначе, — Арис подмигнул ей.
— Не исправляй с помощью других собственные ошибки. Это невозможно, брат.
— Возможно все, сестра. Когда ты жив, возможно все! — Арис закрыл глаза, а распахнув их, уставился в бескрайнюю голубую даль. — Et veniam ad vos cito**. Ты знаешь. Слишком мало времени…
***
Гермиона остановилась возле двери класса по Анатомии и негромко постучала.
— Входи, Грейнджер, — насмешливо послышалось изнутри.
Грейнджер удивленно замерла, хлопая глазами. Не может быть!
Но все же медленно открыла дверь, просовывая голову в получившийся проем и оглядывая кабинет. Довольно небольшой, всего на несколько парт, зал представлял собой квадрат в периметре. Прямо напротив входа стоял большой учительский стол, сразу на ним витражное окно и небольшая дверь, очевидно, ведущая в лаборантскую. Около стеллажей, находящихся слева от стола, стоял мужчина, в серой с золотым подбоем мантии учителя Хелловэнс. Он увлеченно рылся на полках, видимо, ища литературу для занятий. Среднего роста, с залысиной на макушке и подернутыми сединой висками, он выглядел довольно необычно — на лице не было морщин, а осанка все еще была идеальной, из чего Гермиона сделала вывод, что раннее облысение и седина — наследственное явление, а не показатель возраста.
— Ну чего застеснялась? Входи, давай. Занятие уже началось, — беспечно заявил Драко, откладывая в сторону один из альбомных листков и беря в руки другой. — Док как раз показывал мне это, — Малфой развернул картинку к ней, демонстрируя женскую половую систему. — Смахивает на бычью голову, тебе не кажется?
Гермиона робко прошла внутрь и села за свободную парту, выкладывая на стол принадлежности для учебы.
— Даже не знаю… — она прикусила губу. — Ты считаешь?
— А то! — воодушевленно отозвался Драко, садясь на учительский стол и кладя одну ногу на другую. — Вот это морда, — он указал на матку. — А это рога. Видишь, как загибаются? — парень обвел пальцем фаллопиевы трубы.
— Очень интересно, Драко. Но может, ты дашь мне минуту, чтобы познакомиться с профессором? — прошипела Гермиона, мечтая провалиться сквозь землю.
И кто бы мог подумать, что Малфой все же решит прийти на пару. Да к тому же намного раньше нее!
— Оу… — Драко ухмыльнулся. — И правда! Как это невежливо с моей стороны. Доктор Ди, прошу вас, — Малфой повелительно махнул рукой в сторону Гермионы, предлагая профессору начать занятие.
— Спасибо, Драко, — добродушно улыбнулся тот. — Присядь за парту, пожалуйста.
Малфой шумно спрыгнул со стола учителя и прошел к парте слева от той, за которой сидела Грейнджер. Только сейчас Гермиона заметила на ней сумку и школьный плащ Драко. Схватив вещи, он бесцеремонно бросил их на стол за спиной Грейнджер, а сам уселся рядом, заявив:
— Не могла бы ты подвинуться?
Та немного сдвинулась на лавке, и он вольготно развалился на сидение.
— Итак, для начала, наверное, следует представиться, — заговорил учитель. — Меня зовут Дилан Уитлок. Я не требую официального обращения, а также соблюдения профессионального этикета. Поэтому давайте представим, что я ваш дядя или старший кузен. Обращайтесь ко мне по имени и ведите себя так, как считаете нужным. Это дополнительное занятие, и ставить оценки за него я не буду. Все, о чем пойдет речь в этом кабинете, здесь и останется. Не думайте, что, пригласив вас сюда, профессор Новель хотела каким-либо образом наказать вас. Это не так. Все это было сделано исключительно для того, чтобы психологически подготовить вас к вступлению во взрослую жизнь и избежать возможных ошибок по незнанию.
— Я буду звать вас «Доктор Ди», — вставил свои пять копеек Драко.
— Как угодно, — усмехнулся тот. — А ты у нас… — учитель вопросительно взглянул на Грейнджер.
— Гермиона, — она кивнула в знак приветствия.
— Гермиона, — повторил учитель. — Ну что ж, приятно наконец-то познакомиться.
— Наконец-то? — прошипела Грейнджер в сторону Драко.
— Ну, мы немного поболтали о тебе, пока обсуждали то, как проходит половой акт, — как ни в чем не бывало ответил Драко, продолжая смотреть на учителя.
После этих слов, Грейнджер захотелось, чтобы сквозь землю провалился Малфой, а не она.
- Я приготовил для вас несколько картинок, - профессор положил на парту ребят альбомные листы, - чтобы нагляднее показать, как именно происходит процесс зачатия и сам половой акт.
— Как интересно! — воодушевленно воскликнул Малфой, пододвигая к себе все до единого листки. — Не томите, доктор Ди. Думаю, Гермионе, так же как и мне, просто не терпится узнать об этом. В самых мельчайших подробностях. Правда ведь, Мия? — но получив в ответ свирепый взгляд из-под бровей и ярко алые щеки, продолжил: — Я так и сказал профессору: «Нам, пожалуйста, все в самых ярчайших подробностях»! Уж я-то знаю, как дотошна ты в отношении учебы.
— Великолепно! — хлопнул в ладоши Уитлок. — Тогда начнем.
«И дернул же меня черт рассказать Малфою про занятие!» — гневно подумала про себя Гермиона. Затем нервно поджала губы и сцепила пальцы под столом в замок, стараясь хоть немного скрыть собственное смущение и стыд, но все равно ощущая, как начинают гореть щеки и потеть от волнения ладошки. Грейнджер чувствовала себя птицей, запутавшейся в сетях… так умело сплетенных Малфоем.
«И зачем он только явился!» — возмущенно рычала про себя Гермиона, наблюдая за тем, как Драко тычет указательным пальцем в нарисованный на картинке яичник, сыпля вопросами без остановки. Чему профессор, в отличие от Грейнджер, был несказанно рад. Ведь обычно его ученики считали дополнительное занятие по анатомии — наказанием, в рамках «Культуры полового воспитания», которую школьники проходили на пятом курсе, и старались не задавать лишних вопросов, бестолково ожидая, пока выйдет выделенное время. Но сегодня… ему действительно повезло!
— Что-то я не совсем понял, как все это умещается в женщинах, — Драко указал головой на Гермиону. — Не могли бы вы показать на ней, Док?
— Что?! — возмущенно воскликнула та, вскакивая на ноги и больно ударяясь коленкой о парту. — У-у-у… — взвыла она, потирая ушибленное место ладошкой.
— Ну что же ты так неаккуратно! — псевдо испуганно воскликнул Малфой. — Сильно ушиблась? Дай, посмотрю, — он согнулся пополам, заглядывая под парту.
— Со мной все хорошо, — Грейнджер вытолкала его здоровой коленкой обратно. — Но спасибо за заботу.
— Не стоит, Немезида моя, — заключил тот, и Гермионе вновь захотелось провалиться сквозь землю. Драко явно переигрывал, но, казалось, учитель в упор не замечал этого или же делал вид, что не замечает.
После изучения женской половой системы перешли к мужской. И желая отыграться, Гермиона натянула на лицо самую, как ей казалось, невинную маску, заявив:
— Теперь понятно, почему мужчины чаще всего принимают глупые решения, едва завидев короткую юбку — вместо того чтобы думать головой, они думают головкой.
Драко удивленно распахнул глаза, наградив ее изумленным взглядом. Но Гермиона с честью выдержала атаку, ехидно улыбнувшись в ответ.
— Надеюсь, это знание пойдет тебе впрок, и в гардеробе появится хотя бы пара мини-юбок, — не остался в долгу Малфой. — Тогда вместо скверного характера мы будем видеть только твои ноги.
- Очень сомневаюсь, - ядовито прошипела та.
- А ты не торопись с ответом, - парировал он, и, обратившись к профессору, заявил: - Док, не могли бы вы рассказать Гермионе поподробнее о строение мужского члена. Видите, как ей интересно? А то когда еще увидит собственными глазами…
Гермиона задохнулась от возмущения, не найдя что ответить.
***
— Ну наконец-то! — воинствующе воскликнула Грейнджер, услышав щелчок со стороны картинного проема.
Проворно вскочив на ноги, она сложила руки на груди, сжав в пальцах волшебную палочку. К этой встречи Гермиона готовилась не один час, гневно меряя шагами гостиную. Поговорить сразу же после урока Анатомии старосты не успели — Драко предложил ей помочь профессору с раздаточным материалом, а сам в это время незаметно улизнул, спасаясь от праведного гнева гриффиндорки. Но сейчас… Грейнджер была настроена поистине решительно!
— Опа! — воскликнул Драко, веселой походочкой появляясь из-за угла. — А вот и сварливая женушка во всеоружии. Что ждет меня, детка? Круциатус или сразу Авада?
— Хватит паясничать! — воскликнула та, но сдержать улыбки все же не смогла.
Ведь Малфой выглядел на удивление забавно: галстук бестолково болтался на плече, рубашка была расстегнута больше обычного – в прорези легко просматривалась мужская грудь и пресс, волосы в полнейшем творческом беспорядке, глаза счастливо поблескивали, а тонкие губы расплылись в донельзя довольную улыбку.
— Мерлин! Да ты же пьян, — Гермиона удивленно прижала ладонь к щеке.
— Кэп*** с нами! — взмахнул руками Драко, падая в кресло.
— Ой, дурачок… — рассмеялась Гермиона, кладя палочку на стол и подходя к нему. — Что приключилось, горе мое?
— Я не твое. Я — всеобщее. Ты разве не знала? — Малфой схватил её за руку, заставляя сесть рядом. — Я, Грейнджер, самый-присамый хитрый и опасный человек в школе, — заговорщицки прошептал Малфой ей на ухо. — И если будешь плохо себя вести, то я тебя… — он икнул.
— Съешь? — улыбаясь, спросила та.
— Да ну… — разочарованно протянул Драко. — Ты худая. Что тут есть? — Малфой отстранился, изучающе рассматривая ее. — Я, знаешь, что сделаю?
— Даже представить не могу, — хихикнула Гермиона, увиливая от руки парня, которой тот хотел обнять ее.
— Я тебя очарую. Влюблю в себя. А потом брошу, — наконец закончил свою мысль Малфой.
— Бедная я, бедная, — картинно вздохнула Гермиона. — Одно печально. Ты совершенно не в моем вкусе.
— Да быть того не может! — наигранно удивленно воскликнул тот. — Ты знатная врушка, Грейнджер.
— А вот и нет, — рассмеялась Гермиона, вновь уворачиваясь от его рук. — И хватит лезть с объятиями, Малфой.
— Я, чтоб ты знала, всем нравлюсь, — Драко перестал ловить ее и, махнув, направился к бару. — Вот так-то. Не нравлюсь я ей, видите ли… — он плюхнулся на табурет и подтянул к себе бутылку рома. — Врет и не краснеет.
Гермиона, не скрывая улыбки, проследила за его шаткой походкой и откинулась на спинку дивана.
— Совершенно не нравишься.
— И что же во мне не так, позвольте поинтересоваться, мисс Грейнджер? — Малфой открутил пробку и налил в бокал немного рома. — Чем не угодил?
— А мне, знаешь ли, больше брюнеты нравятся. — Драко поджал губы и понимающе сдвинул к переносице брови, вызывая у Гермионы еще одну улыбку. — Среднего роста, подтянутые, спортивные…
— Дай угадаю! Крам? — Драко ткнул в нее пальцем с таким счастливым видом, будто сделал всемирное открытие.
— Вполне.
— Ну и, конечно же, Стив… Стив, мать его, Картер, — Драко потер глаза, стараясь добавить резкости зрению.
Решив, что с Малфоя хватит алкоголя, Гермиона поднялась на ноги и подошла к нему, намереваясь отобрать бутылку.
— Давай-ка я заберу ее, — девушка потянулась к рому.
— Да ведь они же тупые, — Драко перехватил ее и притянул к себе — Грейнджер потеряла равновесие и упала прямо к нему в объятия. — Один способен думать только о снитче, а второй о музыке, да своей бывшей, по которой до сих пор сохнет.
Гермиона удивленно замерла в его руках.
— Я вот все никак не мог понять тогда, на четвертом курсе. Почему Крам пригласил на бал именно тебя? Ведь ничего особенного… девчонка, как девчонка. За ним же настоящие красотки бегали, записки через меня передавали. А он… выбрал тебя. И ведь никогда не говорил о тебе при нас, не спрашивал, кто такая, откуда…
— И почему же тогда? Если я ничего особенного из себя не представляю? — прошептала гриффиндорка, наблюдая, как чуть прищурив глаза, Драко заинтересованно рассматривает ее.
— Ты умная, Грейнджер. А это большая редкость для женщины.
— Только за ум? — Гермиона кое-как проглотила вставший поперек горла ком, почувствовав тепло мужского дыхания на своих губах. Серые глаза оказались на одном уровне с карими. А руки Драко аккуратно, но крепко обвились вокруг ее талии.
— Не только. Еще ты искренняя и добрая.
— Серьезно? — выдохнула та, смущенная его близостью.
— Ага, — Малфой еле заметно улыбнулся уголком губ, продолжая тянуться к ней. — И вкусно пахнешь… — он провел носом по волосам Гермионы, вдыхая аромат — запах яблочного шампуня и ее кожи.
— Что ты делаешь? — прошептала та, не в силах отстраниться: ноги стали ватными, а сердце бешено забилось где-то в районе горла.
— Ничего… — выдохнул Малфой, горячим дыханием воспламеняя нежную девичью кожу. — Пусть это будет нашим маленьким секретом… — и аккуратно прижался своими губами к ее, практически сразу отстраняясь и заглядывая в карие глаза. Гермиона удивленно и испугано смотрела на него. Приняв ее бездействие за согласие, Малфой вновь поцеловал гриффиндорку, на этот раз более откровенно, прикусив за уголок нижней губы и отклоняясь назад, чтобы девушка смогла обнять его. Вот только вместо ответного поцелуя получил звонкую пощечину. Распахнув глаза, он изумленно уставился на соседку.
— Хватит? — поинтересовалась гриффиндорка, отрезвляюще смотря на него. — Или добавить?
— Пожалуй, хватит, — парень потер покрасневшую щеку и вдруг совершенно искреннее улыбнулся. — А ты молодец, Гриффиндор!
Затем выпустил ее из объятий и вновь потянулся к выпивке. Гермиона нахмурилась — поведение Драко не поддавалось ни одному разумному объяснению.
— И это все? «Молодец, Гриффиндор»? — она непонимающе покачала головой. — Ни тебе «Ты еще поплатишься за это, грязнокровка» или «Да как ты смеешь»?
— Глупая, ты глупая, — добродушно рассмеялся тот.
Как Гермиона ни старалась, но ни в глазах, ни в позе, ни в словах Малфоя, не смогла углядеть и намека на фальшь. Казалось, он говорил и смеялся совершенно искренне.
— Так я умная или глупая?
— Когда как, — Драко подтолкнул к ней стакан. — На. Выпей со мной.
— Это ход конем, Малфой? — Гермиона покосилась на протянутый бокал. — Решил напоить меня, а потом воспользоваться ситуацией?
— И не надейся, — он усмехнулся и сделал глоток из своего бокала. — Клятвенно обещаю больше никогда не целовать тебя.
— И почему я должна поверить в это?
— Потому что я даю тебе слово, — он пожал плечами, будто этот факт был чем-то из разряда само собой разумеющегося. — К тому же ты прошла проверку. И это нужно отметить! — Драко чокнулся своим стаканом с ее.
— Так все это… — Гермиона указала рукой сначала на себя, потом на него. — Все это было проверкой?
— Ну да, — беспечно отозвался тот. — Хотел удостовериться. А то, знаешь ли… влюбишься ненароком, и пойдет наша общественная работа Живоглоту под хвост. А так… Молодец!
Лицо Гермионы буквально за долю секунды покраснело от гнева, а пальцы сжались в кулаки.
— Ах ты свинтус! — она со всей злости стукнула его в плечо. — Несносный мальчишка! Эгоист!
— Поаккуратнее! — Малфой спрыгнул с табурета, прячась от нее за диваном. — Только не говори, будто подумала, что я сделал все это всерьез!
— Не в этом дело! — воскликнула та. — Просто это… все это… крайне возмутительно! — Гермиона с досады топнула ногой. — Чужие чувства — не игрушки, Малфой!
— Ну почему же? — он вышел из-за дивана и вальяжно подошел к окну, открывая одну створку и садясь на подоконник. — Это, смотря с какой стороны посмотреть. — Драко похлопал по карманам, затем вытащил из левого пачку сигарет и зажигалку. Негромко чиркнув, он закурил. — Человеческая душа — потемки, Мия. А я несу людям свет.
— Ты что, куришь? — удивленно отозвалась та, смотря на зажатую в тонких пальцах сигарету и серый дымок, витиеватой струйкой уходящий в окно.
— Ну что ты! Как можно? Я забочусь о своем здоровье. Планирую жить долго и счастливо. Врагам назло. А это… — Драко затянулся и взглянул на сигарету, — …это так. Лекарство от душевных ран. Считай ее заживляющим зельем.
Гермиона тяжело вздохнула.
— Окно хотя бы прикрой. Продует ведь.
— Да кому я нужен, Грейнджер? Продувать меня еще, — он ядовито усмехнулся, выпуская серую струю.
Не став спорить, Гермиона поднялась наверх, возвращаясь обратно с пледом в руках.
— На. Если такой упрямый, — она накинула на плечи Малфоя ткань.
— Боишься, что вновь придется сидеть со мной, если заболею?
— Нет. В какой-то степени это было даже приятно. — Драко вскинул вверх тонкую бровь. — В бреду ты вел себя дружелюбнее, чем в обычном состоянии.
Малфой улыбнулся и поплотнее закутался в плед.
— Обниматься-то лез?
— Нет, — слукавила Гермиона. — Вел себя в рамках приличия.
— Странно… — он почесал затылок. — Потому что обычно… ну знаешь… — Драко робко взглянул на нее из-под ресниц, что для самоуверенного слизеринца было нонсенсом. — Я когда немного не в себе, ну пьян… или под зельями… веду себя, как полнейшая скотина. По крайне мере, так мне рассказывали.
— Обманули, — ответила та, присаживаясь рядом на подоконник.
— Будешь? — Драко протянул ей сигарету.
— Нет. Ты что! — округлила глаза та. — Это вредно.
— Жить вообще вредно, — философски ответил Малфой, поправляя плед.
Гермиона склонила голову к плечу и улыбнулась, наблюдая за ним. В груди аккуратно и неотчетливо зашевелилось что-то, разлилось неизвестное ей тепло, и вдруг стало так спокойно и хорошо на душе, будто она вновь оказалась в кругу семьи или компании друзей. Как же давно она не испытывала ничего подобного... Гермионе отчаянно захотелось сказать Малфою что-нибудь доброе и ласковое. А может обнять…
— У тебя красивые руки, — вдруг обронила она, сама того не ожидая. Драко перевел взгляд с темнеющего за окном пейзажа на сжимающие сигарету пальцы. — Я бы хотела нарисовать их, если позволишь, — устыдившись своих слов, Гермиона потупила взгляд.
— Ну не знаю, — он усмехнулся. — Как известно, ты у нас впадаешь в ступор при виде мужского тела, а я позирую исключительно в обнаженном виде.
— Правда? — её глаза в шоке округлились, но заметив скользнувшую по тонким губам улыбку, Гермиона уже спокойнее добавила: — Шуточки. Ну конечно. Другого я и не ожидала.
— Зато со мной не скучно, — Драко выкинул бычок в окно и достал новую сигарету.
Гермиона проследила за тем, как он чиркнул зажигалкой и удовлетворенно затянулся.
— А с чего вообще все это? – она неопределенно пожала плечами, намекая на его вечерний кутеж. – Какой-то повод или от скуки?
— Я еще не дошел до той стадии, когда люди начинают напиваться от скуки, Грейнджер. Конечно же был повод.
— И какой?
— Веский.
— «Веский» - это не ответ.
Малфой саркастически закатил к потолку глаза.
— Ты ведь не отвяжешься?
— Даже не надейся, - ухмыльнулась в лучших Малфоевских традициях гриффиндорка.
— Ну ладно. Скажем так, я отмечал день Великого освобождения, но об этом ни-ни… — он заговорщицки прижал палец к губам. – Смотри не сболтни Пэнси, что я… Ну, не совсем был трезв сегодня. — Гермиона непонимающе свела к переносице брови. — А еще я подписал неплохой контракт от лица «Дракомании». И собственно вот… — он ухмыльнулся. — Обмыл оба события.
— Вы наши себе продюсера? — глаза Гермионы счастливо заблестели. — Поздравляю! Это замечательно!
— Не совсем. На самом деле, всего лишь продали несколько песен, — Драко затянулся и выпустил струю в окно, но северный ветер задул ее обратно, прямо в лицо Гермионе. Она сморщилась и принялась отмахиваться от дыма. — Встань рядом. Ветер переменился.
Гермиона подошла к нему, становясь за спиной.
— Поправь меня, если я не права, — аккуратно начала она. — Но та песня Соляриса, которую вы вместе со Стивом исполняли в Котле… Она… она ведь твоя.
Драко хмыкнул и покачал головой.
— Как догадалась?
— Не знаю… Наверное, почувствовала, — Гермиона окинула фигуру Малфоя мягким взглядом: светлый затылок, согнутую в колене ногу и лежащую сверху руку — любимую позу Драко.
— Очень проницательно. Особенно для человека, который практически не знает меня.
— Кто сказал, что не знаю? Очень даже знаю. — Драко развернулся, вопросительно взглянув на нее, и девушка продолжила собственную мысль: — По стихам. Песням. Наверное, зря я сейчас говорю тебе все это… Но думаю, ты должен знать. Они прекрасны. Действительно прекрасны. И очень нравятся мне. Они искренние… И как мне кажется, ты не должен отдавать или продавать их кому бы то ни было. Пой сам. Это было бы замечательно — услышать, как их исполняешь именно ты, а не люди, которым нет дела до тех чувств и эмоций, которые... — она замолчала, не в силах подобрать нужные слова.
— Надеюсь, ты говоришь это не из жалости.
— О чем это ты? — искренне удивилась та.
— Ну, типа пожалела пьяного и разочаровавшегося в любви парня, курящего на подоконнике башни и рассуждающего о том, что…
— Мерлин! Конечно же нет! — поспешила оправдаться Гермиона.
— Тогда докажи, — лукаво прищурил глаза Малфой, протягивая ей сигарету.
— Ты считаешь, это способно что-то доказать? — она отрицательно покачала головой.
Драко промолчал, по-прежнему протягивая ей сигарету и смотря по-малфоевски хитро и пристально.
— Все это жутко глупо, — Гермиона неуверенно взяла из его пальцев сигарету. — И совершенно по-детски. — А Драко шкодливо прикусил губу, наблюдая затем, как она брезгливо смотрит на дымящуюся папиросу.
— Нужно вот так, — он склонился к Грейнджер и затянулся из ее пальцев, выпуская в сторону серую струю. — Ничего сложного. Давай.
Гермиона глубоко выдохнула и сделал затяжку, испуганно распахнув карие глаза, которые тут же предательски заблестели. Она согнулась пополам и закашлялась.
— С почином! — заявил Драко, забирая у нее сигарету. — Но больше она тебе не понадобится.
—Почему это? — наконец придя в себя, поинтересовалась Гермиона. Лицо ее все еще было красным, а на щеках блестели слезы.
— Делать нечего. Не люблю курящих женщин, — Малфой выкинул в окно недокуренную папиросу и закрыл створку.
— Зачем же тогда ты?.. — Гермиона вскинула вверх брови.
— Грейнджер, Грейнджер… — он покачал головой. — Ты хоть и умная, но такая глупая. Тебе сколько лет?
— Семнадцать. А что?
— В том то и дело, что семнадцать! — победоносно воскликнул он, будто это могло служить ответом на ее вопрос. — А ведешь себя как старая дева. Ни пьянок, ни тусовок. Даже парня… и того у тебя нет. — Она потупила взгляд. — Одного уяснить не могу — почему? Чего ты вечно сидишь в четырех стенах? Никуда не ходишь? Ни с кем не общаешься?
— У меня есть друзья, если ты об этом, — возразила та.
— Ага. Да только зубы от них сводит, от друзей твоих.
— Я бы попросила… - начала было та.
— Ты и я… Мы ведь еще совсем молодые, Грейнджер. У нас ведь вся жизнь впереди! И как по мне, так нужно прожить ее с кайфом, чтобы было, что внукам рассказать, сидя в кресле качалке и потягивая настойку от давления. — Гермиона хихикнула, положив одну ногу на другую и внимательно слушая его. — Когда тебе семнадцать — самое время жить! Если не сейчас, то когда?
Драко говорил с таким жаром и воодушевлением… непроизвольно заставляя верить себе. Пожалуй, только в эту минуту Гермиона поняла, почему Дамблдор назначил старостой именно Малфоя, а не кого-то еще. Только сейчас, смотря за тем, как Драко бурно жестикулирует, как светится жаром его лицо, а глаза уверенно и напористо смотрят прямо ей в душу, Гермиона окончательно уверилась в том, что Дамблдор не прогадал, как всегда приняв правильное и дальновидное решение.
— Согласна со мной? — наконец заключил Малфой, выдыхая, и девушка бездумно кивнула головой. — Это здорово! — счастливо заявил он, потрепав соседку по волосами.
Этот жест очень скоро вошел у него в привычку, и при каждом удобном случае Малфой так и норовил взлохматить и так не особо аккуратную прическу Гермионы. Объясняя это тем, что треплет таким образом всех подряд. На самом же деле находя неожиданное удовольствие от того, как скользят между пальцев ее волосы, а на ладонях остается запах яблочного шампуня и ее кожи.
Старосты еще долго разговаривали, сидя на подоконнике. Иногда Малфой курил, заявляя: «Эта сигарета была последней», но раз за разом нарушая обещание и оправдывая это фразами «Сегодня можно» и «Умирать здоровым — жуткое расточительство». Гермиона смеялась над его оправданиями и жмурилась, подставляя лицо сухому северному ветру, рвущемуся в гостиную из открытого окна. Они говорили о литературе, спорили о смысле жизни и о том, с чем лучше пить чай: молоком или лимоном. Иногда Драко расходился в пылу спора настолько, что отнимал у Гермионы ее же плед, который накинул ей на плечи, чтобы та не замерзла, сидя на ветру. Со смехом и шуточными угрозами, Грейнджер раз за разом возвращала вещь обратно, обвиняя его в ребячестве и потягивая приготовленный Малфоем коктейль.
На заднем фоне ненавязчиво звучала выбранная Малфоем музыка — джазовые мотивы, не мешая разговору, но в тоже время создавая уютную домашнюю обстановку: околдовывая и ведя за собой, чаруя и вызывая неведомые ей эмоции. Сидя на подоконнике, слушая берущую за душу музыку и смотря, как, прикрыв глаза, Драко еле заметно шевелит в воздухе пальцами, будто руководя невидимым оркестром, Гермиона чувствовала себя так, как никогда не чувствовала прежде. Невесомой, воздушной и… влюбленной. Влюбленной в эту ночь, ноты и собственные ощущения…
— Не думала, что ты слушаешь подобную музыку, — заворожено прошептала Гермиона.
— И что же, ты думала, я слушаю? — Малфой сидел, откинувшись затылком на стекло и прикрыв глаза.
— Ну, что-то типа «Туц-туц», потом барабанная дробь и визг электрогитары.
Драко улыбнулся, не открывая глаз.
— Не слышал о таком стиле.
— Брось! Ты прекрасно меня понял, — Грейнджер в шутку ущипнула его за плечо, вынуждая парня улыбнуться еще шире. Неизвестно почему, но всякий раз, когда тонкие губы Малфоя растягивались в улыбке, Гермиона чувствовала, будто получает высший балл за контрольную по Рунам или единственная из класса знает ответ на поставленный учителем вопрос…
— На самом деле у меня нет любимого стиля. Я слушаю все подряд. К джазу и Соулу меня пристрастил дед. Ты бы только видела его фонотеку! — в голосе Драко промелькнули нотки благоговения. — Чего там только нет! Такие записи… Я бы продал душу дьяволу, чтобы так играть! Дед… он был музыкантом от Бога. До сих пор не могу слушать некоторые его песни без дрожи… Постичь их не могу! Там столько жизни, свободы и…
— Страсти, — закончила за него Гермиона, будто прочитав мысли Драко.
— Да. Страсти, — он удивленно посмотрел на нее. — Забавно, что ты подметила это.
Она неопределенно пожала плечами, как это обычно делал Драко.
— Ты сказал «был музыкантом»… — Гермиона сделала глоток из своего бокала и из-под ресниц взглянула на него. — Он что…
— Да, — Драко отвел взгляд, уставившись на чернеющий вдалеке Запретный лес. — Скоро пойдет снег. Думаю недельки через две.
— Почему через две? — Гермиона не стала развивать больную тему, заметив, как переменился в лице парень. — Может быть на следующей.
— Если хочешь, можем поспорить, — предложил Малфой, хитро взглянув на нее.
— Ну уж нет. Спорить с тобой на галеоны я не стану, — покачала головой та.
— А мы не на деньги. Мы на желание, — в серых глазах заплясали чертята.
— Тем более! — усмехнулась Гермиона.
— Боишься проиграть? — он отвернулся и принял скучающий вид.
— Я не попадусь на это, Малфой.
— Конечно-конечно, — Драко прикусил губу, чтобы не рассмеяться над выражением ее лица: чем-то средним между недоумением и возмущением. — Я так и понял. Не стоит оправдываться.
— Ах так значит! — взвилась Гермиона. — Ну, давай спорить, — она протянула ему руку. — Я говорю, что снег пойдет через неделю.
— А я, что через две, — Драко пожал ее ладонь и разбил уговор.
— Постой, мы же не придумали желания, — опомнилась Гермиона.
— Не знаю, как ты, а я придумал.
— Хитрец! — она вновь ущипнула Малфоя. — Гадость какую-нибудь задумал?
— Обижаете, мисс Грейнджер. Все в рамках приличия.
— Точно?
— Гарантирую. А что насчет тебя? — Драко вскинул вверх тонкую бровь.
— Если выиграю, ты снимешься для моей курсовой работы.
— Ух, ты! — Малфой запустил пальцы в платиновую челку. — Почему именно я? Больше нет желающих?
— Долгая история, — ушла от ответа гриффиндорка.
— Рискуешь, Грейнджер, — он ухмыльнулся, взглянув из-под ресниц. — Ведь, как известно, я позирую только в обнаженном виде.
— Ну уж нет! В этот раз ты будешь вести себя, как пай-мальчик, — нарочито строго ответила она.
— А научишь? — усмехнулся Малфой.
— Придется. Ну а ты? Какое загадал желание?
— Пока не скажу. Пусть это будет сюрпризом.
— Я начинаю опасаться… — протянула та.
Драко рассмеялся, а часы на каминной полке пробили пять утра.
— Вставать через три часа… — вздохнула Гермиона.
— Иди. Может, успеешь хоть немного поспать, — Малфой кивнул в сторону лестницы. — А я еще посижу.
— Последняя сигарета? — поддела его Гермиона.
— Ага.
— Ну ладно, — она медленно поднялась по лестнице на второй этаж. — Драко! — слизеринец обернулся. — Дашь как-нибудь послушать те песни? Ну… что нравятся тебе больше всего.
Малфой ухмыльнулся и передернул плечом.
— Поглядим на твое поведение, Гриффиндор.
— Я буду вести себя хорошо, — под стать ему улыбнулась Гермиона.
— Лучше веди себя плохо. Я испытываю слабость к людским порокам.
Гермиона рассмеялась.
— Ладно. Только долго не сиди. Завтра на пары…
— Хорошо.
— И… — она склонила голову к плечу, — …спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Мия, — ответил тот, но, опомнившись, добавил: — Ты ведь просила не называть себя так, а я все равно… Черт его знает, почему! Наверное, привычка.
— Наверное, — она улыбнулась и вошла в свою комнату. — Кстати, — голова Гермионы вновь показалась в дверном проеме, — можешь звать. Я не против.
Малфой неопределенно пожал плечами и отвернулся, смотря в звездное небо.
Гермиона вошла к себе, переоделась в пижаму и забралась под одеяло.
«Привычка… Но вдруг мы знаем и видим лишь то, что хотим?» — подумала она.
Затем сладко потянулась и закрыла глаза. Последним, что промелькнуло перед глазами Гермионы до того, как сон вырвал ее из реальности, был лукавый взгляд серых глаз и мягкая улыбка.
|
|