Глава 1. Утром 1-го января мы проснулись, полные сил и энергии

Утром 1-го января мы проснулись, полные сил и энергии. Каждый из нас смутно осознавал, что события прошлого года служат лишь подготовкой к чему-то гораздо большему.

Когда мы уселись завтракать, к нам подошел человек, с которым мы познакомились по дороге—на крыше дома Эмиля. Если помните, он тогда растолковал мой сон. Поздоровавшись с нами, он сказал: «Вы живете у нас больше года. Вы странствуете вместе с нами и живете с нами одной жизнью, а значит, доверяете нам. Я приглашаю вас в апреле или в мае посетить храм Великого Креста Тау, высеченный в скале рядом с деревней».

Комнаты этого храма находились внутри отвесной скалы высотой более шестисот футов. Все его стены были из цельного камня. В наружной стене скалы, выходившей на юг, были прорублены окна, через которые поступал свет и воздух. Площадь каждого из этих отверстий равнялась в среднем восьми квадратным футам; во всех комнатах, кроме первой, или подвальной, было по два таких окна. В подвале было только одно отверстие, соединявшееся с широкой расселиной в восточной стене скалы. Сперва в этой комнате существовал только один вход — нечто вроде туннеля, выходившего в расселину. Окно прорубили позднее. Вход в туннель раньше прикрывал огромный валун, скатившийся с утеса на уступ; сдвинуть его можно было только изнутри. Взбирались на уступ по лестнице длиной пятнадцать футов, которую опускали сверху. Окна закрывались огромными каменными плитами; их опускали в пазы, высеченные в стене. Плиты были пригнаны столь плотно, что из деревни окна были незаметны. Нам объяснили, что это мера защиты от разбойников, орудовавших на севере страны; иногда они забредали далеко на юг. Они уже много раз разрушали Деревню, но все ее население благополучно укрывалось в храме.

Его построили сами поселяне, а наши друзья приобрели его и устроили здесь архив самых ценных своих рукописей. После того как храм перешел в руки Мастеров, набеги прекратились и деревня зажила мирной и спокойной жизнью.

Мастера утверждали, что некоторые из этих документов относятся ко времени появления человека на Земле; что их составили Наакалы, или Святые Братья, еще на Родине Человека. Святые Братья пришли из самой Бирмы и были учителями Нагов. Манускрипты доказывают, что предки

этих людей явились авторами Сурья Сиддханты и древнейших Вед. Сурья Сиддханта—наиболее древний труд по астрономии. Он написан 25 тысяч лет назад; древнейшие Веды составлены 45 тысяч лет назад. Никто не настаивал на том, что все здешние рукописи — оригиналы; но большинство из них было скопировано с тех же самых оригиналов, что и знаменитые тексты древнего Вавилона. Кроме того, они говорили, что многие из этих оригиналов — не что иное, как наследие затонувшей Атлантиды.

В храме было семь комнат, расположенных одна над другой; они соединялись каменными лестницами, высеченными в скале. В углу каждой комнаты было прорублено отверстие, а за ним — лестница, ведущая под углом сорок пять градусов к площадке в восемь квадратных футов с входом в следующую комнату. Перекрытия, отделявшие верхнюю комнату от нижней, имели около восьми футов толщины. Потолок последней, седьмой комнаты находился в двенадцати футах ниже поверхности уступа, примерно в сотне футов от вершины скалы. Лестница, соединявшая эту комнату с центральной, если смотреть на нее сверху, напоминала огромную букву «Т», или Крест Тау.

В верхние комнаты можно было проникнуть с уступа, образующею портик или балкон. Все это было выдолблено в рыхлом, крупнозернистом граните скалы. Строители храма пользовались, вероятно, грубыми ручными инструментами, и на работу ушли долгие годы. Нам сказали, что храм был построен без единого бревна. Когда его купили наши друзья, они обшили стены древесиной, и комнаты стали очень уютными, особенно в солнечные дни.

С тех пор окна не закрывали, а вход не загораживали, но посещали храм, в основном, те, кто имеет хоть какое-то отношение к истинному духовному просветлению.

Наш друг между тем продолжал: «Сегодня для вас наступает новый год. Старый навсегда ушел из вашей жизни. Вы сможете вернуть его лишь мысленно, восстановив в памяти былые радости, печали и заботы. Их поток навеки отхлынул от вас и удаляется с каждым часом. От прошедшего года больше ничего не осталось; вы сорвали еще одну страничку с календаря своей жизни. Но это было время свершений и триумфов, настойчивого движения вперед, дальнейшего развития и достижений; время озарений и крепнущих надежд; время сознательного служения; с каждым новым испытанием вы становились моложе и сильнее; с каждым днем росла ваша любовь. «Что же отсюда следует?» — спросите вы. «Настала пора сделать свой выбор в жизни», — ответим мы».

«Мы хотим видеть и знать», — вырвалось у нашего Руководителя. «Отныне, — продолжал наш друг, — те из вас, кто еще не постиг смысла и цели праведной жизни, получат последние уроки. Праведная жизнь не подразумевает никакого аскетизма, отшельничества и уныния. Она исполнена радости и веселья, из нее навсегда изгнаны печали и страдания».

Затем, перейдя на шутливый тон, он сказал: «Вы только что выразили желание видеть и знать. Выраженное желание — это исполненное желание. Когда я смотрю на вас, мне на ум приходит стих из вашей Библии: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Вы не раз слышали эту фразу и считали ее простой игрой слов, не пытаясь вникнуть в ее истинный смысл. Ваша основная ошибка в том, что вы относите учение Христа в далекое, неясное прошлое, окружаете его ореолом мистики и таинственности и связываете со своей посмертной жизнью. Вам следовало бы осознать, что каждый человек может применить его учение в своей повседневной жизни, здесь и теперь.

Мы хотим, чтобы вы нас правильно поняли. Мы вовсе не утверждаем, что Иисус Христос символизирует тот уровень или обстоятельства жизни, до которых не поднимался ни один пророк или провидец других времен и народов. Мы останавливаемся на Его жизни столь подробно, потому что вы с ней лучше всего знакомы. Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что жизненный путь Иисуса — наглядное подтверждение Его учения. Было бы кощунством приписывать автору Нагорной проповеди и Притчи о блудном сыне умозрительную догму искупления первородного греха, на которой столетиями базировалось христианское мышление.

Создатели христианской доктрины отвлекли последователей Иисуса и его учения от практического применения и изучения Божьей силы. Они подменили его позднейшими толкованиями Апостолов; они не осознали, что закон, на котором это учение основано, является точной наукой, которой все мы можем овладеть и которую мы познаем на собственном опыте.

Жители Востока всегда придавали решающее значение научному обоснованию своей религии. Тем самым они ударялись в противоположную крайность. Таким образом, и Запад и Восток считают религию сферой чудесного и сверхъестественного. Запад увлекается чисто этическими вопросами, а Восток — сугубо научными. Так оба они отгораживают себя от истинной духовности.

И буддистскую, и христианскую монашескую жизнь с ее изоляцией, аскетизмом и удалением от мира нельзя считать панацеей. Она далека как от истинного духовного просветления, так и от совершенной, мудрой жизни, какую вел Иисус.

Эти монастырские системы существуют на протяжении многих тысяч лет, но ни одна из них не принесла людям и сотой доли той пользы, какой мы обязаны Иисусу, жившему на земле краткий срок.

Всем хорошо известно, что учение Иисуса охватило все виды инициации и так называемых «священных мистерий», ритуальных форм и церемоний, включая учение Озириса, которое растолковал Ему некий жрец, державшийся в стороне от всех ритуальных, монашеских и материалистских форм поклонения.

Этот жрец был последователем фараона Тота из Первой династии египетских фараонов. Провозгласив Египет империей, Тот стал диктатором, узурпировавшим права народа. На протяжении столетий египетский народ строил и укреплял свою цветущую цивилизацию, основанную на единстве и братстве, под мудрым руководством Озириса и его последователей. Жители страны принадлежали к белой расе израильтян, одной из ветвей которой считаются древние иудеи. Тот своим мудрым правлением пытался отстоять учение Озириса, но после его смерти к власти пришли орды темнокожих с юга и Египет погрузился во тьму материализма. Последующие династии отступили от учения Озириса, переняли темные идеи темнокожей нации и в конце концов занялись черной магией. Их царство пало: все подобные царства обречены.

Внимательно выслушав этого жреца, Иисус осознал глубинный, внутренний смысл его учения. Благодаря глубокому проникновению в суть буддизма, Иисус постиг, что оба эти учения в основе своей сходны. И тогда он решил отправиться по древнему караванному пути в Индию.

Там он изучил буддизм в его наиболее чистой форме. Он понял, что, несмотря на различия ритуальных форм, и догм, навязанных самим человеком, у всех религий один источник — внутренний Бог, Которого он называл Отцом, или Отцом всего. И тогда он отбросил все внешние формы и пошел прямо к Богу—в самое сердце его всеобъемлющей любви. Вскоре он понял тщету всех догм, ритуалов, вероучений, формул и инициации которые навязывают народу жрецы, дабы держать его в невежестве, а стало быть, в повиновении. Он осознал, что то, чего он искал, находится в нем самом. Он понял: для того чтобы быть Христом, нужно просто сказать: я — Христос. Руководствуясь чистым стремлением к жизни мысли, любви, слову и делу, нужно воплотить Христа в своем физическом теле. Осознав все это, Иисус набрался мужества, вышел к людям и публично заявил, что он Христос.

Не имеет значения, откуда или от кого пришло к нему это понимание Важно, что оно пришло. И еще важно, что Иисус сделал это сам. Он стал заступником простого люда, и народ с радостью его слушал. Свои заповеди он заимствовал не у индийцев, персов или египтян. Их учения только подтолкнули его к осознанию собственного Божества, воплощенного в Христе, Который живет в каждом из нас.

Сличая учения Озириса, Будды и Иисуса, вы найдете в них немало общего; кое-где вы даже наткнетесь на текстуальные совпадения. Так, значит, эти великие учителя просто копировали друг друга? Учения других народов показали каждому из них путь от внешнего к внутреннему. Поэтому они должны были отказаться от всякого подражания и выйти за пределы всех учений. Если бы Озирис, Будда и Иисус просто копировали и штудировали чужие учения, не понимая, что все проистекает от Бога внутри, они бы так и остались прилежными школярами, а их имена давно бы канули в Лету.

Каждого из них последователи хотели помазать на царство; но все они оставались, глухи к голосу толпы и выражали в очень похожих словах одну и ту же мысль: «Мое царство не материально, но духовно». Озириса короновали уже посмертно — сами летописцы».

На этом беседа прервалась, и все мы направились в храм. Когда мы вошли в подвальную комнату, наш друг начал так: «Поднимаясь с этажа с этаж, помните, что ни один человек не может диктовать свою волю другому. Со временем вы поймете, что все люди равны, и если кто-то собирается навязать вам свою волю, он поступает непоследовательно, пытаясь сделать то, что ему не по силам. Человек может рассказать своему брату, как расширить кругозор и включить в него добро, но он не может навязать ему свое собственное добро».

Тем временем мы поднялись во вторую комнату, где нас уже поджидали четверо друзей из деревни. Обменявшись приветствиями, мы расселись полукругом, а учитель продолжил: «Во всей вашей истории не найдется фигуры более величественной, чем фигура Христа. Вы даже время делите на две эры: до и после его рождения. Большинство жителей Запада поклоняются ему, словно идолу, и в этом их главная ошибка. Не идолу следует поклоняться, но идеалу; не нужно создавать себе кумира; Иисус — Реальный, живой человек, он и сейчас еще живет в том самом теле, в котором был распят. Он жив и может даже побеседовать с вами. Большинство людей совершает величайшую ошибку, полагая, что жизнь Иисуса закончилась страданиями и смертью на кресте, и начисто забывая о том, что большая часть его жизни приходится на время после воскресения. Сегодня он как никогда способен учить и исцелять. Вы можете обратиться к Нему в любое время. Стоит только захотеть. Иисус — не царь, стремящийся застать вас врасплох, а могущественный брат, всегда готовый помочь вам и всему миру. Когда он обитал в смертной, земной оболочке, он мог помочь лишь немногим. Теперь он способен протянуть руку помощи любому из нас.

Не говорил ли он, «чтоб и вы были, где Я»? Вам объясняли: Иисус, мол, находится в некоем месте под названием «Небеса», в которое вы попадете после смерти. Так ли это? Иисус стоит там же, где вы сейчас сипите; он может подойти и поговорить с вами. Раскройте пошире глаза, раздвиньте свой кругозор, и если вы всей душой и сердцем с Иисусом, то вы увидите его. Вы сможете подойти и поговорить с ним. Если вы присмотритесь, то увидите шрамы от гвоздей, копья и тернового венца; раны уже давно зарубцевались и сошли. А лучезарная любовь и счастье, исходящие от него, убедят вас в том, что он все простил и забыл».

Наш друг умолк, и минут на пять воцарилась глубокая тишина. Затем комната озарилась нестерпимым блеском. Послышался чей-то голос. Он доносился словно бы издалека, и поначалу мы ничего не могли разобрать. Но когда мы сосредоточили на нем все свое внимание, голос, напоминавший удары колокола, стал вполне отчетливым.

Один из нас спросил: «Кто говорит?»

«Тише! — сказал наш Руководитель. — Говорит наш дорогой Мастер Иисус». И тогда один из наших друзей промолвил: «Совершенно верно. Это Иисус».

Голос между тем продолжал: «Когда Я говорил: «Я есмь путь и истина и жизнь», Я совсем не хотел этим сказать, что Я — единственный истинный свет. «Кого ведет Дух Святой, тот Сын Божий». Когда Я говорил: «Я совершенный, единорожденный Сын Божий, в Котором благоволение Отца», Я хотел этим сказать, что один из сынов Божьих понял и заявил свои права на божественность; постиг, что он живет, движется и бытийствует в Боге, великом Отцовско-Материнском Принципе всех вещей; заявил: Я — Христос, единорожденный Сын Божий, и решительно и целеустремленно прожил свою жизнь, став тем, чем желал. Сосредоточив все внимание на своем идеале, он наполнил им все свое тело и достиг заветной цели.

Большая часть людей не видит меня лишь потому, что меня уложили в гробницу, спрятанную в недоступном месте. Меня окружили ореолом таинственности и скрыли подальше от простого люда, который я люблю всем сердцем. Я люблю людей любовью неизреченной. Я не уходил от них, Это они ушли от меня. Они напустили туману, выстроили стены и перегородки, нашли посредников и создали идолов, разъединяющих меня с теми, кто мне близок и дорог. Они заволокли меня столь плотной завесой тайны, что возлюбленные мои не знают, как ко мне пробраться. Они молятся моей матери и присным моим, но мы пребываем лишь в их смертном разуме. Если б они только познали нас такими, какие мы есть, мы бы уже давно пожали друг другу руки. Если б они только отбросили все предрассудки и лжеучения и познали нас такими, какие мы есть, мы бы смогли говорить с ними точно так же, как с вами. Мы всегда остаемся неизменными. Как бы нам хотелось, чтобы весь мир узнал об этом! Какое б это было пробуждение, какой праздник, сколько было бы радости!

Вы так долго окружали нас покровом таинственности. Нет ничего удивительного, что вами овладели сомнения и безверие. Чем больше идолов и символов вы будете создавать, тем глубже укоренятся ваши сомнения, тем дольше вы будете коснеть во мраке, а бездна предрассудков будет расширяться и вам все труднее будет ее перепрыгнуть. Если у вас хватит смелости пожать нам руки и сказать: «Мы знаем вас», тогда все увидят и познают нас такими, какие мы есть. Ни в нас самих, ни в тех, кого мы любим, нет никакой тайны, а любим мы весь мир.

Большинство людей знает лишь о той части моей жизни, которая завершилась на кресте, забывая, что большую ее часть я прожил в нынешнем состоянии; ведь человек продолжает жить даже после «насильственной смерти». Жизнь нельзя уничтожить. Она вечна; жизнь праведника никогда не угасает и никогда не кончается. Обессмертить можно самое плоть.

Мой дорогой Пилат, умывая руки и произнося: «Возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в нем вины», и не подозревал, как его слова отзовутся в потомстве; он и не догадывался об исполнении пророчества. Пилат и толпа пострадали гораздо больше меня. Все это уже дела минувшие; я все простил. Иначе бы мы не стояли здесь перед вами вместе».

Вперед выступили два человека; Иисус обнял их. Положив руку одному из них на плечо, он сказал: «Этот дорогой брат всегда оставался со мной. Ну а этот, — Иисус повернулся к другому, — долго блуждал, но в конце концов прозрел и пришел ко мне. Он всей душой предан мне, и я люблю его не меньше других».

Появился еще один человек. Иисус обернулся и простер к нему руки, воскликнув: «Дорогой Пилат!» Они обнялись, как старые друзья.

Затем заговорил Пилат: «Стремясь поскорее умыть руки, я с непозволительной легкостью вынес окончательный приговор. За это я расплатился долгими годами трудов и страданий. Многие из нас, пребывая в плену материального, перекладывают свою ношу на чужие плечи, пытаясь снять с себя ответственность. Но когда мы прозреваем, то начинаем понимать, что, чем чаще мы стараемся увильнуть от ответственности, тем большую ношу взваливаем на свои плечи. Прошло много томительных лет, прежде чем глаза мои открылись; но как же я обрадовался этому прозрению!»

Внезапно запел невидимый хор; у меня нет слов, чтоб описать эти небесные звуки. Спустя несколько тактов Иисус вышел вперед и сказал: «Вас удивляет, что я давным-давно простил тех, кто распял меня на кресте? Да, когда я воскликнул «Совершилось», я простил всех и вся. Почему же остальные не сделали того же? Взгляните: я уже не на кресте, я попрал смерть!»

И вновь запел невидимый хор: «Привет вам, Сыны Божьи. Привет всем вам, славьте же Его. Царство Его вечно пребудет с человеками. О чудо! Господь всегда с вами»; и слова этого гимна строка за строкой проступали на стенах комнаты.

Все это происходило у нас перед глазами. Мы отчетливо видели всех своих собеседников. Мы пожимали им руки и даже фотографировали их. Все они излучали необъяснимый свет, заливавший всю комнату. Однако их нельзя было назвать призраками. Их тела как бы светились изнутри; дотрагиваясь до них и пожимая им руки, мы ощущали, что эта «алебастровая» плоть одушевлена дружественным огнем; его тепло растекалось повсюду. И даже после того, как они вышли, в комнате все еще оставались свет и тепло. Входя в нее, мы всякий раз обращали на это внимание.

Несколько дней спустя мы собрались в этой же комнате и стали делиться своими впечатлениями. И вдруг наш Руководитель прошептал мне на ухо: «Грандиозно!» Точнее не скажешь; он выразил наши общие чувства. Когда мы осенью вернулись в храм, комнату переоборудовали в святилище, и мы просиживали в ней часами.

Все по очереди начали выходить, но мы все еще сидели. Пилат поманил рукой нашего Руководителя, и тогда мы встали, спустились по ступенькам в подвал, затем вышли к расселине и один за другим спустились вниз по приставным лестницам. Наши друзья, как обычно, растворились в воздухе, словно ничего необычного не произошло.

Когда гости ушли, мы окружили нашу хозяйку и, пожимая ей руки, сердечно благодарили за этот удивительный вечер. Один из нас сказал: «Я могу выразить свои мысли и чувства одной фразой: от моих ограниченных, смертных представлений камня на камне не осталось». Он попал в самую точку. Я даже не пытался облечь свои мысли и ощущения в словесную форму — ни устную, ни письменную. Оставляю простор для вашей фантазии. Мы пожелали хозяйке спокойной ночи, а потом как в рот воды набрали. Все смутно ощущали присутствие совершенно нового мира.