Между жизнью и смертью

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Артур ослабил узлы, связывавшие его. Это ему удалось, потому что,

когда его связывали смирительной рубашкой, он умышленно напружинил свои

мышцы. Медленно начал он освобождаться из своих пеленок. Но за ним

следили. И едва он сделал попытку вынуть руку, замок щелкнул, дверь

открылась, вошли два санитара и перевязали его заново, на этот раз наложив

поверх смирительной рубашки еще несколько ремней. Санитары грубо

обращались с ним и угрожали побить, если он возобновит попытки

освободиться. Доуэль не отвечал. Туго перевязав его, санитары ушли.

Так как в камере окон не было и освещалась она электрической

лампочкой на потолке, Доуэль не знал, наступило ли утро. Часы тянулись

медленно. Равино пока ничего не предпринимал и не являлся. Доуэлю хотелось

пить. Скоро он почувствовал приступы голода. Но никто не входил в его

" Неужели он хочет уморить меня голодом? " - подумал Доуэль. Голод

мучил его все больше, но он не просил есть. Если Равино решил уморить его

Доуэль не знал, что Равино испытывает силу его характера. И, к

неудовольствию Равино, Доуэль выдержал этот экзамен.

Несмотря на голод и жажду, Доуэль, долгое время проведший без сна,

незаметно для себя уснул. Он спал безмятежно и крепко, не подозревая, что

этим самым доставит Равино новую неприятность. Ни яркий свет лампы, ни

музыкальные эксперименты Равино не производили на Доуэля никакого

впечатления. Тогда Равино прибегнул к более сильным средствам воздействия,

которые он применял к крепким натурам. В соседней комнате санитары начали

бить деревянными молотами по железным листам и трещать на особых

трещотках. При этом адском грохоте обычно просыпались самые крепкие люди и

в ужасе осматривались по сторонам. Но Доуэль, очевидно, был крепче

крепких. Он спал как младенец. Этот необычайный случай поразил даже

" Поразительно, - удивлялся Равино, - и ведь этот человек знает, что

жизнь его висит на волоске. Его не разбудят и трубы архангелов".

- Довольно! - крикнул он санитарам, и адская музыка прекратилась.

Равино не знал, что невероятный грохот пробудил Доуэля. Но, как

человек большой воли, он овладел собой при первых проблесках сознания и ни

одним вздохом, ни одним движением не обнаружил, что он уже не спит.

" Доуэля можно уничтожить только физически" - таков был приговор

А Доуэль, когда грохот прекратился, вновь уснул по-настоящему и

проспал до вечера. Проснулся он свежим и бодрым. Голод уже меньше мучил

его. Он лежал с открытыми глазами и, улыбаясь, смотрел на волчок двери.

Там виднелся чей-то круглый глаз, внимательно наблюдавший за ним.

Артур, чтобы подразнить своего врага, начал напевать веселую песенку.

Это было слишком даже для Равино. Первый раз в жизни он почувствовал, что

не в состоянии овладеть чужой волей. Связанный, беспомощно лежащий на полу

человек издевался над ним. За дверью раздалось какое-то шипение. Глаз

Доуэль продолжал петь все громче, но вдруг поперхнулся. Что-то

раздражало его горло. Доуэль потянул носом и почувствовал запах. В горле и

носоглотке щекотало, скоро присоединилась к этому режущая боль в глазах.

Доуэль похолодел. Он понял, что настал его смертный час. Равино

отравил его хлором. Доуэль знал, что он не в силах вырваться из туго

связывавших его ремней и смирительной рубашки. Но в этот раз инстинкт

самосохранения был сильнее доводов разума. Доуэль начал делать невероятные

попытки освободиться. Он извивался всем телом, как червяк, выгибался,

скручивался, катался от стены к стене. Но он не кричал, не молил о помощи,

он молчал, крепко стиснув зубы. Омраченное сознание уже не управляло

Затем свет погас, и Доуэль словно куда-то провалился. Очнулся он от

свежего ветра, который трепал его волосы. Необычайным усилием воли он

постарался раскрыть глаза: на мгновение перед ним мелькнуло чье-то

знакомое лицо, как будто Ларе, но в полицейском костюме. До слуха дошел

шум автомобильного мотора. Голова трещала от боли. " Бред, но я, значит,

еще жив", - подумал Доуэль. Веки его опять сомкнулись, но тотчас открылись

вновь. В глаза больно ударил дневной свет. Артур прищурился и вдруг

По воспаленным векам Доуэля провели влажным куском ваты. Окончательно

открыв глаза, Артур увидел склонившуюся над ним Лоран. Он улыбнулся ей и,

осмотревшись, увидел, что лежит в той самой спальне, в которой некогда

- К счастью, не умерли, но вы были на волоске от смерти, - сказала

В соседней комнате послышались быстрые шаги, и Артур увидел Ларе. Он

- Слышу разговор! Значит, ожил. Здравствуйте, мой друг! Как себя

- Благодарю вас, - ответил Доуэль и, почувствовав боль в груди,

- Много не говорите, - предупредил его Ларе, - вам вредно. Этот

висельник Равино едва не отравил вас газом, как крысу в трюме корабля. Но,

И Ларе начал смеяться так, что Лоран посмотрела на него с укоризной,

опасаясь, как бы его слишком шумная радость не потревожила больного.

- Не буду, не буду, - ответил он, поймав ее взгляд. - Я сейчас

расскажу вам все по порядку. Похитив мадемуазель Лоран и немного подождав,

мы поняли, что вам не удалось последовать за нею...

- Слышали. Молчите! И поспешили укатить, прежде чем Равино вышлет

погоню. Возня с вами задержала его свору, и этим вы очень помогли нам

скрыться незамеченными. Мы прекрасно знали, что вам там не поздоровится.

Игра в открытую. Мы, то есть я и Шауб, хотели возможно скорее прийти к вам

на помощь. Однако необходимо было сначала устроить мадемуазель Лоран, а уж

затем придумать и привести в исполнение план вашего спасения. Ведь ваше

пленение было непредвиденным... Теперь и нам надо было во что бы то ни

стало проникнуть за каменную ограду, а это, вы сами знаете, не легкое

дело. Тогда мы решили поступить так: я и Шауб достали себе полицейские

костюмы, подъехали на автомобиле и заявили, что мы явились для санитарного

осмотра. Шауб изобразил даже мандат со всеми печатями. На наше счастье, у

ворот стоял не постоянный привратник, а простой санитар, который,

очевидно, не был знаком с инструкцией Равино, требовавшей при впуске кого

бы то ни было предварительно созвониться с ним по телефону. Мы держали

- Значит, это был не бред... - перебил Артур. - Я вспоминаю, что

видел вас в форме полицейского и слышал шум автомобиля.

- Да, да, на автомобиле вас обдул свежий ветер, и вы пришли в себя,

но потом впали в беспамятство. Так слушайте дальше. Санитар открыл нам

ворота, мы вошли. Остальное сделать было нетрудно, хотя и не так легко,

как мы предполагали. Я потребовал, чтобы нас провели в кабинет Равино. Но

второй санитар, к которому мы обратились, был, очевидно, опытный человек.

Он подозрительно оглядел нас, сказал, что доложит, и вошел в дом. Через

несколько минут к нам вышел какой-то горбоносый человек в белом халате, с

- Он объявил нам, что доктор Равино занят и что мы можем переговорить

с ним, Бушем. Я настаивал на том, что нам необходимо видеть самого Равино.

Буш повторял, что сейчас это невозможно, так как Равино находится у

тяжелобольного. Тогда Шауб, не долго думая, взял Буша за руку вот так, -

Ларе правой рукой взял за запястье своей левой руки, - и повернул вот

этак. Буш вскрикнул от боли, а мы прошли мимо него и вошли в дом. Черт

возьми, мы не знали, где находится Равино, и были в большом затруднении.

По счастью, он сам в это время шел по коридору. Я узнал его, так как

виделся с ним, когда привозил вас в качестве моего душевнобольного друга.

" Что вам угодно? " - резко спросил Равино. Мы поняли, что нам нечего больше

разыгрывать комедию, и, приблизившись к Равино, быстро вынули револьверы и

направили их ему в лоб. Но в это время носатый Буш, - кто бы мог ожидать

от этой развалины такой прыти! - ударил по руке Шауба, причем так сильно и

неожиданно, что выбил револьвер, а Равино схватил меня за руку. Тут

началась потеха, о которой, пожалуй, трудно и рассказать связно. На помощь

к Равино и Бушу уже бежали со всех сторон санитары. Их было много, и они,

конечно, быстро справились бы с нами. Но, на наше счастье, многих смутила

полицейская форма. Они знали о тяжелом наказании за сопротивление полиции,

а тем более, если оно сопряжено с насильственными действиями над

представителями власти. Как Равино ни кричал, что наши полицейские костюмы

- маскарад, большинство санитаров предпочитало роль наблюдателей, и только

немногие осмелились положить руки на священный и неприкосновенный

полицейский мундир. Вторым нашим козырем было огнестрельное оружие,

которого не было у санитаров. Ну и, пожалуй, не меньшим козырем была наша

сила, ловкость и отчаянность. Это и уравняло силы. Один санитар насел на

Шауба, наклонившегося, чтобы поднять упавший револьвер. Шауб оказался

большим мастером по части всяческих приемов борьбы. Он стряхнул с себя

врага и, нанося ловкие удары, отбросил ногою револьвер, за которым уже

протянулась чья-то рука. Надо отдать ему справедливость, он боролся с

чрезвычайным хладнокровием и самообладанием. На моих плечах тоже повисли

два санитара. И неизвестно, чем окончилось бы это сражение, если б не

Шауб. Он оказался молодцом. Ему удалось-таки поднять револьвер, и, не

долго думая, он пустил его в ход. Несколько выстрелов сразу охладили пыл

санитаров. После того как один из них заорал, хватаясь за свое

окровавленное плечо, остальные мигом ретировались. Но Равино не сдавался.

Несмотря на то что мы приставили к обоим его вискам револьверы, он

крикнул: " У меня тоже найдется оружие. Я прикажу своим людям стрелять в

вас, если вы сейчас не уйдете отсюда! " Тогда Шауб, не говоря лишнего

слова, стал выворачивать Равино руку. Этот прием вызывает такую чертовскую

боль, что даже здоровенные бандиты ревут, как бегемоты, и становятся

кроткими и послушными. У Равино кости хрустели, на глазах появились слезы,

но он все еще не сдавался. " Что же вы смотрите? - кричал он стоявшим в

отдалении санитарам. - К оружию! " Несколько санитаров побежали, вероятно,

за оружием, другие снова подступили к нам. Я отвел на мгновение револьвер

от головы Равино и сделал пару выстрелов. Слуги опять окаменели, кроме

одного, который упал на пол с глухим стоном...

- Да, горячее было дело. Нестерпимая боль все более обессиливала

Равино, а Шауб продолжал выкручивать его руку. Наконец Равино, корчась от

боли, прохрипел: " Чего вы хотите? " - " Немедленной выдачи Артура Доуэля", -

сказал я. " Разумеется, - скрипнув зубами, ответил Равино, - я узнал ваше

лицо. Да отпустите же руку, черт возьми! Я проведу вас к нему..." Шауб

отпустил руку ровно настолько, чтобы привести его в себя: он уже терял

сознание. Равино провел нас к камере, в которой вы были заключены, и

указал глазами на ключ. Я отпер двери и вошел в камеру в сопровождении

Равино и Шауба. Глазам нашим представилось невеселое зрелище: спеленатый,

как младенец, вы корчились в последних судорогах, подобно

полураздавленному червю. В камере стоял удушливый запах хлора. Шауб, чтобы

не возиться больше с Равино, нанес ему легонький удар снизу в челюсть, от

которого доктор покатился на пол, как куль. Мы сами, задыхаясь, вытащили

- Если задохнется, то беда не велика, решили мы. Но его, вероятно,

освободили и привели в чувство после нашего ухода... Выбрались мы из этого

осиного гнезда довольно благополучно, если не считать, что нам пришлось

расстрелять оставшиеся патроны в собак... И вот вы здесь.

- Десять часов. Врач только недавно ушел, когда ваш пульс и дыхание

восстановились и он убедился, что вы вне опасности. Да, дорогой мой, -

потирая руки, продолжал Ларе, - предстоят громкие процессы. Равино сядет

на скамью подсудимых вместе с профессором Керном. Я этого дела не оставлю.

- Но прежде надо найти - живую или мертвую - голову моего отца, -