Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Комментарий. I д. В мансарде. Сочельник






Содержание

I д. В мансарде. Сочельник. Не в силах работать в холодной мансарде, Марсель (он рисует картину на библейскую тему «Переход через Красное море») и Рудольф пытаются разжечь камин. В ход идет рукопись драмы Рудольфа – больше топить нечем. В шутливый розыгрыш друзей включается пришедший Коллен. Рукопись быстро догорает, но настроение поднимает эффектный выход Шонара: вместе с посыльными он приносит еду, вино, сигареты и связку дров. Бросив небрежно деньги, Шонар хочет рассказать, как они ему достались, но голодные друзья не внимают. Тогда Шонар, убрав еду в шкафчик (запасы пригодятся), предлагает пойти веселиться в Латинский квартал, где так хорошо в сочельник и где их ждут приключения с гризетками. Внезапно приходит домовладелец Бенуа: он жаждет получить плату за жилье. Вызвав старика на откровенность, друзья обвиняют его в распутстве, ловко выпроваживают, а сами уходят развлекаться в Латинский квартал. Рудольф обещает подойти позже – надо окончить статью. Но вдохновения нет. В момент отчаяния поэт вдруг слышит робкий стук в дверь. На пороге стоит прелестная девушка с потухшей свечой в руке и ключом. Она задохнулась поднимаясь по лестнице, и Рудольф едва успевает поддержать и усадить ее (свеча и ключ падают на пол). Любуясь хрупкой красотой незнакомки, он предлагает ей глоток вина. Она же, придя в себя, просит зажечь ее свечу – нужно идти. Однако грациозная соседка Рудольфа тут же возвращается: пропал ключ от комнаты. В темноте (свечи потухли) они ищут ключ, но, найдя его, юноша прячет ключ в карман. Взяв девушку за руку, Рудольф рассказывает о себе. В ответ Мими (так зовут незнакомку) открывает ему свой мир. Голоса друзей под окном зовут Рудольфа в кафе «Момюс». Открыв окно и нетерпеливо ответив, он поворачивается и видит Мими, озаренную лунным светом. Восторг поэта вызывает у девушки взаимное чувство. Она согласна пойти с ним к друзьям. Держась за руки, влюбленные уходят. II д. В Латинском квартале. Друзья окунаются в веселую предрождественскую суету и, наконец, садятся за столиком «Момюса». Погуляв среди праздничной толпы, Рудольф с Мими (он покупает ей в модной лавке косынку с кружевами) присоединяются к ним. Рудольф представляет девушку: «Я – поэт, она – поэзия». Вся компания рада Мими. Дети с шумом окружают Парпиньоля, а друзья, предвкушая ужин, пьют за счастье. Увидев свою подружку, разодетую Мюзетту в сопровождении важного Альсиндора, Марсель нервничает: кокетка оставила его ради богатого старика, которого она зовет Лу-Лу. Марсель не желает замечать ее, но Мюзетта вновь жаждет покорить упрямца и ведет себя, к ужасу своего покровителя, вызывающе. Соблазняя Марселя, она поет для него песню и находит трюк, чтобы спровадить Альсиндора. Мюзетта сбрасывает туфлю (жмет до боли) и отправляет старика к башмачнику. Марсель без ума от своей сирены. Он взволнован: «Юность моя, ты не умерла». В восторге они бросаются друг другу в объятия. Приносят счет. Легкое замешательство разрешает Мюзетта – Альсиндор оплатит оба счета в одном, когда вернется. Торжественный марш патруля увлекает толпу. Впереди (сразу за патрулем) шествуют друзья. Марсель и Коллен несут Мюзетту. Вернувшийся к пустому столику Альсиндор, увидев счет, падает на стул. III д. У заставы. Кабачок у ворот на Орлеанскую дорогу. Вместо вывески недописанная картина Марселя «Переход через Красное море» под названием «В Марсельском порту». Конец февраля. Предрассветный сумрак и снег. Холодно. Открыв ворота, таможенники пропускают в город крестьянок и молочниц – они спешат с продуктами на рынок. Наступает пасмурное утро. В поисках Марселя (он расписывает кабачок) приходит Мими. Она озябла и больна. В отчаянии девушка просит Марселя о помощи: ревнивый Рудольф мрачен и в последнее время избегает ее. Вот и сейчас он убежал от нее в кабачок. Услышав голос проснувшегося Рудольфа, Марсель прячет Мими за угол и беседует с вышедшим другом. Мими узнает страшную правду: ее болезнь ведет к смерти. Чтобы спастись, ей необходимы условия, которые Рудольф дать не может. Мими нужен богатый покровитель. Поэтому им надо расстаться: она для него всего дороже. Рыдая, Мими падает в объятия Рудольфа, умоляющего не верить его словам. Очередная ссора Марселя и легкомысленной Мюзетты совпадает с пронзительным расставанием влюбленных, мечтающих о встрече весной. IV д. В мансарде. Делая вид, что они погружены в работу, Рудольф и Марсель грустят о Мими и Мюзетте. Девушек с ними нет уже несколько месяцев. Правда, Марсель видел недавно нарядную Мими, и Рудольф, изображая удовлетворение, прижимает к сердцу ее косынку. Шонар приносит хлеб, а Коллен – селедку. Молодость берет свое. Друзья разыгрывают роскошный ужин с танцами, прерванный вбежавшей Мюзеттой. Она нашла совсем больную Мими (девушка рассталась со своим виконтом и мечтала умереть подле Рудольфа) и привела ее, но у Мими нет сил подняться. Друзья приводят ее и бережно укладывают в постель. Мими продрогла и просит муфту, чтобы согреться. Рудольф берет ее руки в свои. Мими нежно разговаривает со всеми. Мюзетта вынимает из ушей серьги, чтобы Марсель выручил деньги для доктора и покупки лекарств. Она хочет купить Мими муфту и уходит вместе с Марселем. Решивший продать для Мими свой плащ Коллен уводит Шонара – влюбленным надо остаться одним. Рудольф и Мими погружаются в трогательные воспоминания первой встречи. Безысходность уступает призрачной надежде. Возвращаются друзья: Марсель с лекарством, Мюзетта – с муфтой. Согревшись, Мими с детской радостью засыпает. Мюзетта почти бессознательно шепчет молитву святой деве о помощи Мими, чистой как ангел. Приходит Коллен с деньгами. Приблизившись к Мими, Шонар внезапно понимает, что она скончалась. В ужасе друзья шепчутся, боясь сообщить Рудольфу, пока Марсель не выдерживает: «Мужайся…». Рудольф бросается к любимой. Все замирают.

 

Комментарий

«Богема» - вершина лирико-психологической оперы конца XIX века. Ее начало – «Травиата» (1853), а первый опыт у Пуччини – «Манон Леско» (1893). Найденное Верди тонкое наклонение оперы-драмы конкретизирует Чайковский в «Евгении Онегине» (1879): лирические сцены. «Богема» – лирические сцены по роману Мюрже, что перекликается с названием романа. Однако феномен поэзии Пуччини несравненно глубже и метких зарисовок Мюрже, и написанной на тот же сюжет характеристичной «Богемы» (1897) соперника-вериста Леонкавалло. Пуччини волнует грустная тайна жизни, раскрытая в теме необратимости времени (близость к «Евгению Онегину» Чайковского, 1879 и «Кавалеру розы» Р.Штрауса, 1911). Эпитет «богема» не сводится к приключениям четырех артистов-мушкетеров Латинского квартала (поэт, художник, музыкант и философ) с их подружками. Он определяет краткий отрезок, по сути, ускользающую весну жизни с началом и концом, где мечты ведут к исходу, а иллюзии оборачиваются реальностью. «Богема» поэтизирует неумолимый закон – смену времен: на самом деле человек проживает не одну жизнь, а несколько. Приходит момент, и наступает другая жизнь. В обычном существовании процесс течет незаметно. Но Пуччини интересует не гармония и мудрость целого, а, напротив, интенсивность жизни и острота пограничной ситуации. Он, как никто, фиксирует неуловимость и пронзительность перехода (легкая аналогия - шедевр Родена «Любовь убегает»). Смерть Мими – не просто развязка, а знак рубежа: богема кончилась. Модуляция (упоение жизнью в первых актах перетекает в драму третьего и трагический исход финала) сводит экспрессию момента и драматизм бытия: прекрасная юность ушла. Молодой Пуччини написал об этом в своем динамичном стиле: «Поэзия, поэзия, муки любви, драма напряженная, почти невероятная, стремительный финал». «Богема» - поэтический реализм, театр «жизненных соответствий», граничащий с импрессионизмом (картина праздника во 2 д., зарисовка зимнего утра с дебюссистскими параллельными квинтами в начале 3 д.). На оперную сцену вышли другие, созвучные эпохе герои, как будто сошедшие с полотен Моне и Ренуара: обитатели Латинского квартала, студенты, гризетки – богема. Они принесли новую жизнь. В новаторски разработанной композитором-режиссером партитуре чудно звучат характеры и отношения персонажей, колорит действия, его среда, пейзаж и жанр (сродни художникам-импрессионистам). Пуччини, «музыкальный Мюссе» (Уайльд) написал оперу о Париже. Ее эхо – «Луиза» Шарпантье (1900) несравнима с «Богемой»: «Не знаю никого, кто сумел бы так описать Париж того времени, как это сделал Пуччини в «Богеме»» (Дебюсси). Но главным героем становится атмосфера нежности и красоты, восторга и грусти, порыва и безнадежности. Этот дивный коктейль богема пьет до дна вместе с проделками в мансарде, гуляньем в Латинском квартале, встречами и расставаниями, наконец, уходом Мими – прощанием с юностью. Конкретные события не растворяются в атмосфере, но окутываются ею, создавая помимо обычного сюжета еще и тонкий интонационно-духовный сюжет. Его вибрация волнует, прежде всего. Как будто сама жизнь – вспышка юности, взлетая к поэтическому горизонту, постигает драматический рельеф и угасает. Найденные в «Манон Леско» стремительный темпоритм, сжатость формы, становятся в «Богеме» образцом для драматургической техники ХХ века: композитор предвосхитил принципы кадрово-монтажной драматургии (образец – 2 д., гуляние в Латинском квартале, где моментально меняются сцены-кадры). Совершенная композиция захватывает энергетикой нового времени - рубежа веков. Автор предпочитает лаконизм, новеллистическое мышление. Но пестрый калейдоскоп этюдов и новелл стянут в узел. Динамическая целостность событий, возбужденная полифония конфликта и фона драмы (чудесные массовые сцены) рождают музыкально-театральный симфонизм действия. Наряду с традиционной лейтмотивной драматургией (темы богемы, любви, Рудольфа и Мими и др.) особую роль здесь играет техника коротких локальных мотивов-катализаторов, превращающих мозаику действия в единый поток. Восходящий упругий мотив объединяет, например, очередную новеллу - застолье богемы (2 д., возникает на словах Мими о косынке), а трепетная секвенция в движении триолей – сцену Рудольфа и Мими (3 д.). Симфонизм воплощает и принцип динамических психологизированных реприз. Вальс Мюзетты - пик богемы, а его эхо (начало 3 д., голос Мюзетты из кабачка) – поворот истории, печальная смена точки зрения – тень наступающей другой жизни. Щемящую ноту третьего акта, времени утраченных грез, акцентирует реприза темы богемы, гаснущей в оркестре при расставании героев. Прощание Рудольфа и Мими – реминисценция первого свидания. Наконец, весь четвертый акт – парафраза первого (совпадает тематизм и двухчастное строение: проделки друзей сменяют встречи Рудольфа и Мими). Пронзительный, близкий к Чехову драматургический подтекст – монолог Коллена (4 д.). Его грустное прощание с плащом таит неизбежное, напоминая обращение Гаева к шкафу в «Вишневом саде» (1900). Подтекст открывается в репризе: траурные cis-moll’ные аккорды последних тактов оперы дублируют оркестровое заключение монолога Коллена. Кроме того, оркестровый финал символично перекликается с арией Мими (1 д., «это чувство поэзией зовется»): смерть Мими – конец поэтической юности. Неизъяснимая прелесть «Богемы» - в динамических и темповых нюансах партитуры, ее изысканном гармоническом стиле и рафинированной оркестровке. Чего только стоит гениальная кода дуэта Рудольфа и Мими (последние 27 тактов I д.): волшебные перетекания эллипсисов в гармонии, акварельный контрапункт тем героев, затаенная смена нюансов буквально в каждом такте. Интонационный контекст погружает ситуацию (реплика Рудольфа «Ты меня покинешь?») в глубины смысла: вместе с тайной первой встречи здесь уже просвечивает ее исход. Красота овеяна ностальгией. Удивительная пластика, взволнованность вокального стиля передают «аромат тончайших движений души» (Тосканини). Его основа – ювелирный сплав гибких речитативных и ариозных моментов отвечает гармоничной композиции, где сквозное развитие спаяно с закругленными формами. Вершина – трехчастная сцена-дуэт с рассказами Рудольфа и Мими в середине (1 д.). Образец формы Пуччини (истоки – поздний Верди) украшен перлом драматургии: вторжение друзей Рудольфа (их реплики накладываются на разговор героев) – катализатор действия с новой волной поэзии. Встреча Рудольфа и Мими – сама судьба. Рудольф – поэт и должен сочинять. Но истинным творчеством становится жизнь. В момент, когда у него нет вдохновения, является Мими – «муза поэта» (Левашева). Ее поэтическая природа (рассказ Мими) сильнее призвания Рудольфа. Тайна – любовь – прозрение: начинается новая жизнь. Остановить мгновение нельзя, но и забыть тоже. Это похоже на фантазии Феллини, отличающиеся от неореализма в кино, как поэтические откровения Пуччини от прозы веристов в опере. Но даже ему не удастся вернуть свою юность – легкое дыхание «Богемы».

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.