Сказание об удаве

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Сказание об удаве

Что делали сыновья Притхи после встречи с героем, Завоевателем богатств, когда тот первый среди колесничных воинов, овладев (небесным) оружием, вернулся из чертогов Губителя Вритры?

Герои, Индры среди мужей, вместе с Арджуной, подобным самому Индре, беззаботно бродили по лесам на той прекрасной, благословенной горе, посещая места игрищ Владыки богатств. Стрелок из лука, Увенчанный диадемой, Индра среди смертных, много раз любовался не имеющими себе равных покоями (Куберы) и спрятанными среди разнообразных деревьев игрищами, но мысли его были постоянно прикованы к (небесному) оружию.

Поселившись у царя Вайшраваны благодаря его милости, о царь, сыновья владыки людей не тосковали о людях. Счастливое время настало для них. Как -одну ночь, прожили они там после встречи с (Арджуной), сыном Притхи, четыре года. Вместе с шестью прежними десять (лет) благополучно провели Пандавы в лесах.

И вот однажды, сидя в уединении перед царем (Юдхиштхирой), в присутствии Джишну и героев-близнецов, подобных Дарю богов, порывистый сын Ветра обратился (к старшему брату) с ласковой и доброжелательной речью: «Лишь потому, что мы желаем исполнить твой обет', о царь куру, только во имя твоего блага скитаемся мы по лесам вместо того, чтобы уничтожить Суйодхану и его приспешников.

Заслуживая лучшей доли, мы вот уже одиннадцатый год терпим лишения из-за Суйодханы. Мы проведем его, низкого духом и помыслами, и без труда проживем таким образом, что нас никто не узнает. О царь, послушные тебе, без колебаний мы бродим по лесам, забыв о чести. (Врагов) искушает то, что мы неподалеку, но они не смогут узнать в нас тех, у кого сами же отняли царство.

Мы проживем тот год под чужой личиной, а потом без труда прогоним (Суйодхану), бесчестнейшего из людей, обрушив на злодея и его приспешников свою зрелую, выношенную месть, о Индра людей! И тогда — принимай землю, о Царь справедливости! Мы живем на этой горе, словно на небесах, и можем забыть о нашей беде, о властитель людей, и тогда добрая слава твоя в мирах движущихся и неподвижных померкнет, о бхарата!

А обретя царство, принадлежащее быкам из рода Куру, можно достичь величия и (совершить разные) жертвоприношения. Тогда, о первый среди мужей, ты постоянно сможешь иметь у себя то, что сейчас получаешь от Куберы.

Подумай же, бхарата, как уничтожить недругов и покарать злодеев. Могущество твое столь велико, о царь, что даже Держащий в руке ваджру, задумай он встретиться с тобой (в бою), не устоит перед ним. И (братья-близнецы) тоже не убоятся схватки с самими богами, о Царь справедливости! И они, и Тот, чей знак Супарна, и внук Шини готовы исполнить то, что будет тебе на пользу. Как Кришна, не имеющий себе равных по силе, о царь, так и тот герой из рода Шини — оба радеют о твоем благе. Как Кришна с ядавами, так и мы (с Арджуной), о первый среди людских владык, а также герои-близнецы, искусные в бою, считаем главным для себя служение твоему благу, и потому, встретив недругов, мы сотрем их с лица земли».

Эти слова пришлись по душе достойнейшему могучему сыну Дхармы, великому духом и знающему свой долг и пользу. Он обошел приют Вайшраваны слева направо и стал прощаться с (царскими) покоями, реками и потоками и со всеми ракшасами. Царь справедливости взглянул на путь, которым он пришел сюда, затем вновь оглядел гору и подумал:

«Я завершу дела — покорю с друзьями недругов и возвращу свое царство, и тогда, о владыка гор, смирив свою душу, я снова увижусь с тобой, чтобы опять предаться подвижничеству». Окруженный младшими братьями и дваждырожденнымп, властитель куру отправился тем же путем, (что и пришел).

Гхатоткача взялся переносить их вместе со спутниками через горные потоки. Великий мудрец Ломаша с радостью в сердце напутствовал их в дорогу, как отец — своих сыновей, а потом, довольный, удалился в святейший приют небожителей. И Арштишена тоже дал наставления тем достойнейшим из мужей, и Партхи отправились в путь, любуясь чудесными местами омовений, рощами, где предаются покаянию, и огромными озерами.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят третья глава.

С грустью покидали быки среди бхаратов свое счастливое пристанище — прекраснейшую из гор с ее потоками, слонами, всех сторон света, киннарами и птицами. Но вскоре тем быкам среди бхаратов вновь суждено было испытать великую радость: они увидели Кайласу, любимую гору Куберы, напоминавшую собой тучу.

Герои-лучники, лучшие среди мужей, вооруженные мечами, с удовольствием осматривали по пути горные отроги, теснины, пастбища, цепи горных мостов, бесчисленные водопады, места возвышенные и нпзины, повсюду видели огромные леса, населенные разными зверями и птицами, прекрасные рощи, озера, реки, горные впадины и пещеры, в которых из ночи в ночь эти быки среди мужей находили себе надежный приют. Ночуя большей частью в столь неприступных местах, они миновали удивительно прекрасную Кайласу и добрались до чудесной, пленяющей сердце славной обители Вришапарвана.

Представ перед царем Вришапарваном, ответившим на их приветствия, они, не зная заблуждений, правдиво и обстоятельно рассказали ему о своей счастливой жизни (у Куберы).

Мирно проведя ночь в святой обители, посещаемой богами и великими святыми мудрецами, герои благополучно двинулись дальше и снова остановились в Вишала-Бадари.

Живя в этом месте, богатыри, лучшие среди мужей, посетили обитель Нараяны. Они забыли о своих печалях, когда увидели любимое лотосовое озеро Куберы, к которому являются боги и

Не ведая тревог, сыновья Панду, доблестнейшие из мужей, наслаждались видом этого озера, словно не знающие страха мудрецы-дваждырожденные, идущие на поселение в

Проведя месяц в Бадари, счастливые герои тем же путем, которым они шли прежде, отправились во владения царя киратов Субаху. Миновав поселения чинов и тукхаров,

дарадов и дарвов, а также богатую сокровищами Купинду, мужи-герои пересекли неприступные отроги Химавана и увидели столицу Субаху.

Прослышав, что в его владения явились царские сыновья и внуки, царь Субаху радостно поспешил им навстречу. Быки среди куру приветствовали его. Встретившись с царем Субаху и со всеми своими колесничими во главе с Вишокой, а также с Индрасеной, своими слугами, наблюдателями за царской кухней и поварами, (Пандавы) спокойно провели там ночь.

Приняв (от царя) колесницы вместе с возничими, они распрощались с Гхатоткачей и его спутниками и направились к Ямуне, царице гор. По изрезанной потоками горе с коричнево-белыми от снежной пелены вершинами доблестные мужи дошли до Вишакхаюпы и здесь остановились. Бесстрашно бродя по огромному, похожему на Чайтраратху лесу, кишевшему вепрями, разными зверями и птицами, они прожили здесь целый год, занимаясь преимущественно охотой. Там, в горной пещере, Врикодара встретился с могучим, страшным, как сама Смерть, голодным змеем.

Ужас и смятение объяли душу (Бхимы). Там, в укрытии, Юдхиштхира, вернейший из блюстителей дхармы, спас Врикодару. Тот, чья мощь беспредельна, освободил (своего брата), все тело которого обвил кольцами (змей).

Двенадцатый год скитались они по лесам. Сверкающие красотой потомки Куру, носящие в себе подвижнический пыл, покинули тот лес, напоминавший Чайтраратху, и, занимаясь постоянно своим любимым делом — стрельбой из лука, обогнули пустыню и вышли к Сарасвати. В поисках пристанища они добрались до озера Двайтаваны.

Увидев (Пандавов), явившихся к Двайтаване, (к озеру) собрались обитатели здешних мест, посвятившие себя покаянию, самообузданию, благочестию и возвышенному созерцанию. Они (пришли) со своими циновками, кувшинами для воды, принеся с собой (пищу), растертую меж камнями. Финиковые деревья, акша и раухитака, тростник, снуха, ююба, кхадира, шириша, билва, ингуда и пилу, шами и карира росли по берегам Сарасвати. Дойдя до Сарасвати, излюбленной (реки) якшей, гандхарвов и великих святых мудрецов, словно полученной в жертвенный дар от самих богов, счастливо зажили там сыновья владыки людей.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят четвертая глава.

Почему, о мудрец, богатырь Бхимасена, могучий, как десять тысяч слонов, так сильно испугался того удава? Ведь ты рассказывал, как (Бхима), гордый своим могуществом, вызвал на бой Пауластью, Дарителя богатств, и у лотосового озера перебил лучших из якшей и ракшасов. А тут губитель недругов дрогнул, оказавшись в беде. Я хочу услышать об этом, мне это крайне любопытно.

Много чудес, о царь, было в лесу, где жили меткие стрелки из лука, на обратном пути из обители мудреца — царя Вриша-парвана, Врикодара, опоясав себя мечом, держа в руке лук, (бродил по лесу). Случилось ему увидеть прекрасную рощу, которую посещают гандхарвы и боги. Он любовался (склонами) Химавана — благодатными краями, где находят себе пристанище мудрецы-боги и сиддхи, куда являются сонмы апсар, где повсюду кричат птицы — куропатки, утки, фазаны, кукушки и вилохвостки, где растут тенистые, радующие сердце и взор, вечно цветущие и плодоносящие деревья, чуткие к прикосновению снега. Видел он (прохладные), как снег, горные реки, воды которых, усеянные (утками) карандава и гусями, цветом своим напоминали драгоценный камень вайдурья.

Заросли девадару, лестницы, (ведущие) к облакам, перемежались желтым сандалом, кокосовыми пальмами и калиякой.

Богатырь, охотясь на пустынных равнинах, разил антилоп неотравленными стрелами и однажды увидел огромного, наводящего ужас змея, который заполз в горное ущелье, закрыв собой всю расселину. Его пятнистое, пестрое, отливающее сандалом тело, свитое в кольца, сияло лунным блеском и походило на гору. Глаза его горели, он то и дело касался жалом углов своей похожей на пещеру, сверкающей яркой медью пасти с четырьмя клыками, вселяя ужас во все живое, словно Яма, Несущий смерть.

Его свистящее шипение звучало как угроза. Голодный змей-душитель внезапно бросился на Бхиму, настиг его и крепко обвил обе его руки. Благодаря (особой силе), которой обладал удав, едва он прикоснулся к Бхимасене, в тот же миг рассудок (Пандавы) помутился. Против рук Бхимасены, сила которых — это (мощь) десяти тысяч слонов, никто устоять не в силах, но тут, схваченный змеем, могучий Бхима только тихо дрожал и не мог шевельнуться.

Обладая могучими руками и львиными плечами, сильный, как десять тысяч слонов, он оцепенел и лишился сил, схваченный (змеем), — такой дар был дан тому (удаву). Герой отчаянно пытался вырваться, но никак не мог осилить его.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят пятая глава.

Могучий Бхимасена, оказавшись в плену у змея, подумал: «Чудовищно велика его мощь» — и сказал тому великому змею: «Поведай мне милостиво, о змей, первый среди змеев, кто ты такой и что собираешься сделать со мною? Я — Бхимасена, сын Панду, младший брат Царя справедливости, си-) лою равный десяти тысячам слонов. Как же ты одолел меня? Не раз я встречался с гривастыми львами, быками, тиграми и слонами и убивал их в борьбе.

Ни данавы, ни пишачи, ни грозные ракшасы не могли противостоять силе моих рук, о первый из змеев! Что это — сила знания или данный тебе дар, что ты поборол меня, несмотря на все мои старания? Я теперь убежден, что доблесть людская — ничто, если ты, змей, сломил мою грозную силу». Пока Бхима говорил это, змей огромным кольцом обвился вокруг героя, неутомимого в подвигах.

Плотно стиснув (Пандаву), наделенного мощными руками, оставив свободными только его могучие руки, змей произнес такие слова: «Это судьба, что за долгое время голода боги (послали) тебя мне в пищу, о (герой, славный) мощью своих рук, — ведь жизнь дорога имеющим тело. Но я непременно должен поведать тебе о том, как я стал змеем, о губитель врагов! Слушай, достойнейший!

Гнев мудрецов навлек на меня эту беду. Я жду, когда кончится срок проклятия, и сейчас расскажу тебе, (как превратился) в змея. Ты, верно, слышал о мудреце-царе по имени Нахуша, сыне Аю, первом из первых основателей твоего рода. Так это я. Проклял меня Агастья за пренебрежение к брахманам, и вот что сталось со мной. Видишь, какова моя судьба! Ты так прекрасен, что не стоило бы тебя убивать, но все же я тебя съем. Так суждено.

Никто, даже слон или буйвол, не может освободиться из моего плена в шестое время (приема пищи), о достойнейший из людей! Тебя, о лучший из кауравов, схватил не просто змей, рожденный в зверином лоне, — это было дано мне в дар. Когда я стремительно падал с ложа Шакры — небесной колесницы, я воззвал к властелину (Агастье), величайшему из отшельников: «Положи предел проклятию!» Могущественный (мудрец), исполнившись сострадания ко мне, ответил: «Через некоторое время ты будешь свободен, о царь!».

Потом я упал на землю, но память меня не покинула и. И хотя это было давно, я помню то, что узнал тогда. Мудрец мне сказал: «Лишь умудренный опытом человек, который ответит тебе на твои вопросы, избавит тебя от проклятия. Любое существо, пусть оно даже сильнее и больше тебя, о царь, сразу же обессилеет, попав к тебе в плен».

Такие слова услышал я также от милосердных (брахманов), проникшихся состраданием ко мне, и затем дваждырожденные скрылись. Так и живу я, великий грешник, в этом мрачном ущелье. Приняв облик змея, я жду своего часа, о лучезарный!»

Бхимасена, наделенный мощными руками, ответил змею: «Я не гневаюсь на тебя, о могучий змей, и себя не виню. Человек не властен ни над своим счастьем, ни над своей бедой: они приходят и уходят помимо его воли. Поэтому не стоит терзать душу отчаянием.

Какой смертный может противостоять судьбе собственными усилиями? Судьбу я считаю всесильной, а попытки людей (отвратить ее) — тщетными. Видишь — это поистине удар судьбы; я, который (постоянно) опирался на мощь своих рук, безо всякой вины попал в такую беду. Но я горюю не столько из-за себя, хотя (меня ожидает) смерть, сколько из-за братьев своих, изгнанных из царства и живущих в лесу.

Суровый Химаван полон якшей и ракшасов. (Братья) встревожатся, станут меня искать. А узнав о моей тибели, они совсем падут духом, потому что именно я, горя желанием (вернуть наше) царство, поддерживал (дух) этих праведников. Или нет: мудрый Арджуна, которому известно любое оружие, тот, с которым не справиться ни богам, ни гандхарвам, ни ракшасам, не поддастся отчаянию.

Этот богатырь с могучими руками способен мощью своей в один день сбросить с трона самого Царя богов, не говоря о лживом и алчном сыне Дхритараштры, бесчестном игроке, которого ненавидит весь мир. Я печалюсь о нашей несчастной матери, горячо любящей своих сыновей. Она всегда мечтает о том, чтобы мы были сильней врагов. Если, о змей, я погибну, то не сбудутся те надежды, которые она, беззащитная, на меня возлагает.

И верные (мне) как своему наставнику доблестные близнецы Накула и Сахадева, которым всегда служит опорой мощь моих рук, опустят крылья, (когда узнают) о моей смерти, и мужество, стойкость покинут их, убитых горем. Вот о чем я беспокоюсь!» И Врикодара, стиснутый змеиным кольцом, долго рыдал, не в силах пошевелиться.

Меж тем неспокойно стало на душе у сына Кунти Юдхиштхиры — обдумывал он появившиеся тревожные знамения. К югу от обители жутко, дико завыл шакал, путаясь зарева на горизонте. Солнце заслонил ужасный своим видом и криком однокрылый, одноглазый, одноногий, изрыгающий кровь перепел. Подул, вздымая песок, резкий горячий ветер, в правой стороне закричали звери и птицы. «Иди! Иди!» — звала позади черная ворона.

У (Юдхиштхиры) мелко задрожала правая рука, (дрогнуло) сердце, (дернулась) левая нога и непроизвольно смежился левый глаз. Предчувствуя великую беду, о бхарата, мудрый Царь справедливости спросил Драупади: «Где же Бхима?» Панчали отвечала ему, что Врикодара ушел уже давно. «Береги Драупади!» — сказал тогда могучий царь Завоевателю богатств и, поручив Накулу и Сахадеву дважды-рожденным, ушел вместе с Дхаумьей (на поиски Бхимы).

От самой обители отважный (Юдхиштхира) шел по его следам и видел на земле оставленные Бхимой знаки: путь преграждали деревья, сломленные вихрем бедер героя, когда тот, быстрый, как ветер, преследовал антилопу. По этим приметам добрался (Юдхиштхира) до горного ущелья, а (в нем) увидал своего младшего брата, намертво стиснутого владыкой змеев.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят шестая глава.

Приблизившись к любимому брату-герою, сжатому змеиным кольцом, Юдхиштхира произнес: «Как же, сын Кунти, ты попал в такую беду и что это за величайший из змеев, тело которого — как гора?» Увидел (Бхима) своего старшего брата, Царя справедливости, и рассказал ему обо всем, что (случилось), начиная с того, как угодил в плен.

Ты бог или демон? А может, действительно змей? Скажи правду, о змей, — Юдхиштхира спрашивает тебя. Что тебе нужно получить или узнать, о змей, чтобы быть удовлетворенным? Какую еду принести тебе, чтобы ты отпустил его?

Был я царем, (одним из) твоих предков, о безупречный! Имя мое — Нахуша. Я сын Аю, пятый после Сомы, о владыка людей! Принесением жертв и подвижничеством, изучением Вед, самообузданием и отвагой я достиг безраздельной власти над всеми тремя мирами. И когда я добился такого величия, меня обуяла гордыня, поэтому я заставил тысячу дваждырожденных носить мой паланкин. Я был опьянен своей властью, и за пренебрежение к дваждырожденным Агастья низвел меня до такого положения, о владыка земли! Но милостью того же Агастьи, великого духом, разум до сей поры не покинул меня, о царь Пандава! Твой младший брат достался мне в пищу в шестую стражу дня, и я не отпущу его. Я не хочу ничего другого. Но если ты ответишь на те вопросы, которые я задам тебе, я освобожу твоего брата Врикодару.

Спрашивай, змей, что хочешь, и, если смогу, я отвечу, чтобы сделать тебе приятное. Ты, конечно же, знаешь без исключения все, что должен знать брахман. Я тебя слушаю, о царь змеев, и готов тебе отвечать.

Скажи, царь Юдхиштхира, кто такой брахман и к позна-пию чего следует стремиться? Судя по твоим речам, ты весьма мудр.

Тот, кому свойственны правдивость и щедрость, смирение, праведность и незлобивость, сдержанность и сострадание, считается брахманом, о Индра змеев! А то, к познанию чего следует стремиться, о змей, есть высочайший Брахман, исключающий и горе, и радость. С постижением его наступает конец страданиям. О чем ты еще спросишь?

Четыре варны — вот основа (всего), вот истина и сам Брахман. Ведь и шудрам, Юдхиштхира, может быть свойственна правдивость и щедрость, незлобивость и милосердие, непричинение вреда живому и снисходительность. По твоим словам, о владыка людей, то, к познанию чего следует стремиться, исключает и горе, и радость. А я считаю, что нет ничего, что не имело бы связи либо с одним, либо с другим.

Что свойственно шудре, того нет в дваждырожденном, иначе шудра не был бы шудрой, а брахман — брахманом. Кому присущи эти (черты, о которых шла речь), тот и ведет себя как брахман, а в ком их нет, того, о змей, следует считать шудрой.

И далее — ты говоришь, что, поскольку нет ничего, что не было бы связано либо со (счастьем), либо (с горем), значит, того, к познанию чего следует стремиться, не существует. Да, есть и такое мнение, змей: не существует ничего, лишенного этих (свойств), так же как между холодом и теплом нет (ничего), что не было бы или холодом, или теплом. Но все же есть нечто, не связанное ни с радостью, ни с горем. Так я считаю, о змей, а что думаешь ты?

Если ты, о царь, которому суждена долгая жизнь, выделяешь брахмана только по образу действий, то говорить о происхождении бессмысленно, если поведение не проявлено.

Мне кажется, о многомудрый великий змей, что у людей трудно установить происхождение — настолько перемешались все варны. Раз мужи производят потомство от женщин различных варн, то речь, брачные отношения, рождение и смерть равны для людей.

И святые мудрецы подтверждают это: «(Каковы бы мы ни были), мы совершаем жертвоприношение...» Поэтому те, что проникли в суть вещей, считают образ действий главным и определяющим. Перед тем как обрезать пуповину, над новорожденным совершают обряд. Тогда его матерью называют савитри, а отцом — наставника. (Родившийся) по природе — все равно что шудра, пока он не приобщился к Ведам.

По этому поводу, о Индра змеев, ввиду расхождения мнений Ману, сын Самосущего, сказал: «Варны (различаются) отношением к долгу. Если образ жизни не самоочевиден, то налицо глубокое смешение варн». И, следовательно, тот, кто ведет достойный, праведный образ жизни, и есть брахман, как я сказал прежде, о могучий, величайший из змеев!

Я выслушал твою речь, о Юдхиштхира! Ты знаешь (все), что следует знать. Разве могу я съесть твоего брата Врикодару?

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто семьдесят седьмая глава.

Такой, как ты, в мире (почитается) глубочайшим знатоком

Вед и Веданг. Скажи, что нужно делать, чтобы достичь высочайшего пути?

Кто одаривает того, кого следует, чьи речи доброжелательны и правдивы, кто последователен в непричинении зла живому, тот, о бхарата, достигает небес, — вот мое мнение.

Что важнее, о змей: принесение даров или правдивость?

Скажи, что значит больше, а что меньше: непричинение зла живому или доброе отношение?

Большая или меньшая важность раздачи даров, преданности и правдивости, непричинения зла и доброго отношения определяется серьезностью результата в каждом отдельном случае. Бывает так, что правдивость значит больше, чем щедрость, а иногда, о Индра царей, раздача даров важнее правдивой речи. Точно так же, о великий стрелок из лука, владыка земли, непричинение зла живому может иногда значить больше, чем доброе слово, а в других случаях доброе слово ценится выше. Так оно и пребудет, о царь, — постоянно должен учитываться результат. Если ты хочешь узнать еще что-нибудь, то спроси, о царь, я отвечу.

Расскажи мне, каков путь на небеса, и как неизбежно проявляется для освобожденной от тела (души) плод прежних деяний, и об объектах чувств, о змей!

Деяния, (творимые) человеком, определяют для него, о царь, один из трех (посмертных) путей. Вот они: судьба смертного, жизнь на небесах и появление на свет среди животных. Тот, кто неустанно вершит (благие дела), и в первую очередь раздает дары, а также тот, кто движим целью не причинять вреда живому, попадает из мира людей на небо. Если же деяния человека противоположны, то он, о Индра царей, рождается в мире животных.

И тут, о сын мой, отмечают одну особенность. Подверженный страсти или гневу, алчный или творящий зло (человек) покидает мир людей и появляется на свет как животное. Некоторые из тех, что родились животными, могут вернуться в мир людей, а коровы и им подобные, а также лошади могут стать даже богами. Живущий проходит все эти пути согласно своим деяниям, о царь, вверяя Атман Вечно Великому. Обладающий собственной силою Атман в телесной оболочке, связанный содеянным прежде, о сын мой, проходит через одно рождение за другим; отделенный от тела, он выявляет признаки живущих23.

Расскажи (мне) точно и по порядку, о змей, о положении Атмана (при восприятии) звука, осязания, формы, вкуса и запаха. Почему ты, о многомудрый, не ощущаешь одновременно (все) объекты чувств? Соблаговоли мне ответить на эти вопросы, о лучший из змеев!

Субстанция Атмана, заключенная в телесной оболочке, воспринимает чувственные объекты, опираясь на органы чувств, о долговечный! Слушай меня, о бык среди бхаратов! Сознание, познавательная способность и ум суть инструменты в восприятии чувственных объектов. Воплощенный Атман, выйдя за пределы «поля», опирается на ум, сосредоточенный на (познании) объектов чувств, и последовательно осваивает эти объекты.

Для этого-то и служит ум живущего, о тигр среди мужей, и потому не бывает одновременного восприятия (всех объектов). Атман, пребывающий между бровями, о тигр среди мужей, направляет сознание в разной мере на разные субстанции. Мудрые считают, что после этого, когда (вступает в действие) сознание, начинается чувственное восприятие. Таков, о тигр среди мужей, способ проявления «знающего поле».

Укажи мне высшее отличие между умом и сознанием. (Понимание) этого считается главным и необходимым для тех, кто стремится к познанию Высочайшего духа.

Полагают, о сын мой, что сознание включается тотчас же вслед за Атманом; опираясь же на него, сознательное начало становится средством его проявления. Сознание не обладает совокупностью гун, а ум содержит в себе гуны. Сознание возникает в действии, а ум есть нечто данное. Вот такое различие, о сын мой, наметил я между умом и сознанием. Но ведь и ты сведущ в этом. Каково твое мнение?

О высочайший из премудрых! Ясен твой ум, и ты знаешь (все), что следует знать, так зачем же ты спрашиваешь меня? Как на тебя, всеведущего жителя небес, творящего чудеса, могло найти затмение? Вот что кажется мне чрезвычайно сомнительным.

Даже человека мудрого и доблестного может ослепить богатство. Мне кажется, всякий, кто пребывает в довольстве, лишается ясности разума. Вот и я, о Юдхиштхира, возгордился, упоенный своей властью, а как упал (с небес), то сразу прозрел и теперь поучаю тебя.

Ты, о великий царь, гроза недругов, сделал для меня то, что было необходимо. Побеседовал я с тобой, праведником, и кончился срок моего жестокого проклятия. Некогда разъезжал я по небу в небесной колеснице и, опьяненный гордыней, не считался ни с кем. Все жители трех миров — мудрецы-брахманы, боги, гандхарвы и якшиг ракшасы и киннары платили мне дань. На кого ни направлю я взор, о владыка земли, тотчас лишается он силы — вот какова была мощь моего взгляда.

Тысяча мудрецов-брахманов носила мой паланкин, но один проступок, о царь, разрушил мое-благоденствие. Как-то задел я случайно ногой мудрого старца Агастью, несшего (вместе со всеми мой паланкин). Невидимый, в гневе он крикнул мне: «Сгинь, змей!».

Тогда, лишившись своего убранства, я стал падать из той небесной колесницы и, падая головою вниз, понял, что стал змеем. Тогда я взмолился, обращаясь к премудрому (брахману): «Пусть будет не бесконечным твое проклятие! Ты должен простить, о владыка, заблудшего по невежеству!» И тут он сжалился надомной и, пока я падал, изрек: «Юдхиштхира, Царь справедливости, освободит тебя от проклятия. Когда истечет (срок) возмездия за твою гордыню и жестокую силу, ты, о великий царь, вновь вкусишь плод твоих благих заслуг». Я был поражен мощью его подвижнического духа. Потому я и спрашивал тебя о Брахмане и о сущности брахмана. Правдивость, самообуздание, подвижничество, сосредоточенность мысли, непричинение зла живому и постоянная раздача даров — вот чта имеет непреходящую ценность, а отнюдь не происхождение,, не род человека, о царь! Свободен и невредим твой мощнорукий брат Бхима(сена). Благо тебе, о великий царь! Я возвращаюсь на небо.

С этими словами царь Нахуша сбросил обличье удава и,, приняв свой небесный облик, удалился на третье небо. А славный, достойный Юдхиштхира вместе с братом Бхимой и Дхаумьей вернулся в обитель.

Затем Юдхиштхира, Царь справедливости, рассказал собравшимся дваждырожденным обо всем, что случилось. Дваждырожденные, три его брата и славная Драупади, о царь, были смущены. Лучшие из дваждырожденных, желая Пандавам блага, сказали Бхиме, порицая его за неосторожность: «Не (делай) так больше!» Пандавы радовались, видя перед собой богатыря Бхиму, избегшего несчастья, и снова они зажили в мире и довольстве.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сто-семьдесят восьмая глава.