Декабря 5 страница

– О! – восхитилась я. – Это ты сделал, Генри?

– Паф, – сказал Генри, а Артур громко рассмеялся.

– О, у вас острые коготки, да? Но знаете, что гораздо хуже? – Он указал на что-то позади нас. – Вон идет мамаша!

И действительно, огромная леопардиха подкралась по проходу и зарычала еще страшнее, чем это делала я.

Сенатор Тод тщетно пытался избавиться от маленьких леопардиков.

– Убирайтесь! – закричал он и зажмурился. Но когда снова открыл глаза, леопарды все еще никуда не делись. А ружей в поле зрения и в помине не было.

– Давайте, народ, шевелитесь, – сказал Артур, взяв нас за руки и подталкивая к дверному порогу.

Последним, что мы увидели, прежде чем закрыть дверь в коридор, была приготовившаяся к прыжку леопардиха.

Глава 12

Я не знаю, чего ждала: возможно, что мы окажемся в своего рода Бэт-пещере, или в шикарном особняке, или в домашнем кинотеатре родителей Артура, – но это меня удивило. Мы стояли в огромной, светлой библиотеке. Высоко над нами виднелся огромный бело-золотой купол. Круглая комната высотой в три этажа была заставлена книжными полками. Опоясывающие зал галереи позволяли добраться до любых книг. Длинные ряды столов с настольными лампами, за которыми уместились бы десятки школьных классов, лучами расходились от центра, где, вероятно, стоял стол выдачи. Все выглядело современным и в то же время таким удивительно старомодным, что я не удержалась и выдохнула:

– Ого!

– Читальный зал Британской библиотеки, – произнес Генри, по-видимому, совсем не впечатленный, в отличие от меня.

– Я бы охотно оставил это только для себя. – Артур забрался на один из столов. – Итак, что вы думаете о нашем охотнике?

– Которого просто растерзали там, снаружи? – спросила я и, оторвав взгляд от ног Генри, которые уже были в нормальной обуви, сменила свои ролики на кеды.

– Это зависит от его самоконтроля, – пожал плечами Артур. – Во всяком случае, с нашим с Генри воображением ему не тягаться – и теперь он либо принял леопарда как данность и от страха наделал в штаны, либо же круто развернул руль и снова взял дело в свои руки.

– Или он проснулся. – Генри зевнул и прислонился к столу. – Так или иначе, он не кажется мне особенно страшным.

– Если бы, – возразил Артур. – Тот факт, что он знает наши имена и торчит в нашем коридоре, доказывает, что он ближе к нам, чем хотелось бы.

Я посмотрела на Артура.

– Ты думаешь, это кто-то, кого мы знаем в реальной жизни?

Страшная мысль.

Артур снова пожал плечами.

– В любом случае, он знает, кто мы, и мне это не нравится.

– Мне тоже, – признался Генри. – Но с другой стороны, я уверен, что никогда не встречался с этим типом раньше.

– Но разве это не может быть просто совпадением? Может, он совершенно случайно подслушал нас и запомнил наши имена. Я имею в виду, почему мы должны быть единственными, кто ходит сюда?

Моя теория состояла в том, что любой, кто во сне нашел свою дверь, мог пройти сюда. Только вот большинство осознанно не воспринимали эту дверь. Или просто не входили в нее. Иначе эти коридоры уже кишмя кишели бы людьми.

Артур удивленно фыркнул.

– Сенатор Тод – некто, кого мы все никогда не встречали в реальной жизни – совершенно случайно бродит вокруг наших дверей, совершенно случайно знает наши имена и совершенно случайно бросается загадочными угрозами?

Э-э, нет, наверное нет. Кто-то, кто знал нас, должен был показать сенатору Тоду путь сюда. И тогда остается только один вариант.

Черт.

– Аннабель, – сказала я. – Она могла послать его по наши головы.

Артур медленно кивнул.

– Я тоже пришел к этому выводу. Просто хотел убедиться, что это не один из вас. Думаю, Грейсона и Джаспера мы также можем исключить. И меня там тоже не было.

Он убрал локон с лица. Его прическа была длиннее, чем обычно, и немного потеряла форму – это сбивало с толку. Я привыкла к идеальному Артуру. В любом случае это никак не сказалось на его красоте.

– Может, это какой-то друг или родственник, которому Аннабель рассказала эту историю. Или кто-то из той секты, которой принадлежит эта дурацкая книга по вызову демонов, – размышляла я, в то время как Генри скрестил руки на груди и молчал. Работа мысли отражалась на его лице.

– Друг? Парню по меньшей мере за тридцать. И он не во вкусе Аннабель. – Артур прикусил нижнюю губу, возможно, вспоминая о том времени, когда он сам был в ее вкусе. – И не родственник: у нее их мало, и я всех знаю. Что касается секты – Аннабель забрали оттуда, когда ей было три, и община распалась. Она больше ни с кем не общалась. А мать ее была в психушке до самой смерти... Нет, я не думаю, что это кто-то из ее прошлого.

– Я давно не видел двери Аннабель, – Генри пытливо посмотрел на Артура. – Ты не знаешь, где она сейчас?

Хороший вопрос! Дверь Аннабель была очень заметной – огромная, двустворчатая с золотой отделкой и готическими арками, как в церкви. Она всегда находилась напротив двери Артура. Но после госпитализации Аннабель она исчезла, и теперь на ее месте была другая.

Артур покачал головой.

– Понятия не имею. Я полагаю, Аннабель полностью изменила ее вид, чтобы мы никогда ее не нашли. В принципе, это может быть любая дверь.

– И вот эта напротив тоже? – спросила я.

Артур смущенно рассматривал свои ботинки.

– Эта принадлежит моей маме.

О. Как... э-э... мило.

– Ты хочешь убедить нас, что больше не встречал Аннабель? – Генри холодно взглянул на своего бывшего лучшего друга.

– Ну... так и есть. С тех пор, как она в клинике, я видел ее всего дважды. В самом начале. – Артур снова уставился на свои ботинки. – Она приходила к моей двери, но я изменил код замка. – Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза сначала мне, а затем Генри. – Вы хоть представляете себе, каково это, когда твоя девушка манипулирует тобой? Как паршиво себя чувствуешь, когда понимаешь, что тебя использовали и бросили?

– Надеюсь, это риторический вопрос. – Генри поднял бровь.

– Когда мы встретились с Аннабель во второй раз, я поставил точку, – продолжал Артур. – Или... ну, на самом деле, это она поставила точку. Во всяком случае, это была не очень дружеская встреча. Она много чего в меня швырнула.

На мгновение повисла тишина, прежде чем он сказал:

– Не смотри на меня так подозрительно, Генри!

– О, ты все правильно понимаешь. – Голос Генри сочился сарказмом. – В отличие от нас, ты прекрасно знаешь, что это за чувство, когда манипулируешь собственным другом и лжешь ему. И как паршиво чувствуешь себя при этом.

Артур поднял обе руки.

– Пожалуйста, разве я недостаточно просил прощения?

Правда? Вообще-то, для меня – нет. Хотя, может, он думал, что сломанная челюсть сравняла счет.

Генри и Артур непримиримо уставились друг на друга.

– Есть вещи, за которые недостаточно просто извиниться, – сказал Генри.

Я вздохнула. Вскоре они перегрызут друг другу глотки или превратятся в каких-нибудь животных, чтобы разорвать противника на части.

– Народ, давайте лучше разберемся, что там с этим сенатором, – предложила я. – Что такого может хотеть Аннабель, чтобы натравить этого типа на нас? Что он может, кроме как бегать в смешном прикиде по коридорам и смеяться безумным смехом? Подождите! Вот оно! – Я взволнованно ахнула. – Он сумасшедший! Он тоже пациент в клинике Аннабель. Это объясняет всю ту чепуху о конденсаторах, драконах и прочем.

Артур поднял голову и кивнул.

– Это одна из версий.

– Да, может быть, – согласился Генри. – Хотя у меня сложилось впечатление, что в его словах есть система. Только я пока не понял, какая.

– Даже если он маньяк-убийца, не думаю, что он так или иначе сможет навредить нам здесь, – сказала я. – Он немного раздражает, но не более.

– Возможно, – ответил Артур. – Но вы не должны недооценивать Аннабель. Она опасна.

– Она заперта в клинике в Суррее, – возразила я. – В закрытом отделении.

– Лив, ты понятия не имеешь, на что она способна, – сказал Артур.

– Эй! – рассерженно сверкнула глазами я. – Она хотела ножом перерезать мне горло, так что я очень хорошо представляю, на что она способна. Но пока Аннабель находится в этой клинике, о ней можно не беспокоиться. Так же, как и об этом странном парне за дверью. Правда, Генри?

Но его мысли, казалось, витали где-то далеко отсюда.

– Дракон Торенд... – пробормотал Генри. – Тореадор… Норд-ост… Недостаток родон... Может это быть кодом?

Я вздохнула.

– Если это так, то мы расшифруем его. На самом деле я хотела сказать вот что…

– Сенатор Тод может быть новичком в этих вопросах, но вы сами знаете, как быстро мы всему научились, – прервал меня Артур. – Я делаю это уже довольно неплохо, а Генри, возможно, даже... – Он запнулся. Казалось, его губы не в состоянии произнести, что Генри, бывший лучший друг, может быть в чем-то лучше него. – Что, в конечном счете, значит: с Аннабель никому из нас не сравниться.

– Конденсатор Тото, – бормотал Генри. – Так ведь? Или это был Тито?

– Но...

Я бы охотно повторила в четвертый раз, что Аннабель ничего не сможет нам сделать, но Артур не дал мне закончить фразу.

– Неужели ты не понимаешь, Лив? – Он спрыгнул со стола. – Речь не о том, что происходит в реальном мире. Здесь... – он указал на свою дверь, застрявшую между двумя книжными полками на первом этаже так, будто она всегда была в этом зале. – В этом месте опасно. Мы слишком мало о нем знаем. Вероятно, нам не известна даже малая часть возможностей. Однако Аннабель достигла таких пределов, о которых вы даже не догадываетесь. Поверьте, еще ничего не кончено.

Нечто подобное произнесла Аннабель в нашу последнюю встречу несколько месяцев назад. «Все только начинается», – сказала она.

Генри, казалось, оставил попытки разгадать смысл слов сенатора Тода.

– И что? – посмотрел он на Артура. – Даже если Аннабель еще на что-то способна – наши двери в безопасности. Мы просто должны быть осторожнее, вот и все. – Он спрыгнул со своего стола. – И под «мы» я подразумеваю меня и Лив. Что до тебя, то это интересует меня меньше всего. – Его взгляд был немного напряженным. – Я не доверяю тебе, Артур.

– Ты никому не доверяешь, Генри, – горячо ответил Артур. – Вот поэтому ты здесь. – Он обвел рукой вокруг. – Ты одержим тем, чтобы проникнуть в сны всех тех людей, которым ты не доверяешь. Я знаю, что ты хороший. И что ты считаешь себя безжалостным. Но по сравнению с Аннабель ты безобидный певчий.

Теперь настала очередь Генри пожимать плечами.

– И по сравнению с тобой тоже, – холодно возразил он. – Давай, Лив, мы уходим. Ночь так коротка...

Он протянул мне руку, но когда я попыталась дотянуться до нее, ее уже не было, а Генри исчез.

Я застонала.

– Ну вот, опять.

Артур посмотрел на меня.

– Это часто случается?

– Постоянно. Его каждую ночь будит кто-нибудь из его братьев и сестер. Снова какой-нибудь желудочный вирус...

– Ну ясно, а его мама снова не в состоянии справиться с этим. Бедный Генри – я, конечно, считаю свою семейку несколько странной, но с Генри не хотел бы поменяться местами ни за что на свете. – Артур вытянул ноги и улыбнулся мне. – Зато у него есть миленькая подружка, – нарочито небрежно добавил он.

– И, к сожалению, настал момент, когда мне нужно идти, – сказала я и оглянулась в поисках двери в коридор.

Она все еще висела на прежнем месте, между двумя книжными полками. Я побежала вверх по лестнице на галерею, и Артур последовал за мной на почтительном расстоянии, как очень вежливый хозяин. Если бы у меня было пальто, он, конечно же, помог бы мне его надеть. На самом деле, я бы хотела поболтать с Артуром еще, ведь только сейчас стало по-настоящему интересно. Но, во-первых, у него вдруг появился озорной блеск в глазах, а во-вторых, было бы несправедливо по отношению к Генри расспрашивать его бывшего лучшего друга без него.

Я внимательно осмотрела коридор через порог, почти ожидая увидеть лужу крови на полу. Но коридор был пуст и безупречно чист.

– Проводить тебя до твоей двери? – спросил Артур.

Свет падал сквозь купол прямо на него, и только сейчас я заметила, насколько он утомлен. Он больше не был таким самоуверенным, как раньше, хотя иногда все еще и хвастался. И вдруг мне пришло в голову: то, что он сказал об Аннабель, не было таким уж неверным. Да, я с удовольствием не пересекалась бы с Артуром, как мы и сказали ему, но с другой стороны, мне было непонятно, почему Генри так легкомысленно отмахнулся от его слов.

– Ну так что? – Артур, казалось, заметил мои колебания.

Я покачала головой. Я всего лишь хотела в свою кровать. Вернее, несколько часов сна без сновидений.

– Я дойду сама. Думаю, сенатор Тод сегодня больше не появится. Спасибо за... э-э... – ладно уж.

– Хорошо, – сказал Артур. – Но даже если Генри не согласен, я считаю, мы все равно должны держаться вместе. Вместе мы сильнее.

Да. Возможно. Как бы там ни было.

– Спокойной ночи.

Я уже хотела уйти, но снова обернулась, словно подчиняясь пульту дистанционного управления. Мне просто нужно было выяснить, пусть даже у Артура, и несмотря на ужасное чувство, будто я предаю Генри.

– Что ты имел в виду? Ну, когда сказал, что Генри не доверяет никому и поэтому тайком проникает в чужие сны? В чьи сны?

– Если он тебе сам не рассказал, то... – Артур не договорил до конца. Но этого и не требовалось.

Глава 13

Я вскочила в холодном поту. Черт! Я снова превратилась в растение, прямо посреди парка. К счастью, я проснулась прежде, чем ВВЖ двинулась на меня со своими огромными ножницами. Так действительно больше продолжаться не может – мне нужно поспать по крайней мере пару часов. Наверное, все же стоит попробовать чай «Доброй ночи», как я обещала Лотти. Даже если от него разит валерьянкой. (Понятно, почему Спот всегда сидел на коленях у Лотти и смотрел на нее влюбленными глазами, когда она пила этот чай.)

Бросив быстрый взгляд на будильник, я поняла, что до утра осталось всего два часа. Два несчастных часа, за которые я, вероятно, так и не усну, если не сниму насквозь пропитавшиеся потом вещи. Так что я включила ночник и достала другие пижамные штаны и чистую футболку. Только я собралась ее натянуть, как дверь комнаты открылась. Я тихо вскрикнула и скрестила руки на груди – мало ли кто там стоял за дверью. Но это была всего лишь Миа. Не видя меня, она медленно подошла и уставилась остекленевшим взглядом на мою кровать.

– Да, – сказала Миа. – Она там.

– Нет, ее там нет, – поправила я. – Она стоит здесь, прямо перед шкафом!

Но Миа, казалось, не слышала меня. Она вытянула руки, будто хотела что-то нащупать. Я быстро натянула чистую футболку через голову и осторожно тронула ее за плечо.

– Эй.

– Она выглядит совсем как ты, Лив, – прошептала Миа, не отрывая взгляда от моих помятых подушек. Она ни разу не моргнула с того момента, как вошла в комнату. – Я сделаю это, – решительно добавила Миа и, прежде чем я успела отреагировать, схватила одну из моих декоративных подушечек (с белочкой) и обеими руками прижала ее к моей подушке.

– Миа! – сказала я немного резче. Это же безумие. Моя сестра пытается задушить подушку подушкой. С другой стороны, я бы не поставила на то, что она не попытается придушить и меня. – Проснись! Немедленно! – Я схватила ее за плечи и начала энергично трясти. – Миа! Хватит, подушка умерла!

Моя сестра тяжело задышала и моргнула от света лампы. А потом испустила душераздирающий крик. Ну, может, он показался мне душераздирающим, потому что она кричала прямо в ухо, но вопль был в любом случае достаточно громким, чтобы его услышал Грейсон. Он вломился в двери в старомодных фланелевых штанах в крупную клетку, которые были частью стариковской пижамы, подаренной на Рождество ВВЖ, не подозревавшей, что Грейсон не надевает на ночь куртку. И что этот прикид действительно подходит разве что старикам.

– Что случилось?

Я порадовалась, что все же успела надеть футболку, хоть и наизнанку, как я только что заметила.

– Она снова ходила во сне, – ответила я.

Миа казалась очень расстроенной, она попеременно глядела то на меня, то на подушку в своих руках и все еще с трудом переводила дыхание.

– Я снова ходила во сне? – повторила она. – Мне снился страшный сон. У Лив появился клон, мерзкая тварь, которая хотела занять ее место... Но ты вовремя сбежала, Ливви, и я спрятала тебя в своей спальне. А все остальные принимали клона за настоящую Лив. – Она укоризненно взглянула на Грейсона. – И ты тоже!

– Эм-м... Прости? – сказал Грейсон. К счастью, он оказался единственным, кого мы разбудили, и я быстро закрыла дверь, чтобы все так и осталось.

Миа сглотнула.

– В общем, нам пришлось ждать, пока фальшивая Лив не заснула. Тогда мы прокрались в ее комнату и... – она замолчала.

–...и хотели задушить фальшивую Лив подушкой, – закончила я вместо нее, взбивая свою подушку. – Подушке очень повезло, что тебе не пришло в голову ударить ее ножом.

– Поэтому я во сне зашла в твою комнату и взяла подушку, чтобы... О боже! – Миа с ужасом взглянула на меня. – Это ужасно!

– Все нормально, ничего же не случилось.

– Но если бы ты лежала в кровати... – Глаза Миа наполнились слезами. Это бывало так редко – и в основном, от ярости – что я обеспокоенно схватила ее за руку.

– Эй! Все хорошо, Миа.

Я мягко усадила ее на кровать и села рядом.

– Ничего не хорошо, – возразила Миа.

Грейсон нерешительно топтался возле нас.

– Она пыталась задушить тебя подушкой?

– Нет, она душила подушку подушкой, не более того. – Я зло посмотрела на Грейсона. До него наконец дойдет, что Миа в полном изнеможении?

Но Грейсона мой взгляд не впечатлил. Он сел рядом с Миа, с другой стороны.

– Ты помнишь, кто внушил тебе идею задушить Лив?

– Клона Лив, ты хотел сказать. Если, конечно, допустить, что он существует, – сказала я, все еще пытаясь устрашить взглядом Грейсона, склонившегося над Миа, которая сидела с опущенной головой. Но он не смотрел в мою сторону. – И вообще, кого это интересует? Некоторые сны не нужно анализировать, о них лучше всего поскорее забыть. – Например, о том, в котором у тебя вместо ног – корни, а вместо рук – ветви и листья. – Давай лучше уложим Миа в постель.

Миа покачала головой.

– Нет, я не смогу снова заснуть. Во сне я делаю ужасные вещи!

– Если хочешь, я могу лечь рядом и присмотреть за тобой, – предложила я, бросив взгляд на часы. – В любом случае, до утра осталось не так уж и много.

– Можно мне остаться здесь? – Не дожидаясь моего ответа, Миа заползла под одеяло и съежилась.

– Разумеется, – ответила я.

Грейсон вздохнул.

– Ты не считаешь этот лунатизм странным, Лив? И то, что она пыталась убить тебя во сне?

– Ты преувеличиваешь. – Я подоткнула одеяло рядом с Миа. – Всего лишь моего клона.

– Я действительно не хочу больше засыпать, – пробормотала Миа, но ее глаза уже слипались, а лицо разгладилось. – Только сегодня, просто я так устала... – Остальное было не разобрать из-за невнятного бормотания, а ее дыхание тут же выровнялось и стало спокойным.

Мы с Грейсоном молча смотрели на нее. Вдруг я почувствовала, что он придвинулся, и подумала, что лучше бы он надел футболку. Его голый торс меня смущал.

– Разве сейчас не тот момент, когда ты должен уйти к себе? – спросила я, хотя сама знала, что это прозвучало слишком дерзко. На самом деле, он ничего не делал, только разочарованно смотрел на меня. Но я все равно продолжала: – Или ты забыл, что мы с Миа подвергнуты спенсеровской семейной обструкции? Никаких непринужденных разговоров с убийцами деревьев!

Грейсон схватил меня за руку и заставил взглянуть на него.

– Лив, ты должна отнестись к этому серьезно. Что, если Миа не сама увидела этот сон? Что, если кто-то манипулирует ее снами, чтобы причинить тебе вред?

Я сглотнула.

– Это...

Невозможно, хотела сказать я. Но так ли это на самом деле?

– Подумай сама: откуда Леди Тайна знает о тебе все эти вещи?

Да, откуда? Все волоски на моих руках стали дыбом, и Грейсон это заметил.

– Вещи, о которых знаешь только ты, – торопливо добавил он. – Ты и Миа.

И Генри.

– Без понятия, – прошептала я. – Миа никогда бы меня не предала.

– По своей воле – да. Но не могло ли случиться так, что кто-то ночью пробрался в сны Миа и узнал все эти вещи?

Карие глаза Грейсона в свете лампы выглядели намного темнее, чем обычно. Он смотрел так обеспокоенно и сочувствующе, что я вдруг ощутила потребность опереться на него и заплакать от усталости. Чего я, само собой, не сделала – а наоборот, немного отодвинулась от него.

– Думаешь, Леди Тайна шпионит за Миа во сне?

Он пожал плечами.

– Или кто-то, кто рассказывает ей обо всем.

– И этот кто-то сделал Миа лунатиком? – Я покачала головой и убрала прядь волос с лица моей сестры. Она выглядела такой милой, когда спала. – Ребенком я тоже блуждала по ночам – это у нас семейное. У нас у всех бурное воображение.

– Да, но все же... – вздохнул Грейсон. – Лив, скажи честно: вы до сих пор это делаете, ты и Генри, ведь так?

О нет, пожалуйста, только не снова. Но Грейсон не унимался, хоть я и посмотрела на него, как на слабоумного.

– Вы все еще блуждаете по этому коридору, верно?

– Так... – Это было трудно. Я бы охотно ему солгала. Просто чтобы не видеть еще одного разочарованного взгляда. – Не... э-э... совсем, – запнулась я.

Вот он, этот разочарованный взгляд. Никому он не удавался так хорошо, как Грейсону.

– Я так и знал. Я понял это по теням под твоими глазами. Меня бы даже удивило, если бы вы перестали совать туда свой нос. Генри не бросил – и ты тоже. Об Артуре я вообще не хочу говорить... – С долгим глубоким вздохом он наконец отпустил мою руку. – Я вас не понимаю. Это неразумно, безрассудно и... это просто не место для вас. Сны – как мысли, они должны быть свободными, и в них никто не должен шпионить. Даже для дела.

– Но... мы же этого не делали, – защищалась я. – Мы не проникали в чужие сны. – Только в чрезвычайных ситуациях. Когда нас преследовал сенатор Тод, твоя дверь была единственным спасением... – Мы встречаемся в своих собственных снах. В этом нет ничего плохого.

– Помимо того, что вы понятия не имеете, как и почему это все работает? После того, что мы пережили в прошлом году? – Шепот Грейсона был таким громким, что его уже тяжело было назвать шепотом.

– Я думала, что мы договорились: никаких демонов не существует. Ни вообще, ни в частности, – сказала я.

– Это не отменяет того факта, что вы не знаете, чего ждать. Это непредсказуемо, это аморально, это нездорово, это...

– Тс-с-с, – прервала я его. Эта дискуссия в пять утра пятницы в сочетании с необъяснимым желанием расплакаться на обнаженной груди Грейсона совершенно меня вымотала. – Ты разбудишь Миа. Ей нужно поспать. И мне тоже. – Я указала на свою кровать.

– Именно! – Грейсон направился к двери. А точнее, потопал. Очень яростно, чего я за ним никогда не замечала. На пороге он снова обернулся.

– Ты думаешь, я не вижу, что с тобой? Даже с тем огромным количеством кофе, что ты выпиваешь по утрам, сколько ты еще продержишься?

Не дожидаясь ответа, он очень недружелюбно буркнул: «Спокойной ночи», – и закрыл дверь. Ну, по крайней мере, не захлопнул.

– И тебе. И надень в следующий раз хоть что-нибудь, – пробормотала я ему вслед. Затем выключила ночник и легла рядом с Миа. Чувствовала я себя ужасно.

Конечно, я больше не уснула. Вместо этого я думала о том, что сказал Грейсон. Что, если кто-то действительно прокрался в сон Миа? Кто был в этом заинтересован? Может, тот, кто, как подозревал Грейсон, хотел причинить мне боль? Мне на ум приходила только Аннабель. Могла ли она сделать так, чтобы кто-то начал ходить во сне? Но у нее должна быть личная вещь Миа, чтобы пройти через ее дверь. И как она могла добыть ее, будучи в больнице в Суррее? Или все было так, как предположил Артур, и Аннабель имела помощников в реальном мире? Помощников, с которыми мы, возможно, даже знакомы?

Миа ворочалась рядом со мной. Она все еще выглядела полностью расслабленной. Я отказалась от попыток уснуть, осторожно сползла с кровати, укуталась в теплый свитер и уселась на обитый мягкой тканью подоконник – мое любимое место для размышлений с тех пор, как мы переехали к Спенсерам. Отсюда был виден сад, в котором с большим удовольствием работал Эрнест. В это время года голые деревья и кусты совсем не радовали взгляд, но можно было представить себе, как все будет выглядеть весной, когда зацветут вишни и магнолии, а под ними раскинется ковер из незабудок. Правда, сегодняшняя ночь была бесконечно далека от весны.

Миа перевернулась на другой бок и сладко засопела. Ну хотя бы одна из нас сегодня крепко спит. Я вздохнула. Может, это всего лишь игра воображения, но я в любом случае не могу допустить, чтобы кто-нибудь проникал в ее сны. Вот только… как я могла защитить ее дверь? Это был вопрос, от которого зависело все. Должна ли я принять меры безопасности во сне – или же рассказать ей, в чем дело, чтобы она могла защитить себя сама?

Когда зазвонил будильник, я все еще не нашла ответа. Понятно было только, что сегодня мне снова понадобится много кофе.

Глава 14

По пути вниз я услышала шум на кухне. Миа стояла посреди лестницы, перегнувшись через перила. Увидев меня, она предостерегающе прижала палец к губам.

– На этот раз ты зашла слишком далеко, Флоренс! – грохотал внизу Эрнест.

– Это мой восемнадцатый день рождения, и я хочу, чтобы эта вечеринка была особенной! – огрызнулась его дочь. – Я не могу праздновать в этом доме, под одной крышей с этими... монстрами!

– Это мы, – прошептала Миа.

– Что ты имеешь против вечеринки у бабушки? – спросила Флоренс. – Она сама это предложила, у нее достаточно места, и она охотно поможет с подготовкой! Для тебя это только плюс, папа – только вспомни, как выглядел дом после предыдущей вечеринки.

– Ты не хочешь праздновать здесь вовсе не поэтому, – возразил Эрнест.

– Да! – немедленно согласилась Флоренс. – Это потому что праздновать мое восемнадцатилетие я хочу в месте, где эти... звери…

– Это мы, – снова прошептала Миа.

–...точно не появятся!

– Флоренс Сесилия Элизабет Спенсер! – Эрнест действительно был расстроен, раз начал перечислять все имена дочери. – Я многое тебе позволяю, но это…

– Что? – выкрикнула Флоренс. – Ты не можешь заставить нас устраивать вечеринку здесь. Хватит и того, что ты принуждаешь нас жить под одной крышей с этими... извергами.

Я почти прошептала: «Это мы». Изверги? В каком веке она откопала это слово?

В этот момент на лестнице показалась Лотти и попыталась прошмыгнуть мимо нас.

– Я проспала, – выдохнула она. – Впервые за пять лет.

– Ш-ш-ш-ш! – Миа схватила Лотти и бесцеремонно зажала рукой ее рот.

– Я должна выжать грейпфруты! – Лотти попробовала освободиться, но Миа ее не отпустила.

– В данный момент никто не хочет сока, поверь мне, – прошептала я, и Лотти перестала дергаться, зажатая между нами и поручнями перил.

Спор на кухне продолжался.

– Грейсон, скажи же что-нибудь! – потребовала Флоренс.

О да, скажи что-нибудь, Грейсон.

– У меня нет желания праздновать день рождения у бабушки, – произнес Грейсон. Он единственный не кричал, поэтому нам пришлось сильнее перегнуться через перила, чтобы разобрать его слова. К счастью, дверь на кухню была открыта. – Там даже нельзя развернуться без того, чтобы не опрокинуть что-нибудь ценное. Не самое классное место, если тебя интересует мое мнение.

– Безусловно, – прошептала Миа.

– Подслушивать нехорошо, – тихо сказала Лотти. – Мы должны дать о себе знать.

– Ни в коем случае, – прошипели мы с Миа в один голос. Мы хотели дослушать до конца.

– Бабушкину коллекцию фарфора мы, конечно, спрячем, – отрезала Флоренс. – И вообще-то я тебя не спрашиваю, это давно решенное дело.

– Флоренс Сесилия Эли... – видимо, Эрнест не мог придумать ничего другого.

Тем временем к нам присоединилась мама, которая наклонилась над перилами несколькими ступеньками дальше. На ее лице ясно читались угрызения совести, но было совершенно очевидно, что она не осмеливается спускаться дальше из-за пронзительного визга Флоренс. Или все же в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт львицы, и она стремилась быть поближе к своим детям, чтобы при случае защитить их зубами и когтями?

– Ах так? – Теперь Грейсона было слышно просто отлично. – Ну тогда мы устроим две вечеринки, сестренка: ты будешь праздновать у бабушки, а я здесь – и посмотрим, кто соберет больше гостей!

Последовала небольшая пауза.

– Ты не поступишь так со мной – сердито воскликнула Флоренс.

– Еще как поступлю. Ты ведешь себя просто глупо.

– Я веду себя глупо? Я?! Это разве я сбежала ночью из дома, чтобы уничтожить памятник культуры?

В этом месте мама послала нам один из своих видите-что-вы-наделали-взглядов. А материнского инстинкта львицы у нее точно не было.

– О, Флоренс, просто заткнись! – сказал Грейсон в кухне. – Я так устал от твоего театра! Это было просто чертово дерево!

Он так быстро вышел из кухни, что мы не успели спрятаться.

Это было, конечно, странное зрелище: мы вчетвером висели на перилах (на самом деле, не хватало только Лютик, но она наверняка уже сидела на кухне у ног Эрнеста, ожидая свою порцию ростбифа), однако Грейсон только бросил на нас усталый взгляд и направился в гардеробную за курткой.