Глава 9. – Выглядишь ужасно, – выдвигая для меня стул, произнес Тайлер.

– Выглядишь ужасно, – выдвигая для меня стул, произнес Тайлер.

Я села, не снимая солнечные очки с глаз.

– Спасибо.

– Долгая ночка? Мне казалось, ты бросила пить.

– Нет, - ответила, отшатнувшись от звука его голоса, солнечные лучи лились сквозь окна, а в углу словно под наркотой скакал визгливый мелкий дошколенок.

– Что случилось? – Спросил Тайлер.

– Друг вчера заглянул с бутылкой «Краун».

Его сердитый взгляд вперился в меня.

– После скольких? Пяти недель в завязке? Похоже, не очень хороший друг.

– Не «в завязке». Это для алкоголиков.

Тайлер привлек внимание Челси, выставив вверх указательный палец.

– Привет. Можно нам два стакана воды, пожалуйста? – После того, как она кивнула, все его внимание снова вернулось ко мне. – Сможешь поесть?

– Возможно.

Он покачала головой.

– Хотя бы время хорошо провела?

– Ага. Мы разговаривали примерно до полуночи, потом уснули. Она приготовила печенье, мы поговорили о моих родителях, Финли и… – слова оборвались, когда перед глазами всплыли слезы и всхлипывания по поводу случившегося со Стерлингом. Я рассказала Пейдж. Теперь она знает обо мне и Стерлинге. Я закрыла лицо ладонями. – О, нет. Господи. Твою ж мать.

– Так… не хорошо провела время?

– Не хочу об этом говорить. Можно мне овсяную кашу. Без фруктов. С корицей, - я была полна решимости поесть, не представляя, когда в следующий раз удастся съесть что-то помимо лапши быстрого приготовления. – Пожалуйста.

– Хорошо, – произнес Тайлер и сделал заказ у Челси, когда та вернулась с нашей водой. Он практически не разговаривал, что меня вполне устраивало. Вокруг и так было слишком много движения, света, звуков и беспрерывного дыхания. Звон посуды, разговоры, смех чертовых детей, хлопанье автомобильных дверей – будь они неладны.

– От тебя исходят флюиды ненависти, – произнес Тайлер.

– Что-то типа того, – придержав руками воротник, стянула через голову толстовку.

– Это один из тех случаев, над которыми мы потом будем смеяться?

Я спустилась ниже на своем месте. Солнечные очки перестали помогать. Солнце словно прожигало дыру в моей голове.

– Скорее всего, нет. Мне очень жаль.

Челси поставила на стол миску с кашей и до меня донесся аромат корицы. От нее исходил действительно вкусный запах, пока его не перебили заказанные Тайлером оладья с черникой, шоколадом, взбитыми сливками и кленовым сиропом.

– Боже, – в отвращении скривилась я. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты ешь, как ребенок?

– И не раз, – ответил он, пронзив стопку вилкой и откусив.

– Почему ты так выглядишь? – Указала на него. – Если питаешься подобным образом? – Перевела руку на тарелку.

– На станции у нас появляется много свободного времени, в отличии от бараков во время пожароопасного сезона. Не люблю сидеть на месте, поэтому много тренируюсь.

Должно быть так. Он похож на мамонта.

Я взяла в руки ложку и, запустив ее в тарелку, немного зачерпнула для пробы. Вроде ничего. Обычный тост, корица, пресная овсянка. Мне до сих пор было под силу веселиться подобно рок-звезде, но, по-видимому, восстанавливаться так же не получалось.

Допив остатки воды с парой таблеток ибупрофена, принесенные с собой из дома, посмотрела на часы.

– Спешишь? – Спросил Тайлер.

– Просто хочу убедиться, что вовремя успею в издательство, если твой смотритель откажет нам в этом абсурдном плане.

Тайлер практически прикончил половину оладьев. И когда только успел?

– Фотографы постоянно следуют за нами по пятам. Правда не представляю, как ты выдержишь вызов в своем состоянии. Походы довольно жесткие.

– Заткнись.

– Вверх по склону.

– Зачем ты меня мучаешь?

– … во время снегопада.

– Переживай за свою работу, а я за свою.

Тайлер усмехнулся.

– Каким образом дочь миллионера оказалась полевым фотографом журнала? Немного необычно, правда?

– Я ведь рассказывала тебе о своих родителях, и прекрасно знаю, что ты обо всем помнишь. Ты по пьяни проболтался Пейдж.

– Тебя это волнует? – Удивленно спросил Тайлер.

– То, что ты обсуждал мои дела или что зависал с Пейдж?

– И то, и другое.

– Это мои личные дела. Они не подходят для непринужденного разговора в баре.

– Ты права. Прости меня. Просто узнал, что она твоя подруга… я немного переживал. Оказалось, ей известно гораздо больше меня.

– Пейдж – милая девушка. Но она мне не подруга.

– Дружба с привилегиями?

Я сердито уставилась на него, отчего он приподнял руки в защитном жесте и засмеялся.

– Ты закончил набивать себе пузо? А то меня начинает тошнить, - выдала я.

Он поднялся, положил на стол несколько купюр и помог мне встать. Тайлер прижал меня к себе, без особых усилий удерживая мое тело, его лицо излучало сочувствие.

– Ты в порядке?

Я сдула выбившуюся длинную прядь волос с лица, разозлившись на себя еще сильнее и если быть уж совсем откровенной, то разозлилась на Пейдж. Хотя она понятия не имела, сколько усилий мне пришлось приложить. Она не несла ответственность за мой новый выбранный образ жизни; вина полностью лежала на мне.

Тайлер проводил меня до своего грузовика и помог забраться внутрь. Я старалась смотреть вперед и не отрывать взгляд от дороги, так как поездка на заднем сидении «Ауди» по дороге в «Вайнону» час назад далась не очень легко.

Спустя менее пятнадцати минут мы свернули на «Миллс Драйв». Грузовик подскочил на неровном асфальте и льду, пока мы парковались южнее станции.

– Прости, - произнес он. – Нам придется прогуляться.

Вентиляционное отверстие выпускало белый густой дым со стороны коричневого здания, я вылезла из машины и, прищурив глаза, посмотрела через улицу в попытке рассмотреть, горел ли свет в «Маунтеньер».

– Если тебе нужно проблеваться, сейчас самое время, - обойдя грузовик с передней стороны, Тайлер остановился рядом со мной. Его сильная рука обернула меня за плечи, но я сбросила ее.

– Я в порядке. Не надо со мной нянчиться. Я сама во все виновата.

– Да. Да, сама. – Тайлер перешагнул через заснеженный участок земли между его грузовиком и станцией. Мы дошли до задней двери, которая открылась резким поворотом ручки. Тайлер махнул рукой в сторону представшего перед нами коридора. – Только после тебя.

Скрестив на груди руки в надежде спастись от холода, я прошла внутрь. По необъяснимым причинам при похмелье сложнее было удерживать тепло – еще одна причина злиться на себя.

Тайлер потопал ногами по большому производственному коврику, я последовала его примеру. Затем он жестом указал мне идти за ним по коридору, украшенному простыми рамками с фотографиями бывших смотрителей и нескольких погибший пожарных. Последняя фотография была сделана в конце девяностых, и запечатленному на ней парню не могло быть больше двадцати пяти лет. Я притормозила, рассматривая его веснушки и добрую улыбку.

Потом мы прошли в открытый дверной проем, который привел нас в ярко-освещенный гараж, заполненный пожарными машинами, автонасосами и снаряжением. Ранцы и каски свисали с крючков на стене, рукава запасных шлангов в свернутом состоянии лежали на огромных полках.

– Я позволю тебе сделать здесь несколько кадров, но только после того, как смотритель даст свое разрешение, - сказал Тайлер. - Руководитель моей группы предупредил, что сегодня он на месте, разбирается с приложениями.

Преодолев несколько закрытых дверей, мы переступили порог очередного дверного проема. Тайлер указал рукой себе за спину. – Кабинет руководителя группы. Смотритель сейчас там и костерит компьютер. Его зовут Чиф.

– Так он шеф [chief с англ. Переводится «шеф», «руководитель» и т.д. ] или смотритель?

– Имя – Чиф. Должность – смотритель. Он тот, кто должен дать свое разрешение оставить тебя в общежитии.

– Понятно. Нет, стой. Я остаюсь в общежитии? В каком еще общежитии?

– В национальном парке «Скалистых гор». Если собираешься повсюду следовать за нами, мы не сможем каждый раз во время вызова заезжать за тобой в город.

– Черт подери. Мне что, придется… собирать вещи?

– Ага. Это, - продолжил он, кивком указав вперед, - жилое помещение. Комната отдыха, - показал налево. Перед огромным телевизором стояли два дивана и четыре кресла. Экран был широким, но блок питания казался гораздо старше, чем большинство из смотревших его ребят. Тайлер махнул рукой, они помахали в ответ, любопытно поглядывая на нас, но не настолько, чтобы встать с места. – Еще один кабинет, - он указал на дверь с левой стороны чуть дальше по коридору. – Там мы печатаем отчеты. А тут, - его рука махнула вправо. – Наша кухня.

Очередной дверной проем обнаружил прямоугольный стол, умещавший восемь человек и скромную кухонную зону со шкафами по обе стороны, холодильником и плитой. Рядом с раковиной стоял тостер и микроволновая печь. Казалось, здесь было все, что нужно, хотя размер помещения не превышал кладовки, вмещавшей восемь или около того человек.

Тайлер прошел через вторую дверь.

– Спальное помещение.

– Правда? – Комната походила на лазарет, кровати стояли почти впритык друг к другу, разделенные лишь отдельными квадратными штуковинами, напоминавшими шкафы. – А они зачем?

– В них мы храним личные вещи: сменную одежду, куртки, что-то подобное. По два с каждой стороны, напоминает школьные шкафчики.

– И ты спишь вот так? В большой комнате вместе с кучкой парней?

– Иногда. И да, некоторые из них храпят.

Мое лицо скривилось, и Тайлер засмеялся.

– Да ладно. Пошли к смотрителю.

Мы вернулись на кухню, прошли мимо ребят в комнате отдыха. Они как раз, пошевелившись, начали вставать и потягиваться.

– Куда они собрались?

– Они позавтракали и посмотрели новости. Теперь собираются вниз, заниматься рутинными делами, пока не поступит вызов. Вне сезона, мы работаем обычные 40 часов в неделю, с 5 утра до 4 вечера или с 4 вечера до 10 вечера.

– Никаких пожаров по ночам?

– Ага, они остаются для ребят, служивших на полной ставке.

– А что за рутина?

– Мытье машин, подметание и мытье полов, посуды… чего угодно. У нас здесь горничных не имеется.

Я сердито заворчала, поняв, что это был камень в мой огород.

– Время простоя – если оно выдается – сильно отличается от обязанностей пожарной команды на станции. Мы роем новые тропы, исправляем ограждения, бурим…

– То есть никакого «простоя», - подвела итог я.

Тайлер постучал в дверь напротив казармы, и с другой стороны прогремел глубокий голос.

– Заходите, черт вас подери!

Тайлер подмигнул мне и открыл дверь. Смотритель сидел за своим столом, частично скрытый папками и древним квадратным компьютером с раздраженным выражением на лице.

– Привет, Чиф. У меня тут журналистка, которая…

– Вам что-нибудь известно о «Твиттере»? – Спросил Чиф, его черные глаза нацелились на меня.

– Прошу прощения? – Не поняла я.

– «Твиттер». Вам что-нибудь о нем известно? Кое-кто с большим количеством свободного времени и денег, чем у меня, решил, что нам необходим аккаунт в «Твиттере», и я не имею ни малейшего гребаного понятия, как… как это называется?

– Твитить, – пришел на помощь Тайлер, стараясь не захохотать.

Чиф ударил кулаком по столу.

– Черт возьми! Твитить!

– Да. Я, наверное, смогу помочь, - ответила я. – Но я здесь по заданию, мистер…

Он на короткое время посмотрел на меня, прежде чем, покачав головой, вернуться к компьютеру.

– Просто Чиф. Какое задание?

– Я …работаю фотографом журнала «Маунтеньер», - несмотря на то, что это была правда, ощущение складывалось обратное. – Меня направили в Альпийское Подразделение. Мистер Вик хотел бы поделиться с общественностью, чем вы, ребята, занимаетесь.

– Мы твитим, - пробубнил он.

Тайлер выдохнул смешок.

– Чиф, брось. Мисс Эдсон хотела бы…

– Эдсон? – переспросил Чиф, наконец, решив, что я заслуживала больше внимания, нежели «Твиттер».

Блин.

Чиф сосредоточенно нахмурился.

– Как в «Эдсон Тех»?

– Э-э… – начала я, не представляя, как правильно ответить. У моего отца имелось множество друзей и столько же врагов. Возможно даже больше.

– Просто фотограф, – ответил за меня Тайлер. – Хватит действовать ей на нервы, и ответь уже «да» или «нет». Мне пришлось прийти в свой выходной.

– Нда, и почему же? – Спросил Чиф.

– Я у нее в долгу, - ответил Тайлер.

– Правда?

– Да. Так можно ей следовать тенью за командой и фотографировать или нет?

– Ей уже показали красную карточку?

– Чиф, – Тайлер в раздражении вздохнул.

– Если она покажет мне, как правильно «твитирить», тогда можно.

Я стянула с себя пальто, передала его Тайлеру, после чего обошла стол и присела рядом со смотрителем.

– Твитить, Чиф. В «Твиттере» твитят. И для начала вам необходимо создать аккаунт. Заполните данные.

Его пальцы стучали по клавиатуре, пошагово выполняя регистрацию.

– Теперь нажмите эту кнопку, – продолжила я, указав на экран пальцем. – Здесь можно загрузить фотографию. Думаю, у вас найдется картинка с логотипом. – После нескольких кликов мышью, как я и предполагала, в папке обнаружился логотип «Альпийского Подразделения». Установив один из снимков в качестве замечательной «шапки», я поднялась в полный рост. – Все готово.

– Готово для чего? – Спросил Чиф.

– Нажмите на это окошко и печатайте все, что вам заблагорассудится.

– Не все, что заблагорассудится, Чиф, - решил прояснить Тайлер. – А что-нибудь, связанное с пожарными, но никаких матных слов. И не превышай 140 символов.

Он сморщил нос.

– Сто сорок чего?

– Просто напишите о том, как недавно мы помогли с расчисткой местности или о благотворительном сборе продуктов, который предстоит на этих выходных. Сообщите, что мы готовы к предстоящему пожароопасному сезону и опубликуйте общую фотографию. Коротко и ясно.

– Расчистка и благотворительность? Вы ребята занимаетесь подобным? – Удивилась я.

– Ага. Постоянно, - Тайлер ответил на мой вопрос так, словно это общеизвестный факт.

Раздался стук в дверь, за которым последовал знакомый голос. – Что за «юбка» посетила нашу обитель?

Я повернулась, увидев Тэйлора, стоявшего в дверном проеме. Как же нервировало их сходство с Тайлером.

Я уставилась на него.

– На мне нет юбки, и сама не являюсь, как ты выразился, «юбкой». К тому же, тебе прекрасно известно, кто я такая.

Тэйлор подмигнул мне и растянул губы в улыбке.

– Только не забудь оповестить всех знакомых феминисток на «Тамблере», что тебя оскорбили, – произнес он, повернув в комнату отдыха.

На челюсти Тайлера заходили желваки, и он медленно выдохнул.

Взгляд смотрителя метался между местом, где стоял Тэйлор, Тайлером и мной.

– И что это было?

– Ничего, Чиф. Уже твитнули?

Чиф нажал правую кнопку мыши и откинулся на спинку кресла, расположив руки на подлокотниках.

– Оно твитит!

– Элли получила разрешение?

– Получила. Только держи ее в «черной» или безопасной зоне, а теперь валите из моего кабинета. У меня полно работы.

– Так точно, Чиф, - ответил Тайлер, выталкивая меня в коридор.

– «Черная» зона? – Прошептала я уголком губ.

– Область, сгоревшая дотла, - подражая мне, ответил Тайлер.

У меня вырвался вздох облегчения.

– Это оказалось сложнее, чем я думала.

– Хороший парень. Он приводит в порядок дела, следит, чтобы у всех было необходимое снаряжение, даже когда в верхах не всегда видят в этом надобность.

– В верхах?

– Правительственные шишки. Государственное финансирование. Беспрерывная борьба. Тебе это знать не надо. Пойдем, познакомлю с некоторыми ребятами.

Тайлер привел меня в машинный отсек, где остальная часть команды занималась работой. Двое мужчин перегнулись через открытый капот грузовика, еще двое подметали и мыли бетонный пол, остальные проверяли снаряжение в углу.

– Что это? – Я указала на нечто, висевшее на стене и похожее на гибрид топора и молота.

– О, это пуласки. А вон там, - он указал на инструмент, выглядевший как лопата. – Рино. Мы сами их сделали.

– Вы сами?

– Да, с помощью сварочного аппарата, пилы, шлифовального станка и других инструментов. На самом деле, все, что смогли найти. Мы иногда становимся очень креативными.

Я вытащила фотоаппарат, сделала несколько кадров с инструментами, после чего направила объектив на членов команды, занимавшихся делами. Тайлер подошел к мужчине, который ремонтировал машину, напоминавшую фургон скорой помощи, только гораздо больше.

– Командный автобус, – пояснил Тайлер.

– Когда на ходу, – добавил мужчина.

– Вывеска снаружи гласит «межведомственная», у вас имеется межведомственное оборудование, также пожарная машина с насосом, и все это в городской части?

Тайлер пожал плечами.

– Двойное назначение. Так проще, особенно если учесть, что большинство из нас занимается и городскими и природными пожарами. Так же недалеко от города во время межсезонья.

Я кивнула, вытащив свой блокнот и ручку.

– Его, – Тайлер показал в сторону высокого, но не такого мощного мужчину. – Зовут Смитти. – Рядом с ним маленький, но плотный пожарный в очках обладал утонченной красотой, подчеркнутой смуглой кожей и измазанной маслом щекой.

Они оба вытерли руки о собственные штаны и поприветствовали меня.

– Лайл Смит, – пожав руку, представился Смитти.

Тайлер указал на второго.

– А это – Тако.

– Тако? – Переспросил я. Рыжие волосы и веснушчатое лицо никак не объясняло прозвище.

– Клинтон Такер. Моему сыну два года. Когда он произносит нашу фамилию, по звучанию становится похоже на «тако». К сожалению, оно приелось, хотя это не самое худшее прозвище среди нас.

– И что, у всех они есть? Прозвища?

Тайлер пожал плечами.

– Практически.

– Какое у тебя?

Смитти засмеялся.

– О, у него есть одно, правда ни у кого не хватает смелости называть его так в лицо.

– Теперь ты просто обязан просветить меня, - ухмыльнулась я.

– Нет, - отрезал Тайлер. – Он не станет этого делать.

Их имена оказались на страницах моего блокнота. – Тако, тебе тяжело? Находиться вдали от сына в течении нескольких дней или даже недель?

– Наверное. На самом деле, у нас нет иного выхода. Это моя работа, - признался Тако, вытерев руки о тряпку. – Во время пожароопасных сезонов проходят месяцы.

– Как давно ты стал пожарным?

– Это мой четвертый сезон в Колорадо.

Я кивнула и позволила им вернуться к работе, затем встала в угол, чтобы сделать несколько репортажных снимков.

– Там Уоттс… Рэндон Уотсон, - продолжал знакомство Тайлер, замолчал в ожидании, когда Уоттс, удерживая одной рукой швабру, другой помахал нам. – А вот это, руководитель нашей группы – Джубал Хилл. Не позволяй седине ввести тебя в заблуждение. Он – зверь.

– Джубал? – Спросила я. – А настоящее имя?

Джубал бросил метлу и подошел к нам, его светлые волосы оттеняли бронзовую кожу и светло-голубые глаза. Он вытянул перед собой руку.

– Джубал Ли Хилл. Приятно познакомиться.

– Джубили, - повторила я.

Он опустил взгляд и усмехнулся.

– Просто Джубал. Никаких прозвищ.

– Приятно познакомиться, - ответила я. Стоило ему отойти, как я задокументировала его подобно папарацци. Его фотографии должны украшать календарь или страницы Нью-Йоркского «Вока» в дизайнерских очках и костюме, вместо того, чтобы махать метлой в гараже.

– Все нормально, - произнес Тайлер. – Каждая женщина, входившая в эти двери, западала на Джубала.

– По его поведению и не скажешь, - последовал мой ответ.

– Все потому что, он не обращал внимание.

– Ага, конечно.

– Правда. Он всю свою жизнь любил только одну женщину. С первого класса или около того. Они поженились сразу после школы, и… видела бы ты их. Они отвратительны.

– Отвратительны?

– Ведут себя как молодожены. Хотя женаты уже тридцать лет.

– И это отвратительно?

– Нет, - ответил Тайлер. – Нам просто нравится издеваться над ним. Мои родители, наверняка, вели бы себя точно так же. За ними приятно наблюдать. Остальных нет.

– Сколько из них в твоей команде? И что ты имел в виду под «остальных нет»? Пострадали? В отпуске? Заболели?

Тайлер засмеялся.

– Команда обычно состоит из двадцати мужчин и женщин.

– Женщин?

– Их не очень много, но самые стойкие из пожарных, которые мне известны, именно женщины.

Я улыбнулась и повесила фотоаппарат за ремешок на шею.

– Так где остальные?

Тайлер подвел меня к рамке с групповым снимком.

– Как я уже говорил, когда мы не тушим пожары, нас направляют на другие работы, например, поисково-спасательные или помощь при ЧС. Так же мы оказываем требуемую помощь местным частям. Некоторые ребята подрабатывают на полставки, другие просто бездельничают, катаясь на лыжах, путешествуя или проводя время с семьей. – Он указал на неизвестные мне лица. – Фиш – помощник смотрителя. Сейдж, Баки, Слик – руководители группы, как и Джубал. Шугар, Кот, Скутер, Бэггинс, Джу, Санчо, Коротышка. Пуддин. Малыш.

Я изогнула бровь.

– Позже дам тебе список с полными именами.

– Настоящими именами, пожалуйста. В чем заключается «помощь»?

– Вырубка, обеспечение мер безопасности, улучшение мест обитания, слежка за строительными работами… и прочее. Иногда нам приходится идти в школы и… ну, знаешь… чем занимается «Дымок» (кличка медведя, олицетворяющего лесопожарную службу США и Канады, используемая для пропаганды программ пожарно-профилактических мероприятий).

– Кому приходилось надевать костюм? – Спросила я.

Лицо Тайлер скривилось.

– Мне.

Я прыснула со смеху.

– Спасибо за это, – затем сделала запись в блокноте. – Я бы хотела как-нибудь сфотографировать тебя в костюме. – Он нахмурился, и я ткнула его локтем. – Ты просто персик за то, что устроил мне экскурсию и ангелок, что проводил к смотрителю.

– Персик?

– Так сколько часов в среднем вы работаете?

Тайлер скрестил на груди руки.

– Так вот чем мы теперь занимаемся?

Я оторвала взгляд от блокнота и посмотрела на него.

– Да?

– Зависит пожароопасный сезон или сезон простоя. Когда мы сражаемся с пожарами, то только спим, едим и работаем. Иногда без отдыха проводим по восемнадцать часов, но работать по 42 часа тоже не редкость. Примерно по четырнадцать дней.

– Охренеть, – на выдохе проговорила я.

– Раньше был двадцать один день. Потом мы получаем вынужденные выходные – сорок восемь часов на отдых и развлечения – после чего возвращались обратно. Мы путешествуем повсюду… туда, где требуется помощь. Даже на Аляску, в Канаду и Мексику.

– Как долго ты этим занимаешься?

– Ты назвала меня персиком? Серьезно? – Никак не мог угомониться он.

– Заткнись и ответь на вопрос.

– Я не могу заткнуться и одновременно отвечать… – он прервался, отпрянув от моего сурового взгляда. – Это наш третий сезон. До этого мы состояли в бригаде наземного обслуживания.

– Мы? – Взгляд снова поднялся к его лицу.

– Мы с Тэйлором.

– Вы двое идете в комплекте?

– В основном, - как ни в чем не бывало ответил он, и я представила, как он отвечает на одни и те же вопросы журналистов снова и снова.

Набросав несколько фраз, прижала ручку к губе.

– В твоей команде совсем нет более взрослых ребят. Почему?

– Их вообще не много. Лесные пожары довольно жесткие. Если бороться с ними больше пяти – шести сезонов, можно заметить за собой затяжные проблемы со здоровьем. Смотритель отправляется с нами, но его основная работа ограничивается столом из-за спины, колена и операции на плечо.

– Господи, - пробормотала я.

– Что?

– Ничего. Ты упоминал об общественной работе. В чем конкретно она заключается?

– Ты имеешь в виду, работу с населением? Во время простоя у нас есть утреннее и вечернее расписание тренировок, патрулирование, бурение, работа с бензопилой, строительство ограждений, указателей…

Я записывала его слова, теша в себе надежду, что Джоджо сможет извлечь интересную историю из моих случайных заметок.

– У вас есть отгулы? – Последовал следующий вопрос.

– Во время пожароопасного сезона, нет. Сегодня взял выходной, чтобы разобраться с кое-какими делами.

– Тебе надо… – махнула рукой в сторону выхода.

– Что? Нет, нет, все в порядке.

– Не хочешь оставлять меня наедине с этими парнями, да?

– Нет, не очень.

– Чем ты занимаешься во время отъезда? Чем вообще занимается пожарный в свой выходной?

Брови Тайлера сошлись вместе, и он в замешательстве уставился на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же уезжаешь, так? Здесь не живешь?

– Нет, не уезжаю.

– Так, ты живешь прямо в депо?

– Нет, у нас с братом квартира в Эстес Парке. Как правило, на станции мы остаемся только во время смены, но да… раз ты здесь, то и я остаюсь. Я договорился насчет тебя со смотрителем, так что ты под моей ответственностью.

От одной только мысли мое лицо поморщилось.

– Если ребят вызовут, по твоему плану ты едешь с ними, я правильно понимаю?

– Ну… да.

– Тогда я остаюсь. У них будет много работы. И не останется времени нянчиться с тобой.

– Я ходила в детский садик. И могу следовать указаниям.

– Я не собираюсь спорить. Все будет, как я сказал.

– Что будет, когда тебе придется выйти на смену?

– То же самое.

– О, так у них следить за мной времени не останется, а у тебя значит останется?

– Джоджо хотела, чтобы ты следовала за нами по пятам? Так мы поступаем, когда за нами тенью ходит журналист. Кто-то должен смотреть, чтобы ты не пострадала.

– Ты не можешь говорить серьезно. Меня поручили тебе, а тебя – мне? А я только начала расслабляться.

– Я не оставлю тебя. Это опасно, Элли.

– Да ты просто золотце.

Тайлер нахмурился.

– Я передумал.

Внезапно на меня накатила тяжесть, преследуемая паникой, когда в горле образовался комок неприятной желчи.

– Я пошутил. Все в порядке? Ты немного позеленела, - забеспокоился Тайлер.

– Неожиданно начало тошнить.

– Ванная комната прямо по коридору, вторая дверь направо.

Желудок сжался, и я зажала рот, задержав рвоту. Не дожидаясь нового порыва, рванула в ванную и как раз вовремя. Стоило только склониться над туалетом, сразу же представила фотокамеру, потонувшую в унитазе и покрытую рвотой, но она зависла над моим правым ухом, удерживаемая пожарным, которого я просто обожала ненавидеть.

– Почему я такая глупая? – Мой стон эхом отразился от фарфорового «друга».

Одной рукой Тайлер удерживал камеру, а второй придерживал мои волосы.

– Она в порядке? – Раздался голос одного из ребят из коридора.

– Нормально, Смитти. Просто подхватила кишечное расстройство, гуляющее по округе, - ответил Тайлер.

– Вот, маленький проныра, – добавил Смитти. – Из-за него два дня провалялся в постели.

Меня снова вывернуло, и двое мужчин издали одинаковые звуки, напоминавшие наполовину удивление, наполовину отвращение.

– Мне так невообразимо приятно иметь публику в данный момент в первый же день.

– Извини, – произнес Смитти. – Поправляйся, Элли.

– Ни разу не унизительно, – успела выдавить я перед очередным спазмом.