Почему Билл Гейтс гораздо богаче вас? 4 страница

Поборники теории эффективных рынков дают инвесторам совет: просто выберите очередь и станьте в нее. Если активы сформированы разумно, тогда обезьяна, бросающая стрелы для игры в дартс в страницы биржевых котировок, выберет вам портфель акций, которые будут в целом давать такую же прибыль, какую приносят портфели акций, выбранных звездами Уолл-стрит. (Бартон Мэлкиел заметил, что поскольку диверсификация важна, обезьяне следует на самом деле бросать на котировки мокрое полотенце.) И верно, у инвесторов теперь есть своя собственная обезьяна с полотенцем: индексные фонды. Индексные фонды — это взаимные фонды, которые не претендуют на выбор самых лучших акций. Вместо этого индексные фонды покупают и держат портфели намеченных акций, таких как акции компаний, указанных в списке S& P 500, который охватывает 500 крупнейших компаний Америки. Поскольку этот список включает широкий круг уравненных рынком компаний, нам следовало бы ожидать того, что половина активно управляемых взаимных фондов Америки работает лучше, другая половина — хуже. Но это до вычета расходов. Управляющие фондами взимают гонорары за всю свою деятельность по проверке надежности американских корпораций; кроме того, их агрессивная игра также сопряжена с издержками. Управление индексными фондами, подобно управлению обезьянами, бросающими мокрые полотенца, обходится гораздо дешевле.

Однако все это — теоретические рассуждения. Что показывают факты? Оказывается, обезьяна с полотенцем может быть лучшим другом инвестора. По данным Morningstar, компании, отслеживающей деятельность взаимных фондов, примерно половина активно управляемых диверсифицированных фондов Америки в прошлом году работала лучше, чем компании из списка S& P 500. Посмотрим, что происходит в продолжительный временной отрезок. В течение более длительного срока, а именно за последние 5 лет лишь 30 % активно управляемых фондов работали лучше, чем компании из S& P 500, а за 20 лет — лишь 15 % таких фондов работали лучше компаний из S& P 500. Другими словами, 85 % взаимных фондов, утверждающих, что обладают особой способностью выбирать акции, на протяжении двух десятилетий работали хуже простых индексных фондов, которые представляют собой современный эквивалент обезьяны, бросающей полотенце на котировки.

Если вы вложили 10 тыс. дол. в средний активно управляемый акционерный фонд в 1973 г., когда впервые увидела свет еретическая книга Мэлкиела «А Random Walk down Wall Street» («Прогулка наугад по Уолл-стрит»), то сегодня, после семи изданий этой книги, вы располагали бы 171 950 дол. А если бы вложили ту же сумму в индексный фонд, покупающий акции компаний из списка S& P 500, то сегодня обладали бы 311 тыс. дол.

Что бы там ни говорили данные, теория эффективных рынков явно не самая популярная на Уолл-стрит. Есть старый анекдот про двух экономистов, идущих по улице. Один из них видит, что на тротуаре лежит банкнота в 100 долларов, и, указывая на нее приятелю, спрашивает: «Что это там валяется в грязи, не банкнота ли в 100 долларов?».

Приятель отвечает: «Нет. Если бы это была банкнота в 100 долларов, кто-нибудь уже подобрал бы ее».

И они проходят мимо.

Ученые тем не менее в целом восприняли идею эффективных рынков. Однако некоторые наиболее светлые умы в финансовом сообществе утверждают, что обнаружили дефект этой теории. Одной из увлекательных сфер исследований является поведенческая экономика, соединяющая психологию с экономикой. Группа экономистов документально зафиксировала способы, посредством которых люди принимают неверные решения. Мы склонны к стадному поведению, а кроме того, слишком уж уверены в собственных способностях и, прогнозируя будущее, чрезмерно полагаемся на прошлые тенденции. И так далее. История определенно переполнена случаями иррационального спекулятивного поведения, начиная с голландской спекулятивной горячки с тюльпанами и кончая бумом на NASDAQ. Специалисты по поведенческой экономике считают, что, предвосхищая неправильные решения, которые, вероятно, примут другие инвесторы, можно «обыграть» рынок. Ричард Тейлер, экономист из Чикагского университета, пытался даже вложить свои деньги туда, куда велела их вложить его теория. Он и некоторые его сотрудники учредили взаимный фонд, который должен был делать деньги на наших человеческих несовершенствах: фонд поведенческого роста. Должен признаться, что, после того как взял у м-ра Тейлера интервью для государственного радио Чикаго, я решил отбросить свою веру в теорию эффективных рынков и вложить в фонд м-ра Тейлера небольшую сумму. Как преуспевает этот фонд? Последний раз, когда я справлялся об этом, фонд поведенческого роста за год потерял 40 % своих средств по сравнению с 15 % убытков, понесенных за тот же период компаниями из списка S& P 500. Ну и хватит про грейпфруты и мороженое.

Теория эффективных рынков не догма, хотя даже ее критики обычно признают, что индексация — очень хорошая стратегия для мелких инвесторов. Эндрю Ло из Массачусетского технологического института и Э. Крейг Маккинлей из Уортоновской школы написали книгу под названием «А Non-Random Walk down Wall Street» («Прогулка по Уолл-стрит не наугад»), в которой утверждают, что финансовые эксперты, оснащенные необыкновенной техникой вроде суперкомпьютеров, могут «обыграть» рынок, выявляя и используя аномалии ценообразования. Как отметил автор обзора новых книг в журнале «Business Week», «это может показаться удивительным, но Ло и Маккинлей фактически согласны с советом, который дает среднему инвестору Мэлкиел. Если у вас нет специальных знаний или времени и денег на поиск эксперта, который мог бы помочь, то, говорят они, смело идите вперед и приобретайте акции индексных фондов» [86]. И это советуют люди, не признающие гипотезу эффективных рынков. Индексирование для инвестирования то же самое, что регулярные физические упражнения и диета с низким содержанием жира для снижения веса, т. е. очень хорошее начало. Тот, кто утверждает, что может предложить лучший метод, должен доказать это.

Как я уже говорил, эта глава не справочник по инвестициям. Пусть другие разъясняют плюсы и минусы специальных планов сбережений для получения высшего образования, муниципальных облигаций, различных схем страхования доходов и всех прочих современных вариантов инвестиций. Учитывая все вышесказанное, фундаментальная экономика может повысить наше чутье. Она предлагает нам набор основных правил, которыми мы можем руководствоваться в своей инвестиционной стратегии. Вот они.

Сберегай. Инвестируй. Делай это снова и снова. Давайте вернемся к самой главной, фундаментальной идее этой главы: капитала не хватает. Это единственная причина, по которой любые инвестиции приносят прибыли. Если вы сберегли капитал, то кто-нибудь заплатит вам за пользование этим капиталом. Но для начала нужно, чтобы вы сохранили капитал, а единственный способ сделать это — тратить меньше, чем получаешь, т. е. сберегать. Чем больше вы сбережете и чем раньше начнете делать сбережения, тем большие доходы будут вам приносить финансовые рынки. Любая хорошая книга о личных финансах заворожит вас прелестями сложных процентов. Здесь же достаточно заметить, что, как говорят, Альберт Эйнштейн назвал сложный процент величайшим изобретением всех времен.

Разумеется, оборотная сторона этой истории заключается в том, что если вы тратите больше, чем получаете, то вам придется где-то найти средства на покрытие разницы между доходами и расходами. И за возможность воспользоваться такими средствами придется заплатить. Плата за пользование капиталом ничем не отличается от платы за пользование любым другим активом: это расход, который вытесняет прочие вещи, которые вы, возможно, захотите потребить позднее. Цена лучшей жизни в настоящем — это не такая хорошая жизнь в будущем. И наоборот: воздаянием за бережливость в настоящем станет лучшая жизнь в будущем. Итак, в настоящий момент отложите вопросы о том, следует ли вам вкладывать ваши 401 (к) [87] в акции или облигации. Первый шаг намного проще: начинайте делать сбережения рано, делайте их часто и гасите долги по кредитным карточкам.

Рискуйте и получайте вознаграждение за риск. Ладно, теперь поговорим, во что вкладывать ваши средства, накопленные по страховой схеме 401 (к), — в акции или в облигации. Предположим, у вас есть капитал, который вы можете отдать в пользование другим лицам, и вы делаете выбор между двумя вариантами: предоставить ваш капитал федеральному правительству, купив облигацию казначейства, или дать взаймы соседу Лэнсу, который три года ковырялся у себя в подвале и теперь утверждает, что изобрел двигатель внутреннего сгорания, работающий на семенах подсолнечника. И федеральное правительство, и сосед Лэнс готовы платить вам 6 % от суммы долга. Что делать? Вам следует купить правительственные облигации, если только у Лэнса нет фотографий, на которых вы изображены в компрометирующем положении. Двигатель внутреннего сгорания, работающий на подсолнечнике, — рискованное дело; правительственные облигации надежны. Возможно, в конце концов Лэнс раздобудет капитал, необходимый для материального воплощения своего изобретения, но не под 6 %. Для того чтобы привлечь капитал, предприятия с более высоким уровнем риска должны предлагать более высокие ожидаемые прибыли. Это не какой-то таинственный закон финансов; это всего лишь правило работы рынка. Ни один разумный человек не вложит деньги во что-то очень рискованное, если может получить такую же прибыль с меньшим риском, вложив деньги в другое предприятие.

Вывод для инвесторов очевиден: за больший риск вы получаете вознаграждение. Таким образом, чем более рискованные ценные бумаги составляют ваш портфель, тем выше ваша прибыль — в среднем. Да, мы снова сталкиваемся с этим скользким понятием «в среднем». Если ваш портфель состоит из рискованных ценных бумаг, это означает, между прочим, что могут произойти какие-то очень крупные неприятности. Ничто не воплощает эту мысль лучше, чем один заголовок статьи, появившейся в «Wall Street Journal» в 1998 г.: «Bonds Let You Sleep at Night but at a Price» («Облигации позволяют вам спать спокойно, но за известную цену») [88]. Статья была посвящена анализу прибылей, которые приносили акции и облигации в период с 1945 по 1997 г. За этот период портфель, полностью состоящий из акций, в среднем ежегодно приносил 12, 9 % прибыли; портфель, состоящий только из облигаций, приносил сравнительно скудные 5, 8 % в год. Возможно, вы спрашиваете себя, что за чудаки покупают облигации? Не торопитесь. В той же статье далее сообщается о том, какую прибыль давали различные портфели в свои самые неудачные годы. Портфель акций в самый плохой год потерял 26, 5 % своей стоимости; портфель облигаций ни в одном самом плохом году не терял больше 5 % своей стоимости. Далее, за период с 1945 по 1997 г. портфель акций восемь лет был убыточным; портфель облигаций принес убыток лишь однажды. Вывод: риск приносит вознаграждение — если вы терпимы к риску.

Диверсифицируйте инвестиции. Когда я преподаю финансы, то люблю, чтобы мои студенты бросали монеты. Орел или решка — лучший способ установления некоторых истин. Вот одна из них: хорошо диверсифицированный портфель существенно снизит риск серьезных убытков без снижения ожидаемой прибыли. Вернемся к орлу и решке. Допустим, прибыль на 100 тыс. дол., которые вы постарались накопить через схемы страхования 401 (к), зависит от того, как ляжет подброшенная монетка: если выпадет орел, стоимость ваших вложений возрастет вчетверо, а если выпадет решка, вы лишитесь всех ваших денег. Средний результат подбрасывания монетки очень неплох (вы рассчитываете на 100 % прибыли) [89]. Проблема, разумеется, состоит в том, что проигрыш означает недопустимо плохой результат. Шансы потерять всю «корзинку с яйцами» у вас равны 50 %. Попытайтесь объяснить это жене (или мужу).

Давайте введем в игру несколько монеток. Допустим, вы распределили 100 тыс. дол., накопленные таким же способом, между десятью разными ценными бумагами, выплаты по каждой из которых подчинены той же схеме: орел — стоимость инвестиций возрастает в четыре раза; решка — инвестиции полностью обесцениваются. Ожидаемая вами прибыль совсем не изменилась: в среднем пять раз выпадет орел, пять раз — решка. Стоимость пяти ваших инвестиций возрастет в четыре раза, а стоимость пяти инвестиций исчезнет. Все это в итоге принесет добрые 100 % прибыли. Но посмотрите, что произошло в самом плохом варианте. Единственный случай, когда вы можете полностью потерять ваши инвестиции, — если вам выпадает 10 решек, что крайне маловероятно. (Вероятность такого несчастья меньше 0, 1 %.) Теперь представьте себе тот же эксперимент, но только с инвестированием 100 тыс. дол. в акции нескольких индексных фондов, работающих с тысячами акций предприятий, которые разбросаны по всему миру [90]. Столько бросков монеты никогда не смогут закончиться только выпадением решки.

Делайте долгосрочные инвестиции. Вы бывали когда-либо в казино, когда там кто-то крупно выигрывал? Управляющие казино в это время так же счастливы, как и посетители. Почему? Потому, что они намереваются сделать необычайно большие деньги в долгосрочной перспективе; выигрыш других людей лишь «легкая икота» на этом долгом пути к выигрышу. Прелесть игорного бизнеса состоит в том, что числа благоприятствуют управляющим. Если вы готовы ждать достаточно долго — и позировать со счастливой улыбкой при вручении случайному счастливцу чека на огромную сумму, — вы разбогатеете.

Инвестирование влечет за собой те же преимущества, что и управление казино: шансы смещены в вашу пользу, если вы терпеливы и готовы пережить случайные неудачи. Любой разумно построенный инвестиционный портфель должен принести прогнозируемую прибыль. Помните: вы отдаете капитал в пользование разным компаниям и ожидаете получить что-то взамен. Да, чем более рискованны предприятия, тем больший доход вы можете ожидать от инвестиций в эти предприятия. В среднем. Чем более продолжительный срок вы сохраняете ваши (диверсифицированные) инвестиции, тем более длителен срок, в течение которого вероятность может явить свое чудо. Какой отметки достигнет индекс Доу — Джонса завтра? Понятия не имею. Каков он будет на следующий год? Не знаю. Какие у него будут значения через пять лет? Вероятно, значения будут выше, чем сегодня, но этого нельзя сказать наверняка. Каковы будут его значения через 25 лет? Существенно выше, чем сегодня; в этом я почти уверен. Идиотизм однодневной торговли — покупки ценной бумаги в надежде продать ее несколько часов спустя с прибылью — в том, что она сопряжена со всеми издержками, с которыми связана торговля ценными бумагами (комиссионными и налогами, не говоря уж о затратах времени), не принося никаких выгод, возникающих из длительного владения ценными бумагами.

Итак, у вас есть способ проверки личных инвестиций — ваше чутье вкупе с вышеизложенными правилами. В следующий раз, когда какой-нибудь консультант по инвестициям подойдет к вам с предложением, сулящим, по его словам, 20 или 40 % прибыли, вы будете совершенно точно знать, что в данном случае верно одно из трех предположений: (1) для того чтобы оправдать столь высокую ожидаемую прибыль, это инвестиционное предложение должно быть весьма рискованным; (2) этот консультант натолкнулся на возможность, которую до сих пор не обнаружили даже самые изощренные инвесторы мира, и настолько добр, что делится с вами этой возможностью; или же (3) этот консультант некомпетентен и/или недобросовестен. Слишком часто истинным объяснением оказывается предположение (3).

Самым восхитительным в экономике является то, что фундаментальные идеи неизменны. Монархи Средневековья нуждались в средствах (обычно для ведения войн) точно так же, как ныне нуждаются в средствах только что возникшие биотехнологические компании. Понятия не имею, на что будет похожа планета через сто лет. Возможно, человечество начнет заселять Марс или превращать соленую воду в возобновляемый источник чистой энергии. Но я уверен, что оба предприятия используют финансовые рынки для мобилизации капитала и ограничения риска. И я совершенно уверен, что американцы не станут стройными и здоровыми оттого, что будут питаться одними грейпфрутами и мороженым.

Глава 8. Мощь организованных интересов: