Сцена 11.

ЛУИ. – Я приехал не утром, я ночью был в дороге,

вчера вечером выехал, хотел приехать пораньше, а пока ехал, отказался от этой идеи,

остановился на вокзале,

вот что я хотел сказать,

я был на вокзале

уже часов с трех или с четырех ночи.

Ждал момента, когда прилично будет у вас появиться.

АНТУАН. – Зачем ты мне это рассказываешь?

Зачем ты мне это говоришь?

Что я должен отвечать,

я должен что-то отвечать?

ЛУИ. – Не знаю, нет,

говорю, потому что хотел, чтобы ты это знал,

неважно,

я тебе это говорю, потому что это правда, и я хотел тебе это сказать.

АНТУАН. – Не надо, не начинай.

ЛУИ. – Что?

АНТУАН. – Сам знаешь. Не начинай,

опять начнешь рассказывать эти твои истории,

я потеряюсь,

знаю я тебя, опять начнешь истории рассказывать.

Ты был на вокзале, ты ждал,

и так, постепенно, ты меня утопишь.

Ладно.

Как твоя дорога сегодня ночью, хорошо? Как все прошло?

ЛУИ. – Нет, я же говорил, это неважно.

Да, все хорошо.

Не знаю, банальное путешествие, вам вечно кажется, будто я живу за тысячи, сотни, тысячи километров.

Я был в дороге, вот и все.

Если не хочешь, я не буду больше ничего говорить.

АНТУАН. – Никаких проблем,

я ничего не сказал, я тебя слушаю.

Вот сейчас, вот только что, я тебе не мешал.

Да?

Ну и что вокзал?

ЛУИ. – Нет, нет, ничего особенного,

ничего существенного,

я говорил, я думал, что, может быть, ты был бы счастлив,

ладно,

не счастлив, просто рад,

я думал, что ты мог быть рад тому, что я тебе это говорю,

рад узнать это, счастлив это узнать.

Я сидел в буфете на вокзале,

не знаю, во сколько я приехал, наверно, где-то около четырех,

я сидел в буфете и ждал, сидел там, не хотел сразу являться сюда,

так долго отсутствовать, а потом вдруг свалиться как снег на голову,

нет, женщины могли испугаться,

или просто не стали бы мне открывать

- так и вижу, как Сюзанна, на нее это похоже, так и вижу, как Сюзанна встречает меня с карабином –

нет, я остался ждать и сказал себе,

я думал об этом и потому с тобой заговорил,

это из разряда тех мыслей, которые проносятся в голове, а спустя время ты говоришь себе, что их стоило бы повторять (в порядке рекомендаций)

я сказал себе,

я дал себе рекомендацию сказать тебе об этом при встрече,

а еще, не говорить об этом никому кроме тебя и только тебя, вот она, цель, скрыть это от них, потому что они могли бы обидеться,

я сказал себе, что скажу тебе, что приехал гораздо раньше и что мне пришлось какое-то время слоняться без дела.

АНТУАН. – Ну вот,

все именно так, как я и говорил,

истории,

а потом начинаешь в них тонуть,

а я,

я должен слушать, я никогда не узнаю, что в них правда, а что нет,

и где здесь ложь.

Ты такой,

Если есть что-то

(нет, не единственное!)

если есть что-то, о чем я не могу забыть, когда думаю о тебе,

так это оно и есть, эти твои никчемные истории,

какие-то там истории, в которых я ничего не понимаю.

Ты молчал.

Пил свой кофе, должен был пить кофе,

у тебя болел живот, потому что ты не куришь,

а в таких местах, поздно ночью,

я лучше знаю,

в таких местах дымом воняет так, что тянет блевать,

дым опускается на тебя сверху и вызывает головную боль и резь в глазах.

Ты читал газету,

ты должен был стать одним из тех, кто читает газеты, газеты, которые я никогда не читаю

- иногда я вижу перед собой людей, которые читают такие газеты, и думаю о тебе, и говорю себе, вот газеты, которые должен читать мой брат, он должен походить на этих людей, и я пытаюсь читать их с обратной стороны, и быстро бросаю это занятие, и мне плевать, я делаю то, что хочу! –

ты пытался читать газету,

потому что в воскресенье утром, в вокзальном буфете,

целая куча детей куда-нибудь отправляется,

и все они шумят, и все-время во что-нибудь играют,

и ты, в своем углу,

ты не можешь читать, не можешь сконцентрироваться на чтении,

и дым от сигарет вызывает у тебя желание сбежать обратно,

вот о чем ты думаешь, точка.

Ты жалел,

жалеешь, что затеял эту поездку,

даже не жалеешь, ты не понимаешь, зачем приехал, не знаешь, зачем.

Я тоже, я не знаю, зачем ты приехал,

и никто этого не понимает,

и тебе жаль, что мы этого не знаем,

потому что если бы мы знали, если бы я знал,

все было бы для тебя проще, быстрее,

и ты уже освободился бы от выполнения этой повинности.

Ты приехал, потому что решил это сделать,

однажды тебе так захотелось,

мысль такая, просто мысль.

Как ты там сказал?

Дал себе рекомендацию, или рекомендовал себе, тьфу, черт, не знаю, а может, уже много лет,

откуда мне знать, как я мог узнать?

может, с самого первого дня,

как только ты уехал, в поезде, или сразу на следующий день,

- всегда был таким, жалел обо всем, что сделал и не сделал –

может, уже много лет, ты говорил себе, не уставал сам себе повторять, ты говорил себе, что должен когда-нибудь вернуться к нам с визитом,

повидаться с нами, снова повидаться с нами,

и тут, вдруг, не знаю, решился.

Думаешь, для меня это имеет значение?

Ошибаешься, для меня это не имеет значения, больше не может иметь значения.

Ничего ты себе не говорил, я знаю, я тебя вижу насквозь.

Ничего ты себе не говорил,

ты и не думал что-нибудь мне сказать,

сказать мне что бы то ни было,

все это вздор, ты все придумываешь.

Это уже здесь, вот только что,

ты меня увидел,

и придумал все это, чтобы со мной поговорить.

А себе ты ничего не говорил, потому что ты меня не знаешь,

ты думаешь, что знаешь меня, но ты меня не знаешь,

думаешь, ты меня знаешь, потому что я твой брат?

Это все тоже вздор,

ты меня уже не знаешь, давно уже не знаешь,

не знаешь, кто я,

и никогда не знал,

в этом нет ни твоей вины, ни моей,

я тоже, тоже тебя не знаю,

(но я ни на что и не претендую),

мы друг друга не знаем,

а когда кого-то не знаешь, то и не представляешь, что ему сказать.

Все, что можно рассказать кому-то, кого смутно представляешь,

как опять же можно представить,

это только истории и больше ничего.

Чего ты действительно хочешь, хотел,

- ты вот меня увидел и не знаешь, чем меня зацепить,

«чем меня взять»,

вы всегда так говорите, «не знаешь, чем его взять»,

и еще, так и слышу, как вы говорите «нужно уметь его зацепить»,

так обычно говорят о человеке озлобленном и резком -

чего ты действительно хотел, так это зацепить меня, ты бросил эти слова,

чтобы завязать разговор, ты отлично умеешь это делать,

это метод такой, просто прием, позволяющий топить и убивать зверей,

но я, я не хочу,

я не желаю.

Знать не желаю, зачем ты здесь,

имеешь право, и точка, и больше ничего,

и не быть здесь ты тоже имеешь право,

мне все равно.

Здесь ты в некотором смысле у себя дома, ты можешь бывать здесь всякий раз как захочешь, и уезжать отсюда тоже можешь, твое право,

мне все равно.

И нет ничего исключительного в твоей жизни,

в твоей маленькой жизни,

у тебя тоже маленькая жизнь, я не должен этого бояться,

ничего исключительного,

ты можешь пытаться сделать ее исключительной,

но ничего исключительного в ней нет.

ЛУИ. – Куда ты?

АНТУАН. – Я не хочу здесь оставаться.

Ты сейчас опять начнешь меня забалтывать,

захочешь со мной поговорить,

и мне придется слушать,

я не желаю слушать.

Я не хочу. Я боюсь.

Вам всегда нужно все мне рассказывать,

всегда, постоянно,

вы всегда мне что-то рассказываете, а я должен вас слушать.

Обычно думают, что если люди никогда ничего не говорят, значит, они хотят услышать других,

но часто, ты этого не знаешь,

я молчал для примера.

Катрин!