Картина шестая

ДИМИТРИЙ (один) Войны не будет…Войны не будет…Войны не будет… (пауза) Я знаю, я никчёмный смешной человек. Надо мной смеётся даже товарищ Прутиков, любитель «Интернационала»…Да, я смешной человек…Так смейтесь, потешайтесь надо мной дальше! Но никто из вас не знает, что то, что вы видите – только одна моя самая маленькая, самая ничтожная часть. И она на виду. Бесстыдно выпирает, как прыщик на чисто выбритом лице .(пауза) А я вам вот что скажу, вам, очерствевшим и обезумевшим, - художник – это всегда бездна. Отчаяние. Страсть и её мгновенное понимание… Эта женщина измучила меня, выпила из меня все чувства и жизнь. Она нужна мне, как воздух, и я всегда, всегда буду с ней, пока она первая не отвернётся. Я буду делать всё: служить и смешить её дальше, до самого конца, даже если будет очень страшно… Потому что любовь –это служение, нас так научила наша суровая Родина. Я служу ей через смех и буду только таким, каким она хочет меня видеть – нелепым, милым, вечно тоскующим…Она никогда не узнает, какой я на самом деле…Она – нежная. Зачем ей такое?...Вот в России - Великий Пост. Начинал подтаивать снег, темнея и уплотняясь. Тягостное, как дурные предчувствия, висит охрипшее небо. И в тонком глубоком свечении рано по утру - непроснувшиеся деревья. А мы с матушкой на раннюю литургию идём. И тут жаворонок звонко чирикнул. Как по сердцу полоснул… Я говорю: «Ты тоже помнишь такое, Лёлечка? Как мы теперь без этого утреннего марта будем жить?» А она посмотрела на меня и заплакала… Тогда я закрыл от неё свою бездну, как бы тонким ледком затянул полынью… Этот тонкий ледок, как раз и есть то, над чем вы все так смеётесь… И если вдруг по грубости своей или по любопытству вы сломаете его, то увидите то, что вам совсем не надо знать про русского человека… (пауза) И вот ещё, что я вам скажу – войны не будет… Мы люди искусства, мы сбежали из России, чтобы выжить, мы больше не можем воевать. Мы ничего не можем дать этому миру, кроме своего знания о нём… и здесь, в Берлине, мы смешались с вами – немецкими музыкантами, поэтами и художниками, с вашим знанием о мире, которого нет больше ни у кого…Вы такие же, как мы, а мы – такие же как вы…И все вместе мы слились в остров радости, живущий по своим законам и гармониям искусства…Мы не способны, мы больше не хотим воевать, и поэтому – войны не будет… Но мы способны к другому: мы можем оценить и понять, и рассказать про малейшее ваше движение, про самый неуловимый помысел преступления…И вот тогда - бойтесь нашего суда, потому что мы, люди искусства, страшнее, всех провидцев мира. Войны не будет… войны не будет.. войны не будет… Иначе, придём мы, тихие художники, судить алчущих вас. Безжалостно и трезво… Лучшее, говорю вам, - войны не... (обрыв)