Через много лет

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Через много лет

Отправив письмо Джимми, Поллианна была так счастлива, что просто не могла не поделиться с кем-нибудь своей радостью. Перед тем как лечь спать, она обычно заходила в спальню тетки — узнать, не нужно ли той что-нибудь. В этот вечер после обычных вопросов и уже повернувшись, чтобы погасить свет, она, охваченная внезапным порывом, приблизилась к теткиной постели и, чуть задыхаясь, опустилась на колени.

— Тетя Полли, я так счастлива, что просто должна кому-нибудь рассказать… Я хочу рассказать тебе. Можно?

— Рассказать мне? О чем, детка? Конечно, можешь рассказать. Ты думаешь, это хорошие новости… для меня?

— Да, дорогая; надеюсь, что так, — покраснела Поллианна. — Надеюсь, ты обрадуешься … немного, за меня. Конечно, потом Джимми скажет тебе все сам, как полагается. Но я захотела сказать тебе первая.

— Джимми! — Выражение лица миссис Чилтон заметно изменилось.

— Да, тогда… тогда он… он попросит у тебя моей руки, — неуверенно продолжила Поллианна, заливаясь ярким румянцем. — Ах, я так рада, я просто должна была сказать тебе об этом!

— Попросит твоей руки! Поллианна! — Миссис Чилтон приподнялась в постели. — Не хочешь же ты сказать, что у тебя что-то серьезное с… Джимми Бином?

— Но, тетечка, я думала, тебе нравится Джимми.

— Нравится… на своем месте. Но это место отнюдь не место мужа моей племянницы.

— Ну, ну, детка, не смотри так возмущенно. Все это сущий вздор, и я рада, что могу положить этому конец, прежде чем дело зайдет далеко.

— Но, тетя Полли, оно зашло далеко, — дрожащим голосам продолжила Поллианна. — Я… я уже лю… чувствую, что он мне дорог… очень.

— Тогда тебе придется забыть это чувство, так как никогда, никогда я не дам своего согласия на твой брак с Джимми Бином.

— Прежде всего потому, что мы о нем ничего не знаем.

— Да что ты, тетя Полли, мы всегда знали его, еще с тех пор, когда я была маленькой девочкой!

— Да; и кем он был? Маленьким неотесанным беглецом из сиротского приюта! Мы абсолютно ничего не знаем о его семье и происхождении.

— Но я выхожу замуж не за его с-семью и происхождение!

С раздраженным вздохом тетя Полли снова опустилась на подушки.

— Поллианна, из-за тебя я делаюсь прямо-таки больной. Сердце у меня стучит как паровой молот. Я глаз не сомкну в эту ночь. Неужели ты не можешь оставить этот разговор до утра?

Поллианна мгновенно оказалась на ногах; ее лицо выражало самое искреннее раскаяние:

— Да… да, конечно, тетечка! А завтра ты посмотришь на это по-другому, я уверена. Да-да, я уверена, — повторила она с надеждой в голосе, поворачиваясь, чтобы погасить свет. Но утром тетя Полли не «посмотрела на это по-другому». Ее сопротивление этому браку стало, пожалуй, даже еще более решительным. Напрасно Поллианна убеждала и спорила. Напрасно объясняла она, что от этого всецело зависит ее счастье. Тетя Полли была неумолима. Она и слышать ничего не желала. Она сурово напомнила Поллианне о возможности существования наследственных пороков и предупредила ее об опасностях, которые могут подстерегать ее, если она породнится через брак с неизвестно какой семьей. Под конец она даже воззвала к ее чувству долга и благодарности, напомнив о нежной заботливости, которая столько лет окружала ее в теткином доме, и жалостно умоляла не разбивать ей сердце этим браком, как разбила его много лет назад мать Поллианны.

Когда в десять часов Джимми с радостным лицом и сияющими глазами пришел в дом Харрингтонов, его встретила испуганная, сотрясающаяся от рыданий Поллианна, которая безуспешно пыталась дрожащими руками отстранить его. С побелевшим лицом, но крепко держа ее в дерзко нежных объятиях, он потребовал объяснений:

— Поллианна, дорогая, что, скажи на милость, это значит?

— Ох, Джимми, Джимми, зачем ты пришел зачем? Я собиралась сразу же написать тебе и все рассказать, — простонала Поллианна.

— Но ты же написала мне, дорогая! Я получил твое письмо вчера вечером, как раз вовремя, чтобы успеть на поезд.

— Нет, нет… написать еще раз, я хочу сказать… Тогда я еще не знала, что я… я не могу…

— Не можешь! Поллианна! — Его глаза зажглись суровым гневом. — Уж не хочешь ли ты сказать мне, что есть еще кто-то, кто любит тебя, и поэтому ты решила снова заставить меня ждать? — спросил он, отодвинув ее от себя на расстояние вытянутой руки.

— Нет, нет, Джимми. Не смотри на меня так. Я этого не вынесу!

— Тогда ты выйдешь за меня! — с торжеством заявил Джимми, снова заключая ее в объятия.

— Нет, нет, Джимми, ты не понимаешь. Это… из-за тети Полли, — вырывалась из его рук Поллианна.

— Хо! — Джимми вскинул голову. — Это мы уладим. Она думает, что лишится тебя, но мы просто напомним ей, что она получит… нового племянника! — заключил он с шутливой важностью. Но Поллианна не улыбнулась. Она безнадежно покачала головой.

— Нет, нет, Джимми, ты не понимаешь! Она… она… ох, как мне сказать это тебе? Она считает, что… ты … не пара… мне.

Объятия Джимми стали не такими крепкими, в глазах появилось серьезное выражение.

— Что ж, я, пожалуй, не могу винить ее за это. Конечно, во мне нет ничего… необыкновенного, — смущенно признал он. — Но все же, — он с любовью смотрел на нее, — я постарался бы сделать тебя счастливой, дорогая.

— И сделал бы! Я знаю, что сделал бы! — чуть не плача, убежденно заявила Поллианна.

— Тогда почему не дать мне возможность попытаться, Поллианна, пусть даже она… не совсем одобрительно отнесется к этому на первых порах? Может быть, со временем, после того как мы поженимся, нам удастся склонить ее на свою сторону.

— Но я не смогла бы… не смогла бы поступить так, — простонала Поллианна, — после того, что она сказала. Я не смогла бы… без ее согласия. Понимаешь, она так много сделала для меня и теперь так рассчитывает на мою помощь. Она далеко не здорова сейчас, Джимми. И право же, последнее время она была такой… такой любящей и так усердно старалась… играть в игру, несмотря на все свои беды. И она… она плакала, Джимми, и умоляла меня не разбивать ей сердце… как когда-то разбила мама. И… и, Джимми, я… я просто не могла бы отказать ей после всего, что она для меня сделала. — Поллианна на мгновение умолкла, а затем, заливаясь яркой краской, снова заговорила прерывающимся голосам: — Джимми, если бы ты… если бы ты только мог сказать тете Полли что-нибудь о… о твоем отце и твоих родственниках, и…

Руки Джимми вдруг опустились. Он немного отступил назад. Его лицо побледнело.

— Да. — Поллианна шагнула к нему и робко коснулась его руки. — Не думай… это не для меня, Джимми. Мне все равно. Да я и не сомневаюсь, что твой отец и твои родственники были прекрасные и благородные люди, потому что ты такой хороший и благородный. Но она… Джимми, не смотри на меня так!

Но Джимми, негромко застонав, отвернулся от нее, а минуту спустя, бросив лишь несколько невнятных слов, которых она не поняла, покинул дом.

От Поллианны Джимми направился прямо домой и разу же разыскал Джона Пендлетона. Он нашел его в большой библиотеке с темно-красными портьерами, где когда-то Поллианна со страхом озиралась по сторонам, ожидая увидеть «скелет в шкафу».

— Дядя Джон, вы помните тот пакет, который дал мне отец?

— Ну да, конечно. В чем дело, сынок? — При виде лица Джимми Джон Пендлетон вздрогнул от неожиданности.

— Я ничего не могу поделать. Пакет придется вскрыть. Вот и все. Вскройте его, пожалуйста.

— Ну что ж, мой мальчик, конечно, если ты настаиваешь, но… — Он в нерешительности умолк.

— Дядя Джон, как вы, возможно, догадались, я люблю Поллианну. Я попросил ее стать моей женой, и она согласилась. — У его собеседника вырвалось радостное восклицание, но молодой человек продолжал говорить все с тем же сурово сосредоточенным выражением. — Теперь она говорит, что не может… выйти за меня. Миссис Чилтон возражает. Она считает, что я не пара Поллианне.

— Ты … не пара?! — Глаза Джона Пендлетона вспыхнули гневом.

— Да. Я узнал причину, когда… когда Поллианна попросила меня сказать ее тетке что-нибудь о… о моем отце и моих родственниках.

— Что за чушь! Я думал, у Полли Чилтон больше здравого смысла… Впрочем, это на нее очень похоже. Харрингтоны всегда безмерно гордились своим происхождением и родней, — раздраженно заметил Джон Пендлетон. — Ну, и ты смог сказать?

— Смог ли? На языке у меня уже вертелось, что не могло быть отца лучше моего, но тут я вдруг вспомнил о пакете и о том, что на нем написано. И я испугался. Я не посмел сказать ни слова, пока не узнаю, что в этом пакете. Отец не хотел, чтобы я узнал это, пока мне не будет тридцать… пока я не буду взрослым человеком, способным вынести любой удар. Понимаете? Есть какая-то тайна в его и моей жизни. Я должен узнать эту тайну и узнать прямо сейчас.

— Но, Джимми дружок, не смотри так скорбно. Может быть, это хорошая тайна. Вдруг это окажется что-то такое, что тебе будет приятно узнать.

— Может быть… Но если бы это было так, разве захотел бы он скрывать это от меня, пока мне не исполнится тридцать? Нет, дядя Джон! Это было что-то, от чего он пытался оградить меня, пока я не буду достаточно взрослым, чтобы вынести все не дрогнув. Поймите, я не виню отца. Что бы это ни было, он просто не мог ничего предотвратить, я ручаюсь. Но что это было, я все же должен узнать. Пожалуйста, принесите пакет. Вы помните, он у вас в сейфе.

Три минуты спустя пакет уже был в руках Джимми, но юноша тут же протянул его Джону Пендлетону:

— Лучше уж вы прочтите, сэр. А потом скажете мне.

— Но, Джимми, я… хорошо. — Решительным жестом Джон Пендлетон взял нож для разрезания бумаги, вскрыл конверт и извлек из него все его содержимое. Там была перевязанная ленточкой пачка бумаг и, отдельно, свернутый лист, очевидно письмо. Его-то Джон Пендлетон развернул и прочел первым делом. Пока он читал, Джимми, затаив дыхание, следил за его лицом. Он увидел, как на этом лице появилось вдруг выражение удивления, радости и чего-то еще, чему он не мог найти названия.

— Читай сам, — ответил мужчина, сунув письмо в протянутую руку юноши. А Джимми прочел следующее:

" Прилагаемые документы, подтверждают, что мой сын Джимми Бин — в действительности, Джеймс Кент, сын Джона Кента и Дорис Уэтерби, дочери Уильяма Уэтерби из Бостона. Здесь также и письмо, в котором я объясняю моему сыну, почему все эти годы я прятал его от семьи его матери. Если этот пакет будет вскрыт по достижении тридцати лет, он прочтет это письмо и, я надеюсь, простит отца, который боялся совершенно потерять своего мальчика и потому решился на такие крайние меры, чтобы сохранить его для себя. Если же этот пакет будет вскрыт посторонними людьми по причине смерти моего сына, я прошу немедленно известить о случившемся родственников его матери в Бостоне и передать им в целости и сохранности приложенные документы.

Бледный и потрясенный, Джимми поднял глаза и встретился взглядом с Джоном Пендлетоном.

— Значит, я… пропавший… Джейми? — неуверенно произнес он.

— Здесь сказано, что у тебя есть документы, подтверждающие это, — кивнул мужчина.

— Но как… что… я не могу это осознать! — Последовала небольшая пауза, прежде чем лицо Джимми вспыхнуло новой радостью. — Теперь я знаю, кто я! И могу сказать миссис Чилтон кое-что о моих родственниках.

— Смею думать, что да, — сухо отозвался Джон Пендлетон. — Бостонские Уэтерби могут изложить свою родословную от времен крестоносцев, а то и от сотворения мира. Это должно ее удовлетворить. Что же до твоего отца, он тоже из хорошей семьи, как говорила мне миссис Кэрью, хотя и был довольно оригинальным человеком и не нравился семье жены, как тебе, конечно, уже известно.

— Да. Бедный отец! Что за жизнь он, должно быть, вел со мной все те годы, вечно боясь погони. Теперь я могу понять многое из того, что прежде озадачивало меня. Как-то раз одна женщина назвала меня «Джейми». Как он рассердился! Теперь-то я знаю, почему он увел меня оттуда в тот же вечер, даже не дождавшись ужина. Бедный отец! Это было незадолго до того, как он заболел. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, а вскоре уже не мог и внятно говорить. Что-то затрудняло его речь. Я помню, когда он умирал, то попытался сказать мне что-то об этом пакете. Теперь я думаю, что он велел мне распечатать его и пойти к родственникам моей матери, но тогда я решил, что он просто наказывает мне хранить его. Это я ему и обещал, но тем его отнюдь не утешил. Он, похоже, только разволновался еще больше. Бедный отец!

— Давай-ка заглянем в эти документы, — предложил Джон Пендлетон. — Кроме того, как я понял, здесь письмо к тебе от твоего отца. Ты не хочешь прочитать его?

— Конечно хочу. А еще, — молодой человек смущенно засмеялся и бросил взгляд на часы, — я подумал о том, как скоро я смогу вернуться… к Поллианне.

Джон Пендлетон задумчиво нахмурился. Он взглянул на Джимми, помедлил, а затем заговорил:

— Я знаю, тебе хочется увидеть Поллианну, дружок, и я не осуждаю тебя; но мне кажется, что в данных обстоятельствах тебе следует сначала поехать к миссис Кэрью и взять с собой это. — Он похлопал по лежавшим перед ним бумагам.

— Хорошо, сэр, я поеду, — согласился он, смирившись с необходимостью.

— И если ты не возражаешь, я хотел бы поехать с тобой, — немного неуверенно продолжил Джон Пендлетон. — Я… у меня есть собственное небольшое дело к… твоей тетушке. Что, если мы отправимся сегодня в три часа?

— Отлично! Поедем вместе, сэр. Значит, я Джейми! Я все еще не могу это постигнуть! — воскликнул молодой человек, вскочив на ноги и в волнении расхаживая по комнате. Интересно, — он остановился и по-мальчишески смущенно покраснел, — как вы думаете… тетя Рут… будет… очень недовольна?

Джон Пендлетон покачал головой. Что-то похожее на давнюю угрюмость появилось в его глазах.

— Едва ли, мой мальчик. Но… я думаю о себе. Как будет с этим? Если ты ее племянник, кто же тогда я?

— Вы! Неужели вы думаете, есть что-то, что могло бы отодвинуть вас в сторону? — усмехнувшись, с горячностью возразил Джимми. — Об этом можете не тревожиться. Да и она не будет возражать. У нее есть Джейми и… — Он неожиданно остановился; в глазах его был ужас. — Ох! Дядя Джон, я забыл о Джейми. Это будет такой удар… для Джейми!

— Да, я подумал об этом. Но ведь он усыновлен, не так ли?

— Да, но я не об этом… а о том, что он не настоящий Джейми… и он, бедняга, на костылях! Дядя Джон, да это же его убьет! Я слышал, как он об этом говорил; я знаю. И Поллианна, и миссис Кэрью говорили мне, как он уверен, что он тот самый Джейми, и как он счастлив. Я не могу лишить его этого счастья… Но что я могу поделать?

— Не знаю, мой мальчик. Я не вижу иного выхода для тебя, кроме как сделать то, что ты и делаешь.

Оба долго молчали. Джимми снова нервно расхаживал по комнате. Вдруг он обернулся, лицо его просияло.

— Есть выход, и так я и поступлю! Я знаю, миссис Кэрью согласится. Мы не скажем! Мы не скажем никому, кроме самой миссис Кэрью и… и Поллианны и ее тетки. Им мне придется сказать, — добавил он, как бы оправдываясь.

— Ты, конечно, скажешь им, мой мальчик. Что же до остального… — Мужчина с сомнением покачал головой.

— Но помни, ты приносишь значительные жертвы… в ряде отношений. Я хочу, чтобы ты хорошенько все взвесил.

— Взвесил? Я взвесил, сэр, и это пустяки, если на другой чаше весов… Джейми. Я просто не смог бы поступить иначе. Вот и все.

— Я думаю, ты прав, — с чувством заявил Джон Пендлетон. — Более того, я полагаю, миссис Кэрью согласится с тобой, особенно когда будет наконец знать, что настоящий Джейми нашелся.

— Помните, она всегда говорила, что где-то видела меня прежде, — засмеялся Джимми. — Ну, так когда там этот поезд? Я готов.

— Ну, а я — нет, — улыбнулся Джон Пендлетон. — И к счастью для меня, до его отправления еще несколько часов, — заключил он, вставая и выходя из комнаты.