Рождение пластунов

Когда же появились казаки за днепровскими порогами и кто им угрожал? Идейно выдержанная в духе классовой борьбы теория возникновения запорожского казачества, гласившая, что запорожцы — потомки крестьян, бежавших от гнета польских помещиков, не очень-то соответствует реальности. Точной даты появления Запорожской Сечи наука пока не знает, но письменные упоминания о низовых казаках находим в документах конца 15 века, а поляки, со своим непереносимым гнетом, появились на берегах Днепра спустя почти столетие, после заключения Люблинской унии 1569 года, объединившей Литву и Польшу в одно государство – Речь Посполитую.
Значительно более убедительной выглядит теория, объясняющая возникновение казацких укреплений за днепровскими порогами тем обстоятельством, что к концу XV века значительно возросла агрессивная активность ногайцев и крымских татар, предпринявших целый ряд грабительских походов на украинские земли. Казаки, занимавшиеся промыслами «на уходах», были вынуждены защищать свой «бизнес» и объединяться для эффективного противодействия внешней угрозе. В одиночку, или разрозненными ватагами, справиться с врагом было невозможно, потому и возникла необходимость в организации собственного войска под единым началом. Нет сомнения в том, что «в казаки» приходили разные люди и приводили их на Низ различные жизненные обстоятельства. Кто-то действительно уходил от своего пана, кто-то от долгов или иных обязательств, кому-то прискучил рутинный труд и захотелось испробовать вольной воли, наверняка не было недостатка в различного рода «ловцах удачи», бежали сюда от правосудия и уголовные преступники. Объединиться таких людей могла заставить только реальная внешняя угроза.
Необходимо отметить, что существует и другая точка зрения на причины появления Запорожской Сечи, согласно которой казаки объединялись не для защиты, а для нападения на татарские улусы. Якобы набеги крымчаков были всего лишь наказанием, местью казакам за грабежи. Так кто же «первый начал»?
Дабы не гадать на кофейной гуще, обратимся к документам эпохи. Дипломатическая переписка между московским и литовским князьями показывает, что в 1489 году отряды атаманов Василия Жилы и Богдана Голубца напали на Таванскую переправу в низовьях Днепра, разогнали татарскую стражу, ограбили купцов, а некоторых утопили. От нападения пострадали и московские купцы. В этом же году казаки - христиане, хорошо знавшие местность, шли в авангарде отряда королевича Яна Ольбрахта, преследовавшего налетевших на Подолию татар. В 1492 году запорожские казаки вышли на чайках в Днепровский лиман, атаковали турецкие галеры под Тягинем, захватили пленных, деньги, стадо быков и коней, освободили пленников. В 1493 году казацкие отряды нападают на свежепостроенную турками и татарами Очаковскую крепость и разрушают ее. Добыча составляет 30 тыс. алтын денег и 64 пленных. Узнаем об этом из письма крымского хана Менгли-Гирей, жаловавшегося литовскому князю Александру на бесчинства казаков. В следующем, 1494 году, уже великий князь Иван III жалуется хану на запорожцев, напавших на московского посла, боярина Ивана Субботу, который шел от валашского господаря Стефана вместе с его послом в Крым, к Менгли-Гирею: «казаки потоптали, все поймали, пеша оставили». Письменное свидетельство 1489 года считается первым достоверным упоминанием военных действий днепровских казаков против крымских татар. Вполне возможно, что подобные нападения со стороны запорожцев происходили и ранее, но мы о них ничего не знаем. Зато хорошо известно о грабительском нападении Менгли-Гирея на Подолию в 1480 году. В 1482 году войска крымского хана совершают набег на Киев. Никоновская летопись сообщает: «…прийде Менгли-Гирей, царь Крымский, со всею силою… и град Киев взя и огнем сожже…, а полону бесчисленно взя; и землю Киевскую учишша пусту». Прискорбно сознавать, но набег татар состоялся по настоятельным просьбам и даже шантажу со стороны Московского великого князя Ивана III - «по слову великого князя Ивана Васильевича». Менгли-Гирей в знак общей победы отослал своему союзнику Ивану III потир и дискос из разграбленного Софийского собора. Нападения крымских разбойников, любителей живой добычи - ясыря, становятся постоянной головной болью их соседей, жителей Польши, Литвы и России. Все пути кровавых ордынских набегов на территории названных стран шли через украинские земли.
В начале 16 века противостояние запорожцев и крымских татар усиливается. Сообщения о татарских набегах и казацких походах становятся постоянными. Нелегкая, но свободная жизнь на фронтире закаляла казака, роднила его с оружием, учила искусно им владеть и быть готовым в любое время применить. Общая борьба заставляла казаков держаться друг друга, сплотила их, и со временем превратила разрозненные казачьи ватаги в славное Войско Запорожское.
«Польская хроника» современника запорожцев Мартина Бельского (историк родился в 1494 году) рассказывает нам, что казаки за днепровскими порогами летом занимались различными промыслами: рыболовством, охотой, бортничеством, а зимой расходились по ближайшим городам, оставляя в «безопасном месте на острове в Коше несколько сотен вооруженных огнестрельным оружием и пушками казаков». События, описанные в хронике, относятся к 30-м годам 16 века, а это означает, что к описываемому времени отдельные ватаги запорожцев уже объединились и имели на одном из днепровских островов свой укрепленный единый центр – Сечь. Хроника указывает и предполагаемое место расположения укрепленного Коша запорожцев – днепровский остров Томаковка.
Широкую известность получила Сечь, построенная казаками князя Байды Вишневецкого в 1552 году на острове Малая Хортица (сейчас этот остров носит имя Байды). Хортицкая Сечь служила базой для запорожцев, отсюда были организованы многочисленные походы во владения крымского хана и на турецкие крепости. За свою почти трехсотлетнюю историю Запорожская Сечь несколько раз меняла место расположения, но существует предположение, что уже в Хортицкой Сечи существовал Пластуновский курень, собравший под своей крышей опытных следопытов и тертых волков пограничья - пластунов.
О пластунстве в Запорожье рассказывал хорунжий Кубанского казачьего войска Червинский. «Пластуны существовали издавна. Как только появился казак, тут же появился и пластун. И, начиная от первых дней Запорожья и до наших дней, часть казаков выполняла роль пластунов. Слово «пластун» появилось от слова «пласт» и означало человека, которому приходилось в большинстве случаев работать ползком, лежать пластом. Это название и назначение получали наихрабрейшие и самые ловкие казаки, они были ушами и глазами остального казацкого товарищества и под их охраной казаки могли свободно заниматься делом или пировать, не боясь быть внезапно захваченными врагами. Ползком, прижавшись к земле, подкрадывался пластун к неприятелю, высматривал все, что ему было нужно, и отходил так же незаметно. По несколько часов лежал он ничком, спрятавшись за кочкою или кустом, поджидая непрошеного гостя. В Запорожской Сичи был даже отдельный курень Пластуновский.»
Дмитрий Яворницкий, известный исследователь казачества, в своей «Истории запорожских козаков» называет Пластуновский курень одним из первых в Сечи. История сохранила до наших дней имена некоторых пластунов-запорожцев, участников гайдамацких отрядов. Пластуны Семен Голомозый и Василий Сараджик в 1734 году громили поляков, пластун Василий Швец в 1750 году участвовал в нападении гайдамаков на город Радомышль, а пластун Трохим Серый отметился на страницах истории побегом из тюрьмы. Как свидетельствует протокол допроса, вождь Колиивщины Максим Зализняк тоже был казаком Пластуновского куреня. В реестре атаманов Низового войска упоминается атаман Пластун, который был кошевым Запорожья с сентября 1666 по июнь 1667 года.
К концу своего существования Запорожская Сечь насчитывала 38 куреней, названия которых происходили либо от места рождения казаков, которые впервые обосновались в курене (Уманский, Переяславский, Полтавский), либо по имени атамана-основателя (Ивановский, Сергеевский, Васюринский) и только Пластуновский курень назывался так по роду деятельности казаков, его составлявших. Реестр запорожцев 1756 года сообщает нам численность Пластуновского куреня в 430 казаков, а «История Новой Сичи» Аполлона Скальковского говорит о 541 пластуне Низового войска в 1759 году. Здесь необходимо отметить, что численный состав куреней мог существенно изменяться в течение даже одного года, и порой сами куренные атаманы не знали точно, сколько именно казаков приписано к куреню. Причины такого положения были разными. Какая-то часть казаков могла находиться в военном походе или на кордоне, другие уходили на промыслы, занимались хозяйством, еще кто-то отдыхал в зимовнике или навещал родню. Ограничений по численности казаков, приписанных к куреням, не существовало, как не существовало и ограничений на передвижение запорожцев, имеющих право свободно покинуть свой курень и Кош. В самой Сечи в мирное время и зимой обычно находилось незначительное количество запорожцев. Например, когда в конце 1647 года на Сечь прибыл Богдан Хмельницкий, там находилось всего 300 казаков гарнизона, хотя вскорости собралось не менее 10 тысяч пеших запорожцев.