Беспокойство

Католический святой Иоанн Креста предупреждает, что во время молитвы нас может искушать Spiritus vertiginis (в переводе с латыни — дух головокружения, буквально «вертящийся дух»). Именно этот непоседливый дух овладевает мной, когда приближаются сроки окончания работы, когда с моими родственниками случаются кризисы, когда компьютер или другие устройства вдруг перестают работать. Мне хочется схватиться сразу за все — чтобы все и сразу привести в порядок. Молитва кажется занятием слишком медленным и непродуктивным. Этот же дух резвится в моей душе, когда я смотрю телевизионные новости. Там тоже хватает поводов для беспокойства: угроза терроризма, сокращение запасов нефти, птичий грипп, глобальное потепление и экономический спад.

В таких случаях я с изумлением читаю слова апостола Павла из Послания к филиппийцам: «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом» (Флп 4: 6). Беглый обзор жизни апостола Павла — тюрьма, публичные диспуты, избиения, которые приводили его на грань жизни и смерти, болезнь, кораблекрушение — показывает, что она плохо сочетается с таким советом. Заметим также, что это Послание апостол написал «в узах», то есть в тюрьме. Но вот что он пишет дальше: «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе».

Похожий совет дает Петр в письме, адресованном гонимым христианам: «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» (1 Пет 5: 7). Я позволял беспокойству отвлечь меня от молитвы. А мне надо было молиться усиленнее, вложить в молитву свои тревоги — подробнейшим образом перечислить все, что меня волнует, и просить Бога избавить меня от этого бремени. Бог обещал вместо духа тревоги и беспокойства дать дух мира, который «соблюдет» мое сердце и мои мысли. Можно ли не верить такому обещанию?

Слова Павла о мире, который превыше всякого ума, перекликаются со словами Христа, сказавшего: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин 14: 27). Для того, чтобы победить Spiritus vertiginis, надо разоблачить ложный «мир», который навязывает нам светская пропаганда. Стоит лишь включить телевизор — и каждые пять минут мне предлагают новый способ обрести спокойствие. Достаточно купить таблетки, о которых говорит реклама, — надо только посоветоваться с врачом о возможных побочных эффектах, список которых скользит по экрану так быстро, что не успеваешь прочесть. А еще можно выпить новый сорт низкокалорийного пива. Или сесть за руль автомобиля, снабженного особо надежной системой безопасности. Или купить страховой полис. Христос явно говорил о совершенно другом мире — ведь Сам Он никогда не прибегал к подобным «успокоительным средствам», прожил насыщенную бурную жизнь и умер молодым.

Когда Иисус был признан Чудотворцем и Спасителем Израиля, Его стали осаждать толпы людей, умолявших, чтобы Он решил их семейные проблемы, исцелил болезни, благословил детей, изгнал бесов и спас страну. Иногда после целого дня, проведенного среди возбужденных, встревоженных людей, Он вставал рано утром, задолго до восхода солнца, и молился. Или, скрываясь от неспокойной толпы в поисках мира и тишины, уплывал на другой берег озера. Для Него молитва была убежищем. Незадолго до смерти Христос оставил Свою тревогу в Гефсиманском саду, хотя знал, что Его ждет арест и распятие. Иисус владел тайным искусством — Он умел отдать Свою тревогу Отцу.

Карло Каретто, который в сорок четыре года ощутил Божий призыв, оставил все, уехал в Сахару и вступил в орден «Малых братьев Иисуса», написал книгу «Письма из пустыни». В ней Каретто рассказывает, как он, высокопоставленный итальянский чиновник, присоединился к монашескому ордену, который строил место для мирной молитвы в Алжире — враждебной христианству мусульманской стране. Каретто всегда принимал активное участие в жизни церкви. При этом он сильно беспокоился, чувствуя себя ответственным за выполнение большой и важной работы для Господа.

«Много лет я думал, что я «кое-что значу» для церкви. Я представлял себе живое здание церкви как храм, поддерживаемый множеством колонн, больших и малых, и под каждой колонной — плечо христианина. Я думал, что тоже держу на плече одну их этих колонн, пусть даже маленькую… Мне никогда не хватало времени, чтобы сделать все, что нужно. Приходилось спешить от одного проектак другому, с одной встречи на другую, из одного города в другой. Молитвы были поспешными, разговоры нервными, сердце — в смятении и тревоге».

Но вот, что случилось, когда Каррето в молитве преклонил колени на песке в пустыне:

«Неожиданно я встряхнулся, как бы скидывая с себя груз. Что произошло? Ничто не изменилось, все осталось на месте. Ни звука, ни движения. Понадобилось двадцать пять лет, чтобы я осознал: на моих плечах нет груза, и я сам придумал эту колонну — фантом, плод моего беспокойного воображения и моей суетности… Всю тяжесть нашего мира взял на Себя распятый Христос».

Я начинаю понимать, что молитва не обязана быть «плодотворной» в обычном смысле этого слова. Большая часть моего времени уходит на то, чтобы по списку выполнить дела, запланированные на сегодня. Молитва — это время, когда можно и нужно отложить и список, и дела — или, точнее, возложить их на Господа — и расслабиться. Пусть мысли текут спокойно, вздохните, сделайте паузу в суматохе дня, доверьтесь Богу. И тогда произойдут удивительные вещи. Я обнаружил: если я выделяю время для общения с Богом, то все дела удаются мне куда лучше. Я принимаю более разумные решения и почти не совершаю случайных ошибок. Я трачу меньше времени на беспокойство. Я меньше раздражаюсь, когда что-нибудь идет не так, как надо. «Дух головокружения» оставляет меня.

Неделю назад я отправился в горы, чтобы спокойно написать эту главу. По дороге меня настиг снежный буран. Шоссе к западу от Денвера круто поднимается к тоннелю Эйзенхауэра. Автомобили буксовали на засыпанном снегом покрытии, машины заносило то вправо, то влево. Некоторые, потеряв управление, соскальзывали на обочину или в кювет. Я включил полный привод и снизил скорость, но клубящийся снег, который вспыхивал в свете фар, словно фейерверк, скрывал от меня дорожную разметку. Я едва видел, куда еду.

У меня сводило живот, руки были мокрыми от пота.

Я лихорадочно перебирал все возможные варианты. Можно повернуть назад и отказаться от поездки. Можно понадеяться на свое счастье и, несмотря на тревогу, двигаться вперед. Неожиданно мне в голову пришла мысль: ведь я могу помолиться! В течение следующих сорока пяти минут я молился обо всех родственниках, друзьях, миссионерах, заключенных и страдальцах, имена которых приходили мне на ум. Молитвенное состояние само по себе отвлекло меня от беспокойства. Нога по-прежнему была на тормозе, а руки держали руль, но лишнее напряжение растворилось в молитве. Мое сознание дрейфовало по жизни, подобно тому, как мой автомобиль дрейфовал по снегу, покрывавшему шоссе.

Я не стал бы рекомендовать подобные упражнения тем, кто не умеет водить автомобиль по зимним дорогам. Тем не менее, я благополучно прибыл в нужное место и, как ни удивительно, полностью освободился от напряжения и страха. «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас», — пишет апостол Петр. И далее продолжает: «Трезвитесь, бодрствуйте» (1 Пет 5: 7). Той ночью обе эти заповеди были исполнены мною на заснеженной автостраде.