Молитва Оптинских старцев

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.

Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.

Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.

Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.

Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.

Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.

Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.

Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.

Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.

Аминь.

А иногда страх бывает ложным: по гранитному уступу, который издали кажется опасным, проходит удобная тропа с надежной опорой для рук. В некоторых случаях, когда для страха есть серьезные основания, единственное противоядие — доверие. Я могу довериться напарнику — поэтому я, как правило, не хожу в горы в одиночку. Когда я не один, у меня имеется возможность сказать о своем страхе и посоветоваться: «Какой маршрут тебе кажется более безопасным? Не будет ли этот маневр слишком рискованным? Успеем ли мы добраться до вершины раньше, чем начнется гроза?» Кроме того, я всю зиму тренируюсь, оттачивая навыки обращения с ледорубом, и доверяюсь своему умению. Я надеюсь, что оно поможет мне зарубиться на льду или плотном снегу, если я поскользнусь. Наконец, там, где это необходимо, я доверяюсь прочным веревкам.

Для восхождения на два самых трудных пика мы с женой наняли опытного проводника, и это удивительным образом помогло нам справиться со страхом. Оказалось, что наш проводник трижды совершал восхождение на Эверест и тринадцать раз поднимался на самую высокую гору Северной Америки — Денали. Я оставил все опасения, доверившись старине Бобу, который знал пики Скалистых Гор, как я — свой двор.

И проходя вместе с ним печально известный участок с красноречивым названием «Лезвие ножа», и штурмуя Пик Капитолия, я боялся меньше, чем когда совершал менее трудные восхождения в одиночку.

Страхи, связанные с молитвой, существенно отличаются от страхов, которые мы испытываем в горах, но все же некоторое сходство тут есть. Годами я боролся с огромным ложным страхом. Бог казался мне строгим и придирчивым, этаким Вселенским Суперполисменом. Кому захочется молиться такому Богу? Как можно развивать близкие отношения со столь устрашающей Личностью? Но в моей жизни случались благодатные озарения, я встречал наставников, которым доверял, а главное — я познал Христа. Все это помогло мне преодолеть страх и не отгораживаться от Бога.

Недавнему фундаменталисту нужна смелость для того, чтобы поверить: Евангелие — это действительно Благая Весть от Бога, Который есть Любовь. Я искал среди наставников таких, кто доверял бы этому основополагающему, но, тем не менее, редко осознаваемому постулату веры. Десять лет я был рядом с доктором Полом Брэндом, который нес благодать и исцеление едва ли не самым отверженным людям на планете — индусам из низших каст, пораженным проказой. Иногда мы вместе молились, и всегда я удивлялся простоте его веры. Дух благодарности не оставлял доктора Брэнда даже тогда, когда он работал за гроши в тяжелейших условиях. Брэнд встретил старость без страха, а в смерти видел долгожданное возвращение домой — она была для него не концом, а кульминацией жизненного пути.

Другим моим верным проводником стал Генри Нувен. Он показал мне, что истинный образ Бога успокаивает, а не вселяет страх. Несмотря на свои собственные страхи, Нувен доверял Богу. Вот что он думал о страхе: «От страха не надо бежать, его надо прочувствовать, надо посмотреть ему в лицо. Поэтому я молюсь, хоть и не знаю, как молиться. Я отдыхаю, хотя мне тревожно, и сохраняю мир в душе, несмотря на искушения. Я чувствую себя в безопасности, хотя все еще беспокоюсь. Я окружен облаком света, хотя все еще нахожусь во тьме, пребываю в любви, хотя все еще сомневаюсь». В конце концов Нувен полностью положился на Бога. «Он держит меня, Он любил меня прежде, чем я родился, и будет любить после того, как я умру».

«Если я когда-нибудь попаду в тюрьму, и меня будут пытать, — думал Нувен, — я надеюсь, что у меня не отнимут Книгу Псалмов». С помощью псалмов Нувен усмирял свои страхи. «Псалмы — это больше, чем просто идеи, образы и сравнения. Они создают эффект присутствия. После дня, наполненного нервным напряжением или тяжелой работой, вы попадаете в безопасное место и чувствуете, какая благодать — найти прибежище у Всевышнего». Все свои страхи можно передоверить Богу. «Не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс 22: 4), — сказал псалмопевец.

Я поражаюсь тому, что многие возвышенные молитвы апостола Павла мы находим в тех посланиях, которые были написаны им в тюрьме. Молитва была для Павла способом возвыситься над обстоятельствами, преодолеть страх и полностью положиться на милосердную заботу Бога. Точно так же в шестидесятые годы двадцатого века служители церкви и активисты движения за гражданские права, попав в тюрьму, громко молились и пели гимны. Скептик мог бы счесть эти молитвы ярким примером отрицания реальности. Христианин же видит в них доверие той Реальности, Которая превозмогает обстоятельства и обезоруживает страх.

Мой друг в 1984 году совершил велосипедное путешествие по Китаю. Он рассказал мне о супругах, которые принимали его в своем доме. Муж и жена, оба — профессора университета, лишь недавно стали открыто говорить о своей вере. В годы культурной революции их имена занесли в черный список по той причине, что у них было высшее образование. Хуже того, хунвэйбины призывали детей доносить на родителей, если те проявят хоть малейшие признаки веры в Бога. Не желая ставить своих детей в столь ужасное положение, мать и отец решили до времени убрать из дома всю христианскую символику, перестали говорить о вере и молиться вслух. Но они договорились совершать совместные безмолвные молитвы. Ночью, лежа в постели, они брались за руки и повторяли про себя слова молитвы Господней. В конце каждой строки они сжимали руки — так им удавалось молиться вместе. Потом они, продолжая держаться за руки, некоторое время молились про себя. Больше всего они молились о детях. Это бессловесное ночное молитвенное бдение умеряло страх и помогало сохранять веру на протяжении всего тревожного темного времени культурной революции.

Когда политический климат изменился, супруги решили открыться детям. Они очень боялись, что из-за взятого на себя обета молчания они лишились возможности воспитать детей христианами. Но все пять детей, выросшие в обстановке воинствующего атеизма, в течение года приняли веру родителей. «Мы получили ответ на свои молитвы, — сказали родители моему другу. — Теперь ясно, что наши опасения были ложными».