Вестник Московского университета

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Серия 12 социально-политические исследования

Коваленко В. И. Интегративная идеология в России: основания, проблемы, перспективы 3

Ковалев А. М. Государственная идеология. Что это такое? 7

Ильин В. В. Национально-государственная идеология — энтелехия отечественных реформ 21

Метлов В. И. «Русская идея», возрождение России и проблема метод 36

Исторические судьбы российской государственности

Г о б о з о в И. А. Смысл существования России 44

Р я б о в А. И., Чистяков В. Б. Политическая культура 49

Шаронов Д. И. Концепция органической демократии И. А. Ильина 60

Колесниченко Ю. В. Опыт евразийства: тема личности в отечественной философии 71

Мапельман В. М. Концепции политической морали в истории России 78

Данишевская Г. А. Россия между традиционализмом и модернизмом:

Дюамель Л. (Канада). Советско-канадские и российско-канадские отношения 86

В этом номере редакция завершает публикацию материалов Международной научной конференции «Российская государственность: духовно-идеологические основания», состоявшейся в Московском государственном университете 1—3 июня 1993 г.

ИНТЕГРАТИВНАЯ ИДЕОЛОГИЯ В РОССИИ: ОСНОВАНИЯ, ПРОБЛЕМЫ, ПЕРСПЕКТИВЫ

Обсуждая проблемы духовно-идеологической ситуации в стране с ее глубочайшим драматизмом внутренних перемен, с весьма болезненной ломкой существовавшей у нас в течение длительного времени системы ценностей, в круг дискуссионных вопросов неизбежно вторгается проблема утверждения в обществе такой духовно-нравственной парадигмы, которая могла бы обеспечить динамичное, устойчивое, опирающееся на массовую поддержку движение России по пути политической модернизации. Более того, начинает явственно звучать и мотив «национально-государственной идеологии.

«Национально-», «государственная», «идеология» — каждое из этих трех слов вызывает острейшую реакцию, рождает противоположные, резко сталкивающиеся между собой мнения — от безоглядной поддержки до столь же безоговорочного отторжения. В самом деле, «национальная» — в многонациональной стране с высокой степенью этнической напряженности. «общенациональная» — в условиях структурирования различных групп интересов; «государственная» — в ситуации, когда осмысливается весь тяжкий груз многовековых традиций тотального огосударствления всей общественной жизни в России; «идеология» — в период осознания тяжести господствовавших у нас идеологем, деформирующих экономические, социальные, политические и культурные процессы в обществе... Не случайно, очевидно, что в ходе дискуссий звучала и идея о некорректности центрального понятия конференции («духовно-идеологические основания новой государственности»), о замене его такими терминами, как «концепция», «программа» модернизации и т. п.

Со всей определенностью выступаю против этой позиции. Подлинно масштабные изменения в истории неизменно и всегда опирались не просто на программы и планы, но на глубинные сдвиги в общественном сознании, менталитете населения, на сочетание (наложение во времени и по степени напряженности) интеллектуального поиска и массового духовного подъема. Вспомним ли мы драматические процессы становления христианства, или «революцию в умах» во Франции вкупе с вдохновенным маршем марсельцев-санкюлотов на Париж, или особую роль духовной харизмы, духовного подвижничества в целом, в России, когда она решала задачи национального освобождения от татаро-монгольского владычества. Такие примеры можно было бы продолжить.

Россия сегодня — в кризисе, и коль скоро всякий выход из кризиса связан с сильной духовной идеей, любое глубинное изменение — с нравственно осмысленной позицией подавляющего большинства населения, я — за общенациональную, общегосударственную идею, способную

обходимые основания под процессами утверждения гражданского консенсуса в российском обществе.

Один из любимых мною писателей как-то заметил: «Мало быть Магелланом — нужно еще по крайней мере, чтобы был Магелланов пролив». Еще лучше мудрая старая китайская пословица: «Если ты очень ждешь своего друга, не принимай стук своего сердца за топот копыт его коня». Так существуют ли сегодня у нас, в обществе, прошедшем через кровь, автоматные очереди и танки, основания для того, чтобы перевести задачу достижения национального согласия и; императивной плоскости, из области неких модальных данностей I сферу реальных политических решений? Вопрос сложный. Россия, очевидно, еще не выстрадала центризм. Более того, центристская позиция, как представляется, вообще может быть доминирующей только в условиях относительно стабильного развития, но отнюдь не в переходную эпоху, не в период быстрых исторических перемен. Тем боле таких, как в нашей стране, где былую официальную монолитность общества сменяет конгломерат плохо увязанных между собой, сталкивающихся друг с другом групп интересов, отражающих различны стремления социальных сегментов, конституирующихся политически партий и движений. Вполне понятно, что в этих условиях для реально действующих политиков на первый план выступает задача разработки политических технологий, нацеленных на обеспечение приоритетов: позиций той силы, которую они представляют. Ясно, однако, и другое: любой серьезный политик, тем более аналитик — член научного сообщества (если мы действительно хотим вырвать науку из надое шей всем нам ее роли служанки идеологии), не может не включа1 в круг своего внимания такие стратегемы, которые внутренне предполагают наличие целевой установки на перспективное видение процессов политической жизни.

Сегодня общество нуждается в эффективных реформах, но менее заинтересовано в стабильности, преодолении безвластия, в наведении элементарного порядка. Вполне вероятным исходом в так ситуации может стать путь авторитарной модернизации, который, вообще говоря, продемонстрировал свои возможности в движении к посттоталитарному устройству. Этот путь, однако, таит в себе и очевидно опасности. И хотя небезосновательны рассуждения о целесообразно': утверждения политики властной руки, часто выводимый из них тег о том, что народ ждет очередной узды, для меня далеко не б спорен. Скорее другое: экспектации масс на единство общества вырастают из мощного основания, которое, как мне представляется, уже сложилось. В чем оно выражается?

Позволю привести одну цитату из книги известного историка А. 3. Манфреда «Наполеон Бонапарт»: «Партийной разделенное размежеванию на «патриотов» и «аристократов» Бонапарт противопоставил объединяющее звание французов. «Франция», «французе флаг», «французы» — это и были те широкие, надпартийные поня1 вокруг которых Бонапарт стремился объединить и сплотить большинство нации. И эти лозунги пришлись по вкусу (речь идет о периоде, когда Бонапарт стал первым консулом.— Авт.) большинству»1.

Как приоритетную я хотел бы выдвинуть концепцию рационных, государственных, а еще лучше национально-государственных интересов России, которая может, по моему убеждению, стать ценрализирующей для общества, придать новые импульсы процессу об

ления страны, заложить основы для утверждения действенной интегративной идеологии.

Я вместе с тем отдаю себе отчет в том, что без своего конкретного наполнения эта концепция окажется бессодержательной конструкцией и может дать простор самым различным трактовкам. Более того (и пример с Наполеоном в этом отношении весьма показателен), привести к далеко не однозначным последствиям.

Какими же видятся реальные слагаемые интегративной идеологии? 2 Концепция национальных интересов и приоритетов России рассматривается мною и моими коллегами по кафедре в роли своеобразной «идеи-рамки», способной обеспечить коисенсусную связь между приверженцами различных идеологических убеждений, мировоззренческих ориентации.

Во что это может вылиться на практике и, очевидно, раньше или позже выльется, если иметь в виду образцы и нормы развитой политической культуры, демонстрируемой сегодня целым рядом стран? Политической культуры, где неотъемлемой ее чертой стала идея беспрерывного обновления и совершенствования органических структур, что привело к превращению -всех идеологий в идеологии открытого типа, конкурирующие между собой не на основе отторжения альтернативных ценностей, а на основе адаптации их к собственной модели. В результате консерватизм здесь стал социальным и либеральным, либерализм — социал-демократическим, а социал-демократия — либеральной, и все они так или иначе восприняли парадигму общечеловеческих ценностей — законности и нравственности, гуманизма, ненасилия, равноправия партнеров в смысле равных стартовых возможностей граждан, групп, партий.

Имеет ли сегодня в России любая из классических идеологий шансы на единичную победу? Может ли таковой быть социализм (даже если он откажется от своих фундаменталистских форм) в силу мощного вызова со стороны либерализма с его пиететом к личностному раскрепощению? Либерализм — в стране с устойчивым этносоциальным архетипом, традиционно ориентированным на ценности коллективизма (вспомним, что об исконной «социалистичности» русского мужика писал не только и не столько В. И. Ленин, но и П. А. Столыпин, П. Н. Дурново)? Консерватизм, который в массовом сознании вообще ассоциируется с чем-то реакционно застойным?

Между тем разве консерватизм своими идеями о фундаментальных ценностях человеческого общежития, об органическом характере общественного развития, о значении преемственности и обновления социальных связей, передающихся от предков к потомкам, не обогатил коллективный разум мира? Чему иному, как ни либерализму, принадлежит великая историческая заслуга в осознании приоритетности личностного начала, свободы и ответственности человека, самих оснований гражданского общества? Можно ли сегодня представить мир без имеющей многовековую историю идеи социальной справедливости, взращенной на социокультурных основаниях социалистической традиции? Но самое главное состоит в том, что на уровне современной ступени цивилизационного развития все эти идеологии стали работать в

2 По поводу ряда из таких слагаемых (взаимодействие демократии и патриотизма, «постиндустриалистская траектория», геополитические измерения проблемы и др.) я уже имел возможность высказаться на страницах нашего журнала (см.: Коваленко В. И., М о щ е л к о в Е. Н. Российская государственность: идеология и самосознание народа//Вестн. Моск. ун-та. Сер.

режиме взаимошлифовки, дополняя и корректируя друг друга, обеспечивая тем самым естественное движение общества от начала свобод к началу равенства и наоборот, оптимальное сочетание динамизма

стабильности в социальной и политической сферах.

История, к сожалению, научила нас чрезвычайно мало. Меньше всего — пониманию экологии общественной жизни. И самую злу шутку играют с нами наш привычный революционаризм, отказ от пуп 'терпеливого взращивания культуры соревновательности различив общественных форм, обманчивый мираж правомерности «революций: ной целесообразности». Это верная дорога к режиму «единственной правильности», чреватому опасностью навязывания стране авантюрных «больших скачков», «нового порядка», с неизбежностью загоняющих Россию в очередной тупик. Требуется осознать, наконец, что м носистема — это всегда смерть системы, путь к социальной атрофии энтропии.

Замечательный русский поэт Вяч. Иванов верно подметил: основная причина раздробленности мира заключается не столько в драматическом взаимоотталкивании ненавистного, сколько в трагедии противоречивой, убийственной расправы соприродного, друг друга дополняющего. Политика в России сегодня не будет серьезной и ответственной, если она не усвоит простейшей механики политического и идеологического плюрализма, только и позволяющего движение в сторону преодоления конфронтационности «а базе общесистемных исторических потребностей.

О живой диалектике политического управления хорошо сказал эстонский философ Г. Наан: общество, поскольку оно всегда ста] перед собой определенные цели, т. е. выступает как система с отрицательной обратной связью, непременно должно включать в себя механизма: консервативный (стабилизирующий, сохраняющий), оперативный (движущий, обновляющий) и демпферный (уравновешивающий, смягчающий). Именно оптимальное сочетание этих механизме может дать единственно гарантии для предотвращения столкновений полярных сил, не допустить принятия экстремистских решений, (осуществления авантюристических действий. Полагаю, хотя нынешняя ситуация и дает повод для сарказма, перспективной в историческом плане политической силой может стать лишь та, которая своевременно проявит готовность к широкому взаимодействию со своими политическими оппонентами, утвердит активную линию в проведении полит гражданского мира и национального согласия в стране. В этом — лог действительно прочной основы под новым общественным порядком, той меры общественного единства, той степени общественной поддержки, без которых и думать нечего об успехе реформ в стране

Об одном из видных представителей российской либеральной интеллигенции мне рассказывали, что свои выступления в любой аудитории он начинал с обращения: «Милостивые государыни! Милости государи!». Он не изменил своему правилу и в бурные месяцы 1991 став тогда известным политическим деятелем. Его предупреждали, эти слова, адресованные «братишкам» с их рвущим глотку: “Даешь” будут первыми и последними в его речи, но он оставался верен с Освистанный в 1917 г., он вернулся к нам сегодня: его считают за честь цитировать, к его имени относятся с подчеркнутым пиететом.

Даже если это легенда, то легенда красивая, достигающая до притчи. Ныне в нашем поляризованном, накаленном обще мало верится в ценности «срединной культуры», возможности толерантности в политической среде. Взгляд ан

чит нравственной установке ученого. Но всегда актуальным остается, завет наших предшественников — замечательной российской интеллигенции: сеять разумное, доброе, вечное.

Поэтому я заканчиваю тем, с чего начиналось выступление каждого из наших коллег перед своими собратьями по научному сообществу: «Милостивые государыни! Милостивые государи!..»

ВЕСТИ. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12, СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. 1994. № I

Проблема государственной идеологии сравнительно новая для нашего обществоведения и поэтому почти не разработанная в научной литературе. Достаточно сказать, что даже в Большой Советской Энциклопедии отсутствует такое понятие, как «государственная идеология».

Дело в том, что до последнего времени у нас господствовала партийная идеология. И хотя партийная и государственная идеология далеко не одно и то же, несмотря на это считалось, что данные понятия чуть ли не идентичны, что партийная идеология исчерпывает государственную, и потому последней не придавалось значения.

Проблемы государственной идеологии не получили надлежащего рассмотрения также и потому, что у нас все в основном сводилось к классовой политике, в то же время недооценивалось общечеловеческое. А без учета общечеловеческих ценностей трудно дать анализ и раскрыть содержание государственной идеологии.

Наконец, необходимо отметить, что и господствующий у нас технический детерминизм, экономический подход все сводили, по сути дела, к одной экономике («политика — концентрированное выражение экономики»), тормозили разработку проблем государственной идеологии, не позволяли увидеть ее более глубокие корни.

Поскольку проблема государственной идеологии сравнительно новая и неразработанная, то выскажу лишь самые общие соображения. по этому вопросу.

На этот вопрос обычно дается отнюдь не однозначный ответ. Некоторые авторы считают, что государственная идеология вообще существовать не может, так как может быть лишь классовая или партийная идеология.

В. Л. Шейнис прямо заявляет буквально следующее: «По поводу существования в России государственной идеологии. Здесь я выступаю против такой идеологии. Если мы стремимся к свободному демократическому обществу, то у нас должен быть плюрализм идеологических доктрин и концепций»'.

Б. В. Золотарев также пишет: «На вопрос, нужна ли России государственная идеология, я бы ответил следующим образом: такой идеологии не должно быть вообще»2.

А поскольку в нашем обществе в настоящее время наблюдается противостояние различных партийных идеологий, то отвергается всякая надклассовая надпартийная идеология. Вместе с тем эти представления

1 Вести. Моск. ун-та. Сев. 12, Социально-политические исследования. 1993. № 2. С. •!!?.

отражают и неприятие прежней господствующей у нас идеологии, т. е. под видом отрицания конкретной идеологии стремятся доказать, что

-вообще якобы не должно быть никакой государственной идеологии. По моему же мнению, именно отсутствие объединяющей государственной идеологии является одной из причин разгула у нас сепаратизма, анархии, национализма и других деструктивных тенденций. Да-

леко не случайно и то, что нигилистическое отношение к единой государственной идеологии на практике зачастую ведет к подмене общих интересов групповыми, клановыми или, в лучшем случае, к сведению идеологии к политике, а иногда и к политиканству. Примеров тому можно привести сколько угодно из нашей повседневной практики.

Все это в конечном счете проистекает из непонимания того, что государство — более широкое образование, чем классы или партии, что идеология и политика — это далеко не одно и то же, наконец, что может быть как реакционная, так и прогрессивная государственная идеология. Одна может навязывать свои догматы обществу и личности, а другая — представлять свободу личности, а также политическим течениям и взглядам.

Как известно, идеология — это система взглядов на мир в целом, на коренные цели и интересы данной общественной группы. В соответствии с различием самих общественных групп может различаться и идеология. Может быть идеология класса (классовая идеология), нации (национальная идеология), государства (государственная идеология) и т. д. При этом любая государственная стратегия должна опираться на историческое и духовное наследие своего народа, с утратой которого политика превращается в политическую игру различных социальных сил.

Государство — это не нация, не этническая единица, это народ как политически и. экономически организованная общность. Государство хотя и состоит из множества подсистем различного уровня и конфигурации, но представляет собой функционально взаимосвязанную систему.

Все это обусловливает наличие общего интереса, который оказывается выше любых частных интересов локальных групп. На подобной основе и возникает система ценностей, приобретающих всеобщее значение: мир, внешняя безопасность, экономическое благополучие, социальная и политическая справедливость, самореализация личности, экологическая защита и т. д. Такие интересы и ценности могут быть выражены как общие цели данного государства и найти отражение в его идеологии. В этой связи трудно согласиться с теми, кто отрицает единую государственную идеологию.

Если государство как некая общность представляет определенную реальность, то на основе чего же объединены в данном государстве различные классы, партии, национальные общности и т. д.? По моему мнению, лишь постольку существует данное государство, поскольку существует и организующая его какая-то общая идея. И напротив, если исчезает такая объединяющая идея, то рано или поздно распадается и государственное здание.

В качестве примера можно взять бывшую Чехословакию. Пока существовала общая государственная идея, существовала и Чехословакия как единое государство. После того как возобладали новые идеи о самостоятельности чехов и словаков, прекратило свое существование и единое чехословацкое государство.

Следовательно, во всяком государстве существует определенна? государственная идея, представляющая собой, как уже отмечалось

совокупность взглядов на коренные принципы данного государственного устройства, отражающая долговременные внутренние и внешние интересы проживающего в нем народа или народов.

В конечном счете государственная идеология — это отражение в сознании коренных потребностей оптимальной самореализации данного народа, организованного в государство путем создания для этого адекватных социальных и природных условий. Как правило, государственная идеология, которая может носить как научно обоснованный, так и ненаучный характер, закрепляется в определенных конституционных нормах данного государства, в законах, программах политических партий и т. д. В то же время государственная идеология может и не получить конституционного оформления и выступать в системе неписаных норм и правил, религиозных принципов, догм и т. д.

В различных странах в зависимости от геополитической, этнической или экономической ситуации те или иные стороны государственной идеологии могут выдвинуться на первый план. Вместе с тем при перемене общественного строя, смене внешнеполитической ориентации и т. д. отдельные стороны государственной идеологии могут видоизменяться.

Однако поскольку государственная идеология отражает коренные государственные интересы народа, которые носят относительно стабильный характер, то основные постулаты государственной идеологии остаются без существенных изменений на протяжении более или менее длительного времени и даже могут коренным образом < не меняться при смене форм политического устройства общества.

Одно время такие видные западные социологи, как Р. Арон,. Д. Белл, писали о якобы наступившем процессе деидеологизации в современном мире, который в конечном счете завершится преодолением идеологического противостояния.

Однако жизнь не подтвердила эти предположения. В мире происходит не деидеологизация, а скорее демонополизация идеологии, раздробление ее на более мелкие части, возникновение частных атомизированных идеологий, тех или иных социальных групп, наций, этнических образований и т. д.

Если же говорить о мире в целом, то на место биполярного мира приходит монополярный мир с множеством своих внутренних образований. В то же время целостность и взаимосвязанность мира, возникающие под -влиянием глобальных интеграционных процессов, вступают во все большее противоречие с политической обособленностью государств — нацией.

Все это не только не ослабляет, но и усиливает необходимость обеспечения глобального порядка в разъединенном мире в виде мирового правительства или иных каких-то организующих общественных и идеологических механизмов.

Одним словом, демонополизация идеологии не должна вести и не ведет к абсолютному противопоставлению частей своему генетическому целому, к независимости и противостоянию их друг другу. Напротив, такое дробление происходит в рамках сохранения каких-то общих основополагающих принципов. Следовательно, данный процесс лишь подтверждает, что все в мире, в том числе и идеология, подчинено принципу общего, особенного и единичного. При этом как общее не может существовать за счет ущемления особенного и единичного, так и особенное и единичное — за счет общего.

Особое значение наличие единой государственной идеологии представляло для России. Это связано с тем, что Россия — евроазиатская

Страна, протянувшаяся с Запада на Восток на протяжении многих тысяч километров. К тому же она имеет многонациональную структуру, объединяет людей с различными религиозными верованиями, традициями и т. д. А это, естественно, повышало необходимость ее выделения как из Востока, так и из Запада, т. е. обусловливало ее самобытность.

В таких условиях государственная идеология выступала своеобразной «скрепкой» Российского государства. Поэтому далеко не случайно, что распад бывшего Советского Союза был неразрывно связан с падением или ослаблением господствующей в обществе идеологии. Характерными чертами российской государственной идеологии выступали общинность, соборность, государственность, религиозные ценности, культ царя-батюшки и т. д.

Особенно велика потребность в новой государственной идеологии в современных условиях. Можно даже предположить, что кризис и дефицит идеологических принципов для современной России более опасны, чем дефицит в сфере экономики, так как они грозят хаосом и беспорядком в сфере человеческих отношений. Именно поэтому новая идеология нам нужна как воздух.

Насущная необходимость в новой идеологии обусловлена, в частности, тем, что старая идеология распалась, а новой пока не создано. После распада бывшего СССР усилились центробежные тенденции, что, естественно, не может не повышать роли объединяющего идеологического начала. Ныне, когда миллионы людей не по своей воле оказались разделенными друг от друга, когда растут социальная незащищенность, нищета и неуверенность в завтрашнем дне, когда унижено национальное достоинство и померкло национальное самосознание наших людей, как никогда возрастает потребность в единой государственной идеологии.

При этом самое главное заключается в недопущении того, чтобы распад бывшего СССР по примеру Австро-Венгрии перекинулся на нижние этажи государственного здания и не затронул внутреннего единства государств, входящих в СНГ, в первую очередь Российского государства.

В обстановке духовного, морального, политического, материального и физического упадка русского народа необходимо «нащупать» фундамент нашей культуры и государственной идеи. Ибо никогда не возродится Россия, если не будут созданы условия для полнокровного развития присущего только нашему народу миропонимания.

2. Объективные основы государственной идеологии

По каким же направлениям может идти разработка новой государственной идеологии в условиях современной России? На каких объективных предпосылках она может базироваться?

В силу относительной самостоятельности идеологии присущи собственные имманентные тенденции развития. Всякая идеология уходит своими корнями в прошлое, она основывается на прежних исторических традициях народа. Однако это не означает, что новая идеология может возникнуть лишь на базе прошлого идейного, мыслительного материала. Филиация идей, как правило, не продуктивна. Поэтому государственная идеология, связанная с дальнейшим развитием России, хотя и должна базироваться на прошлых исторических традициях, но эти традиции могут быть включены в нее как бы в снятом виде. Иными словами, она должна не только использовать прошлое и исходить из него, но и обогатиться новыми представлениями, кото-

рые отражают современное состояние, а также будущее российской действительности.

Все это следует подчеркнуть особо, так как у нас наблюдается нигилистическое отношение к прошлому, отрицание целых периодов в развитии российской истории. А между тем все это — наша история, где жили и творили наши предки.

В основе любой, в том числе государственной, идеологии должны лежать определенные объективные и субъективные предпосылки. Прежде всего выработка государственной идеологии должна базироваться на основе учета коренных потребностей настоящего и особенно будущего развития страны. Лишь после того как мы уясним, в каком направлении и куда идет Россия, современная цивилизация в целом, можно с учетом этого определять и новую идеологию. Известно, что, прежде чем возникла идеология рабочего класса, Маркс и Энгельс предприняли глубокий анализ немецкой и мировой действительности, рассмотрели объективные и субъективные основы процесса становления новых идеологических принципов. Аналогичную работу проделал и Ленин в конце XIX — начале XX столетия, прежде чем он определил пути дальнейшего развития России. После смерти Ленина КПСС в противовес теории «перманентной революции» выдвинула важнейший идеологический тезис о строительстве социализма в одной стране.

Почему именно этот тезис, а не теория «перманентной революции» был поддержан народом? Да потому, что теория Троцкого ставила судьбу развития России в зависимость от того, что произойдет в странах Запада, а теория возможности победы социализма в одной стране была рассчитана на мобилизацию собственных сил и ресурсов народа, на его историческую самобытность.

Точно так же не случайно потерпела неудачу и попытка Бухарина свернуть курс на индустриализацию страны или, точнее, замедлить ее темп за счет уступок крестьянству. В условиях, когда Россия стояла перед необходимостью промышленного переворота, перехода от земледельческой цивилизации к промышленной, да еще нарастающей угрозы новой войны, такая политика также не могла пользоваться поддержкой народа.

Однако при определении путей развития России русские марксисты, исходя лишь из одного формационного подхода,.допустили целый ряд крупных ошибок. Не случайно Плеханов ориентировался на буржуазную революцию в России, а Ленин, большевики взяли курс на осуществление социалистической революции. Однако обе перспективы оказались нереальными для России, так как они исходили главным образом из западного опыта и не учитывали в полной мере специфику развития нашей страны. Поэтому курс на буржуазное переустройство общества был отвергнут еще Октябрем 1917 г., представлявшим своеобразную реакцию на капитализацию страны.

В то же время в России не могла произойти и социалистическая революция, а тем более не могло быть осуществлено построение социализма. В такой отсталой стране, как Россия, могло возникнуть и действительно возникло некое антикапиталистическое, но и несоциалистическое образование, представлявшее собой своеобразное сочетание промышленной цивилизации и пережитков азиатской общественной структуры. Поскольку государственная собственность возникла в так называемых социалистических странах на неадекватной материально-технической основе и являлась результатом не столько высокого уровня производства, сколько его недостаточного развития, то, по моему мнению, целесообразно рассматривать общественные струк-

туры России и ряда стран восточного региона в качестве особой общественно-экономической формации. Иными словами, промышленный

-способ производства общественной жизни (промышленная цивилизация) в различных регионах и странах выступал в виде двух общественно-экономических формаций — капиталистической и социалистической. Поэтому не случайно, что, хотя в Программе КПСС ставилась задача осуществить в ближайшем будущем переход от социализма к

-коммунизму, ничего подобного не произошло. Утопичность данного проекта стала заметна чуть ли не на второй день после этого провозглашения.

Беда состояла в том, что, опираясь только на формационный под-Ход в представлении о ходе исторического времени, рассматривая себя в качестве вершины, авангарда общественного прогресса, мы в известной степени оторвались от других течений общецивилизационного потока. Результат — у всех на виду. Вот почему для нас сейчас так остро стоит проблема ликвидации последствий отрыва, самоизоляции в этом общественном потоке.

Для определения дальнейших перспектив развития России одного формационного подхода крайне недостаточно. Формационный подход необходимо сочетать с цивилизационным подходом и на базе этого определить реальные перспективы модернизации России. А это значит, что выработка новой государственной идеологии должна быть результатом совместных усилий политиков, ученых, общественных деятелей, представителей всех наук. Государственная идеология любой страны должна прежде всего базироваться на внутренних предпосылках в сочетании с всесторонним учетом внешних тенденций и влияний. Если применить данное положение к российской действительности, то оно означает сочетание формационных и современных цивилизационных тенденций. При этом речь идет не о том, что либо одно, либо другое, а о том и другом, вместе взятом в неразрывном органическом единстве.

Государственная идеология должна строиться с таким расчетом, чтобы она включала в себя все прогрессивные общецивилизационные тенденции и ценности. В то же время необходимо отсечь все то, что касается их использования и применения в западном капиталистическом формационном исполнении.

В этой связи встает вопрос о формационном подходе, для которого характерна абсолютизация некоторых тенденций общественного развития, а потому и ограниченность, что стало очевидным в условиях новой исторической реальности.

Прежде всего формационный подход претендует на то, что с его помощью можно создать какую-то идеальную общественную модель. Однако «чистых» формаций не бывает, и попытка все детально сосчитать и детально обозначить заведомо обречена на провал.

Если применительно к прошлому это было не так очевидно, то в отношении будущего данный недостаток проявился с наибольшей силой. Претензия на универсальность обернулась догматизацией и омертвлением теории общественно-экономических формаций.

Теория общественно-экономических формаций больше подходит к анализу западной, европейской цивилизации, на ее основе она и создавалась. Но она не позволяет охватить собой всю сложность и многогранность мирового процесса. Поскольку общественная жизнь включает не только произведенное человеком, но и произведенное природой, поскольку ее характер может меняться не только под влиянием изменения орудий труда, но и под влиянием роста народонаселения,

особенностей природного окружения и т. д., то одного формационного подхода уже недостаточно. Нужен более широкий цивилизационный подход, который охватывал бы не только произведенное человеком, но и произведенное природой, включая в себя и производство вещей, и производство самих людей.

Потребность в этом возрастает еще и потому, что в обществах с различной численностью населения и человеческого потенциала, а также с разным природным окружением на основе одних и тех же

орудий труда могут возникать различные общественные системы.

Поэтому, стремясь понять те процессы, которые сегодня происходят в мире, да и в нашей стране, определить их направленность и перспективы, мы не сможем обойтись привычным формационным подходом с его ступенчатой схемой развития общества. Эта схема оказывается слишком узкой, чтобы с ее помощью можно было рассмотреть всю картину современного мира. Необходим более широкий и глубокий взгляд. Его может обеспечить общецивилизационный подход к общественному развитию. Такой подход предполагает отказ от заданных шаблонов и схем, открытость для вновь возникающих тенденций, исключает снижение значения тех или иных частей общественного организма, ставит во главу угла интересы и потребности развития всего мирового сообщества как системы, а не отдельных, пусть и передовых, его частей. В этой связи можно сказать, что формация — социально-экономическая форма реализации цивилизационных принципов.

Поскольку до последнего времени объектом анализа общественных наук выступала преимущественно материально-производственная сфера общества, то, как правило, все это находилось за границами данной сферы, либо носило стихийный неосознанный характер и выражалось в песнях, сказаниях, обычаях, либо извращалось религиозными или какими-либо иными верованиями.

Для того чтобы расширить рамки сознательного над бессознательным, научно осознанного над стихийным необходимо обеспечить расширение рамок исследования общественной жизни путем включения не только ее материально-производственной сферы, но и природных основ. В соответствии с этим при выявлении путей формирования идеологии, отражающей новые социальные реалии, следует существенно изменить ориентиры и доминанты, определяющие течение общественных процессов.

При разработке идеологии, как и политики, в прошлом существовала одна решающая доминанта — экономика. Из состояния материально-производственной сферы, способа производства материальных благ выводились вся социальная жизнь общества, его политика и идеология. Не случайно считалось, что политика — это концентрированное выражение экономики, а идеология — продукт экономического бытия общества. Из такого подхода ка'к раз и вытекало сведение идеологии к политике, к отношению классов, а также к отождествлению идеологии и политики.

Вместе с тем прошлые подходы абсолютизировали общественные антагонизмы, сведя историю к борьбе различных классов, и в то же время недооценивалось единство общества. Иными словами, получалось не единство и борьба противоположностей, а борьба без их единства. Из этого, естественно, вытекало отрицание государственной и национальной идеологий, сведение их к идеологии отдельных противодействующих классов и социальных групп.

А между тем любая, -идеология, — а государственная в особенно-

сти — это продукт не только определенной материально-производственной сферы, но прежде всего результат человеческой деятельности. Точнее говоря, представляя как формационный, так и цивилизационный феномен, идеология — это отражение долговременных интересов,, деятельности и поведения людей в определенной социальной и природной среде. Следовательно, она выступает не только продуктом способа производства материальных благ, но и продуктом способа производства всей общественной жизни, взятого в единстве человеческого потенциала, способа материального производства и природной среды, в которой функционирует то или иное общество. При этом чем ниже уровень экономической жизни общества, тем соответственно большее влияние на государственную идеологию оказывают природно-демографические компоненты данного народа. По мере же прогресса общества растет роль экономических компонентов.

Сведение же идеологии только к примату производства ведет к недооценке человеческого потенциала, народа как основного творца и двигателя истории, к тому же представляющего собой сложнейшее социально-природное образование и включающего различный половозрастной состав населения, этносы, а также социальные и иные различия между людьми. Иными словами, человеческий потенциал, его интересы и потребности должны быть взяты во всех его формах и проявлениях и положены в основу государственной идеологии.

К чему приводит недооценка человеческого потенциала и его многообразных форм можно видеть на основе прогнозов относительно развития бывшего Советского многонационального государства. Наша наука и идеология не предвидели возможности распада бывшего Союза ССР, но, напротив, исходя из чисто экономических предпосылок, твердили о сближении наций и их постепенном слиянии, причем не в таком уже отдаленном будущем. Однако при этом не учитывалось, что существуют не только тенденции, заключенные в материально-производственной сфере, но и тенденции, вытекающие из самой этнической основы общества, т. е. человеческого потенциала. Иными словами, действует не одна, а по крайней мере две тенденции и происходит борьба между ними. В частности, подобно тому как существует закон разнообразия человеческих индивидов, также существует закон генетического разнообразия различных этнических групп населения. И данное государственное образование не всегда выступает лучшей формой для воплощения и реализации этого разнообразия и относительной самостоятельности различных этнических групп в рамках целого.

На определенном этапе, когда индивидуальное существование этносов, как и отдельных человеческих индивидов, затруднено, усиливается тенденция к их единству. В условиях же, когда внутренние возможности для развития наций и народностей возрастают, все больше дает о себе знать тенденция к их индивидуальному независимому существованию.

В качестве иллюстрации можно привести первобытное равенство. Просуществовав сотни тысяч лет, в конечном счете оно распалось,, уступив место классово-эксплуататорскому обществу. Случайно ли произошел подобный распад? Поскольку первобытное равенство противоречило естественному неравенству человеческих индивидов, оно было отвергнуто и на смену ему пришло социальное неравенство.

В свое время развитие материального производства создало условия для индивидуального существования, что способствовало распаду первобытного строя. Теперь промышленная цивилизация сфор-

мировала условия для индивидуального развития различных нации и народностей. А это сопровождается образованием преимущественно однонациональных государств.

Не случайно Западная Европа, которая в прошлом делилась лишь на несколько империй, затем распалась на преимущественно однонациональные государства, между которыми совершались бесчисленные войны, включая и две мировые. И лишь в последнее время начался процесс интеграции Западной Европы на экономической основе, а также под влиянием глобальных проблем.

Тенденция к образованию однонациональных государств с движением промышленной цивилизации устремляется все дальше на Восток.

При разработке путей дальнейшего развития наций и национальных отношений в России необходимо учитывать наличие различных исторических тенденций — тенденцию к объединению наций, вытекающую из экономической и глобальной необходимости, и тенденцию к.их самостоятельному развитию, вытекающую из этнических основ социальной жизни, из необходимости поддержания генетического разнообразия генофонда человечества.

Какая из этих тенденций возьмет верх, покажет будущее. Идеология должна быть на стороне той, за которой это будущее. Во всяком случае, исходя из наличия различных тенденций, необходимо обеспечить полноту свободы населяющим страну этносам и в то же время стремиться к достижению единства наций и народностей, целостности государства.

Или возьмем условия социальной жизни людей. В своих теоретических посылках традиционная социология исходит из того, что в основе общественных отношений лежат социальные условия, созданные людьми в процессе исторической деятельности. Иными словами, обычно учитывались условия только социального порядка и недооценивались природные основы общественной жизни. А между тем человек отличается от животного не тем, что у него отсутствует природная детерминация, а лишь тем, что эта природная детерминация опосредуется социально-экономической, возникшей на основе развития орудий труда.

При определении перспектив общественного развития практически дело сводилось к положению Маркса о том, что ветряная мельница дает нам общество с сюзереном во главе, а паровая -мельница — общество с промышленным капиталистом. Опираясь на эти положения Маркса, ученые искали рабство в Древней Руси, а Ленин и Плеханов, как уже отмечалось, определяли очередность общественных перемен в 'новое время. Исходя из схемы Маркса, мы провозгласили о построении социализма и даже осуществляли переход к коммунизму. А между тем в России не оказалось рабства, а в Сибири и на севере Европы — крепостного права, т. е. феодального строя. Со строительством же коммунизма мы попали в положение Колумба, считавшего, что он открыл Индию, а не Америку.

В силу существенных различий природного окружения в одних условиях может идти процесс совершенствования ветряной мельницы путем превращения ее в паровую, а в других — развитие общества может более длительное время осуществляться за счет расширения масштабов живого труда.

В любых условиях общество стремится преодолеть свой конфликт с окружающей природной средой. Но в менее благоприятной среде этот конфликт преодолевается путем преимущественного развития ору-

дий труда — искусственных органов человека, а в более благоприятных — путем роста живой рабочей силы в результате увеличения численности народонаселения, развития таким образом числа естественных органов и орудий человеческой деятельности. А это, в свою очередь, не может не повлечь за собой изменения характера смены общественных отношений в различных странах.

Далее. В зависимости от характера природной среды и отношения общества с природой в одних условиях могут возникнуть одни орудия труда, а в других — качественно иные. Поэтому положение Маркса правильно лишь при двух необходимых предварительных условиях, а именно: если отвлечься от географического положения страны и присущей ей плотности населения или если природное окружение, в котором живет то или иное общество, не очень разнится, а плотность народонаселения более или менее одинакова. Если же эти природно-демографические компоненты слишком различны, то в таком случае на одних и тех же орудиях труда могут возникнуть принципиально иные общественные структуры. Более того, в разных природно-демографических условиях могут вообще появиться различные орудия и средства производства. В частности, маловероятно, чтобы нынешние развивающиеся страны повторили историю развития промышленной цивилизации в странах Запада.

Исходя из способа производства общественной жизни, становится более понятным отношение политики к государственной идеологии. И политика, и идеология должны исходить из способа производства общественной жизни в целом. Если же политика и тем более идеология будут основываться лишь на одном способе материального производства, игнорируя при этом человека и окружающую среду, то в таком случае создается угроза появления глобальных проблем типа обмеления Арала, порабощения техникой самого человека и т. д.

На самом деле хотя политика — продукт развития всего общества, но в качестве детерминирующей основы политики выступает способ производства материальных благ и вытекающие из него социально-политические структуры: базис, надстройка, власть и т. д. Что же касается идеологии, то для нее существенно отношение общества и природы в целом, т. е. между всеми компонентами способа производства общественной жизни. Следовательно, хотя политика и идеология имеют один объект, но они различаются между собой своими предметами и, следовательно, обладают относительной самостоятельностью по отношению друг к другу.

Политика отражает вариабельность истории, она исходит из особенностей развития производительных сил и производственных отношений, экономического базиса и надстройки в различных странах и условиях, а государственная идеология отражает состояние народа в целом, положение его этнических групп в данном геополитическом пространстве. Если говорить более конкретно, то государственная идеология призвана отразить в целостности и взаимодействии состояние: а) материально-производственной, социальной, политической и духовной сфер общества; б) его этнических основ и характеристик; в) географической среды, в которой функционирует данное общество, и т. д. Иными словами, государственная идеология призвана отразить отношения общества с природой при данном уровне развития материального производства и способствовать их оптимальному влиянию на жизнь народа.

При подобном подходе политика — это стратегия конкретного поведения тех или иных социальных групп, их отношение между собой

по поводу государственной власти, тогда как идеология — это определенные ориентиры всего народа в целом, организованного в данное государство, по коренным вопросам его существования, жизнедеятельности и развития.

Политика может ограничиться теми или иными отдельными сторонами развития данного общества, тогда как идеология отражает не определенные, а наиболее общие и коренные основы жизнедеятельности людей, общества как некоего целого: целостность государства, характер его общественного строя, генеральное направление его внутренней и внешней политики и т. д. Государственная идеология — это отражение интересов всех основных классов и социальных групп данного общества. Иными словами, она охватывает все население и то общее, что присуще всем его общественным слоям. Идеология, так же как и управление, не может сводиться лишь к экономике и исходить лишь из экономической структуры. Она должна включать этнические и другие естественные отношения.

В соответствии с этим политика носит более или менее подвижный характер. Она меняется в результате вариабельности процессов, а также при переходе от одного этапа к другому, тогда как идеология, отражая коренные закономерности, более или менее стабильна, она остается неизменной на протяжении сравнительно длительного времени.

В этой связи государственная идеология не может быть и некоей суммой политических линий различных партий и социальных сил. По сравнению с политикой государственная идеология — это категория более высокого уровня обобщенности. Государственная идеология представляет нечто общее, политика — более частное. Последнее должно исходить из общего и в то же время обладать относительной самостоятельностью по отношению к нему. Именно поэтому государственная идеология не может вмешиваться в конкретные вопросы политики тех или иных социальных сил или этнических групп, как это было в недавнем прошлом, предоставляя ей достаточный простор для отражения их интересов. Более того, в рамках государственной идеологии может иметь место противостояние и даже борьба различных политических сил.

3. О некоторых чертах современной государственной идеологии России

При разработке современных идеологических принципов одни призывают вернуться к прежним ценностям, другие — -взять за основу западный вариант, третьи — следовать исключительно своим собственным самобытным путем. Как известно, американская идея с самого начала была направлена на развитие инициативы человека, а не государства.

Народам же, населяющим евразийское пространство, присущи общинность (соборность), коллективизм, взаимовыручка и т. д. Не случайно в России государственная идея превалировала над всеми остальными, притом государство стояло намного выше интересов личности и фактически попирало ее. Вместе с тем дореволюционная идеология не была научно оформлена и в значительной мере пронизана религиозными догматами и принципами. Что же касается послереволюционной идеологии, то она в значительной мере носила утопический характер.

Новая идеология, по моему мнению, не должна игнорировать глубоко коренящийся в российских традициях дух товарищества, сотрудничества и взаимопомощи. С этой целью необходимо приложить

максимум усилий для укрепления государственного единства стран решительного пресечения сепаратизма. Нельзя также допускать, чтобы наработанная веками собственность нашего народа стала предметом притязаний хищнических мафиозных посягателей. Необходимо решительно встать на пути тех, кто стремится осуществить политику разрушения национальных ценностей, проповедующих национальный нигилизм.

Следует также обеспечить сохранение многих социально справедливых завоеваний, еще недавно принадлежащих нашему народу (бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное образование, защиту материнства и детства, стариков и т. д.).

Новая идеология должна отразить как целостность государства, так и интересы населяющих его наций и народностей, а самое главное — интересы человеческой личности. При этом главные составляющие идеологической целостности страны должны быть основаны не военной силе и принуждении, как это было раньше, а на внутреннем согласии, правопорядке, прогрессе и просвещении.

Новая государственная идеология России должна обрести надёжные основы и характер.

До последнего времени поле деятельности политики и идеолог) их усилия были направлены на поддержание необходимого соответствия между производительными силами и производственными отношениями, экономическим базисом и надстройкой и т. д. В современных условиях сфера отражения и действия политики и идеолог значительно расширяется. Они призваны обеспечивать и поддерживать необходимое соотношение и соответствие не только между компонентами способа производства материальных благ, но и между все компонентами способа производства общественной жизни в цел* т. е. между человеческим потенциалом, материально-производствен? сферой общества с природной средой, в которой функционирует или иное общество. При этом во главу угла должно быть положено производство, а сам человек, его всемерное развитие. А это, в ев очередь, требует более глубокого исследования природных основ общественной жизни.

Итак, государственная идеология призвана отразить процент оптимальной самореализации данного народа, организованного в государство и находящегося в определенном геополитическом простр стве путем создания для этого соответствующих условий природ демографического, экономического, социального и культурного рядка.

Государственная идеология призвана выступать гарантом суверенитета народа, целостности его этнической основы и геополитического пространства. В конечном счете она направлена на обеспечение единства государства, законности и правопорядка, на защиту прав личности и всего населения страны.

При этом, поскольку ныне русских больше умирает и меньше рождается, необходимо принять первоочередные государственные решения и разработать программы по демографическим проблемам (рождаемость, смертность, миграция), укреплению семьи, по переселении

Следует срочно разработать и ввести широкомасштабную систему мер по защите материнства и детства, поддержке и стимулированию рождаемости.

В государственной идеологии должны найти отражение та: экономический и политический строй общества, характер основ

институтов власти, историко-культурные традиции народа, его государственная и духовная преемственность. Восприняв все, что способствует прогрессу данного общества, государственная идеология в то же время отвергает все то, что стоит на его пути.

Если с учетом всех компонентов способа производства общественной жизни подойти к обоснованию некоторых принципов современной государственной идеологии России, то следует отметить, что Россия уже прошла начальный этап промышленной цивилизации и перед ней встала задача создания гуманного демократического общества многоукладной экономики. При этом если раньше российская идея была направлена на всемерное укрепление государственности, то современное общество, сохраняя общность, прочность и цельность государства, призвано вместе с тем раскрепостить личность. Иначе говоря, сохраняя целостность государства, она должна быть нацелена на человека, всемерное развитие демократических основ, на раскрытие его социально-природных потенций.

Россия представляет собой многонациональное государство. В соответствии с этим поддержание целостности и спокойствия государства в сочетании с обеспечением национального самоуправления народов составляет важнейшую черту государственной идеологии. Эта идеология должна отражать, с одной стороны, нечто единое и целостное, а с другой — учитывать многообразные интересы различных наций и народностей, населяющих нашу страну, предоставляя им достаточно простора для оптимального развития. Поэтому если раньше государственная идеология была направлена на то, чтобы как можно быстрее стереть различия между народами, унифицировать их процесс развития и ускорить слияние наций, то теперь во имя обеспечения генетического разнообразия генофонда человечества необходимо обратить серьезное внимание на учет их специфики и своеобразия, вести борьбу как против национализма, так и против национального нигилизма.

Россия — огромная страна, простирающаяся с запада на восток. Государственная идеология должна быть носительницей целостности и нерушимости геополитического пространства России, его сохранения в интересах не только настоящего, но и будущих поколений. В этой связи возникает важная проблема поддержания оптимального соотношения и соответствия между всеми компонентами способа производства общественной жизни: народонаселением, материально-производственной сферой, а их вместе — с природным окружением, обеспечением на этой основе гармонического отношения между обществом и природой, решением глобальных проблем.

Евроазиатское положение ведет к тому, что Россия подвержена влиянию как западной цивилизации с ее тенденциями к интенсивному процессу развития на основе совершенствования орудий труда, так и к восточному типу развития с преобладанием экстенсивных путей общественных преобразований.

Поэтому в образе жизни российского общества переплетаются черты и представления, связанные с его своеобразным положением, широтой и многообразием геополитического пространства, а также с этническим разнообразием населения.

Всячески сохраняя, поддерживая и преумножая все положительное в исторических традициях народа, необходимо в то же время преодолевать общинно-культовые представления, возвеличивающие «вождя» и принижающие личность.

В связи с тем что фактически под угрозой находится нравствен-

ность миллионов людей, подвергаются нападкам самобытность российского самосознания и национальная государственность, необходим вести решительную борьбу против насаждения культа безнравственности и насилия, порнографии и разврата, способствуя формировали! достойного человека, честного чистого образа жизни людей, преумножающего нравственные ценности.

Уделяя большое внимание накопленному церковью духовном опыту и общечеловеческим ценностям, необходимо вместе с тем повышать роль науки и образования, придавая идеологическим принципам научный характер.

Что же касается дальнейших путей развития России, то, исходя из всей сложности общественных процессов, назревшие преобразования следует осуществлять с учетом, с одной стороны, специфики ра вития российского общества и его многовековых исторических традиций, включая и те, которые возникли у народа после Октября 1917 ] а с другой — оптимального использования достижений современной промышленной цивилизации в целом.

Поскольку совокупные 'производительные силы нашего общества приближаются к западным стандартам, то следует максимально и пользовать и применять те достижения, которые возникают на основе в рамках современной цивилизации. В то же время в структуре совокупных производительных сил стран Запада и нашей стороны продолжают оставаться существенные различия. Поэтому важно видеть необходимость различий и в общественных структурах, возникающих на их основе.

Следует учитывать присущую нашей стране специфику совокупных производительных сил (значительный удельный вес живого труда; масштаб населения и необходимость обеспечения его роста; обширное территории, которая не требует такой степени интенсивности развит и напряжения общественного организма, как это было на Западе и т. д.) и, исходя из этой специфики, перестраивать всю общественную структуру нашей страны.

Конкретно это означает, что следует сохранять доминирую роль государственных или коллективных форм собственности, регулирующую роль государства в области рыночных отношений, разработать сильные защитные социальные механизмы для малообеспеченных слоев населения. А так как развитие нашей страны сближается к достижениям современной цивилизации, то следует максимально их использовать и реализовать (многообразие форм собственности, в том числе и частной, рыночные отношения, граждане! ' общество, правовое государство и т. д.).

Вместе с тем, используя достижения промышленной цивилизации, нельзя допускать копирования и принесения на нашу почву специфических процессов, свойственных западному капитализму, так. они отражают иную, во многом чуждую нам структуру, связанную с европейским способом общественного производства.

Иными словами, возникнув на новом витке современной цивилизации, будущее общество не будет ни социалистическим, ни капиталистическим, а воплотит в себе качественно новые общечеловеческих общецивилизационные ценности, что и найдет свое отражение в ид логических и политических принципах.

НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕОЛОГИЯ — ЭНТЕЛЕХИЯ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ РЕФОРМ

Переживаемая Отечеством ситуация точно и емко передается фигурой — от одного берега отстало к другому не пристало. Не потому ли остается гадать, где мы: в посткоммунизме, в неодемократии...

Перелом. Период в жизни неизменно амбивалентный, критический. Развенчаны старые идеалы, не укоренены новые. Подобная безосновность долговременно вещь нетерпимая. Человек — существо ценностное, идеалологичное. Без возвышающих, целеориентирующих душу абсолютов ему нельзя. Привлекая слог Достоевского, можно сказать: человек — неисправимый идеалист; он ждет святынь, любит их, его сердце жаждет их, потому что он так создан, что не может жить без святынь; и при всем том он хочет святынь посвятее, дабы им поклоняться.

Просто идеалист, однако, может не знать, что такое современность. Просто идеалист может быть человеком истории. Не то гражданин. Как плоть от плоти и кровь от крови своей страны он есть патриот, служитель, волеизъявитель Отечества. Преодолевая отстранение созерцательное идеалистическое поклонение святыням, он практически утверждает их. Утверждает, полагаясь не на жизнь мысли, а на мысль жизни. Последнюю развертывает общенациональная патриотическая идеология.

Избегающая как давления повседневности, так и отрешенных абсолютов, идеология совмещает интерес к вечному с живой реальностью. Прошлая конфессионально-партийная идеология — тлетворный псевдоскоп — содержала столько изъянов, что их совокупный эффект создает впечатление одной колоссальной дезориентирующей ошибки. Ни на классовой, ни на расовой, ни на партийной, ни на конфессиональной ненависти Россию не возродить и не построить.

Изменить народ невозможно. Потому нужна отображающая его порывы реалистичная ответственная духоподъемная идеология, не развязывающая темнот ни классового, ни конфессионального чванства.

Перефразируя Плутарха, утвердим: подобно тому как свет делает нас друг для друга не только заметными, но и полезными, наши чаяния, побуждения, действия идеология делает одухотворенными, значимыми.

«Нет ничего практичней хорошей теории», — акцентировал Больц-ман. Наибольшей практичностью обладает фундаментально жизненная идеология. Намечая контур национального чувства жизни, ассюрируя творческое дело масс, идеология выступает экзистенциальной силой, материально зримым локомотивом исторического процесса.

Цена идеологии и цена ошибки в идеологии грандиозны, в чем убеждает опыт отечественного послеоктябрьского устроительства, реализуемого как плохо спланированный некорректный эксперимент с санкции скверной иллюзии. Памятуя об этом, надо тем не менее не деидеологизировать жизнь (в силу интенциональности духовность не терпит пустоты, на безрыбье заполняясь низкопробным равнодушием, являющимся формой цинизма слабых духом), а делать ставку на мобилизующее дееспособное миропредставление, органически стыкующее слово с делом.

Живи, как пишешь, и пиши, как живешь: иначе все отголоски лиры твоей будут фальшивы, — именно этот завет Батюшкова дол же быть принят как ценностное ядро новой идеологии. Идеологии не авторитарного, догматически безусловного сознания, а сознания граждански ответственного.

Разворачивая сюжет о роли идеологии в жизни, выскажемся однозначно: от идеологии напрямую зависит жизнь. Одно дело идее логия дядьки Савельича, умещающаяся в недалекое «Плюнь и поцелуй». Иное дело идеология высокого борения:

Верно, знать, о Русь, твое значенье! Мужайся, стой, крепись и одолей.

Разные ценности — разные программы, перспективы, горизонты, устои жизни. Какими бы они ни были, нельзя допускать, чтоб лозу! «из ниоткуда в никуда» был нашим национальным лозунгом.

Выражающая исконно оптимистические утверждающие начала жизнедеятельности, свойственные нашему народу, его пониманию мир его места в нем, общенациональная идеология обращается к соотеч ственникам для укрепления их душ. Постичь Россию возможно мысль и чувством, сознанием и сверхсознанием. На то идеология не прете дует. Взывая к гражданской совести, она подчеркивает: у всех н одна Россия; лишь оставаясь преданным ей, возможно рассчитывать на продолжение вершения жизни. Потому общенациональная идеология суть серьезное духовное подспорье, привязывающее челнок к ко ме большого корабля и поставляющее тематизацию вопросов: что ее Россия? зачем мы России? Общенациональная идеология — это здоровое чувство Родины, говоря словами К. Аксакова: уважение к сво земле, признание прав своего народа на самобытну