Сервис онлайн-записи на собственном Telegram-боте

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое расписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
Для новых пользователей первый месяц бесплатно.

Чат-бот для мастеров и специалистов, который упрощает ведение записей:

— Сам записывает клиентов и напоминает им о визите;
— Персонализирует скидки, чаевые, кэшбэк и предоплаты;
— Увеличивает доходимость и помогает больше зарабатывать;

Начать пользоваться сервисом

Как продвинуть сайт на первые места?

Вы создали или только планируете создать свой сайт, но не знаете, как продвигать? Продвижение сайта – это не просто процесс, а целый комплекс мероприятий, направленных на увеличение его посещаемости и повышение его позиций в поисковых системах.

Ускорение продвижения

Если вам трудно попасть на первые места в поиске самостоятельно, попробуйте технологию Буст, она ускоряет продвижение в десятки раз, а первые результаты появляются уже в течение первых 7 дней. Если ни один запрос у вас не продвинется в Топ10 за месяц, то в SeoHammer за бустер вернут деньги.

Начать продвижение сайта

Химеры.

Высоко на парижской

Красуются жестокие химеры.

Они умно уселись по местам.

В беспутстве соблюдая чувство меры,

И гнусность доведя до красоты,

Они могли бы нам являть примеры.

Лазурный фон небесной пустоты

Обогащен красою их несходства,

Господством в каждом – собственной черты.

Святых легко смешаешь, а уродство

Всегда фигурно, личность в нем видна,

В чем явное пороков превосходство.

Но общность между ними есть одна:

Как крючья вопросительного знака,

У всех химер изогнута спина.

Скептически произрастенья мрака,

Шпионски-выжидательны они,

Как мародеры возле бивуака.

Не получив ответа искони,

И чуждые голубоглазой веры,

Сидят архитектурные слепни,

Односторонне-зрячие химеры,

Задумались над крышами домов,

Как на море уродливые шхеры.

Вкруг Церкви, этой высшей из основ,

Враждебным станом выстроились зданья,

Берлоги тьмы, уют распутных снов, -

И Церковь, осудивши те мечтанья

Сердец, обросших грубой тканью мха,

Развратный хаос в мире созиданья, -

Где дышит ядом каждая кроха, –

Воздвигла слепок мерзости звериной,

Зеркальный лик поклонников греха.

Но меж людей, быть может, я единый

В глубокий смысл чудовищ тех проник,

Всегда иное чуя за картиной.

Привет тебе, отшедший мой двойник,

Создатель этих двойственных видений.

Я в стих влагаю твой скульптурный крик.

Привет вам, сонмы страшных заблуждений!

Ты – гений сводни, дух единорог,

Сподручник жадный ведьмовских радений.

Гермафродит, глядящий на порок,

Ты жабу давишь в пытке дум бессонных.

Весь мир ты развратил бы если б мог.

Концы ушей продлено-заостренных,

Стоят, как бы заслышавши вдали

Протяжный гул тобою соблазненных.

Колдуний новых жабы привели.

Но ты уж слышишь ропот осужденья,

Для вас костры свирепые зажгли.

И ты, заклятый враг деторожденья,

Колдунья с птицей, демоны-враги,

Препоны для простого наслажденья!

Твое лицо – зловещий лик Яги,

Нагие десны алчны и беззубы,

Твоя рука имеет вид ноги,

Твои черты безжалостные грубы,

Застыли пряди каменных волос,

Не знали поцелуев эти губы, –

Не ведали глаза химеры слез,

И шерстью, точно сорною травою,

Твой хищный стан уродливо оброс.

Как вестник твой, крича, перед тобою

Стервятник омерзительный сидит,

Покрытый вместо перьев чешуею.

В его когтях какой-то зверь хрустит,

Но как ни гнусен вестник твой ужасный,

Ты более чудовищна на вид.

И оба вы судьбе своей подвластны,

Одна мечта на вас наводит лоск,

Единый гений, жесткий и бесстрастный.

Как сжат печатью вдавленною воск,

Так лоб у вас, наклонно убегая,

К убийству дух направил, сжавши мозг.

И ты еще, уродина другая,

Орангутанг и жалкий идиот,

Ты скорчился, в тоске изнемогая.

Убогий демон, выродок, и скот,

Герой мечты безумного Эдгара,

Зачатой в этом мире в черный год.

В тебе инстинкт горел огнем пожара,

И ты двух женщин подло умертвил,

Но в цвете крови страшная есть чара.

Тебя нежданный ужас подавил,

И ты бежал на этот Дом Видений,

Беспомощный палач, лишенный сил.

Вы, дьяволы любовных наслаждений,

Как много в вас отверженной мечты.

Один как ангел, с крыльями … О, гений!

Зачем в беспутном пире срамоты,

Для сладости обманчивого часа,

Принизился для низких тварей ты!

Твое лицо – бесстыдная гримаса,

Ты нагло манишь, высунув язык, –

Усталых ласк приправа и прикраса.

Ты знаешь, как продлить тягучий миг,

Ты, с холеными женскими руками,

Любовь умом обманывать привык.

Другой наглец, с кошачьими зрачками,

Над Городом Безумия склоняясь,

Всем обликом хохочет над врагами.

Он гибок, сладострастен, и как раз

В объятьи насмерть с хохотом удавит,

Как змей вкруг тела нежного виясь.

Еще другой всего превыше ставит

Блаженство в щель чужую заглянуть,

Глядит, дрожит, и грязный рот слюнявит.

Еще, с лицом козла, ввалилась грудь,

Глаза глубоко всажены в орбиты,

Сумел он весь в распутстве потонуть.

Вы разны все, и все вы стройно слиты,

Вы все незримой сетью сплетены,

Равно в семье единой имениты.

Но всех прекрасней в свите Сатаны,

Слияние ума и лицемерья,

Волшебный образ некоей жены.

Она венец и вместе с тем преддверье,

Карикатура ей изжитых дум,

Крылатый коршун, выщипавший перья.

Взамену чувств у ней остался ум;

Она ханжа в отшельнической рясе,

Иссохший монастырский толстосум.

Застывши в иронической гримасе,

Она как бы блюдет их всех кругом.

Ирония прилична в свинопасе.

И все они венчают – Божий Дом.

Шабаш.

В день четверга, излюбленный у нас,

Затем, что это праздник всех могучих,

Мы собрались в предвозвещенный час.

Луна была сокрыта в дымных тучах,

Возросших как леса и города.

Все ждали тайн и ласк блаженно-жгучих.

Мы донеслись по воздуху туда,

На кладбище, к уюту усыпленных,

Где люди днем лишь бродят иногда.

Толпы колдуний жадных и влюбленных,

Ряды глядящих пристально людей,

Мы были сонмом духов исступленных.

Один, мудрейший в знании страстей,

Был ярче всех лицом своим прекрасным.

Он был наш царь, любовник всех, и Змей.

Там были свечи с пламенем неясным,

Одни с зеленовато-голубым,

Другие с бледно-желтоватым, третьи с красным.

И все они струили тонкий дым.

Кто подходил и им дышал мгновенье,

Тот тотчас становился молодым.

Там были пляски, игры, превращенья

Людей в животных и зверей в людей,

Соединенных в счастии внушенья.

Под блеском тех изменчивых огней,

Напоминавших летнюю зарницу,

Сплетались члены сказочных теней.

Как будто кто вращал их вереницу,

И женщину всегда ласкал козел,

Мужчина обнимал всегда волчицу.

Таков закон, иначе произвол,

Особый вид волнующей приправы,

Когда стремится к полу чуждый пол.

Но вот в сверканьи свеч седые травы

Качнулись, пошатнулись, возросли,

Как души, сладкой полные отравы.

Неясный месяц выступил вдали

Из дрогнувшего на небе тумана,

И жабы в черных платьях приползли.

Давнишние созданья Аримана,

Они влекли колдуний молодых,

Еще не знавших сладостей дурмана.

Нашь круг разъялся, принял их, затих,

И демоны к ним жадные припали,

Перевернув прядок членов их.

И месяц им светил из дымной дали,

И Змей наш устремил на них свой взгляд,

И мы от их блаженства трепетали.

Но вот свершен таинственный обряд,

И все колдуньи, в снах каких-то гневных,

«Давайте мертвых! Мертвых нам!» кричат.

Протяжностью заклятий перепевных,

Составленных из повседневных слов,

Но лишь не в сочетаньях ежедневных, –

Они смутили мирный сон гробов,

И из могил расторгнутых восстали

Гнилые трупы ветхих мертвецов.

Они сперва как будто выжидали,

Потом, качнувшись, быстро шли вперед,

И дьявольским сиянием блистали.

Раскрыв отживший, вдруг оживший, рот,

Как юноши, они к колдуньям льнули,

И всю толпу схватил водоворот.

Все хохоты в одном смешались гуле,

И сладостно казалось нам шептать

О тайнах смерти, в чувственном разгуле.

Отца ласкала дочь, и сына мать,

И тело к телу жаться было радо,

В различности искусства обнимать.

Но вот вдали, где кончилась ограда,

Раздаля первый возглас петуха,

И мы спешим от гнили и распада, –

В блаженстве соучастия греха.