Глава 3. Парадоксы власти

Власть представляется нам одним из тех слов, которые имеют очевидное и прямое значение. Кого-то описывают как могущественного политического лидера; такой-то обладает реальной властью в деловом сообществе; некоторые люди столь могущественны, что вы, возможно, не рискнули бы оскорблять их. Институты также описываются как полновластные: кто-то занимает властную позицию секретаря важного союза; тот или другой комитет обладает властью в организации. И, конечно, все официальные позиции несут в себе определенную власть.

Тем не менее, когда мы пытаемся прозондировать подповерхностные слои того, что мы называем властью, все становится менее очевидным. Люди, имеющие репутацию полновластных, не обязательно используют свою власть. Чиновники очень часто бывают ограничены в способах своих действий, что оставляет им не так уж много места для осуществления своей власти. Политические лидеры приобретают дурную славу за то, что раздают обещания выполнения обширных программ, а потом оказываются неспособными выполнить их. Даже те, чья власть кажется наиболее близкой к абсолютной — верхушка администраторов корпораций или главы диктаторских правительств — не всегда достигают своих целей. Промышленный магнат может отдавать приказы своим секретарям, но он не обязательно в состоянии удержать корпорацию от банкротства; и даже самых кровавых из диктаторов иногда свергают путем революции или переворота.

Власть над человеческими существами — это отнюдь не то же самое, что власть над неодушевленным миром. Социальное (464:) могущество — это нечто иное, нежели электрическая энергия; вы не можете просто нажать на кнопку и быть уверенным, что после этого зажжется свет.

По мере того как мы изучаем власть, природа ее становится все более неуловимой в сравнении с первым взглядом. Мы можем убедиться в этом, рассматривая случаи, когда она реально работает и когда она перестает работать. Успешное обладание властью — это вовсе не нажимание на кнопки; обладатель ее вовлекается в какие-то очень сложные социальные манипуляции. Индивиды, которым удается быть могущественными и добиваться своего, должны делать это, сообразуясь с законами социальной организации, а не противореча им. Не существует социальных суперменов, непроницаемых для пуль и путешествующих быстрее скорости света. Могущественный индивид — это тот, кто действует в соответствии с природой вещей, кто постигает, какую именно власть он может в данный момент предложить социальной организации.

Те, кто хотят, чтобы в обществе что-то произошло, вовлекаются в осуществление власти. Они пытаются навязать свою волю другим. Они могут обладать официальным правом делать это, если являются избранными должностными лицами, собственниками компаний, учителями в классе или кем-то наподобие этого. Тем не менее, не так легко проводить в жизнь свою политику. Использование власти всегда приводит в движение противодействующие течения. Люди, принадлежащие к рангам ниже верхушки, неосознанно сопротивляются излишне подавляющему осуществлению власти. Они с энтузиазмом следуют за ней, но лишь до той степени, в какой они согласны с тем, что делается. И даже тогда они обычно проявляют несогласие с тем, как делаются дела, или с тем, кому нести мяч. Эти конфликты наиболее очевидны в сфере политики, однако и в любой организации, где некоторые люди осуществляют контроль над другими, имеет место подспудное недовольство тем, как делаются дела.

Одна из самых обычных форм борьбы — экономическая. Она имеет место в любой организации, где люди выполняют работу для того, чтобы жить. Люди не обязательно думают о своей жизни с марксистских позиций — как о части конфликта борьбы рабочего класса против буржуазии, но экономические проблемы всякий раз всплывают вновь и (465:) вновь. Иногда проблема выливается наружу в форме рабочей забастовки. В иные времена это являет собою борьбу индивидов, преследующих свои личные интересы в небольших повседневных проблемах работы. Каждый наемный работник должен постоянно решать, насколько трудна работа, сколько усилий затрачивать на нее, насколько инициативно следует выполнять работу. Насколько усердно нужно подчиняться приказам? Не хуже ли будет, если работать настолько тяжко, насколько это возможно? Соответствует ли оплата затраченным усилиям? Такого рода проблемы всегда неявно присутствуют, и всякий раз, когда работодатель пытается заставить кого-то что-либо выполнить, имеет место неуловимый торг.

Кроме того, такие экономические проблемы являются лишь частью того, вокруг чего ведется борьба. Люди желают и других вещей помимо денег — немного возможности распоряжаться собой, возможности самим оценивать свою работу, размышлений относительно приятности своего рабочего места, единомышленников в числе тех, кто работает вокруг них. Существует много вещей, за которые люди будут бороться всякий раз, когда кто-то пытается заставить их что-то сделать.

Это означает, что попытки применить власть обычно оказываются замешанными в социальные конфликты. В этих конфликтах обычно побеждают люди, обладающие наибольшими социальными ресурсами. Но как раз тот факт, что они побеждают, может не совпадать с тем, чего они намереваются достичь. То же самое применимо и к сфере политики, и к любой более крупной части общества вообще. Получается не столько то, чего кто-либо в частности добивался, сколько результат общей суммы конфликтов.

Один из способов увидеть, что реально происходит, состоит в том, чтобы следовать различным стратегиям, которые могли бы применить лидер, менеджер или чиновник в попытках осуществить власть над своими подчиненными. Здесь у меня нет особого пристрастия к стороне менеджера; это просто удобный способ описания того, что происходит. Такой же анализ кое-что расскажет нам о контрстратегиях, доступных людям, которые сопротивляются применяемой к ним власти. В определенных обстоятельствах некоторые способы руководства работают лучше, чем (466:) другие, но все они обладают скрытыми недостатками и неожиданными последствиями. Первыми я исследую три различных способа попыток осуществления контроля.