Глава 3. Искушение по-итальянски

Дома, на кухне, я увидел «картину маслом»: к кошачьей миске осторожно пробиралась серенькая мышка, а за нею семенили двое малышей.

Мама показывала им дорогу к пище. Первый мышонок был очень старательным учеником: он пристроился за матушкой в кильватере, и не отставал от неё ни на сантиметр. А вот второй был явным двоечником: он прыгал, кружился вокруг маминого хвоста, и всячески резвился. И вся эта гоп-компания не обращала на меня никакого внимания!

Меня совсем не удивляло, что эти мыши попали на седьмой этаж, но как они не учуяли запаха моего кота?

А что же в это время делает мой «хищник»?

Он безмятежно возлежал на моей кровати.

– Арамис, ты даром ешь свой корм, там настоящая дичь бегает!

Кот лениво посмотрел в мою сторону, и зевнул.

Он поднялся, выгнул два раза спину, и присел. А затем он поднял правую ногу пистолетом, и стал вылизывать причинные места.

Мыши сразу пискнули и убежали, когда я на руках принёс его на кухню.

А Арамис лениво спрыгнул с них, но даже и не подумал побежать за лёгкой добычей, а подошёл к уже полупустой миске.

Он помедитировал над нею полминуты, и нехотя принялся чавкать.

Покончив со своим ужином, эта ленивая кошара повернулась ко мне спиной.

На кошачьем языке это означает совсем не презрение, а наоборот, полное доверие: он совершенно не опасается нападения сзади!

Я решил назвать мышку Фросей, а маленькому озорнику имя даже придумывать не пришлось: это Джерри, и никто другой!

Только как окрестить его братца?

Ну что же, нарекаю тебя Пафнутием!

* * * * *

Сумма удовольствий после пьянки и самочувствия наутро всегда отрицательна, но разгрузка в конце недели – явление интернациональное, особенно там, где получку выдают по пятницам.

А вот в Ирландии, я слышал, жалование выдают по четвергам.

В этот вечер все бары там переполнены, хотя пятница – полноценный рабочий день!

Синие, злые и похмельные, «дети Святого Патрика» выползают наутро трудиться.

Весь день они тяжко стонут, дожидаясь финального свистка.

Глупо, но такое там правило!

Кстати, самыми пьющими в Европе считаются именно они, а не мы, русские.

«После вчерашнего» выпить было нечего, и я довольствовался томатным соком.

«Дамиано» – высветилось на телефоне.

– Bon giorno! Помните нашу встречу? Можно зайти?

Хотя я с удовольствием пролежал бы ещё пару часиков, но из вежливости соврал:

– Конечно!

Не прошло и двух минут, как в моих дверях стоял тот самый «неаполитанец».

Он держал небольшой дипломат в руках, и по-прежнему выглядел безукоризненно.

– Честно говоря, я не ожидал, что вы придёте так скоро! – растерянно пробормотал я, накидывая пижаму на голое тело.

– Я просто проходил рядом.

– А откуда вы знаете мой телефон и адрес?

Дамиано помахал перед моими глазами какой-то визиткой. Чёрт возьми, та самая!

Странно: тогда я неплохо выпил, но помнил всё.

И я точно не давал ему этой карточки!

Конечно, она запросто могла выпасть из моего кармана там, на веранде. Но представить такого франта, зачем-то подбирающего с грязного пола чужие визитки?

Чтобы не показать себя полным дураком, я согласно кивнул, и провёл его в свою комнату.

– Прежде всего, я должен поблагодарить вас за спасение. Если бы вы тогда не предложили нам пересесть, говорил бы я сейчас уже не с вами, а с самими архангелами.

– С архангелами, бывает, говорят и живые, после четвёртой бутылки, – язвительно возразил мой гость, – но не такие уж они интересные собеседники, поверьте мне на слово. Если же вы имеете в виду того гонщика на «Бемби», то это простое совпадение.

– Вы об этом тоже знаете?

– Конечно, все в округе до сих пор говорят, и по новостям пару раз показывали.

– А много было жертв? Я слинял тогда, по вашему совету, и слышал только пару сплетен.

– Если не считать того водителя, и стресса у барменши, больше никого. Тогда он был «мертвецки пьян», теперь он «мертвецки мёртв».

Дамиано достал из дипломата плоскую бутылочку:

– Помяните его душу. Это и на самом деле был большой грешник: две кражи, разбой, сутенёрство, четыре «ходки». Жертв могло было быть и больше: он вёз на свою дачу двух малолеток-нимфеток. К счастью, незадолго до этого он «состыковался» с «братанами» из дружественной «бригады», и пока они «перетирали» между собой и выпивали на капоте, те схватили бутылку шампанского на заднем сиденье – и тихо «сдинамили»!

Я решил не поминать того покойного, а молча выпил за находчивых «лолиток».

Неаполитанец пристально посмотрел мне в глаза:

– Правильно!

Я подождал немного, и когда мой организм усвоил его угощение, задал резонный вопрос:

– Но я не записывал вашего номера! Как он оказался в моём телефоне?

– Вы отстали от технического прогресса. Сейчас современная аппаратура позволяет не только определить точное местонахождение человека и прослушать все его разговоры. Можно скачать его телефонную книжку, стереть там все старые контакты и добавить новые. И даже немного пошалить: поменять у него местами номера любовницы и жены, вставить «Ringtone» в виде похоронного марша, если ему звонит начальник, и сотворить массу других интересных вещей.

Мне с трудом удалось сдержать улыбку:

– Если его мобильник включён.

– Если постараться, можно и на выключенный!

Я удивлённо хмыкнул, а Дамиано продолжил:

– Шутки в сторону. Итак, Виктор: вам тридцать три года, вы неженаты, образование высшее техническое, владеете несколькими языками. Живёте один, а родители недавно умерли. Очень любите музыку, чтение, женщин и выпивку. Имеете довольно скромную зарплату и большие материальные проблемы. Постоянно стараетесь выбраться из нищеты, но всё безуспешно. Церковь иногда посещаете, но редко, политикой не занимаетесь, хотя и имеете определённые взгляды. Не крещены.

Последнюю характеристику он выделил особенно.

– Всё верно! Про своё знание языков я мог вам тогда рассказать, да и про свои отношения с церковью – тоже. Надеюсь, вы не крестить меня собрались?

– Ни в коем случае, скорее, наоборот! Я вам не профессор Воланд, и ни ваша душа, ни эта жилплощадь меня не интересуют. Я работаю на одну весьма влиятельную контору, чья деятельность не является ни коммерческой, ни разведывательной, и скорее её можно назвать даже благотворительной. В чём её точная суть, объяснять пока не буду, но сотрудникам своим мы платим вполне достойно!

– Я хочу работать за хорошую зарплату, и даже очень! Но если она мне будет противной по своей сути, сразу откажусь. Я не буду упаковывать трупы, торговать наркотиками, работать сутенёром или подрывать мечети.

– Какая у вас скудная фантазия! Но если за работу могильщика мы будем платить зарплату президента правления банка, вы согласитесь её выполнять?

– Скорее всего, да!

– Отлично! А наркодилерами, при желании, можно признать и всех фармацевтов. Одно и то же средство в одной стране может быть запрещено, а в другой – разрешено, и даже рекомендовано. Кокаин у индейцев Колумбии никакими силами не отнять, это их национальная культура, а повезите его в Малайзию – смертная казнь гарантирована. А иногда ситуация может поменяться на противоположную. Вы слышали про талидомид?

– Да, это хорошее снотворное, которым невозможно переборщить или отравиться, его когда-то прописывали даже беременным. Но потом выяснилось, что он воздействует на эмбрионы, и родилось несколько сотен уродов без ушей или без ног. Скандал был грандиозный, ту фирму закрыли, а сам препарат запретили.

– А то, что он опять применяется в медицине, вы знаете?

– Впервые слышу!

– Вот так-то, не всё так просто! Но хватит о лекарствах, это было «к слову». У нас много работы, а исполнителей катастрофически не хватает, и наш выбор пал на вас. Я предлагаю вам относительно нетрудную, но очень интересную и ответственную должность «посланца по особым поручениям».

– А именно?

– Например, встретить приезжего гостя, обустроить его и обеспечить всем необходимым. Всё будет легально: никаких пистолетов или гранат. Мы подстраховываем «своих», но сами светиться не хотим. Прежнюю работу можете пока не бросать, а там видно будет!

– Испытательный срок существует?

– Существует, как и право увольнения по собственному желанию. Но отток кадров в нашем ведомстве настолько невелик, что об этом даже говорить не приходится!

– Социальные гарантии, пенсия, страховка?

– Всё это тоже имеется, но не совсем в такой форме, к которой вы привыкли. Плюс куча бонусов.

Видя мою заинтересованность и нерешительность, Дамиано сделал паузу:

– Давайте сделаем так: я даю вам одну карточку. Если передумаете, просто вернёте её мне, и мы забудем об этом визите навсегда. Но второго шанса у вас не будет!

С этими словами он положил на стол кусочек пластика, на котором уже было выгравировано моё имя. Оперативно сработано!

Там не было кричащих логотипов ведущих платёжных систем – всего-навсего нехитрый однотонный рисунок! Попадись мне такая карточка где-нибудь на лавочке, я бы тут же запулил её в ближайшую мусорку.

– Есть маленький нюанс: у меня есть долги, – осторожно возразил я.

– Я в курсе. Будете покрывать их потихоньку, иначе это привлечёт чьё-то внимание. На нашу карточку арест наложить невозможно, и её трудно физически уничтожить. Но пока у неё будет одна особенность. Ежедневно вы должны тратить оттуда ровно 200 долларов, и ни центом меньше, ни центом больше! Нарушите это условие – получаете штраф. Повторное нарушение – двойной штраф. А на третий раз она прямо на ваших глазах превратится в пепел.

Я не слишком поверил ему, но меня загипнотизировала эта сумма.

«Двести долларов в день, это же шесть тысяч в месяц! Неплохая зарплата, почти как у американских сенаторов. Артисты и киллеры, правда, получают побольше, но я этого делать не умею!»

Дамиано невозмутимо промолвил:

– Всему можно обучиться, – и, усмехнувшись, продолжил: – даже обращению с этой карточкой. Пока что вы не сможете получить с неё ни копейки наличности. Но подчеркну: и сейчас, и в дальнейшем, нельзя перечислять деньги церквям, монастырям и своим родственникам. На неё нельзя покупать любую религиозную литературу или делать пожертвования политическим организациям. Но можно давать деньги детским приютам, даже если они находятся на попечении какой-нибудь церкви.

– А как я должен распоряжаться собственными деньгами?

– А это уже ваше личное дело!

Я заметил, что он недолюбливает церковников и политиков. Кстати, лично я – тоже.

– А для чего такое жёсткое ограничение: ровно двести долларов в день?

– Объяснять я не буду, потом сами поймёте. И дарёному коню в зубы не смотрят! Нашей карточкой можно расплачиваться где угодно, и сколько угодно раз, запомните расчётный час: 24-00. Курс доллара к вашей валюте постоянно меняется, поэтому следите за ним. И имейте в виду: курс официальный, а не продажи или покупки!

– А с «девочками» можно ею рассчитываться?

Дамиано совсем не смутился от такой наглости:

– Можно. Многие путаны принимают оплату даже переводом.

– Пин-код карточки?

– Его нет, карточка активирована на вашу ДНК.

– Это как?

– Читайте соответствующую литературу, и просвещайтесь! Сейчас такие времена: какой-нибудь подвыпивший ловелас шлёпнет в баре женщину по заднице, и оставит на её юбке три молекулы своего пота. А через недельку ему приносят повесточку в суд за сексуальное домогательство, и результаты генетической экспертизы у судьи уже на руках! Но помните: наша карточка не будет вечно работать вхолостую, и рано или поздно вам придётся принимать решение.

Я закурил.

Его предложение было более чем заманчивым.

– Когда можно заняться шопингом?

– Ровно через пять минут. Arrividerci!

И он покинул моё жилище.

Ради любопытства я посмотрел его номер, но экран высветил только звездочки.

* * * * *

На кухне Фрося опять воровала кошачий корм.

Я налил ей молока: Арамис давно его уже не пил.

Интересно: а что делает сейчас этот «охотник»?

Мой «мини-тигр» досматривал семнадцатый сон, и я не стал его будить.

Вернувшись на кухню, я увидел идиллию: Пафнутий и Джерри с аппетитом лакали моё угощение, а Фрося стояла «на стрёме».

Есть старая английская сказка про мышей, которые долго думали, как обезопасить себя от нападений страшного соседского кота.

Кто-то из них подал гениальную идею: надо надеть на кота колокольчик, и когда тот будет звенеть, мыши успеют спрятаться!

Все стали плясать и веселиться от такого замечательного решения, но оставался всего один вопрос: а кто же наденет на кота колокольчик?

На Арамиса его можно было нацепить без опаски: он был пацифист!