Заявление 11 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Вовка прыснул со смеху. Через минуту денди беседовал с гаем, как с закадычным приятелем. Тараканов подивился, наблюдая, как мгновенно Нурик располагает к себе людей, даже таких напыщенных, как этот классический англичанин.

В поезде вся троица сладко подремывала. За полчаса до прибытия Нарайян встрепенулся и принялся выспрашивать у Тимки его адрес и названия ближайших к нему станций метро. Потом он куда-то испарился. Возникнув вновь, Нарайянчик, возбужденно жестикулируя, заявил, что лучше выйти не на вокзале Ватерлоо, а на несколько остановок раньше, чтобы не делать крюк. Там можно пересесть на другой поезд, проехать одну остановку и тогда они окажутся на станции метро «Tooting Broadway», рядом с которой находился дом Тимофея.

Благодаря ушлому маэстро путники сэкономили пять фунтиков и добрались до Тимкиного жилища быстрее, чем предполагали. Вовка поделился с Кармахакером выводом, что жизнерадостный и гибкий Нурик может обаять кого-угодно, и в любой ситуации будет чувствовать себя как рыба в воде.

Поужинав с русскими друзьями, Нарайян горячо попрощался с ними и укатил в аэропорт – вечером он улетал в Мексику, на танцевальную тусовку.

Утро следующего дня выдалось солнечным, веселым, под стать Вовкиному настроению. Невесомые пылинки игриво кружились в лучах ласкового света, пронизывающего комнату Кармахакера. На душе у Вовки было тепло и радостно, как будто внутри него включилось маленькое солнышко. В голове мелькали обрывки последнего сна, в котором Тараканов проводил сложный танец с изумительно нежной мелодией и летящими движениями, сочиняя его на ходу.

Вовка лежал на продавленном кожаном диване в просторной комнате с высоким потолком. Несмотря на свои размеры, комната казалась тесной из-за царившего в ней страшного беспорядка. На полу бесформенной грудой валялись мотки пыльных проводов, микрофоны и всевозможные шнуры с закругленными металлическими наконечниками. У стены напротив стояли массивные колонки и огромный стеллаж с лазерными компактами и мини-дисками, которыми было усеяно все помещение, особенно круглый полированный столик посреди комнаты. На длинном столе вдоль стены стояли компьютер, несколько синтезаторов и прочая аудиоаппаратура, назначение которой Тараканову было неведомо. Кроме того, везде были разбросаны дискеты, видеокассеты, книги с русскими и английскими названиями.

За компьютером вполоборота к Вовке, раскачиваясь в такт музыке, сидел Тимка, в крутых профессиональных наушниках. Он был моложе Вовки, среднего телосложения, с густой гривой каштановых волос. Тараканова Тимофей не замечал, поглощенный творческим процессом. Вовка выглянул в большое окно справа, сквозь которое падали косые лучи солнца. Окно выходило во двор, и с высоты пятого этажа открывался очаровательный вид на ухоженные домики с оранжевыми черепичными крышами, окруженные лиственницами, каштанами и цветущими кустарниками.

Тим потянулся за белой пачкой сигарет и обнаружил, что Вовка проснулся. Сняв наушники, он провозгласил:

– Доброе утро! С прибытием в коллективное сновидение!

– Да, утро отличное, – отозвался Тараканов. – А где же знаменитые лондонские туманы?

– Я их разогнал на летние каникулы, с пользой для них. А вообще они там же, где утренняя овсянка и надменные англичане, – в твоей голове! Весь мир сплошная мистификация, собрание сказок и легенд. Лондон – это непредсказуемый город, за что я его и люблю. Здесь на каждом шагу дыры в параллельные миры.

Тараканов посмотрел на Тимофея. Вид у того был совершенно отъехавший: всклокоченные волосы, аккуратные бакенбардики, несколько оттопыренные уши, одно из которых было проткнуто большим черным шипом. На среднем пальце левой руки красовался перстень из серебристого металла со стилизованным глазом, на правой руке – браслет с рельефными санскритскими письменами, носки на ногах были разного цвета. По манере держаться и говорить он производил впечатление человека незаурядного. Чувствовалось, что он упивается своей реальностью, загадочной и непостижимой, совершенно непохожей на привычный мир, в котором живет большинство людей.

Вовка подумал, что было бы интересно познакомить Тимку с Капитонычем, вот была бы духовно-пороховая смесь!

Марго назвала бы Кармахакера «тепленьким», имея в виду его перманентное состояние легкой эйфории, сходное с состоянием поддатости. Одет он был в широкие черные штаны с накладными карманами на молниях и футболку с космическо-мистическим узором: на черном фоне голубая паутина, в центре которой раскручивается голубая спираль с протуберанцами и белым ядром.

Поймав Вовкин взгляд, Тим не без гордости признался:

– Картинку сам делал на компьютере. Три года назад, когда я в Англии сдался, первое время на жизнь этим зарабатывал – футболки шлепал. А вообще-то я музыку сочиняю, психоделический транс, два десятка альбомов выпустил, на компактах и виниле.

– Разве виниловые диски сейчас кто-нибудь слушает? – удивился Тараканов, вспомнив пластинки своей молодости, вечно издававшие шипение и треск.

– Студийные записи, обеспечивающие высокое качество звука, делаются только на виниле. Да и любой уважающий себя диджей виниловые пласты крутит, – с видом знатока отозвался Тимофей.

Тараканов был знаком с музыкой в стиле «транс» – раньше он частенько слушал ныне закрытую «Станцию 2000» на частоте 106.8 FM или «танцевальное радио номер один», как без лишней скромности именовали его ведущие. В дискоклубы он не ходил, но излюбленные словечки диджеев, произносимые с выпендрежем: «флайера, данспол, плейлист, хитревю», – были Вовке известны и неизменно вызывали улыбку. Ему нравилась заводная и ритмичная трансовая музыка, заряжающая своей бешеной энергией и погружающая в медитативное состояние. Марго не разделяла его симпатий и, услышав громкие звуки какой-нибудь горячей композиции типа «World Brothers», возмущалась:

– Опять свою мозгодробилку включил! Сделай тише.

Вовка принялся увлеченно обсуждать с Тимкой новинки британской транс-музыки и осматривать его хозяйство. Особую гордость маэстро составлял новейший супернавороченный DAT-магнитофон с множеством кнопок, клавишей, рычажков, переключателей, регуляторов и маленьким монитором, смахивающим на экран осциллографа.

– Это бешеная машина, «multichannel hard-disk recorder», больше штуки паундов* за нее отвалил, – признался Кармахакер. – Записывает на жесткий диск, 200 каналов, и можно обрабатывать каждый канал. У нас, музыкантов, есть фраза по поводу цифрового звука: «Когда цифры в ушах, уже ничего не страшно». Ты извини за бардак, я недавно в эту квартиру переехал. Сейчас поставлю тебе одну из стареньких моих вещей – «Yellow Arrow train», под впечатлением «Желтой стрелы» Пелевина написал. Читал? Помнишь, у него Желтая стрела – это поезд, несущийся к разрушенному мосту, это наше существование в телесной оболочке, которое когда-нибудь оборвется. А мы – пассажиры этого поезда, для которых, кроме него, ничего не существует. Мы даже не слышим стук колес, забыв о том, что есть целый мир за окном вагона и что с поезда можно сойти.

Тимофей нажал кнопки, и электронное чудо, напомнившее Вовке пульт управления космическим кораблем из фантастического фильма, ожило, замерцав разноцветными огоньками, а на голубом экранчике забегали вверх-вниз столбики цифрового эквалайзера.

– Каркас пьесы составляет меняющийся ритм большого занзибарского барабана. Этот ритм символизирует стук вагонных колес, – драматическим голосом провещал автор, и комната содрогнулась от грохота.

Мощные звуковые вибрации охватили Тараканова и перенесли его в магическое пространство, в котором не было ни слов, ни мыслей, ни законов, а было ощущение безграничной свободы. Время прекратило свой бег, и когда в наступившей тишине Тараканов очнулся, то смог вымолвить лишь одно:

Довольный произведенным эффектом, маэстро пообещал устроить Вовке посещение ночной транс-вечеринки для избранной публики, где он будет играть живьем.

После обеда Тимка с Таракановым отправились гулять по Лондону.

Прогулка по Лондону. Вовка с Камахакером собирают деньги

Тим жил на юге Лондона, неподалеку от Уимблдона. По обеим сторонам улочки, вдоль которой они шли, стояли небольшие двух-трехэтажные каменные домики, окруженные деревьями со стволами, оплетенными ползучими растениями.

Погода была теплой, но не жаркой. У Кармахакера на шее болтались небольшие наушники, соединенные тонкой дугой. Ласковое солнышко уже отбрасывало длинные тени на булыжный тротуар, когда Тараканов с Тимофеем вышли на оживленную улицу.

Возле шикарно оформленного магазина, в витринах которого переливались самыми невообразимыми оттенками изысканные женские платья – творения лучших модельеров мира, двое ребятишек играли в футбол. Мячом служила полосатая конусообразная тумба из красно-белого пластика, с грохотом катившаяся по гладкому асфальту. Игра сопровождалась азартными криками, а лица мальчишек светились от восторга. Шокированный зрелищем, Тараканов привычно оглянулся по сторонам, ожидая увидеть полисмена или кипящую от праведного гнева бабулю, спешащую разогнать безобразников:

Но прохожие обходили поле битвы, не обращая на форвардов ни малейшего внимания. Тимофей, заметив Вовкино недоумение, рассмеялся и похлопал того по плечу:

– Это же Лондон, здесь всем пофигу, что ты делаешь. Можешь в Темзе крокодилов ловить на живца, можешь трусы в автобусе развешивать, никто не удивится.

Вовку охватило чувство свободы, невидимые флюиды которой витали повсюду, кружа голову. Казалось, лондонский воздух пропитан особой субстанцией, вдыхая которую, становишься легким и озорным, будто весенний ветерок, что игриво задирает юбки молоденьким девушкам.

Следующая картина, представшая взору Вовки, мгновенно перенесла его в одну из сказок Шехерезады. Под вывеской, украшенной арабской вязью, прямо на тротуаре стояло несколько столиков. Вокруг них в мягких креслах развалились смуглолицые арабы в пестрых чалмах и белых накидках, опоясанных вокруг головы узорчатыми лентами. «В такой накидке обычно Ясир Арафат по телику выступает», – вспомнилось Вовке.

Рядом с каждым столиком стоял пузатый, потемневший от времени кальян, украшенный причудливым орнаментом. Когда отходящая от курительного прибора гибкая трубка с металлическим мундштуком передавалась дальше по кругу, из нее змейкой струился сладковатый голубой дымок. На томных лицах кочевников, степенно посасывающих мундштук, отражалось неземное блаженство. Возможно, им грезились благоухающие сады, сладкоголосые райские птицы, крутобедрые гурии, исполняющие огненный танец живота, а может быть, сейчас они беседовали с Аллахом, как с давним приятелем.

Но самый неожиданный сюрприз поджидал Тараканова чуть дальше. Привалившись спиной к стене роскошного особняка с лепниной и каменными скульптурами, на плитках тротуара восседал бомж, но какой! В полурасстегнутом белоснежном спальнике, светлой рубашке, в стильных темных очках, с наушниками от плеера на голове и с видавшим виды мобильным телефоном в руке. Вовка от увиденного просто потерял дар речи.

– Опять картина мира дала трещину? – хмыкнул Кармахакер. – Лондон – город причудливый. Государство платит бродяжкам приличное социальное пособие, что позволяет им жить «припеваючи». Лондонский бомж – это бомж по убеждению, в этом есть особый шарм. Это объяснение из ПКМ, а я думаю, что среди бомжей немало мистиков, которые намереваются освободиться от чувства собственной важности, выйти за рамки привычных представлений о мире и о себе.

Тимка остановился на тротуаре под платаном, рядом с ажурной чугунной решеткой, лежавшей на земле вокруг дерева, и извлек из щели в решетке смятую бледную бумажку. Это оказалась зеленовато-голубая пятифунтовая банкнота, с изображением Королевы с одной стороны и портретом создателя паровоза Дж. Стефенсона с другой.

– Ну вот, клев пошел! – сказал Кармахакер, разглаживая бумажку.

– Не препятствую материализации денег, – подключился к игре Вовка.

Тимофей сообщил, что уже давно и регулярно находит деньги в Лондоне. Средний «урожай» составлял у него 200 фунтов в неделю. Тим считал, что деньги валяются везде, просто люди, застрявшие в своих картинах мира, не замечают этого:

– Это так же, как со сбором грибов: десять человек пройдут мимо гриба и не увидят, а одиннадцатый буквально наткнется на него. Я не ищу деньги специально, у меня есть твердое намерение, что они сами найдут меня.

У Кармахакера были свои «грибные» места, которые он периодически навещал, например, район вокруг станции «Euston». Фунтовые монетки он тоже брал, хотя в основном находил банкноты достоинством пять фунтов. Иногда улов попадался сразу в кошельке.

Помимо дензнаков, «грибник» находил всякие нужные предметы: проездные билеты, телефонные карты, сигареты, сотовые телефоны, часы, кольца, электромясорубку, новенькие кроссовки... В канун празднования Миллениума у него было туго с наличными, и на прогулке он материализовал рюкзак, доверху набитый банками с пивом. Тимка гудел несколько дней, отмечая Новый Год превосходным пивком.

Однажды он нашел классный MP3-плеер «Sony». Утром пошел вместе с ним в туалет и уронил плеер в унитаз. Аппарат был выловлен и повешен сушиться вместе с выстиранными носками. После просушки он продолжал безупречно работать. Тимка рассудил, что помытый в унитазе плеер должен притягивать еще больше денег, и вскоре обнаружил у себя на балконе в пустом бумажном мешке из-под картошки толстую пачку … китайских юаней! Он долго ломал голову, как они там оказались, и успокоил свою ПКМ объяснением, что это куш от предыдущих жильцов, выходцев из Юго-Восточной Азии.

Тараканов, внимательно слушавший Кармахакера, почувствовал знакомый азарт грибника. Нахождение денег весьма напоминало грибную охоту, а разрешение на материализацию грибов у Вовки было сильное. Значит, он и деньги сможет легко находить.

Вовка принялся на ходу сканировать взглядом окрестности. Не пройдя и сотни метров, он заметил возле телефонной будки блеснувший кругляшик. Это была толстенькая однофунтовая монета из светлого металла.

– Ура, и у меня клюнуло! – обрадовался Тараканов, как ребенок.

– Видишь, как все просто, – подбодрил его Тимофей. – Намереваться, намереваться, и еще раз намереваться, как говаривал один знаменитый жонглер картинами мира. Как-то мне довелось почитать стенограмму первого съезда РСДРП, вот где крутая замена одной ПКМ на другую описана! Собрались полтора десятка авантюристов и, похерив колоссальную империю Романовых, постановили строить светлое будущее.

Увидев двухэтажный автобус, подъехавший к остановке, Тим прервал свой монолог и предложил:

– Конечно, я уже давно на них поглядываю, – с удовольствием согласился Тараканов.

Спутники вошли в салон через переднюю дверь, расположенную рядом с кабиной водителя, и Вовка заметил, что привычного стекла, отделяющего шофера, нет. Пока друзья доставали однодневные проездные билеты на все виды транспорта, на другой стороне улицы остановился встречный автобус, причем так, что оба шофера оказались друг от друга на расстоянии вытянутой руки.

Водитель мельком глянул на карточки Вовки и Кармахакера, приветственно помахал коллеге и, когда последний отвернулся, протянул руку через открытое окошко и стащил из кабины второго автобуса шоколадный батончик в черной обертке с надписью «KARMA». Затем он повернулся к выходу и, крикнув что-то стайке ребятишек, стоящих на остановке, метнул им шоколадку. Маленький симпатичный негритенок, лицо которого показалось Тараканову знакомым, ловко поймал батончик в невесть откуда взявшееся пластмассовое ведерко и выкрикнул по-русски с бирюлевским акцентом:

Кармахакер тут же нашелся и громко продекламировал в стиле Маяковского:

Пока лишившийся сладкого шофер картинно жестикулировал, водитель-шутник показал ему нос, как Буратино, и, закрыв дверь, лихо рванул с места. Вовка и Тимофей поднялись по крутой винтовой лестнице наверх и уселись на переднее сидение перед лобовым стеклом.

– Здесь совершенно потрясающий эффект можно словить, – как будто летишь над дорогой, – с довольным видом пояснил Кармахакер, держась за гладкий стальной поручень.

Тараканов тоже взялся за поручень, так как «телега» летела во весь опор, резко поворачивала и тормозила в самый последний момент, когда казалось, что столкновение неизбежно. Острых ощущений хватало еще и потому, что лобовое стекло как бы нависало над дорогой, скрадывая расстояние, и на большой скорости создавалось впечатление, что автобус вот-вот зацепит на повороте фонарный столб или врежется в затормозившую спереди машину.

– Вот это материализация! Я ведь этого черненького зимой в Москве видел, он снежки кидал в корзину к снежной бабе и Болеслава похвалил за меткий бросок: «Молодец, дядя, в Лондон поедешь!» Фантастика какая-то. Да и водители необычные, разыгрывают спектакли посреди дороги, как настоящие клоуны. Ничего не понимаю.

– Мозг привык всему искать объяснения. Как механические существа, мы постоянно отгораживаемся от волшебного мира, в котором возможно все, своими представлениями о «реальности».

– Да уж, – Вовка улыбнулся, вспомнив забавный эпизод, приключившийся с ним весной. – Ехал я как-то в спальном районе Москвы мимо длинного ряда гаражей, обращенных тылом к дороге, и увидел посреди грязных сугробов неподвижную мужскую фигуру в плаще и шляпе. Мужик стоял спиной к дороге, опустив руки в область паха. Все ясно – пивка принял, теперь излишки в снежок отливает.

Когда автобус подъехал поближе, я разглядел, что это никакой не мужик, а вертикально стоящая железная труба, высотой полтора метра, на которую надет старый плащ со связанными рукавами и шляпа. От неожиданности я даже подпрыгнул и долго хохотал над своей загруженностью. Никто не замечает красные пики и черные червы. Знаешь этот фокус?

Тараканов поерзал, устраиваясь поудобнее, и тут его рука наткнулась на шуршащую бумажку, застрявшую между сиденьями. Это была светло-коричневая купюра в десять фунтов, с профилем Чарли Дарвина.

– Так-так, боровики пошли! – воскликнул Тараканов, ощутив энергетическое покалывание между лопаток.

Тимка заметил, что он делает успехи, и продолжил беседу о механичности:

– Когда ты сознаешь свои ограничивающие убеждения, у тебя появляется возможность выбора. Можно расширить картину мира, придумать другие правила игры, позволяющие хотя бы временно выскочить за рамки ПКМ.

У одной моей знакомой, Филипповны, муж попал в кардиоклинику с тяжелейшим инфарктом. Прогноз медицинских светил, исходящий из их модели реальности, звучал как приговор: после подобных инфарктов не выживают. Как ты полагаешь, о чем она думала все время?

– Да, картина мира давила, как пресс. Филипповна настырную мысль в голову не пускала и сказала себе: «В моей реальности муж будет жить». Ум сопротивлялся. Тогда она сочинила себе игру – изображать борца с умом. Как выглядят борцы сумо? Пузатые, лоснящиеся от жира мужики с раскосыми глазами и в набедренных повязках. Филипповна сделала из подушки живот, из махрового полотенца повязку, в уголках глаз лейкопластырь прилепила, а тело натерла сливочным маслом до блеска. Надула воздушный шарик с надписью «Ум» и, сжимая его в объятиях, начала с кряхтением и воплями кататься по полу, пока тот не лопнул.

Торжествующая спортсменка уложила лохмотья шара «на лопатки», а затем, аккуратно приспособив их на атласную ленту, повесила себе на шею. Само собой, от тягостных мыслей не осталось и следа, она вошла в состояние волшебницы. Муж был спасен, врачи не верили своим глазам и водили студентов-медиков на экскурсию к выздоравливающему, демонстрируя уникальный случай в истории кардиоцентра.

Филипповна проявила несгибаемое намерение. В моей вселенной намерение – основная сила, которая движет миром. Все, что делают люди – это игры с намерением.

Выходя из автобуса, Тараканов нашел на полу еще одну монету, двухфунтовик, и предложил объяснение:

– Для многих лондонцев деньги – всего лишь железки и бумажки, при помощи которых можно получать удовольствие. Поэтому в Лондоне денег больше, чем где бы то ни было.

К тому времени стемнело, и Вовка с Тимкой оказались на залитой разноцветными огнями оживленной площади, на которой сходились шесть улочек.

– Это знаменитая «Piccadilly circus», – сообщил Тим.

Ошалевший от мелькания проносящихся пестрых легковушек и автобусов, от броско одетой публики, от сияния фонарей и неоновой рекламы, от гудков машин и громыхающей музыки, Тараканов растерянно крутил головой. В центре площади, на граненом постаменте высилась статуя Эроса – крылатого юноши с венком на голове и с луком в руке, замершего в стремительном порыве.

На углу улиц «Regent street» и «Piccadilly», на площадке, огороженной чугунной решеткой с золотистыми набалдашниками, шло представление уличных артистов. Сначала публику веселили бесшабашные клоуны, потом появились жонглеры и под музыку «кантри» устроили огненную феерию, ловко перебрасываясь горящими факелами.

Внимание Вовки привлек самозабвенно потягивающий пивко колоритный тип с округлым животиком и рыжей щетиной на щеках, одетый в пожелтевшую футболку, шорты, шлепанцы и вязаную зимнюю шапку-пирожок.

– Хорош! – не удержался от восклицания Вовка.

Перейдя площадь, собеседники двинулись дальше. Слева возвышалась подсвеченная синим неоном зеркальная громада игрового комплекса «Trocadero». По словам Тимки, это целая страна игровых автоматов, аттракционов, боулинга, игрушек «Sega» и прочих развлечений. На мостовой паренек наигрывал на волынке, украшенной алыми кистями, лирическую шотландскую мелодию.

Тараканову очень понравилась подсветка тротуаров – на одной поверхности с каменными плитами тянулись длинные ряды стеклянных квадратиков, освещенных изнутри. Мягкий свет, идущий словно из недр земли, зачаровывал.

По дороге Вовкин улов пополнился еще одной десятифунтовой бумажкой, обнаруженной возле урны, а Тимка нашел двадцатку прямо на мостовой, возле мексиканской кафешки. Деньги, действительно, лежали под ногами.

Раззадорившись, Тараканов придумал по аналогии со стратегией собирания грибов, растущих грядами, осматривать пространство вокруг найденной денежки. Карман его потяжелел от металлических денег.

В толпе гуляющих путники увидели сладкую парочку, двух пухленьких девчонок лет шестнадцати в сногсшибательном прикиде. Первая – в широченной светло-розовой юбке, отороченной черным мехом, бурых ботинках с розовыми шнурками, короткой розовой кофте, демонстрирующей открытый пупок и с лохматой меховой сумкой абрикосового цвета, висящей спереди на шее. Всклокоченный желто-розовый парик был стянут сиреневой повязкой. Вторая чувиха нарядилась в красно-фиолетовый парик, бордовую куртку, наброшенную на черную кофту с молнией, короткую алую юбку и разодранные на коленях красные колготки в мелкую сеточку. Довершали туалет наполовину распоротые сапоги мехом наружу, сквозь дырки которых выглядывали толстые красные носки. На спинах у подружек висели бабочки с большущими крыльями из тюля, туловищем у одной была мартышка, а у другой – забавная кукла с толстыми ножками и белым чубом.

– Как не любить город, в котором бродят такие безбашенные цацочки! – улыбаясь, заключил Кармахакер.

Ребята вышли на «Leicester square», тусовочное место, в центре которого располагались памятник какому-то дядьке, цветочная клумба и лавочки, а вокруг была зеленая лужайка с могучими узловатыми деревьями. На газоне и площадке перед памятником стайками суетились голуби, которых щедро подкармливал гуляющий народ. Фасад кинотеатра «Одеон» освещала огромная реклама фильма, а на площади трио смуглых музыкантов в полосатых пончо исполняли зажигательную латиноамериканскую музыку.

Повернув налево, Вовка увидел стоящую в нише здания здоровенную девицу в ботфортах, черных сетчатых колготках, кожаной мини-юбке и прозрачной майке, едва прикрывающей отвисшие груди. На усталом от жизни лице выделялся хищный орлиный нос, неестественно синие тени вокруг глаз и ярко-красная губная помада, а длинные черные волосы неряшливо рассыпались по плечам. Из-за спины девицы выглядывала мордатая мужская физиономия.

Заметив, что Вовка остановил на ней взгляд, девица бойко затараторила и замахала руками.

– Руссо туристо, облико морале! – громогласно отрезал Тим и подтолкнул зазевавшегося Тараканова. – Возле этой тети лучше не тормозить, и тем более, не заговаривать с ней. Глазом не успеешь моргнуть, обдерут, как липку. Мы в легендарном Сохо, районе красных фонарей. Давай зайдем в китайский ресторанчик, перекусим, отметим финансовый улов.

Справа по курсу показалась узкая улочка со светящейся надписью «Chinatown» и аркой, увенчанной гирляндой огней в виде крыши китайской пагоды. С обеих сторон короткой улочки находились кафешки, бары, закусочные, а от иероглифов рябило в глазах.

Ресторанчик «Золотой дракон» порадовал Вовку своим комфортом, быстротой обслуживания, обилием вкусной и сытной еды. Они с Тимкой заказали рис, рыбу, зеленые стрелки бамбука с острым соусом, суп из морепродуктов, коктейль «Голубая лагуна» и чай. Между делом Кармахакер обучил Вовку пользоваться китайскими палочками.

– Одну палочку жестко фиксируешь, а вторая свободно двигается, прилегая концом к первой, как и захватывает пищу, как пинцет, – инструктировал он Тараканова, шустро подцепляя горсточки риса.

Проголодавшийся Тараканов быстро приспособился к палочкам и ел с удовольствием. Тимка, заметив Вовкину ловкость, сказал:

– Это хорошее неделание. Когда выполняешь несвойственные тебе действия, становишься более осознанным.

Насытившись, они направились к метро. Лондонская подземка явно уступала по красоте московскому метро, но зато никакой толчеи, а на каждом углу схемы и указатели.

– Сейчас захватим одну мою знакомую, – сообщил Тимофей, когда они уселись на плюшевые сидения в вагоне.

Тараканов неспешно разглядывал пассажиров. Сидящий в конце вагона молодой негр интеллигентной наружности достал с подоконника газету и, отрывая от нее ленточки, стал их комкать и запускать в своего дружка напротив. Тот открыл ответную стрельбу, и в вагоне завязалась оживленная перестрелка, сопровождаемая улыбками присутствующих.

На следующей остановке шутники выскочили, и внимание Вовки переключилось на тетеньку в салатовых штанах, сидевшую в обнимку с большим игрушечным псом рыжего цвета. Пес был облачен в шапочку звездочета и синюю пижаму с изображенными на ней облаками, месяцем и звездами. Англичанка обращалась с барбосом, как с живым: усадила его на колени, ласково почесала за ухом, пошепталась, затем трогательно обняла и прильнула к морде.

На одной из станций к друзьям присоединилась Алена, хрупкая темноволосая барышня в маечке и бриджах. На висках ее просвечивали голубые жилки, а по взгляду крупных серых глаз было видно, что их владелица пребывает в состоянии транса.

Тараканов высказался, что сегодня для материализации денег они с Тимкой руководствовались стратегией похвалы, поощряя каждую новую денежку и себя. Он рассказал спутникам историю, как, выдавая «ТАКи» кенгуриному галстуку, все-таки получил разрешение от иммиграционных властей на въезд в Англию.

Тимофей признался, что после семинара Болеслава начал постоянно играть в «ТАКи», и привел пример:

– У меня было сильнейшее намерение умотать в Лондон, я жил этой мечтой с утра до ночи. Впервые я приехал сюда в девяносто шестом году и опьянел от свободы.

Конечно, меня устраивал любой вариант, волшебнику везде будет классно. Но почему бы не попробовать осуществить свое намерение и не переместиться туда, где ты балдеешь даже от воздуха? Все-таки Лондон – просто фантастическое место!

– Это точно, – согласился Вовка. – Крышу снесло так, что я все время спрашиваю себя: «Не во сне ли я?»

– Отличная практика для развития осознанности в сновидении. Так вот, препятствий моему отъезду в Лондон было более чем достаточно. Я «такал» на любую информацию об Англии, натягивая звенящую тетиву с наложенной на нее стрелой намерения.

Как-то зашел в поезд московского метро, как всегда в наушниках. Никогда не расстаюсь с ними, вся моя жизнь с самого детства – под музыку. Плеера, наушники – это продолжение моего тела. Сел, напротив реклама: Биг Бен и надпись «Лондон ждет!» Я – в неописуемом восторге, тело отозвалось жарким потоком. Это был финальный «ТАК», выпустивший стрелу, и вскоре я оказался здесь.

– И еще одна байка про «ТАКи», как я в Германию ездил в девяносто восьмом году, когда еще в Москве жил. Цель поездки – забросить русский транс в Мюнхен. Я собирался отвезти целую пачку музыки разных авторов на машине моего друга Руслана, вызывающе-красной девятке с желтым медведем на багажнике.

Немецкую визу мы не смогли получить и пошли во французское посольство. Я заявился туда в белом дорогом костюме с голубой полоской, при галстуке и в шляпе, из-под которой висел хвост собранных в пучок длинных волос. В одной руке у меня были серебряные четки, в другой – варган, на котором я играл без перерыва, привлекая всеобщее внимание. Руслан слушал с блаженным лицом. Стоя в очереди к окошкам на собеседование, мы лучезарно улыбались.