Эпилог романа

В первое время пребывания в остроге Раскольников «заболел от уязвлённой гордости». Достоевский жёстко пишет: «Он не раскаивался в своём преступлении». Раскольников по-прежнему верит в свою теорию о разрешении крови по совести избранным властелинам, а раскаивается лишь в том, что в отличие от них «не вынес и, стало быть, … не имел права разрешить себе этот шаг».

Раскольников не подозревает в себе добрую человеческую природу, «натуру», как любил говаривать Порфирий Петрович, которая обязательно когда-нибудь должна была пойти наперекор холодной теории, рождённой в болезненном рассудке измученного нищетой и унижением молодого человека.

Он мучительно и медленно сознавал, что его рассудок породил ложь. Зато каторжники сразу почуяли эту ложь нутром, инстинктом и возненавидели Раскольникова: «Ты барин!.. Тебе ли было с топором ходить…» Они назвали его безбожником и даже хотели убить, потому что его холодное «теоретическое» убийство было им непонятно и чуждо. В то же самое время они оценили глубинную доброту и сердечное милосердие Сони. Смутное предчувствие будущего воскресения стало первым этапом движения героя к новой жизни.

Второй этап воскресения – болезнь и чудовищный апокалипсический сон. Другие сны Раскольникова и Свидригайлова уже сыграли свою важную роль в романе. Но здесь Раскольников видит по существу конец света, настигающий мир в результате повсеместного распространения теории об избранных. В его сознание входит мысль о неотвратимости вселенской трагедии: зло порождает зло и приводит к глобальной катастрофе. Не случайно спасшихся от все уничтожающей язвы нескольких «чистых и избранных… никто нигде не видел», «никто не слыхал их слова и голоса».

Болезнь Раскольникова сменяется болезнью Сони. Соня не осуждает, не судит, не воспитывает – она просто любит. Её болезнь пробудила и в нём истинные человеческие чувства, теперь «сердце его сильно и больно билось». Пришедшее чувство начало вытеснять изболевшийся разум.

Следующий этап прояснения души – светлый и свободный пейзаж, резко контрастирующий с мрачными интерьерами Петербурга, породившими чудовищную теорию. Именно в это время, когда к душе героя подступила светлая тоска, появляется Соня, и он без лишних слов в приливе любви падает к её ногам: «он плакал и обнимал её колени».

Вот тут звучат ключевые для всего романа слова: «Их воскресила любовь…», а чуть погодя – ещё одна ключевая фраза романа: «…он ничего не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь».

Этим всё сказано. Жизнь выше любой теории, и никакая идея не может позволить никакому человеку решать вопрос о жизни и смерти. И ещё жизнь – это любовь и сострадание, торжество чувства над рассудком, совести над догмой.

Эпилог помогает Родиону Раскольникову совершить главные для него открытия, тем самым предоставляя ему возможность будущего воскресения и счастья. Страдание очистило душу героя. Точно по Достоевскому.

Л.Н.Толстой. «Севастопольские рассказы». «Война и мир»