Совершенство СВ. Антония и слава на небе 9 страница

(178) Вопрос. Раз, как думается нам, не то же самое ум и душа, если ум — это око в теле, и ум во всяком случае невидим и он в невидимой душе, то не есть ли ум по образу Божию?

Ответ. Ум и душа это не одно и то же. В со­гласии с моими установлениями, ум не вне души, но образ Божий не подвластен тлению и переме­нам, [а душа переменчива]. Ибо сказал возвышен­ный духом Апостол: " Пою духом, пою и умом", — называя духом душу, для которой ум — владыка и строитель. Ему повинуются и как царю — во гла­ве (в голове) сидящему возвышенному владыке, поднося вверх замыслы и советы сердца. Он не­победим очень многим, хотя помысел воюет с по­мыслом, размышление с безумием, «ибо из сердца исходят злые помыслы», как сказал Господь. Если нас побеждает помысл, который из сердца, то мы сопротивляемся ему умом. Как бы царь издает закон — и скоро умолкает страсть. И если мы с разумом наткнемся на безумие, то вновь будет низ­ложена презрительная гордыня — и заботой ума, разбором, угаснет то, что клокочет в несчастном теле. Ибо безумие — это отделение (отлучение) ума, когда душа остается без его наставлений, ока­зываясь вдали от наставника. Помышление — это присутствие и управление ума, и наставление ума, которое вкладывают учителя в учеников, когда их наставляют.

(179) Вопрос. А те, кто не учился, они не име­ют ума?

Ответ. Они имеют ум, подобный тем, кто об­лечен в рубище и мешковину. Они как бы одеты в разодранное и не делающее чести платье. А тому, что душа — это иное, чем ум, есть достойный веры свидетель — Апостол, как я указал выше. А если вы ожидаете сверх этого более очевидного ответа, то посмотрите на беснующихся и безумных. У них есть душа, но ума у них нет, что и есть безумие. От них отлучился ум, или же они расслаблены не­ким бесом. И посмотри ты со мной теперь, как су­ществуют они одушевленные, но лишенные ума; нет для них указаний от Бога, хотя они и соверши­лись и приняли природу, но от неимения ума они попадают на нож или пьют отраву или какой яд, как хорошее питье, очень скоро получая жалкую смерть. К этому принуждает безумие.

(180) Вопрос. Если ум — владыка души, и если, имея ум, мы приобретаем, а когда он поки­дает нас, мы погибаем, то значит именно ум со­творен по образу Божию, то есть как спаситель.

Ответ. Хотя я и назвал ум владыкой души, но не назвал его подобным. Сам ум не по образу Божию, ибо как образом нетленного может быть тленный и зависящий от причин? Как может быть пленный — подобен крепкому и всегда таким же без перемен остающемуся? Ибо ум прародителей в раю подчинился, то есть уступил наветам змея. Он или оторвался от души, или пал вместе с нею, как говорит возвышенный разумом Апостол: " Бо­юсь, не прельстит ли кого-нибудь из вас змей, вновь придя, и растлятся ваши помыслы". И В другом месте он сказал, уже оплакивая погибших: " люди, развращенные умом, невежды в вере". И опять: " Я вижу, что в членах моих другой закон, который сражается против закона моего ума, и* опутывает меня законом греха". И как образом неизменного, не испытывающего повреждений, не зависящего от причин может быть то, что по­беждено противником, или же уступило ему, или павшее вместе с душой и соскользнувшее в пре­ступление?

(181) Вопрос. Но в чем же тогда, ты думаешь, мы по образу Божию? Или все в нас ты показыва­ешь неуместным?

Ответ. Что по подобию, я немного после дам ответ, сколь хватит сил, следуя Божественному Пи­санию. А " по образу", как я сказал прежде, думаю, в бессмертии и владычности души; не иначе. Толь­ко как сказано выше. Ибо говорит Священное Пи­сание: «...и стал человек душею живою», — то есть бессмертной. И перед этим, выше говоря, сказал Бог: «...сотворим человека по образу» и подобию «Нашему», и да владеет «рыбами морскими, и над птицами небесными... и над скотом», зверями и пресмыкающимися по земле". Это владение всем поднебесным творением и бессмертие души, это я и имею по образу Божию, и по причине этого дивлюсь неизреченной Божией благостыни (прав­де). Давид, певец божественного, сказал: " Госпо­ди, что есть человек, что ты помнишь его? Что есть сын человеческий, что посещаешь его? " В согласии с отцом говорит и Соломон, премудрый в божественных вещах: " Господи, что есть чело­век, что Ты его возвеличил и возвеличиваешь, и поселяешь ум в нем? " И опять же Давид: " Все по­корно у ног его, овцы и волы все" и еще: и дикие звери, и птицы небесные, и рыбы морские, кото­рые ходят морскими путями.

(182) Вопрос. Но почему сначала нам велено владеть рыбами и птицами, а потом скотами, зве­рями и пресмыкающимися?

Ответ. Сначала дается дерзновение на более слабое. А потом, тем кто дерзнул владеть, тем да­ется дерзновение обладать более мощными зверями. Или же: раньше произошел из воды род плавающих и пернатых. А потом на поверхности земли появились звери и скоты, и пресмыкающиеся. Подобающим образом рожденные прежде, и были: даны прежде человеку в рабство.

(183) Вопрос. Но каким образом мы — владыки над зверями, скотами и пресмыкающимися, когда лев, медведь, волк, змей, скорпион — все они с нами воюют, одни могут нас разорвать, а другие прокусить и умертвить ядом?

Ответ. Где-то выше я, сколь мог, ответил. И мне кажется празднословием совершать разговору об одном и том же дважды, не считаясь с настоя­щим временем.

(184) Вопрос. Ты выше нам сказал, что до согрешения все звери и пресмыкающиеся нам подчинялись и боялись нас. Но когда мы после пре­ступления заповеди пали со власти, то все с нам» воюет. И что так есть, ты нам показал. Но теперь мы хотим слышать, почему мы не владеем небом, землею, морем, реками, солнцем, луною, если мы — по образу Божию? Ибо Бог всем владеет.

Ответ. То слово, которое о зверях, имеет сво­им концом именно это. Когда мы не исказили об­раз, то они покорялись большему, не лишившему­ся власти. И человек был для них владыкой.

(185) Вопрос. Но разве если бы ты повелел небу пролить дождь или земле дать поросль, то неужто они бы послушали? Или солнцу взойти, неужто оно бы взошло? Или морю высохнуть, или реке обратиться вспять и не течь, разве они бы послушались?

Ответ. Прими и об этом очень явные указа­ния. Моисей законодатель ударом посоха пересек Море Красное, и вода затвердела, как непробивае­мая стена; и Моисей перевел шестьсот тысяч му­жей по сухому дну бездны так, что они не омочи­ли ног. И когда вскоре с плачем они требовали в пустыне воды, то из непричастного влаге твердо­го камня он опять, ударив посохом, источил реку, затопляющую пустыню. Так и Иисус Навин — преемник Моисея — остановил для многих зна­менитую Иорданскую реку и таким же образом перевел народ, велев взять некоторым со дна реки двенадцать валунов, которые находятся видимы­ми там до сегодняшнего дня. Он же приказал сол­онцу, бегущему по небу, встать на одном месте до следующего дня до того же часа. Он всего лишь сказал: " Да остановится «солнце над Гаваоном...и луна, над долиною Аналонскою! " — называя неко­торые места, где он и победит в битве, и поставит трофей превосходства. Посмотри со мной и на бо­жественного Илию. Он одним словом свел огонь с неба на посланного к нему от царя начальника пя­тидесяти; Илия сказал ему: " Если я человек Бо­жий, то да сойдет огонь с неба, и сожжет тебя и пятьдесят твоих". И тотчас возникло пламя и со­жгло весь этот полк. И охваченный той же самой ревностью о Боге, желая измучить тех людей, ко­торые служили идолам, три с половиной года он держал дождевые облака твердыми, так что богоборный народ был истязаем мором. Он прекратил дождь, сказав: " Жив Господь, дождь будет разве устами моими". Когда ему предстояло перейти на небо, вознестись на четверке огненных коней, то, дойдя до Иордана, он, ударив овечьей шкурой, разделил реку, и вместе с Елисеем перешел ее, не омочив ног. Он сам сел на огненную повозку, и так двинулся на небо, сбросил ученику кожаный плащ и удалился, живой до сего дня. И посмотри опять, что властитель и князь над всем в Новом Завете Петр с облака поражает Симона. Павел дошел до третьего неба, а оттуда — до рая, и будет судить отступивших ангелов. Говоря просто, те люди, ко­торые не осквернили образ злыми делами и тем самым не лишились (отпали) власти, — они кня­зья и властители надо всем.

(186) Вопрос. Ты хорошо рассказал и объяс­нил нам об образе. Но просим мы тебя прибавить к этому и о подобии, почему сказал Бог: «сотво­рим человека по образу» и подобию «нашему». Что «по образу» — нам дан ответ, а что " по подобию" — о том умолчано. Писание говорит: «И сотворил Бог человека по образу Своему» и не прибавляет: " по подобию".

Ответ. Не велит Бог, чтобы мы были празд­ными и ленивыми, наподобие свиней, мщатей (осленок) и овец, и прочих бессловесных существ. И не будем считать, что мы без усилий и мзды, недостойно, не употребляя нашу власть, можем стать подоб­ным Ему, подражая Ему. То есть да уподобимся Ему приязненным (любезным) отношением к ближним, насколько и можно человеческой при­роде подражать Богу. Будь же для сирот как отец, вместо мужа их матери. Так сказал премудрый в божественном Соломон. И Сам Господь сказал в Евангелиях: (Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут; Блаженны миротворцы (смиряющие), ибо они будут названы сынами Божиими;....научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и най­дите покой душам вашим». Итак, будьте человеко­любивы и милостивы. Сами нуждаясь в милости, будем миловать того, кто нуждается в благе. Ибо и Господь делает благо для тех, кто нуждается. Сде­лаем то, что мы желаем себе восприять. Делает нам Бог то, что мы сделаем.

(187) Вопрос. Но Бог не сказал: " Сотворим че­ловека, который уподобится нам деланием добра", но что создаст его уже сейчас совершенным и це­лостным. Или одно Он сказал, а другое сделал?

Ответ. Бог не передумывает. Но Он помес­тил в человеке некую искру любви к Нему, чтобы подражанием последовать Его пламенности; по-другому никак не могло быть, кроме как чтобы сразу созданный человек стал пребывать во благе. И тем, кто рождается, даруется соответствующим образом. Посмотрим, что ничего из сказанного не разрушает " по образу и по подобию", но только дает указания, исходя из истины. «И сказал Бог: со­творим человека по образу» и по подобию «Нашему». Бог знал будущее, как уже бывшее, и еще до со­творения знал наперед, что сбудется для каждого из всего. Как о Исаве и Иакове прежде их зачатия в материнской утробе, прежде чем они изошли из отцовских чресел, сказал через пророка Малахию: " Иакова Я возлюбил, Исава возненавидел". Так и о Иеремии говорит: " Прежде создания тебя Я знал тебя во чреве; и прежде чем ты изошел из ложесн, Я освятил тебя". Так и о Иуде Бог делает явным предание, еще когда не существовало и его роди­телей, когда говорит через божественного Дави­да: " Тот, кто ест хлеб Мой, поднял на Меня пяту". И о верховодящем апостоле Петре Бог сказал че­рез божественного Давида: " И хвалящие Меня, Мною клялись". И действие всех людей совокуп­но: " Друзья Мои и родственники Мои напротив ко Мне приблизились и встали". Он еще тогда не вы­шел из чресел, не отвердел плотью, и ни в коем случае еще не было у Него ни родителя, ни деда. Но Он являет спасительный Свой Крест, как уже водруженный, и на нем Он пригвожден: " Проры­ли руки мои и ноги Мои, и считали все кости Мои" — гвоздями в них Меня прибьют. Говоря кратко, много раз в Священном Писании мы слы­шали, что Бог говорит о будущем, как о уже на­стоящем. Или то, что минуло и сделано, преднарекается и обретает сбытие. Как сказал возвышенный Апостол: " Ибо их я проразумел и преднарек", — в согласии с образом Сына Своего, чтобы Он был первенцем во многой братии. Богу было известно бытие наших прадедов [от Адама], и падение от непослушания, и так как " будет", что в последние веки единственное чадо — Сын Божий — Сам ста­нет человеком и явится ради страдающих людей, то вот это различение, которое было преднаречено, и являет, как я думаю, это «Сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию». Гораздо позже будет, что так будет, что от неискусобрачной Приснодевы Он без семени воплотится, ляжет в яслях скотов, возвращая людей от скотства. " Подобает Мне быть как он есть, и сотворить его как Я есть, поселиться в пещере, в темном и беспросветном его житии, чтобы Он поселился на небе. Я буду обвязан пеленами, чтобы разрешить человека от уз смерти. Возрасту в теле, чтобы он возрос в Боже­стве. Мне подобает креститься — и омыть осквер­ненного (прокаженного). Мне подобает пройти искушения и попрать врага, и покорить его, одо­лев. Я захочу есть за того, кто ест во зле, Я, Тот, Кто кормит все. Я буду жаждать за осужденного, Кто дает дождь, и во плоти пешком ходит по морю. Я буду добровольно связан — и разрешу того, кто связан невольно. Я буду в поругании и поношении, чтобы избавить от поношения мужей преступницу-жену. Создатель, Я буду оплеван в плотское лицо, чтобы сделать чистым лицо со­зданного. Я буду заушен за раба, Владыка Анге­лов, чтобы освободить человека, порабощенного греху, — ибо заушением Господа освобож­дают рабов, ударением отпуская (прощая) их из рабства. Я буду увенчан тернием, Насадивший рай, чтобы искоренить терние у людей. Я вкушу желчи и буду напоен оцетом, да избавлю от горечи человеческую природу. Давший Израилю манну — взойду на холм и на Крест, пригвождаемый в теле, бесплотный, окружив Себя этим телом ради людей. Так иудеями схвачен Неохватный. Так умирает Бессмертный — смерть для смерти. Так Я хороним в аду — ради существующих. Так Я как бы камнем разбиваю ворота ада, доблестно выводя тех, кто в оковах. Как сказал Мой раб Давид: " Так на небо взойду, не нуждаясь в том, чтобы Меня поднима­ли", наполняя все, и сяду по правую руку бесплотного Отца, по подобию Его не имея образа". Так по ставшему образу и по подобию Он избрал стать в последние лета, преднарекая Собою будущее для сотворенного. Так что, думаю, ты уже понял, ка­ков смысл " образа и подобия". И пусть умолкнет при этом твое выспрашивание о образе и подобии.

(188) Вопрос. И что же, тогда Троица вопло­тилась и вочеловечилась? Ибо Бог сказал не " Со­творю человека по образу и подобию Моему", но " Сотворим... Нашему".

Ответ. Если мы будем настаивать на прочих словах, то во всех случаях само богословие (слова о Боге) нам искусно все покажет, говоря, что ска­зано " сотворил", а не " творили"; " Бог", а не " боги"; " человека по образу Божию", а не " богов". «Сотво­рим» знаменует три лица Божества, а само " сотво­рить" — соединение природы, света и действия: как мы понимаем из самого того, что мы сотворе­ны. Когда сказано «и сотворил Бог человека», то сотворенность, содеянность природы выводит [пе­ред нами] всех людей, и " мужа и жену сотворил", указывает лица. А в другом месте сказал Бог: " Истреблю человека с земли, которого Я сотво­рил", — хотя были уже многие тьмы людей, кото­рые утонули при Ное. Подобно этому и другое по­топление — всего войска Фараонова — воспевает святая песнь Марии: " Воспеваем Господа, ибо со славою Он прославился, коня и всадника поверг­нул в море", — множество коней называя в един­ственном числе, и полк воинов в песнопении име­нуя точно так же, который весь потонул в Чермной пучине вместе с несчастным их царем. А к Мои­сею Бог сказал: " Я Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова", — что можно сказать, что " Я один и тот же", и так указуется Святая Троица, что Три. Бог с высоты показывает три Своих ипостаси и лица. Одно " Я", а три " Бог" — возвещено. Но и во всем неизреченное и невыразимое явление Бога во пло­ти мужской от Приснодевы Марии: когда Бог по­желал, Сын воплотился и Дух содействовал — это было сделано, когда никого не было не участву­ющего, но союзным согласием всех; и тождеством единого Совета, Господства и Царствования, ко­торое в Троице. И для Писания обычно разделять многие Божий действия на три. Действия Ветхого Завета возводятся к Отцу, действия Нового — к Сыну, в настоящем Божественно действуемое и устраиваемое — к Духу.

(189) Вопрос. Но Бог не сказал: " Сотворим че­ловека по образу и по подобию, по которому желаю, чтобы он после был". Но настоящее уже являемо совершенным, когда говорится: «И сотворил Бог человека...по образу Божию сотворил Его» как сообщает Моисей.

Ответ. Не хочется повторять, ибо в достаточности уже было сказано. Думаю, что образ вполне совершился приличествующим образом в Богояв­лении к нам Слова. Об этом много раз свидетельствует сонм Пророков, за много лет до имеющего плоть жития Божия, которое будет после них. Это, как уже наступившее, проповедует возвышенный среди пророков Исайя, когда вопиет: " Отрок родился у нас, и нарицается имя Его Бог крепок", - хотя плоть Матери Его приснодевственной еще не изошла на бытие. Другой Пророк больше чем за пятьсот лет видел Сына как уже распятого и воскресшего из усыпальницы, когда вопрошал предстоя, Его: " Что это раны эти на руках Твоих? ". Бог еще не был во плоти, а он, подтверждая слова, пророчествовал как уже о сбывшемся, когда говорил: " Эти раны, которыми был ранен в дому воз­любленного Израиля". И божественный песнопе­вец Давид за тысячу лет, как о наступившем или уже прошедшем, пел о восхождении Иисуса Хри­ста во плоти на небеса: " Взошел вверх Бог при вос­клицаниях, Господь при гласе труб".

(190) Вопрос. Но как же ты тогда раньше опровергнул тех, кто описывает Божество во пло­ти или говорит о Нем, как о имеющем челове­ческий образ, а теперь сам известил, что Оно по­добно нам?

Ответ. Я сказал не " есть", но " будет". Соеди­нившись с нашей душой и телом, Сам Бог Слово стал подобен нам. Он был с нами, что было и до этого; и был видим, что не было до этого. Когда Он сказал к хору апостольскому, разламывая хлеб: " Возьмите, ешьте от него все, это — Тело Мое", — Он не пострадал плотью, и когда сказал: " Пейте... это Кровь Моя", — не был проколот на Кресте ко­пьем в ребра. Мы видим сегодня этот святой Хлеб на не допускающей скверны Требе во время свя­того и таинственного Служения, предлагаемый на пречистой Трапезе. Он не согласуется [внешне] со спасительным образом Бога Слова. Как и с разме­шанной кровью — преподносимая вместе с хле­бом чаша вина. Не согласуется ни раздроблением членов, ни составом плоти, ни составом крови. Не невидимо и явным образом примешано к этому телу не имеющее образа Божество. Первое крова­во, одушевленно, жилисто, сочленено различны­ми жилами, и объято кровотоками — в это тело Создатель Слово вплелся до волос и ногтей; и во­лосы на бороде я мыслю Христовыми, и ноги, и ногти, и кровь, и воду. Ко мне, ради моего, Бог [так] примешался. Это прямо, и действует прямо на чле­ны. А второе — всевластно, без членов, не оду­шевлено, без крови, неподвижно, непостижимо, и невидимо в Божестве. Но мы имеем веру даже ско­рее, чем богословие, и [знаем], что не как подоб­ное или как равное, но Божественным невидимым и явным образом — это существующее Божие Тело, которое освящается на святой Трапезе, и свя­щенники нераздельно его раздают всем; и его бе­рут, а оно не скудеет. Как солнце не истощается, давая свет тем, кто нуждается. И море, выливаясь на осоленные берега, не делает сухими глубины. И огонь, занятый тысячами свечей, не гаснет, не потухает. Под гнетом он не оскудевает, и пламя рвется вверх [...] Оглашаемые, осевшие в неуче­нии, или скорее в погибели, отверглись Его. А не ведающие Закона язычники, не воспитанные в За­коне, не оглашенные в нем, хорошо совершили Закон, став для себя законом. Своему Творцу они дивились, только исходя из сотворенного Им, и веровали, что Он — Бог.

(192) Вопрос. Если ты сказал выше, что совер­шением добродетели мы подобны Богу, и обещал сказать, каким образом человек живет по Божьи, то молим сперва рассказать нам: каков устав со­вершенный делания добра?

Ответ. Я удивляюсь, о, любезная глава: ты нам сам показал очевидное установление делания доб­ра, чтобы мы его бодро видели. И если найдется этот устав, то его желанно с помощью слова сде­лать вечным в своем житии. Я прямо недоумеваю, как объять словом и показать совершенство в жи­тии. Если даже слово и передает смысл, то оно выше моего помышления. Ведь и все те, кто сияет деланием добра, не могут поведать то совершен­ство, которое у них, то совершенство, которое у всех других: как оно может быть измерено в чув­стве и какими определениями оно будет установ­лено. Что оно по числу и уставу. Все, что количе­ственно, то окружено какими-то своими установле­ниями. И кто измеряет на глаз локтем, или считает десятками, тот понимает, где он начинает и где кончает. И в нем это и осуществляется. А что до дела­ния добра, то от Апостола мы научились един­ственному совершенному установлению: ибо де­лание добра — без установления и без краев. Ибо Апостол велик и высок разумом, и всегда по доброделанию движется. И никак не перестает состя­заться за первенство, ибо он думает, что не без­вредно прекратить этот бег. Ибо ничто благое не устанавливается своей природой. А когда против­ник запинает, то это благое всегда тотчас кончает­ся — как жизнь кончается смертью, и свет конча­ется тьмою, и сила кончается болезнью. Ибо как конец жизни — это начало смерти, заход солн­ца — это начало тьмы, и недомогание — это нача­ло болезни. Так что остановка бега (течения) на делание добра становится началом течения зла. Разве не хорошо я сказал, что делание добра не подчиняется своим установлениям. Ибо делание добра не имеет окончания: оно совершенно, без конца и лишено установлений, весьма велико и не­измеримо. Ибо, говорится, всякого ума выше Бо­жество, Господство, Первое Благо. Его природа блаженна, бесконечно делание добра. Таким обра­зом, нет ни одного установления для делания доб­ра. Разве только сопротивление злу. Ибо против­ник не приемлет Божество и не считается с Ним. А тот, кто бежит путем делания добра, тот всегда причастен Богу. Ибо Он — это всесовершенное Действие, Он — самое доброе и благое по Своей природе, и достойным удивления образом при­чащаем всеми. Но Сам установлений не имеет. Необходимо, чтобы тот, кто стал причастен, в не­удержимом желании бежал и прорывался. А бег никогда нельзя остановить, ибо он без установле­ния и без конца. Всесовершенная добродетель да будет понята, что она есть Бог.

(193) Вопрос. Но как кто-либо начнет путеше­ствие или дело, если не будет надеяться на конец и завершение? Как кто-либо пойдет добродетелью, не надеясь на совершенство в ней?

Ответ. Ты неосмысленно указал искомое сло­во. В житии о Боге не будем лениться, по силам, когда всегда [Евангелие] богословит: «...будьте со­вершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Нам никак не возможно сравниться с Божеством, с не­сравненной и превышающей ум и осмысление Божией природой — но подражать Его человеколю­бию, кротости и всеблагости, показывая мило­сердие к ближним. Даже если это враг или донос­чик, то в любом случае Божество помогает всем и независтно (щедро) дает, предваряя дарами про­шение полезного. И ни от одного человека Боже­ство не получает почести, которые были бы дос­тойны. Итак, пойдем, сколь это [для нас] возможно на делание добра, легкими и частыми ристания­ми (сражениями) пробегая к нему. Хотя и невозможно достиг­нуть самой вершины, и невозможно получить все доброе, но даже взять часть не малая польза. Мы не можем выпить весь родник или водохранили­ще, но разве мы не можем приятием [воды] в до­вольство уврачевать жгущую нас жажду? И если мы не можем пропустить через себя весь воздух, то разве мы не можем дышать? И если мы не по­стигнем всех смыслов, то разве мы не должны беседовать? Мы можем показать, что вопреки силь­ному сопротивлению мы не отпали от совершен­ства, но старались ради него, сколько было сил; и больше, чем было сил. Похвально это устремле­ние, потому что оно, мне думается, совершением делания добра, что есть спешить всегда на доб­ро. И более всего держать правду, которая одоле­вает неправду. Ибо неизречен разум Божий, кото­рый прилагается и сочетается с нашими трудами. Он недомыслим для всякого человека в сем жи­тии, по причине превосходящего добра или бо­лее горького воздаяния, потому мы отвечаем при­язнью к подобным, чтобы с ними принять почесть или мучения.

(194) Вопрос. Что есть части делание добра и сколько их? И можно ли их все вместе правильно исполнить? Ибо не все всё могут правильно ис­полнить. [Например, кто-то] не может достойно принять кого-либо по причине нищеты, но может быть воздержным и целомудренным. А другой — терпеть напасти или учить благочестию. Другой — давать нищим необходимое для жизни. Другой — служить даром. И с помощью одной из этих доб­родетелей не возможно ли избавиться от вечного осуждения?

Ответ. Всякое делание добра — со стро­гостью мыслей, не замутненных скверной. А вся Мерзость злобы по отношению к целомудрен­ным противостоит им воистину как враг. Против худшего подвизается наша природа. Некоторые говорят, что четыре части добродетели, это: мужество, мудрость, целомудрие, правда. Они доб­ры, снизу и по суше движутся (плывут), будучи ниже небесного круга. То есть мужество по отношению к греху противника; целомудрие против страстей иметь власть и победу; а смысл — строй­ная власть, как в государствах; правда — славная часть жития, как думается, — она наставляет чин­ности, обуздывая. А что выше, ничего невозмож­но ни уразуметь, ни показать: и добродетели сами по себе затворены, имеют ли они высокое и небесное подобие красоты. Но у нас наставник — возвышенный Апостол, который насчитывает множество частей делания добра, но три всех лучших: веру, любовь, надежду. Вера дарует людям выше природы быть записанными вместе с бесплотными, хотя человек еще окружен одеянием скверны многих страстей, которые ангельские и прочие чины бесплотных не разумеют. Вера наставляет в искусстве людей, которые ходят внизу, катясь по земле. Она указывает помысл, приводящий к не имеющему образа Престолу Царя, и очевидным образом озаряет блеском не имеющей начала и бессмертной Природы. И оттуда блеск отгоняет омра­чение чувств, которое как густое облако для су­ществующих здесь. Омыв его от ума, дарует ему чистый взгляд, так что становится видимым не­видимое, и постижимым неприступное. А надеж­да не вместе с ним отметается, как кто бы сказал, но приуготовляет по-доброму держаться в настоящем. Никак не оказываясь в будущем, но уже видя размышлением то, что еще не настало, как будто оно уже настало. И чаемое приводится пред ли­цом людей. Переступает запинку ногой, объединя­ет желаемое с видимым мимотекущим временем и осуществляет любовь будущую. А любовь есть возглавление для пришествия Бога во плоти. Она у Него везде всегда существует, и умолила Его явиться нам во плоти. И вполне подобающим об­разом она превосходит [другие добродетели], как сказал великий Апостол. Ибо все, что благочестно, человеколюбиво, преподобно и праведно, люди делают ради нее. И для нее и Христос до Кре­стной смерти преклонил во плоти выю.

(195) Вопрос. Как же тогда Соломон, премуд­рости которого все удивляются, говорит: " Три вещи я не могу уразуметь и четвертое не осмыс­лил: След летящего орла, путь змеи по камню, сте­зю корабля, плывущего в открытом море, и путь мужчины в юности"? Если он мудр, то почему этого он нам не объясняет, но заставляет нас ос­тавить изыскание? Мы молим, чтобы ты нам это рассказал.

Ответ. Премудрый в Боге Соломон не пото­му, что не может, не объяснил, но оставил сказан­ное — он некую искру любви к Богу вложил в нас. Как подвиг и венок исследование в этих вещах. Ибо что останется загадкой, если есть готовое переложение-отгадка? Премудрый не немощен раз­гадать три, как и осмыслить последующее. Что он назвал следом орла летящего? Мне думается, что это полет Святого Духа в Пророков и Апостолов. Как сказал Господь о Духе, богословя в Евангели­ях: " Ты слышишь его голос, а откуда идет или куда идет, не знаешь"; " Никто не знает того, что в че­ловеке, только дух у человека, который в нем. Так и Божие никто не познает (сознает), а только Дух Божий". Что относится к Божию? Явно, что это все видимое и невидимое. Всеми совокупно это недоведомо, а ведомо одному только Духу, и повинуется Ему как Богу и Владыке. Премудрый Соломон сравнивает Духа с орлом, поскольку орел есть царь и владыка для пернатых птиц. И пусть разумеется подобающим образом и о Божием Сыне. По неизреченному устроению таинства Он подобен орлу, полетевшему на ловлю и убийство умственно по­нимаемого луня и ночного ворона. Многомудрый Соломон также сказал, что не разумеем путь змей по камню. В Священном Писании змей разумеет­ся как старый злодей и погубитель, который увел нас от жития райского, что мы себе создали путь. Как сказал божественный Апостол: " Я боюсь, что вы как когда змей Еву прельстил своими ухищре­ниями, так и растлеют ваши помыслы". Он же по­ведал, что Христос — камень, когда сказал: «...пили из духовного последующего камня; камень же был Христос». И по этому Камню никак не мог явиться след или путь змея. Хотя Божие Слово Я выбрал быть человеком, согласно нам, но Он ос­тался невосприявшим и неприступным для лука­во ползающего змея. Ибо греха Он не сотворил, и не оказалось лжи в устах Его. Так говорит все со­брание божественных [мужей и жен]. Но и стезю корабля, идущего в открытом море, не мог постичь премудрый царь иудеев. Ибо кораблю причастен Божий Промысл о плоти. Он, подобно кораблю, проходил через море смерти и уже потонувших вы­водил к новой жизни, но никакого следа смерти в смерти не оставил. Ибо невозможно, чтобы Несмерть бывала смертью. Богогласный назвал бессмертного Бога Слово Христа, и Его мужеский путь в юности: " юность моя с Ним воскресла". То есть обновятся те, кто не познает путей сего не­счастного жития, отбросив струпья нынешнего зла, и этой переменой совокупно обновится все творе­ние. И протяженность небес, все как риза обвет­шает, как одеяло совьется и изменится — сказал царь и пророк Давид. Так и земля переменится, сказал первоверховный Апостол. Еще и море ста­нет пустым, и реки-моря засохнут, явным образом восклицает Исайя, возвышенный в Пророках. Так где-то произнося от Бога, говорит глубине: " По­гибнешь, и реки твои высушу". И это подобающим образом сбывается впоследствии.