Центр по оказанию социальных услуг Гринвич, штат Коннектикут День второй

Если бы, заканчивая колледж по специальности «социальная педагогика», Мэри Джонсон зна­ла, что ей придется играть роль гида и кон­сультанта для агентов Федерального Бюро Рас­следований, собирающихся своими расспросами мучить маленькую девочку, только что потеряв­шую отца, она не пошла бы работать в город­ской Центр по оказанию социальных услуг. Вместо этого она подалась бы в большую поли­тику, прошла на выборах в Конгресс и поста­вила вопрос об урезании бюджетного финанси­рования упомянутого Бюро, скажем, до нуля. Примерно в этом духе мисс Джонсон высказа­лась сегодня утром, когда советник мэра по культуре позвонил и сообщил, что к ней вот-вот должны подъехать двое федеральных агентов. Сказала — и повесила трубку. Через полчаса советник по культуре — маленький, вечно взъе­рошенный человечек — появился на пороге ее кабинета лично, чтобы напомнить, кому имен­но обязан своим существованием ее любимый Центр и из каких денег он, собственно, финан­сируется. В результате мисс Джонсон оказалась вынуждена уступить, для успокоения нервов высказав грустно кивающему человечку все, что она думает о моральных качествах мэра и всего персонала мэрии, начиная с него, советника.

В Гринвиче все уже привыкли к тому, что Мэри Джонсон готова драться за любого из де­тей, оказавшихся у нее под крылом, как ране­ная львица. Когда маленькой Мэри Джонсон исполнилось девять лет, ее крепко пьющий отец угодил под проезжавший грузовик, и девочка оказалась на руках у двоюродной тетки, кото­рой не было никакого дела до чужого, по су­ти, ребенка. Собственно, на том и закончилось детство мисс Джонсон: вряд ли можно назвать счастливым детством годы, проведенные девоч­кой в чужом доме, среди чужих людей, не по­шевеливших и пальцем, чтобы стать более род­ными. Именно смутное представление о детстве как о поре беззаботности, из которой сама она оказалась вырвана, толкнуло Мэри на педаго­гическое отделение колледжа, и именно оно за­ставило ее поступить на работу в Центр по ока­занию социальных услуг. Детство требовало за­щиты, и Мэри делала все возможное, чтобы такой защитой стать. За последние годы через руки мисс Джонсон прошли десятки подрост­ков — сыновья и дочери наркоманов, жертвы насилия, просто сбежавшие из дома мальчишки и девчонки, — короче, все те, кого она сегод­ня по праву называла «мои ребята». Но посту­пившая накануне утром Тина Симмонс вызвала у Мэри особые чувства. В этой девочке мисс Джонсон увидела саму себя — такую, какой она была семнадцать лет тому назад — и сразу люто возненавидела мерзавца, который вырвал эту девочку из безмятежности детства. Единст­венное, что примиряло мисс Джонсон с гру­бым вторжением федеральных агентов, так это мысль, что разговор с девочкой поможет поско­рее найти эту мразь — и уничтожить.

—...Мать девочки скончалась от рака мат­ки два года тому назад, — рассказывала Мэри федералам, поднимаясь по лестнице. — Других родственников у нее нет. Согласно нашим пра­вилам, девочка пробудет здесь, пока мы не най­дем людей, которые смогут стать ее приемными родителями.

— Вы с ней уже говорили об этом? — спро­сил высокий агент с рассеянным выражением лица.

— Пока нет.

— Снятся ли ей кошмары? — поинтересова­лась женщина-агент.

— Нет. По крайней мере, мне ничего об этом не известно.

Комната, в которой поселили Тину, была светлой и просторной, но своей безликостью сразу напомнила Малдеру прибранный после отъезда постояльца, сохраняющий необжитой казенный вид номер недорогой гостиницы — уж в чем-чем, а в недорогих гостиницах При­зрак толк знал. Девочка неподвижно сидела на кровати, крепко прижав к груди плюшево­го зайчонка, и с тоской глядела в окно на осенний лес, окружающий здание. Некоторое время федеральные агенты и их провожатая смотрели на девочку через круглое, как иллю­минатор, окошко, врезанное в дверь комнаты.

— Как вы думаете, мы сможем сейчас с ней поговорить? — наконец негромко спроси­ла Скалли.

Мисс Джонсон поморщилась:

— Не думаю, что вас действительно интере­сует мое мнение. В конце концов, вы ведь имен­но для этого и приехали. Думаю, разговор ей не повредит...

...Тина обернулась на звук открывающейся двери. Она явно уже успела оправиться от пер­вого шока, и сейчас только восковая бледность лица напоминала о том, что успел пережить ребенок.

— Вот те люди, о которых я тебе расска­зывала, — с улыбкой проговорила Джонсон. — Ты ничего не имеешь против, если они зададут тебе несколько вопросов с глазу на глаз, а, Тина?

Девочка молча кивнула.

Подождав, пока дверь за воспитательницей захлопнется, Скалли опустилась на край дет­ской кроватки.

— Привет. Я знаю, тебе сейчас очень груст­но и ты чувствуешь себя очень испуганной. Я с удовольствием поговорила бы с тобой в иное время и в иных обстоятельствах. Но мы должны выяснить, что происходит, чтобы никто не по­смел тронуть тебя и чтобы происшедшее с твоим папой больше никогда не повторилось. Поэтому нам придется задать тебе несколько вопросов, которые могут показаться тебе странными и не­уместными. Хорошо?

Девочка потупилась и неопределенно повела плечом.

— Ладно. Ты когда-нибудь видела у вас в доме незнакомых людей? Случалось когда-ни­будь, чтобы кто-либо кричал на твоего папу, угрожал ему, чтобы Он с кем-то ссорился?...

— Нет... — не поднимая глаз, чуть слышно выдохнула Тина. — Папа всегда был очень спо­койным, никогда не кричал... Даже когда я на­сыпала хлорку в аквариум с рыбками...

— Ты можешь вспомнить кого-нибудь, кто мог бы причинить зло твоему папе? — продол­жала Скалли.

— Нет, — уже увереннее повторила девочка.

— Хороший у тебя заяц, Тина, красивый, — вступил в разговор Малдер, устроившийся в кресле напротив. — Ты не могла бы попытаться вспомнить, что именно случилось в тот день во дворе? Какие-нибудь странные звуки, свет или что-нибудь в этом роде?

На минуту девочка глубоко задумалась.

— Свет, — наконец выдавила она. — Да, я помню свет. Красная молния... Малдер подался вперед:

— А подробнее? Что за красная молния?

— Я не помню... — Тина с сожалением по­качала головой. — Помню, что слишком ра­но стемнело... Потом — красная молния... И все.

— А еще что-нибудь? Ты видела что-нибудь еще в этом роде?

— Да. Люди из облаков... Им был нужен мой папа...

В кармане плаща Скалли запищал мобиль­ный телефон. Она неохотно поднялась и отошла в дальний угол комнаты.

— Зачем эти люди погнались за твоим па­пой? — спросил Малдер.

— Они хотели выпустить из него кровь, — ответила Тина.

В другом конце комнаты Скалли закончила короткий телефонный разговор.

— Малдер! — позвала она. Малдер с лег­ким удивлением посмотрел на напарницу: глаза Дэйны возбужденно поблескивали, а такое слу­чалось нечасто. — Иди сюда!

— Извини, я сейчас, — бросил Фоке Тине, поднимаясь с кресла. — В чем дело?

— Еще одно убийство, — громким шепотом отозвалась его напарница. — Точно такое же.

Место преступления: