Шеридан

19: 51

До мотеля Малдер добрался, когда уже стемнело. Перекусив в какой-то забегаловке сэндвичем, он помчался в городской архив, где и просидел до темноты, погрузившись в изучение метрических книг. Нельзя сказать, что его поиски обнадеживали, но и назвать их бесплодными язык не поворачивался.

Поднявшись на второй этаж, он быстрым уверенным шагом прошел в дальний конец коридора, где напротив друг друга располагались их со Скалли номера. Подойдя ближе, Малдер шаги замедлил. Он был абсолютно уверен, что напарница уже давно здесь, однако света в ее комнате не наблюдалось.

-Скалли? – он негромко постучал.

Никакого ответа. Странно. Уже – он посмотрел на часы, - почти восемь вечера, где же она? Он оставил ее в полицейском участке отправить пару факсов, едва ли, конечно, она занималась этим целый день, но…

Малдер осознал вдруг, что стоит без движения, глядя на закрытую дверь с упорством идиота. Заставив себя наконец сдвинуться с места, он открыл собственный номер и, включив свет, зашел внутрь. С каждой секундой беспокойство его становилось все ощутимее. Он не привык, чтобы Скалли исчезала ни с того, ни с сего в неизвестном направлении. Из них двоих это всегда было его прерогативой. Впрочем, кто сказал, что она исчезла?

Вынув из кармана сотовый, Малдер небрежно бросил пиджак на кровать и поспешно нажал клавишу быстрого набора номер один. Через несколько секунд из трубки донесся статический треск, шипение, потом какой-то непонятный гудок, и связь, если она вообще была, прервалась. Прекрасно. Он с недоумением посмотрел на телефон. Просто замечательно. «Правительственная связь, мы работаем с лучшими компаниями»! Полная брехня. Без сотового телефона сейчас не обойтись, но и полагаться на него нельзя, как выясняется.

Малдер с досадой отшвырнул ни в чем не повинный аппарат на кровать и опустился на стул. Что теперь прикажете делать? Скалли, это что, твоя маленькая месть? Вся эта ссора вообще не имеет смысла. Малдер не чувствовал за собой вины, но если бы он действительно был виноват перед ней, он бы извинился. Он знал, что и Скалли не оставалась в долгу, если была не права, несмотря на все свое упрямство. Каждый из них имел обыкновение прощать другого еще до того, как его об этом просили. Что, в принципе, часто делало просьбу излишней. Но только не в этот раз, не так ли? В этот раз они правы оба, и ни один не имеет понятия, как в подобном случае поступить. Гордость и… нет, не предубеждение, а нежелание поступиться принципами. Надо же, как они славно подгадали момент, именно сейчас им обоим показалось совершенно невозможным уступить другому.

Малдер встал, подошел к окну и, подняв жалюзи, уставился на светлую линию горизонта. Злился ли он на Скалли? Да, он все еще был зол на нее. Он знал, что она не могла поступить иначе. Она действовала в соответствии со своими жизненными принципами, сообразно тому, что считала правильным. Она всегда так поступала, и он уважал ее за это. Но еще большее уважение вызывало у него другое: то, что она могла пересмотреть свои убеждения и, - если находила их несостоятельными, - отказаться от них. Не пойти на компромисс, а в корне поменять отношение. Он даже не был уверен, что сам способен на такое.

Он вспоминал самые первые расследования, которые они проводили вместе. Были случаи, когда Скалли, не отдавая себе отчета в том, что творит, перечеркивала все его усилия. Впрочем, с ее точки зрения, это, вероятно, выглядело по-другому. Но он смирял свой гнев, потому что увидел, что она способна понять. Это желание, стремление к пониманию он разглядел в ней с самого начала и ухватился за него как за спасательный круг. Он был терпелив, и она стократно оправдала его терпение, доверие и уважение. Она отвечала на них. И поэтому после четырех лет, наполненных событиями, через которые не многие проходят вместе, такое поведение с ее стороны задевало в сто раз сильней, чем прежде.

Черт! Малдер отпустил шнурок, и металлические жалюзи с негромким шелестом упали на место. Вытянувшись на кровати, он бездумно уставился в потолок и нахмурился. Возможно, дело в том, что на сей раз он слишком однобоко подошел к этому случаю? Возможно ли, что Скалли с ее неверием оказалась ближе к истине, чем он со своей верой? Малдер поморщился. Убедить себя можно в чем угодно, раз уж сомнение единожды посетило его душу. Но прав он был или нет, сердился на напарницу или нет, он хотел, чтобы она была здесь, причем немедленно. Целая и невредимая. Никакая злость на Скалли не могла оказаться сильнее беспокойства за нее.

Вероятность того, что со Скалли приключилось что-то плохое, была крайне мала, и умом Малдер это прекрасно понимал, но поделать с собой ничего не мог. Днем открывавшиеся одна за другой странности в похищении Энни Перкинс не оставили ему времени не то что на звонок, даже на мысль о том, что необходимо его сделать. Сейчас инстинкт следователя приугас, перебитый другим, куда более мощным инстинктом. Удостовериться, что Скалли в безопасности.

Он знал, что она ненавидела такую чрезмерную опеку, подразумевавшую, что она не способна сама о себе позаботиться, но вовсе не собирался от этого отказываться. Он просто становился все лучше и лучше как конспиратор, только и всего. И в конце концов, разве он не был прав насчет нее? Эта проклятая поездка в Филадельфию, которую он так некстати упомянул вчера, - разве это не лучшее доказательство? Разумеется, наша мисс Суперагент справилась сама, но кому, спрашивается, от этого легче? Ему, Малдеру, уж точно легче от этой мысли не становилось.

Перекатившись на живот, он протянул руку к телефонному аппарату. В конце концов, он оставил ее в полиции, значит, там и надо в первую очередь спросить, куда она могла направиться. Но едва он успел снять трубку, как неосмотрительно отброшенный им сотовый тоненько запиликал. Кто его знает, подумал Малдер, потянувшись за телефоном, возможно, мы и вправду работаем с лучшими компаниями?

Вайоминг,

20: 11

Если бы Скалли умела грязно, долго и непристойно ругаться, она бы, безусловно, воспользовалась такой возможностью на полную катушку. В самом деле, ситуация, как будто, не подразумевает ничего другого. Мало того, что она заблудилась в стремительно спускающихся сумерках где-то среди возделанных полей, так еще и у пикапа ни с того ни с сего спустило колесо, а запаски в багажнике не оказалось. Скалли стояла рядом с машиной и угрюмо созерцала видневшийся впереди лес. По идее, Шеридан должен быть где-то там, за этим лесом. Она посмотрела направо, потом налево.

За этим лесом? А может быть, за тем?

Положение приходилось признать незавидным еще и потому, что дорога была совершенно пустынна и человеческого жилья поблизости видно не было. Не говоря уже о телефонах-автоматах. Вспомнить об этом немудреном благе цивилизации ее заставил тот факт, что на экране мобильного, судя по всему, надолго обосновалась надпись «No service»[1]. А еще говорят, что ФБР работает с лучшими компаниями.

Скалли зябко поежилась, поплотнее запахнув жакет. Опустившееся за горизонт солнце живописно подсвечивало пурпуром облака, а в пробивающих сгущающуюся темноту лучах фар роились привлеченные светом ночные мотыльки. Картина, бесспорно, идиллическая, но нужно было что-то делать. Не ночевать же здесь под открытым небом в компании мотыльков. Кому-то это, может, и покажется романтичным, но этот кто-то, вероятно, располагает в данный момент какой-нибудь, как минимум, дружественной компанией.

Что же касается агента Скалли, то она никакой компанией в данный момент не располагала, в связи с чем романтичность обстановки как-то ускользнула от ее внимания. Ей было холодно и немного тоскливо, чтобы не сказать жутковато.

«Подумаешь», разглядывая первые восходящие на небе звезды, уговаривала она себя. «Оружие при тебе, ты еще не в такие переделки попадала». Но тогда она была не одна…

Ну почему же? Упрямый внутренний голос не замедлил включиться в борьбу. Бывало, что и одна. Что с тобой стряслось-то такого? Велика важность, колесо спустило. Без чужой помощи никак не обойтись? И, конечно, лучше всего, чтобы эта помощь исходила от напарника, которому привыкла доверять? А ты уверена, дорогая Дэйна, что по окончании этого дела и по возвращении домой у тебя все еще будет напарник? Или хотя бы в том, что напарник этот будет тем же самым?

«Уверена», зло подумала Скалли, сжав губы.

Думаешь, ты так нужна Малдеру, что он не попросит для тебя перевода после всех твоих подстав?

«Я его не подставляла».

Это, конечно, правда, не подставляла. Вот только он почему-то на тебя обижен, здорово, надо сказать, обижен. Случайно не знаешь, по какой причине?

«Случайно знаю. Потому что зациклен на самом себе и уверен в своей исключительной правоте».

Ба! Какая знакомая картина! Недавно я ее где-то видел, быть может, в зеркале?

Скалли выпрямилась, оторвавшись от созерцания вечернего неба. Была ли она до сих пор сердита на Малдера? Да, была. После всего, через что они прошли вместе, она никак не ожидала услышать от него такие слова. Она знала, что он не хотел. Знала, что не то имел в виду, что и в мыслях не держал… Но ведь это неправда. Держал, значит, в мыслях, иначе откуда бы этому взяться? Не верил в свои слова – это да, это возможно, но сам факт того, что они вообще пришли ему в голову… Боже, это задевало. Да еще как.

Считала ли она его эгоцентристом? Да, немного. Только зациклен он был не на себе, а на своей идее, на своей вере, на своем поиске. В принципе, это разница, даже если кто-то возразит. На себя-то ему как раз всегда было наплевать, а что до остальных, то тут все зависело от того, включен ли человек хоть краешком в это понятие «себя». И если включен… то делайте выводы.

Те ли выводы она сделала или нет, Скалли решать не стала. Вместо этого она села обратно в машину и со скрипом и скрежетом сдвинула ее на обочину. Заглушив двигатель, она снова выбралась наружу и, хорошенько захлопнув дверцу, размеренным шагом двинулась в гору, с которой как раз спускалась, когда неожиданно лопнуло колесо. У нее была слабая надежда, что телефон, возможно, снова станет подавать признаки жизни на возвышенности, а даже если нет, то оттуда, во всяком случае, больше видно.

Отблески заката становились все бледнее, прохладный ночной ветерок ненавязчиво дул ей в спину. Подъем занял у Скалли не менее пятнадцати минут, тогда как вниз она спустилась за неполную минуту. Нет справедливости на этом свете, но зато она согрелась настолько, что даже развязала поясок жакета.

Обзор здесь был, конечно, больше, чем в низине, где она оставила машину, но сказать, чтобы он внушил ей особенный оптимизм было нельзя. Ни в какую сторону не просматривалось ничего, кроме леса. Скалли, восстанавливая немного сбившееся от быстрой ходьбы дыхание, достала телефон и с надеждой на него посмотрела. Надпись «No service» отсутствовала, но уровень сети измерялся всего одним штрихом из четырех. Что ж, как говорится, чем богаты. Скалли торопливо нажала единицу и поднесла телефон к уху.

-Малдер! – выпалил он, едва успев нажать «окей».

-Малдер, - треск на линии, потом, снова. – Малдер… …то я…

-Скалли? Где ты? Что случилось?

-Ничего, я… на дороге, тут… не найдешь по… сама не зна...

-Скалли? Ска…

-Малдер, ты меня слышишь? Я… подождите, сэр, подождите, пожалуйста! …

-Скалли? – все, что он теперь слышал, это невыносимо громкий треск. – Скалли, ты слышишь? Скажи, где ты находишься!

Связь неумолимо прервалась.

Вот и поговорили. Скалли с отчаянием смотрела на вновь замолчавший телефон. Впрочем, долго созерцать потухший экран ей не пришлось, а пришлось вцепиться в ручку дверцы, потому что машину ощутимо подбросило на очередном ухабе. Улыбавшийся от уха до уха фермер, везший на своем маленьком грузовичке поросят (штук тридцать, если судить по визгу), объявился неожиданно, как раз в тот момент, когда она безуспешно пыталась поговорить с напарником. Он едва не проехал мимо, потому что был увлечен пением бессмертного короля рок-н-ролла, доносившимся из старенькой магнитолы. Увидев Скалли, он очень удивился и, на секунду перестав подпевать во все горло, с радостью согласился подбросить ее до города.

Образцовым водителем он, мягко говоря, не был, потому что гнать на такой скорости по этим бесконечным петлям в темноте мог либо сумасшедший, либо знающий их наизусть местный житель. Машина нещадно тряслась и скрипела, поросята азартно визжали, фермер весело вторил «All Shook Up», словом, на отсутствие или однообразие звуков Скалли жаловаться не приходилось, но она мужественно терпела эту какофонию, понимая, что и такая компания – это просто небывалое везение.

Тем более, что вон он, Шеридан, уже виден. Действительно, прямо за лесом.

Мотель «Карла»,

20: 49

Малдер никак не мог понять, успокоил его звонок или заставил еще больше заволноваться. С одной стороны, теперь он четко знал по крайней мере три вещи: что Скалли жива, что она может говорить и что у нее проблемы. Ну и как, агент Малдер? Теперь вам удастся спокойно заснуть?

Какое там. Малдер вскочил и заходил по комнате. Кому она там кричала? Явно же не ему. Что за черт, где же она находится, если там так паршиво принимает сигнал? Он посмотрел на экран своего сотового. Четыре из четырех, связь как дома в Вашингтоне. Где же, черт возьми, Скалли?

Напарница объявилась только через сорок минут, в течение которых он боролся с самыми разнообразными импульсами и порывами, один безумнее другого. На улице вдруг послышался невнятный, но какой-то дикий шум, хлопнула дверца машины, но все, что он сумел в темноте разглядеть из окна, был отъезжающий прочь открытый фургон, битком набитый какими-то вопящими животными. Все это было бы, безусловно, смешно, если бы он так не нервничал.

Не в силах усидеть на месте, он распахнул дверь номера и стал вглядываться в коридорный полумрак. Очень скоро он различил звук поднимающихся по лестнице шагов, а затем в конце коридора появилась невысокая женская фигура, которую он узнал мгновенно. Сделав над собой усилие, Малдер выдохнул воздух тремя резкими, короткими толчками. Надо же, когда это он успел задержать дыхание?

Скалли неторопливо приблизилась к нему и, едва взглянув ему в лицо, со вздохом прошла мимо него в комнату, вместо того, чтобы открыть дверь в собственный номер, как, очевидно, намеревалась сначала. Малдер медленно закрыл дверь и взглянул на нее, не отдавая себе отчета в том, что на его лице вновь появилось бесстрастное, безэмоциональное, хоть и довольно напряженное выражение. Скалли двигалась как-то скованно, словно боясь сделать лишнее движение. Она по далекой траектории обошла кровать и уселась в стоявшее по другую сторону кресло.

Какое-то время они молча изучали друг друга. Малдер, напустив на себя вид хладнокровного безразличия, рассматривал ее взъерошенные волосы, раскрасневшееся лицо и потускневшие от усталости глаза. Его взгляд задержался на перепачканных чем-то непонятным туфлях, и он с усилием заставил себя прекратить осмотр. Скалли же, блаженствуя в мягких объятьях кресла, с удивлением разглядывала его бледное лицо и крепко сжатые кулаки.

Впрочем, с удивлением ли? К лицу ли вам лицемерие, агент Скалли?

Наконец она прокашлялась и усталым, чуть севшим голосом заговорила.

-Я была в Базине, это здесь рядом.

Ее рассказ, начавшийся с неудачных попыток отправить в Вашингтон письма, длился довольно долго, и все это время напарник так и не сдвинулся с места, никаких эмоций на его лице не отразилось. Скалли никак на это не отреагировала, по крайней мере, внешне. Ни искорки интереса не вызвало у него упоминание о неожиданно объявившемся крестном отце, о причудах офисной техники, и даже небрежно брошенная на кровать фотография. Когда Скалли дошла до невозможно сжатого и сухого описания обратной дороги, она вдруг почувствовала, как что-то горячее, густое и липкое появляется у нее над верхней губой. Только не это, нет. Только не сейчас. Она инстинктивно поднесла руку к лицу, но, спохватившись, остановилась.

-Извини, я на минутку, - бросила она все так же неподвижно стоявшему Малдеру и, обогнув его, торопливо проскользнула в ванную.

Вовремя. Скалли со страхом посмотрела на свою раскрытую ладонь, которую она, едва дверь за ней закрылась, прижала к носу. Так и есть, опять кровотечение. Опять…

Это означает… Вы ведь врач, агент Скалли, вы не можете не понимать, что это означает. Слова этого монстра в человеческом обличье, Леонарда Беттса, все еще звучат в ушах. «У вас есть то, что мне нужно». Боже, Боже мой, рак, неужели это рак? Скалли сморгнула неожиданно подступившие слезы.

Когда это произошло в первый раз? Склонившись над раковиной, она попыталась исправить хотя бы внешний ущерб. В ту самую ночь, когда они его взяли. Она дала себе слово сразу же пойти к врачу после той бессонной ночи, но так и не успела, потому что закрутилась эта бешеная карусель. Она по-прежнему не знает наверняка, или знает… но боится поверить? Я не хочу верить? Даешь новый девиз?

За дверью послышалось какое-то шевеление, и Скалли поняла, что времени на то, чтобы взять себя в руки, у нее осталось катастрофически мало. Хотя делать этого и вовсе не хотелось. Хотелось выйти прямо как есть, в расстроенных чувствах, броситься на шею напарнику и выплакаться в подставленное плечо, почувствовать, что не одна в этом тонущем мире…

Да, подруга, ничего не скажешь, это ты вовремя придумала.

За короткое время, прошедшее с той секунды, когда он услышал на лестнице ее шаги, и до того момента, когда Скалли переступила порог его номера, Малдер выдержал атаку сразу нескольких, чрезвычайно сильных и практически диаметрально противоположных по накалу эмоций. Облегчение, когда он увидел ее, целую и невредимую, во всяком случае, способную передвигаться. Гнев на себя за то, что так нервничал. Жалость и сочувствие, непроизвольно вспыхнувшие, когда он увидел, как она устала. И снова раздражение, бесконечное раздражение, вскипевшее мгновенно и заполнившее его до краев.

Скалли рассказывала о своих открытиях, и нельзя было сказать, чтобы он не слушал. Слушал и все запоминал, записывал на ментальную магнитофонную ленту. Но в настоящий момент занимало его одно: выдержать борьбу с собственными, не вовремя пошедшими на приступ чувствами и не показать ни краешка, ни кусочка, ни крохотного фрагментика этой борьбы. Он был так занят собой, что, когда она внезапно сорвалась с места и буквально пулей пролетела мимо него в ванную, это явилось для него полной неожиданностью.

Что с ней? Скалли не имела привычки так себя вести. Может, он что-то проглядел, что-то прослушал, может, что-то все-таки случилось с ней по дороге? Из ванной послышался звук льющейся воды, и Малдер с трудом заставил себя сдвинуться с места. Он сделал несколько неуверенных шагов и медленно опустился на краешек стула, поставив локти на колени и уткнувшись лицом в ладони.

Сколько прошло времени? Минута? Пять? Плюс–минус бесконечность?

Он почти было собрался ее окликнуть, но сдержался. Да когда же это мучение прекратится? Стоп, что это? Кажется, она закрыла воду. Секунда, пять, десять, - и ручка на двери поворачивается. Скалли показалась на пороге ванной, сразу же отыскивая его взглядом.

Малдер молча изучал ее неожиданно побледневшее лицо, на котором ярким пятном пламенели губы, покрасневший, словно его долго терли, кончик носа, едва заметно припухшие глаза. И смотрела она… спокойно и собранно, но как-то… затравленно? Да, такая ассоциация будет самой верной. Словно не сдающийся, но загнанный в угол зверь.

И Малдер, конечно, не выдержал, волнение наконец прорвалось наружу, он выпалил, утратив на мгновение контроль:

-Скалли, ты…, - и тут же осекся.

По ее губам скользнуло призрачное подобие улыбки.

-В порядке, да, - закончила она за него, глядя на напарника почти с сочувствием. От такого холодного, отстраненного сочувствия хотелось бежать без оглядки. – Это ничего, Малдер. Говорят, даже курить можно бросить, если очень захотеть.

Смысл ее слов дошел до него лишь спустя мгновение. Он посмотрел на нее так, словно она в него выстрелила.

-Ты думаешь, я спрашиваю по привычке? – мертвенно-спокойный, но в то же время угрожающий тон.

Несколько секунд она смотрела ему в глаза, потом едва слышно вздохнула и отвела взгляд.

-Нет, - наконец ответила Скалли. – Извини, я… я устала.

Она сделала пару шагов к двери. Малдер тут же поднялся и шагнул следом. Скалли обернулась.

-Может быть, ты… может быть, ты расскажешь мне утром о том, что тебе удалось найти?

-Конечно.

Она вышла из номера и, достав из кармана ключ, открыла замок своей комнаты.

-Скалли, - окликнул он, когда она уже собиралась войти.

Она обернулась на пороге.

-Ты ведь сказала бы мне, если бы что-то случилось, правда?

Только одна эмоция была четко и ясно написана у него на лице, и Скалли без труда могла ее прочесть. Она снова вздохнула.

-Да, сказала бы, - ответила она, удерживая его взгляд до тех пор, пока он не поверил. – Спокойной ночи, Малдер.

Он только кивнул.

Если бы еще она сама себе поверила, вот было бы ч у дно.

Мотель «Карла»,