Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава XXVi
Тени прошлого и будущем - Ваш покорнейший слуга, сэр, - сказал майор. - Черт возьми, сэр, другмоего друга Домби - мой друг, и я рад вас видеть. - Каркер, я бесконечно признателен майору Бегстоку за общество ибеседы, - пояснил мистер Домби. - Майор Бегсток оказал мне большую услугу, Каркер. Мистер Каркер-заведующий, со шляпой в руке, только что прибывший вЛемингтон и только что представленный майору, показал майору двойной рядзубов и заявил, что берет на себя смелость поблагодарить его от всего сердцаза столь разительную перемену к лучшему в наружности и расположении духамистера Домби. - Ей-богу, сэр, - отвечал майор, - благодарить меня не за что, так какэто взаимная услуга. Такой великий человек, сэр, как наш друг Домби, -продолжал майор, понизив голос, но понизив его не настолько, чтобы сейджентльмен не мог расслышать, - помимо своей воли облагораживает и возвышаетсвоих друзей. Он - Домби - укрепляет и оживляет нравственную природучеловека, сэр. Мистер Каркер ухватился за это выражение. Нравственную природу. Вотименно! Эти самые слова вертелись у него на языке. - Но когда мой друг Домби, сэр, - добавил майор, - говорит вам о майореБегстоке, я убедительно прошу разрешить мне вывести из заблуждения и его ивас. Он имеет в виду просто Джо, сэр, Джоя Б., Джоша Бегстока, Джозефа -грубого и непреклонного старого Джи, сэр. К вашим услугам! Чрезвычайно дружелюбное отношение мистера Каркера к майору и восхищениемистера Каркера его грубостью, непреклонностью и простотой сверкали в каждомзубе мистера Каркера. - А теперь, сэр, - сказал майор, - вам и Домби надо обсудить чертовскимного дел. - О нет, майор! - заметил мистер Домби. - Домби, - решительно возразил майор, - мне лучше знать. Такомувыдающемуся человеку, как вы, колоссу коммерции, мешать не следует. Вашиминуты дороги. Мы встретимся за обедом. В промежутке старый Джозефпостарается не попадаться на глаза. Мистер Каркер, обед ровно в семь. С этими словами майор - физиономия его чрезвычайно раздулась -удалился, но тотчас же просунул снова голову в дверь и сказал: - Прошу прощенья, Домби, вы ничего не хотите им передать? Мистер Домби, слегка смущенный, мельком взглянув на учтивого хранителяего коммерческих тайн, поручил майору передать привет. - Клянусь богом, сэр, - сказал майор, - вы должны передать что-нибудьболее сердечное, иначе старый Джо встретит отнюдь не радушный прием. - В таком случае, мое почтение, майор, если вам угодно, - отвечалмистер Домби. - Черт побери, сэр, - сказал майор, шутливо встряхивая плечами ижирными щеками, - передайте что-нибудь более сердечное. - В таком случае все, что вы пожелаете, майор, - заметил мистер Домби. - Наш друг хитер, сэр, хитер, сэр, дьявольски хитер, - сказал майор, посматривая из-за двери на Каркера. - Таков и Бегсток. - Затем, оборвавхихиканье и выпрямившись во весь рост, майор торжественно изрек, ударяя себяв грудь: - Домби! Я завидую вашим чувствам. Да благословит вас бог! - Ивышел. - Должно быть, этот джентльмен весьма способствовал приятному вашемувремяпрепровождению, - сказал Каркер, оскалив на прощанье все зубы. - Совершенно верно, - сказал мистер Домби. - Здесь у него несомненно есть друзья, - продолжал Каркер. - Наосновании его слов я заключил, что вы бываете в обществе. Знаете ли, - онгнусно улыбнулся, - я так рад, что вы бываете в обществе! В ответ на это проявление участия со стороны ближайшего своегопомощника мистер Домби повертел цепочку от часов и слегка качнул головой. - Вы созданы для общества, - сказал Каркер. - Больше, чем кто бы то нибыло, вы по природе своей и положению предназначены вращаться в обществе.Знаете ли, я часто недоумевал, почему вы так долго держали его в стороне. - У меня были причины, Каркер. Я был одинок и равнодушен к нему. Но высами обладаете талантами, весьма ценными для общества, и тем более долженвызывать удивление ваш образ жизни. - О, я! - отозвался тот с полной готовностью к самоуничижению. - Чтокасается такого человека, как я, то это совсем другое дело. С вами я невыдерживаю сравнения. Мистер Домби поднес руку к галстуку, погрузил в него подбородок, кашлянул и несколько секунд стоял, молча глядя на своего верного друга ислугу. - Я буду иметь удовольствие, Каркер, - сказал, наконец, мистер Домби стаким видом, словно проглотил слишком большой кусок, - представить васмоим... вернее, друзьям майора. В высшей степени приятные люди. - Полагаю, среди них есть леди, - вкрадчиво осведомился слащавыйзаведующий. - Да... то есть две леди, - ответил мистер Домби. - Только две? - улыбнулся Каркер. - Да, только две... Я ограничился визитом к ним и больше никакихзнакомств здесь не заводил. - Быть может, сестры? - предположил Каркер. - Мать и дочь, - ответил мистер Домби. Когда мистер Домби опустил глаза и снова поправил галстук, улыбающеесялицо мистера Каркера в одну секунду и совершенно неожиданно превратилось влицо напряженное и нахмуренное, с пристально устремленным на мистера Домбивзглядом и безобразной усмешкой. Когда мистер Домби поднял глаза, оноизменилось столь же быстро, обретя прежнее свое выражение, и показало емуобе десны. - Вы очень любезны, - сказал Каркер. - Я буду счастлив познакомиться сними. Кстати о дочерях... Я видел мисс Домби. Кровь прилила к щекам мистера Домби. - Я позволил себе навестить ее, - продолжал Каркер, - чтобы узнать, недаст ли она мне какого-нибудь поручения, но мне не посчастливилось, и я могупередать только... только ее нежный привет. Какая волчья морда! Даже воспаленный язык виднелся из растянутой пасти, когда глаза встретились с глазами мистера Домби! - Что у вас за дела? - осведомился этот джентльмен после паузы, втечение которой мистер Каркер доставал памятные записки и другие бумаги. - Их очень мало, - отвечал Каркер. - В общем, за последнее время намвопреки обыкновению не везло, но для вас это почти никакого значения неимеет. У Ллойда считают, что " Сын и наследник" затонул. Ну что ж, судно былозастраховано от киля до топа. - Каркер, - начал мистер Домби, придвигая к себе стул, - не могусказать, чтобы этот молодой человек, Гэй, когда-либо производил на меняблагоприятное впечатление... - И на меня также, - вставил заведующий. - Но я сожалею, - продолжал мистер Домби, пропустив мимо ушей этозамечание, - что он отплыл с этим судном. Лучше бы его не отсылали. - Жаль, что вы не сказали об этом своевременно, - холодно отозвалсяКаркер. - Впрочем, я думаю, что все к лучшему. Упомянул ли я о том, чтовыслушал как бы некоторое признание от мисс Домби? - Нет, - сурово сказал мистер Домби. - Не сомневаюсь, - продолжал мистер Каркер после многозначительнойпаузы, - что, где бы ни был сейчас Гэй, лучше ему быть там, где оннаходится, чем здесь, дома. На вашем месте я был бы доволен. И лично явполне удовлетворен. Мисс Домби доверчива и молода... быть может - еслитолько есть у нее какой-нибудь недостаток, - для вашей дочери онанедостаточна горда. Но это, конечно, пустяки. Не угодно ли проверить со мнойэти балансы? Вместо того чтобы наклониться над лежавшими перед ним бумагами, мистерДомби откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на заведующего.Заведующий, с полуопущенными веками, притворился, будто глядит на цифры, ине торопил своего принципала. Он не скрывал, что прибег к такому притворствукак бы из деликатности и с намерением пощадить чувства мистера Домби; а этотпоследний, глядя на него, почувствовал его нарочитую заботливость и понял, что, не будь ее, этот заслуживающий доверия Каркер мог бы сообщить емумногое, о чем он, мистер Домби, не спросил из гордости. Таким бывал он частои в делах. Мало-помалу взгляд мистера Домби стал менее напряженным, ивнимание его привлекли бумаги, но, и погрузившись в рассмотрение их, ончасто отрывался и снова взглядывал на мистера Каркера. И каждый раз мистерКаркер подчеркивал, как и раньше, свою деликатность и внушал мысль о нейсвоему великому шефу. Пока они занимались делами и, искусно направленные заведующим, гневныемысли о бедной Флоренс зарождались и зрели в сердце мистера Домби, вытесняяхолодную неприязнь, которая обычно им владела, майор Бегсток, предметвосхищения старых леди Лемингтона, сопутствуемый туземцем, тащившим, каквсегда, легкий багаж, шествовал по теневой стороне улицы, намереваясьнанести утренний визит миссис Скьютон. Был полдень, когда майор вошел вбудуар Клеопатры, и ему посчастливилось застать свою повелительницу, пообыкновению, на софе, где она изнемогала над чашкой кофе в комнате, котораядля более сладостного ее отдохновения была погружена во мрак столь густой, что Уитерс, ей прислуживавший, вырисовывался неясно, как призрачный паж. - Что за несносное создание появилось здесь? - сказала миссис Скьютон.- Я не могу его вынести. Уходите, кто бы вы ни были! - Сударыня, у вас не хватит духу прогнать Дж. Б.! - запротестовалмайор, останавливаясь на полпути и держа трость на плече. - Ах, так это вы? Пожалуй, можете войти, - заявила Клеопатра. Итак, майор вошел и, приблизившись к софе, приложил к губам еепрелестную руку. - Садитесь как можно дальше, - сказала Клеопатра, лениво обмахиваясьвеером. - Не подходите ко мне, потому что сегодня я ужасно слаба ичувствительна, а от вас пахнет солнцем. Вы какой-то тропический! - Черт возьми, сударыня! - сказал майор. - Было время, когда ДжозефБегсток поджаривался и обжигался на солнце; было время, когда благодарятепличной атмосфере Вест-Индии он поневоле достиг столь пышного расцвета, что прославился под кличкой Цветок. В те дни, сударыня, никто не слыхал оБегстоке, - все слышали о Цветке - Нашем Цветке. Быть может, сударыня, Цветок немного увял, - заметил майор, опускаясь в кресло, стоявшеезначительно ближе, чем то, которое было ему указано его жестоким божеством, - но все же это стойкое растение и такое же непреклонное, как вечнозеленоедерево. Майор под покровом темноты закрыл один глаз, замотал головой какарлекин, и, чрезвычайно довольный собой, подошел к границам апоплексииближе, чем когда бы то ни было. - Где миссис Грейнджер? - осведомилась Клеопатра у своего пажа. Уитерс высказал предположение, что она у себя в комнате. - Прекрасно, - сказала миссис Скьютон. - Ступайте и закройте дверь. Язанята. Когда Уитерс скрылся, миссис Скьютон, оставаясь в той же позе, томноповернула голову к майору и спросила, как поживает его друг. - Домби, сударыня, - ответствовал майор с веселым горловым смешком, -чувствует себя хорошо, насколько это возможно в его положении. Положение егоотчаянное, сударыня. Он увлечен, этот Домби. Увлечен! - воскликнул майор. -Он пронзен насквозь! Клеопатра бросила на майора зоркий взгляд, поразительно противоречившийтому деланному небрежному тону, каким она сказала: - Майор Бегсток, хотя я мало знаю свет, но не сокрушаюсь о своейнеопытности, потому что он весь пропитан фальшью, связан угнетающимиусловностями; природа остается в пренебрежении, и редко можно услышатьмузыку сердца, излияния души и все прочее, поистине поэтическое; однако я немогу не понять смысла ваших слов. Вы намекаете на Эдит, на мое бесконечнодорогое дитя, - продолжала миссис Скьютон, проводя указательным пальцем побровям, - и в ответ на ваши слова вибрируют нежнейшие струны! - Прямота, сударыня, - ответил майор, - всегда была отличительнойчертой рода Бегстоков. Вы правы. Джо это признает. - И этот намек, - продолжала Клеопатра, - вызывает одни из самых, еслине самые нежные, волнующие и священные эмоции, на какие способна нашаогрубевшая, к сожалению, натура. Майор приложил руку к губам и послал воздушный поцелуй Клеопатре, какбы для того, чтобы изобразить эмоцию, о которой шла речь. - Я чувствую, что слаба. Чувствую, что мне недостает той энергии, которая в такую минуту должна поддерживать маму, чтобы не сказать -родительницу, - заметила миссис Скьютон, вытирая губы кружевной оторочкойносового платка. - Но, право же, я не могу не чувствовать слабости, касаясьвопроса, столь знаменательного для моей дорогой Эдит. Тем не менее, злодей, так как вы дерзнули его затронуть, а он причинил мне острую боль, - миссисСкьютон прикоснулась веером к левому своему боку, - я не премину исполнитьсвой долг. Майор под покровом сумерек все раздувался и раздувался, мотал изстороны в сторону багровой физиономией и подмигивал рачьими глазами, пока унего не начался приступ удушья, который побудил его встать и раза двапройтись по комнате, прежде чем его прекрасный друг мог продолжать своюречь. - Мистер Домби, - сказала миссис Скьютон, обретя, наконец, возможностьговорить, - был так любезен, что вот уже несколько недель назад удостоил насздесь своим визитом, сопровождаемый вами, дорогой майор. Признаюсь -разрешите мне быть откровенной, - что я существо импульсивное, и в сердцемоем, так сказать, читают все. Я прекрасно знаю свою слабость. Враги мои немогут знать ее лучше, чем я. Но я не жалею об этом. Я предпочитаю, чтобыбезжалостный свет не погасил жар моего сердца, и готова примириться с этимсправедливым обвинением. Миссис Скьютон оправила косынку, ущипнула себя за увядшую шею, чтобыразгладить складки на ней, и продолжала, весьма довольная собой: - Мне, а также дорогой моей Эдит, в чем я не сомневаюсь, доставлялобесконечное удовольствие принимать мистера Домби., Мы, естественно, былирасположены к нему как к вашему другу, дорогой мой майор; и мне казалось, что в мистере Домби чувствуется та бодрость, которая действует в высшейстепени освежающе. - Чертовски мало бодрости осталось теперь у мистера Домби, сударыня, -сказал майор. - Прошу вас, молчите, несчастный! - воскликнула миссис Скьютон, бросивна него томный взгляд. - Дж. Б. безмолвствует, сударыня, - ответил майор. - Мистер Домби, - продолжала Клеопатра, растирая розовую краску нащеках, - не ограничился одним визитом; быть может, он нашел нечто приятное внаших простых и непритязательных вкусах - ибо есть обаяние в природе, онатак сладостна, - и сделался постоянным членом нашего вечернего кружка. А я ине помышляла о той страшной ответственности, какую брала на себя, когдапоощряла мистера Домби... - Располагаться здесь, сударыня, - подсказал майор Бегсток. - Грубиян! - сказала миссис Скьютон. - Вы угадываете мою мысль, новыражаете ее отвратительным языком. Тут миссис Скьютон облокотилась на стоявший около нее столик; свесивкисть руки, по ее мнению, грациозно и изящно, она начала помахивать веероми, разговаривая, лениво любовалась своей рукой. - Пытка, какую я перенесла, - сказала она жеманно, - когда истинапостепенно мне открылась, была слишком ужасна, чтобы о ней распространяться.Вся моя жизнь - в моей ненаглядной Эдит; видеть, как она меняется изо дня вдень, моя очаровательная девочка, которая буквально похоронила свое сердцепосле смерти этого прекраснейшего человека, Грейнджера, видеть это -мучительнейшая вещь в мире. Мир миссис Скьютон был не очень жесток, если судить о нем по томувпечатлению, какое производило на нее мучительнейшее испытание; но это междупрочим. - Говорят, что Эдит! - просюсюкала миссис Скьютон, - жемчужина моейжизни, похожа на меня. Мне кажется, мы действительно похожи. - Есть на свете один человек, сударыня, который никогда не согласится стем, что кто-то на вас похож, - сказал майор, - а зовут этого человекастарым Джо Бегстоком. Клеопатра имела поползновение размозжить голову льстецу веером, но, смягчившись, улыбнулась ему и продолжала: - Если моя прелестная девочка унаследовала от меня какие-нибудь хорошиекачества, злодей (злодеем был майор), то она унаследовала также и моюбезрассудную натуру. У нее очень сильный характер - говорят, у менянеобычайно сильный характер, хотя я этому не верю, - но если ее что-нибудьвзволнует, она становится восприимчива и чувствительна в высшей степени. Чтоже должна испытывать я, видя, как она томится! Меня это губит. Майор, выдвинув двойной подбородок и поджав синие губы, выразил всейфизиономией глубочайшее сочувствие. - С волнением думаешь о том доверии, - сказала миссис Скьютон, - какоесуществовало между нами: свободное развитие души и излияние чувств. Мы былискорее двумя сестрами, чем матерью и дочерью. - Таково мнение Дж. Б., - заметил майор, - высказывавшееся Дж. Б.пятьдесят тысяч раз! - Не перебивайте меня, грубиян! - сказала Клеопатра. - Что же в такомслучае должна я испытывать, когда замечаю: есть один предмет, которого мыизбегаем касаться! Что между нами разверзлась... как это говорится...пропасть! Что моя прямодушная Эдит изменилась! Конечно, это мучительнейшеечувство. Майор встал с кресла и пересел ближе к столику. - Изо дня в день я это наблюдаю, дорогой майор, - продолжала миссисСкьютон. - Изо дня в день я это чувствую. Ежечасно я упрекаю себя в томизбытке прямоты и доверчивости, какой привел к столь печальным последствиям; и я все время жду, что мистер Домби с минуты на минуту объяснится и облегчитэти муки, которые жестоко меня изнурили. Но ничего подобного не случается, дорогой майор. Я раба угрызений совести - не разбейте кофейную чашку, вытакой неловкий, - моя ненаглядная Эдит стала другим человеком. И, право же, я не знаю, что делать и с каким добрым человеком мне посоветоваться. Майор Бегсток, поощренный, быть может, тем ласковым и доверчивым тоном, к которому миссис Скьютон несколько раз прибегала, а теперь избралаокончательно, протянул через столик руку и сказал, подмигивая: - Посоветуйтесь с Джо, сударыня. - В таком случае, несносное вы чудовище, - сказала Клеопатра, подаваяруку майору и ударяя его по пальцам веером, который держала в другой руке, -почему вы не поговорите со мной? Вы знаете, о чем я думаю. Почему же вы мненичего об этом не скажете? Майор захохотал, поцеловал протянутую ему руку и снова неудержимозахохотал. - Такой ли мистер Домби сердечный человек, каким я его почитаю? - нежнопроворковала Клеопатра. - Как вы думаете, дорогой майор, серьезные ли у негонамерения? Считаете вы нужным поговорить с ним или пусть все идет самособой? Скажите мне, дорогой, что бы вы посоветовали? - Женить нам его на Эдит Грейнджер, сударыня? - хрипло захохотал майор. - Загадочное существо! - отозвалась Клеопатра, поднимая веер, чтобыударить майора по носу. - Как можем мы его женить? - Женить нам его на Эдит Грейнджер, спрашиваю я, сударыня? - сновахихикнул майор. Миссис Скьютон ничего не ответила, но улыбнулась майору с такойигривостью и лукавством, что сей галантный офицер, приняв это за вызов, запечатлел бы поцелуй на ее чрезвычайно красных устах, если бы она незаслонилась веером с очаровательной и девической ловкостью. Быть может, этобыла скромность; а может быть - опасение, как бы не пострадала окраска губ. - Домби, сударыня, - сказал майор, - завидная добыча. - О корыстный негодяй! - тихонько взвизгнула Клеопатра. - Как вам нестыдно! - И у Домби, сударыня, - продолжал майор, вытягивая шею и тараща глаза, - серьезные намерения. Джозеф это говорит; Бегсток это знает; Дж. Б. к этомуведет. Пусть все идет само собой, сударыня. Домби надежен, сударыня.Поступайте так, как поступали раньше, больше ничего; и верьте, что Дж. Б.доведет дело до конца. - Вы действительно так думаете, дорогой майор? - спросила Клеопатра, которая, несмотря на свою ленивую позу, всматривалась в него очень пытливо иочень зорко. - Уверен, сударыня, - ответил майор. - Несравненная Клеопатра и ееАнтоний Бегсток будут частенько беседовать об этом с торжеством, наслаждаясьизысканной роскошью и богатством дома Эдит Домби. Сударыня, - сказал майор, вдруг оборвав хихиканье и став серьезным, - приехала правая рука Домби. - Сегодня утром? - спросила Клеопатра. - Сегодня утром, сударыня, - ответил майор. - А нетерпение, с какимДомби ждал его приезда, объясняется - поверьте Дж. Б. на слово, ибо Джодья-явольски хитер, - майор постукал себя по носу и прищурил один глаз, чтоне усугубило его природную красоту, - объясняется желанием, чтобы слухи недошли до него раньше, чем он, Домби, сообщит ему о своих намерениях илипосоветуется с ним. Потому что Домби, сударыня, - сказал майор, - горд какЛюцифер. - Прекрасное качество, - просюсюкала миссис Скьютон, - свойственноетакже и Эдит. - Так вот, сударыня, - продолжал майор, - я уже сделал нескольконамеков, и правая рука их поняла, и подбавлю еще до конца дня. Сегодня утромДомби наметил на завтра поездку в Уорикский замок и в Кенилуорт, апредварительно хотел позавтракать с нами. Я взялся передать приглашение.Удостоите ли вы нас этой чести, сударыня? - сказал майор, раздуваясь отодышки и лукавства и вручая записку, адресованную почтенной миссис Скьютончерез любезное посредство майора Бегстока, в которой неизменно ей преданныйПоль Домби просил ее и любезную и очаровательную ее дочь принять участие впредполагаемой экскурсии; а в постскриптуме тот же неизменно преданный ПольДомби передавал привет миссис Грейнджер. - Тише! - промолвила вдруг Клеопатра. - Эдит! Вряд ли можно сказать, что после этого восклицания любящая мать вновьнапустила на себя ленивый и жеманный вид, ибо с ним она никогда нерасставалась; пожалуй, она не хотела и не могла с ним расстаться нигде, разве только в могиле. Но торопливо отогнав тень серьезности илисосредоточенности на замысле, похвальном или дурном, какая в тот моментмогла отражаться на ее лице, в голосе или манере, она вытянулась на кушетке, снова бесконечно вялая и томная; в этот момент в комнату вошла Эдит. Эдит, такая красивая и величественная, но такая холодная и такаянеприступная! Едва кивнув майору Бегстоку и бросив проницательный взгляд намать, она откинула занавеску у окна и села, глядя на улицу. - Дорогая моя Эдит, - сказала миссис Скьютон, - где же это ты была? Ятак хотела тебя видеть, моя милая. - Вы сказали, что заняты, и я не входила, - ответила она, необорачиваясь. - Это было жестоко по отношению к старому Джо, сударыня, - подхватилмайор со свойственной ему галантностью. - Это было очень жестоко, я знаю, - сказала она, по-прежнему глядя вокно, сказала с таким невозмутимым презрением, что майор был сбит с толку ине мог придумать никакого ответа. - Майор Бегсток, милая моя Эдит, - промолвила ее мать, растягиваяслова, - который, как тебе известно, самый бесполезный и неприятный человекна свете... - Право же, мама, это ни к чему, - повернувшись, сказала Эдит, -оставьте эту манеру разговаривать. Мы совсем одни. Мы друг друга знаем. Спокойное презрение, отразившееся на ее прекрасном лице, презрение, явно обращенное на нее самое не меньше, чем на них, было так глубоко, чтопритворная улыбка матери, хотя и была такой привычной, на секунду сбежала сгуб. - Милая моя девочка... - начала она снова. - Еще не женщина? - улыбнувшись, сказала Эдит. - Какая ты сегодня странная, дорогая моя. Позволь тебе сказать, милочка, что майор Бегсток принес любезнейшую записку от мистера Домби, который предлагает позавтракать с ним завтра и отправиться в Уорик и вКенилуорт. Ты поедешь, Эдит? - Поеду ли я? - повторила она, сильно покраснев, и, прерывисто дыша, повернулась к матери. - Я знала, дорогая, что ты поедешь, - беззаботно отозвалась та. - Яспросила, как ты говоришь, для приличия. Вот письмо мистера Домби, Эдит. - Благодарю вас. У меня нет ни малейшего желания читать его, -последовал ответ. - В таком случае, пожалуй, я отвечу на него сама, - сказала миссисСкьютон, - хотя у меня была мысль просить тебя взять на себя роль моегосекретаря, дорогая моя. Так как Эдит не шевельнулась и не дала никакого ответа, миссис Скьютонпопросила майора придвинуть к ней столик, и откинуть крышку, и достать ейперо и бумагу, каковые галантные услуги майор оказал с великой покорностью ипреданностью. - Передать привет от тебя, Эдит, дорогая моя? - осведомилась миссисСкьютон, не выпуская пера из рук, прежде чем приписать постскриптум. - Все, что вам угодно, мама, - не оборачиваясь, отозвалась та свеличайшим равнодушием. Миссис Скьютон написала то, что ей было угодно, не добиваясь болееточных указаний, и вручила письмо майору, который, приняв это драгоценноепоручение, сделал вид, будто прячет письмо у сердца, но вследствиененадежности своего жилета поневоле опустил его в карман панталон. Затеммайор весьма элегантно и рыцарски распрощался с обеими леди, на что старшаяответила, не изменяя обычной своей манере, тогда как младшая, не переставаяглядеть в окно, наклонила голову чуть заметно, так что любезнее было бы поотношению к майору обойтись без всякого поклона и предоставить ему сделатьзаключение, что она ничего не слышала или не заметила. " Что касается перемены в ней, сэр, - размышлял на обратном пути майор(день был солнечный и жаркий, и майор приказал туземцу с легким багажом, идти впереди, а сам шествовал в тени заброшенного на чужбину принца), - чтокасается перемены, сэр, томления и тому подобного, то на эту удочку ДжозефБегсток не попадется. Нет, сэр! Это не пройдет! Ну, а что касаетсяразногласия между ними или пропасти, как выражается мамаша, - будь япроклят, сэр, если это не похоже на правду! И это очень странно! Ну, что ж, сэр! - пыхтел майор. - Эдит Грейнджер и Домби - прекрасная пара; пустьрешают спор поединком. Бегсток ставит на победителя! " Майор, увлеченный своими мыслями, произнес эти последние слова вслух, вследствие чего злосчастный туземец остановился и оглянулся, полагая, чтоони обращены к нему. Раздраженный до последней степени нарушениемсубординации, майор (хотя в тот момент он раздувался от прекраснейшегорасположения духа) ткнул туземца между ребер своею тростью и с небольшимипромежутками не переставал подталкивать его вплоть до самой гостиницы. Не менее раздражен был майор, когда одевался к обеду, во время каковойпроцедуры на темнокожего слугу сыпался град всевозможных предметов, начинаяс сапога, кончая головной щеткой и включая все, что попадалось под руку егохозяину. Ибо майор кичился тем, что великолепно вымуштровал туземца, и замалейшее нарушение дисциплины карал его, применяя такого рода наказания.Добавим к этому, что он держал туземца при себе как средство, отвлекающее отподагры и всех прочих недугов, духовных и телесных; и туземец, по-видимому, недаром получал жалованье, которое, впрочем, было невелико. Наконец майор, расточив все снаряды, бывшие в его распоряжении, инаградив туземца таким количеством новых кличек, что у того были всеоснования подивиться богатству английского языка, подчинился необходимостиповязать галстук; нарядившись и почувствовав прилив жизнерадостности послесвоих упражнений, он спустился вниз развлекать Домби и его правую руку. Домби еще не приходил, но правая рука была на месте, и зубные сокровищабыли, по обыкновению, к услугам майора. - Ну, сэр, - сказал майор, - что вы поделывали с тех пор, как я имелсчастье вас видеть? Прогулялись? - Гуляли не больше получаса, - ответил Каркер. - Мы были так заняты. - Дела? - сказал майор. - Нужно было покончить с разными мелочами, - отозвался Каркер. - Но, знаете ли... Это совсем несвойственно мне, воспитанному в школе недоверия иобычно не расположенному к общительности, - начал он, перебивая себя иговоря обаятельно чистосердечным тоном, - но к вам я чувствую полноедоверие, майор Бегсток. - Вы делаете мне честь, сэр. Мне вы можете доверять. - В таком случае, понимаете ли, - продолжал Каркер, - мне кажется чтомой друг... пожалуй, следовало бы сказать наш друг... - Вы имеете в виду Домби, сэр? - воскликнул майор. - Мистер Каркер, вывидите меня - вот я стою здесь, перед вами? Видите вы Дж. Б.? Он был в достаточной мере толстым и в достаточной мере синим, чтобы егоувидеть; и мистер Каркер сообщил, что имеет удовольствие видеть его. - В таком случае, сэр, вы видите человека, который пойдет в огонь иводу, чтобы услужить Домби, - заявил майор Бегсток. Мистер Каркер улыбнулся и сказал, что в этом не сомневается. - Знаете ли, майор, - продолжал он, - возвращаясь к тому, с чего яначал, я нашел, что сегодня наш друг был менее внимателен к делам, чемобычно. - Да? - отозвался обрадованный майор. - Я нашел его слегка рассеянным и не расположенным к сосредоточенности. - Ей-богу, сэр, - вскричал майор, - тут замешана леди! - Действительно, я начинаю верить, что это так, - ответил Каркер. - Мнеказалось, вы шутили, когда как будто намекнули на это; я ведь знаю вас, военных... Майор разразился лошадиным кашлем и потряс головой и плечами, как быговоря: " Да, мы веселые ребята, этого нельзя отрицать". Затем он схватилмистера Каркера за петлю фрака и, выпучив глаза, зашептал ему на ухо, чтоона - необычайно обаятельная женщина, сэр. Что она - молодая вдова, сэр. Чтоона из хорошей семьи, сэр. Что Домби влюблен в нее по уши, сэр, и что этопрекрасная партия для обеих сторон; ибо у нее красота, хорошее происхождениеи таланты, а у Домби богатство; чего же еще может желать супружеская пара? Заслышав шаги мистера Домби за дверью, майор оборвал свою речь, заключив, что завтра утром мистер Каркер увидит ее и будет судить сам; от умственногонапряжения и разговора хриплым шепотом у майора слезились глаза, и он сиделпыхтя, пока не подали обед. Подобно некоторым другим благородным животным, майор показал себя вовсем блеске во время кормежки. В тот день он сверкал ослепительно за однимконцом стола, а мистер Домби испускал более слабое сияние за другим, тогдакак Каркер ссужал свои лучи то одному, то другому светилу или направлял ихна оба вместе, в зависимости от обстоятельств. За первым и вторым блюдом майор обычно бывал серьезен, так как туземец, исполняя тайный приказ, окружал его прибор всевозможными соусниками ибутылочками, и майор был не на шутку занят, вытаскивая пробки и смешиваясодержимое на своей тарелке. Вдобавок у туземца, на столике у стены, находились различные приправы и пряности, коими майор ежедневно обжигал себежелудок, не говоря уже о странных сосудах, из которых он наливал неведомыежидкости в стакан майора. Но в тот день майор Бегсток, даже несмотря на этимногочисленные занятия, находил время быть общительным, и общительность еговыражаюсь в чрезвычайном лукавстве, направленном на то, чтобы просветитьмистера Каркера и обнаружить состояние духа мистера Домби. - Домби, - сказал майор, - вы ничего не кушаете. В чем дело? - Благодарю вас, - ответил этот джентльмен, - я ем; у меня сегодня нетаппетита. - Что же с ним случилось, Домби? - спросил майор. - Куда он делся? Унаших друзей вы его не оставили, в этом я могу поклясться, так как я ручаюсьза то, что сегодня за завтраком никакого аппетита у них не было. Во всякомслучае, я готов поручиться за одну из них; но за которую - не скажу! Тут майор подмигнул Каркеру и преисполнился таким лукавством, что еготемнокожий слуга принужден был, не дожидаясь приказаний, похлопать его поспине, иначе тот, вероятно, исчез бы под столом. В конце обеда, иными словами, когда туземец приблизился к майору, собираясь разливать первую бутылку шампанского, майор стал еще лукавее. - Наливай до краев, негодяй, - сказал майор, поднимая свой бокал. - Имистеру Каркеру наливай до краев. И мистеру Домби. Клянусь богом, джентльмены, - сказал майор, подмигивая своему новому другу, тогда какмистер Домби с проницательным видом смотрел в тарелку, - этот бокал вина мыпосвятим божеству; Джо гордится знакомством с ним и издали им восхищаетсясмиренно и почтительно. Имя его - Эдит - сказал майор, - божественная Эдит! - За здоровье божественной Эдит! - воскликнул улыбающийся Каркер. - Да, разумеется, за здоровье Эдит, - сказал мистер Домби. Появлениелакеев с новыми блюдами побудило майора стать еще лукавее, но вместе с темсерьезнее. - Хотя в своей компании Джо Бегсток может и пошутить и серьезнопоговорить об этом предмете, сэр, - сказал майор, приложив палец к губам иобращаясь конфиденциально к Каркеру, - но это имя для него слишком священно, чтобы делать его достоянием этих молодцов, да и других тоже! Ни слова, сэр, пока они здесь! Это было почтительно и пристойно со стороны майора - мистер Домби явноэто чувствовал. Хотя и смущенный, при всей своей ледяной холодности, намеками майора, мистер Домби отнюдь не возражал против такого подшучивания- это было очевидно - и даже поощрял его. Пожалуй, майор был недалек отистины, когда предположил в то утро, что великий человек, слишкомвысокомерный, чтобы открыто посоветоваться со своим премьер-министром илидовериться ему по такому, вопросу, тем не менее хотел бы ввести его в курсдела. Как бы там ни было, пока майор пользовался своей легкой артиллерией, мистер Домби частенько поглядывал на мистера Каркера и, казалось, следил, какое впечатление на него производит этот обстрел. Но майор, залучив слушателя внимательного и столь часто улыбавшегося, что равного ему не было во всем мире, " короче говоря, дья-явольски умного иприятного", как не раз говаривал он впоследствии, не намерен был отпускатьего, ограничившись лукавыми намеками по адресу мистера Домби. Поэтому, когдаубрали со стола, майор показал себя молодцом и в более широкой изначительной области, рассказывая полковые анекдоты и отпуская полковыешуточки с такой удивительной расточительностью, что Каркер устал (илипритворился усталым) от смеха и восхищения; а мистер Домби взирал поверхсвоего накрахмаленного галстука с таким видом, словно был собственникоммайора или величественным вожаком, который радуется, что его медведь хорошопляшет. Когда майор настолько охрип от еды, питья и демонстрации своих талантовсобеседника, что не мог уже говорить внятно, приступили к кофе. После этогомайор осведомился у мистера Каркера-заведующего, явно не ожидаяутвердительного ответа, играет ли он в пикет. - Да, я немного играю в пикет, - сказал мистер Каркер. - Быть может, и в трик-трак? - нерешительно спросил майор. - Да, я немного играю также и в трик-трак, - отвечал обремененныйзубами человек. - Мне кажется, Каркер играет во все игры, - сказал мистер Домби, располагаясь на диване в позе человека, выточенного из дерева и лишенногосвязок и суставов, - и играет хорошо. И в самом деле, он играл в эти две игры с таким совершенством, чтомайор был поражен и спросил его наобум, играет ли он в шахматы. - Да, немного играю и в шахматы, - ответил Каркер. - Мне случалосьиграть и выигрывать партию, не глядя на доску; это просто трюк. - Ей-богу, сэр, - сказал майор, тараща глаза, - вы полнаяпротивоположность Домби, который ни в какие игры не играет. - О! Отозвался заведующий. - У него никогда не было нужды приобретатьстоль ничтожные познания. Таким, как я, они бывают иной раз полезны.Например, сейчас, майор Бегсток, когда они дают мне возможность сразиться свами. Быть может, виной тому были лживые уста, такие мягкие и растянутые, ноэта краткая речь, смиренная и раболепная, смахивала на рычание; и на секундумогло показаться, что белые зубы вот-вот вонзятся в руку того, перед кемэтот человек пресмыкается. Но майор вовсе об этом не думал; а мистер Домбилежал, погруженный в размышления, с полузакрытыми глазами, пока длиласьигра, затянувшаяся до ночи. К тому времени мистер Карьер, одержавший победу весьма повысился вомнении майора - настолько, что, когда, отправляясь ко сну, он распрощался смайором у порога его комнаты, майор в виде особой любезности приказалтуземцу, который обычно спал на тюфяке, разложенном на полу у двери егогосподина, торжественно проводить мистера Каркера со свечой по коридору доего комнаты. На поверхности зеркала в номере мистера Каркера было тусклое пятно, и, быть может, зеркало давало искаженное отражение. Но в тот вечер в немотразилось лицо человека, который мысленно видел толпу людей, спящих наземле у его ног, подобно бедному туземцу у двери своего господина, -человека, который пробирался между ними, злобно посматривая вниз, но покаеще не напирал ногой обращенные к нему липа.
Данная страница нарушает авторские права?