Глава 14. Purify

POV Gerard

- Как думаешь, вегетарианцам можно глотать сперму?
Я подавился кофе и чуть не вылил на себя этот обжигающий напиток. Кхм… эээ… что?
- Ладно, ладно, можешь не отвечать, только не смотри на меня так, - отмахнулся Фрэ, возвращаясь к своей тарелке с банановыми оладьями. – Просто бред всякий с утра в голову лезет.
Я еле удержался от того, чтоб расхохотаться на все кафе.
- Уже не утро, Фрэнки. Два часа дня, солнышко, забыл? – Произнес я, пытаясь говорить как можно более спокойным голосом.
Господи, это «солнышко» когда-нибудь доконает меня своими фразочками.
- Мы проснулись час назад. Да хоть два часа ночи, для меня все равно утро! – Возмутился Айеро.
Я уткнулся в чашку с кофе, силясь спрятать свою улыбку. Он был таким невыносимо-милым, когда возмущался. Нерасчесанный, помятый ото сна, с красно-фиолетовыми развратными следами на нежной шейке. Я-то знаю, что он украшен ими не только там.
- Что ты лыбишься? – Буркнул он.
И, видимо, тут же пожалел, когда я одарил его одной из самых своих пошлых улыбок.
- Ты все еще хочешь знать ответ на свой вопрос?
- Джи, не начинай… - Простонал Фрэнк, закрывая краснеющее лицо руками. – Я понял, что сморозил херню. Я вообще не хотел этого говорить. Оно само…
- Подсознательно… - Подсказал я.
- Да, подсознательно… Стоп, к чему ты клонишь?
Я не выдержал и рассмеялся.
- Хватит, Джи, - взмолился он. – Ты мне это всю жизнь будешь вспоминать?
- Конечно!
- Идиот… – Айеро закрыл лицо волосами, пытаясь укрыться таким образом от моего взгляда.
Нет уж, малыш, теперь ты точно не уйдешь от этой темы…
- Можно, - ответил я, слизывая с кусочка оладушка капающий черничный джем.
- Что? – Фрэ поднял взгляд и посмотрел на меня сквозь волосы.
- Я думаю, можно, - повторил я, - ну, глотать. Это ж не мясо. Вернее, оно еще не стало мясом. И никогда не станет. Да и вообще, это ж не животное, что тут париться?
Фрэнк с сомнением посмотрел на меня, будто решая, пора вызывать мне санитаров или нет.
- То есть людей, по-твоему, кушать можно?
- Почему бы и нет? Я всегда считал, что вегетарианцам жалко зверушек, потому они и не едят мясо. А людей не жалко. Почему бы тогда не есть людей? – Я сделал самое заурядное лицо, какое только мог. И, нет, это не я сейчас рассуждаю о моральных аспектах каннибализма, вовсе нет.
- Ты псих, Джерард, - констатировал Айеро. – Гребаный шизанутый псих.
- Но тебе ведь нравится это, так? – Я чуть наклонился вперед, заглядывая в глаза Фрэнка. – Ты хочешь мне отсосать? – Я больше утверждал, чем спрашивал.
Щеки Фрэ пылали невероятно милым румянцем. Он еще сильнее наклонил голову вниз, пытаясь избежать моего взгляда.
- Ты хочешь этого, да, малыш, не стесняйся, - я потянулся вперед, касаясь кончиками пальцев его подбородка, чуть надавливая, заставляя его поднять голову и встретиться со мной взглядом. – Я тоже этого хочу.
По губам Фрэнка проскользнула игривая, чуть смущенная улыбка. Розовенький язычок пробежался по припухшей от страстных ночных поцелуев губе, заставляя меня чувствовать тянущий дискомфорт в штанах.
- Пойдем, - скомандовал я, буквально подскакивая со своего места.
Я схватил Фрэ за руку и потащил в сторону туалета. О да, тут мы еще не пробовали.
- Я хочу тебя, - прорычал я ему в губы, запирая дверь маленькой тесной кабинки на замок. – Давай же.
- Я… я не умею… - смущаясь, выдохнул он.
- Научишься. Все бывает впервые, - я чуть надавил на его плечи, заставляя опуститься коленями на грязную плитку.
- Смотри, если тебе не понравится, я не виноват, - с ухмылкой предупредил он и принялся расстегивать мою ширинку.
Фрэнк осторожно прикоснулся губами к моему члену сквозь трусы, нежно целуя, очерчивая ловким язычком контур головки. Я не смог сдержать тихий стон; прикосновение влажной от слюны грубой ткани к нежной коже было самую малость болезненным, но все же невыносимо приятным.
- Ммм… ты вкусный, - прошептал он хриплым голосом, потираясь щекой о мою промежность. – Я чувствую это даже через ткань. Я бы тебя съел… - Он потянул вниз мои боксеры, наконец освобождая мой член и обхватывая губами обнаженную головку.
У меня сносило крышу от этих пошлых фраз, и я еле сдерживал себя от того, чтоб резким движением податься вперед и проникнуть в рот Фрэнка как можно глубже. Пока у него не так много опыта, я должен быть терпеливым и осторожным.
Вот только Фрэнк терпеливостью и осторожностью не отличался. Он попытался глубже насадиться ртом на мой член и, не рассчитав, закашлялся. Я потянул его за волосы, чуть отстраняя от себя.
- Не торопись, малыш. Делай это медленно, постепенно, - уговаривал я, сам в этот момент сгорая от нестерпимого желания грубо выебать его милый раскрасневшийся ротик.
Он кивнул и снова принялся ласкать меня, доводя до умопомрачения медленными, но такими сумасшедше приятными движениями.
- Ооо, черт, да, вот так, черт, глубже, да… аааахх… - Стонал я, забыв себя от наслаждения.
Фрэнк все больше входил во вкус, уже увереннее лаская меня языком и губами.
Я мог бы сойти с ума только от того, насколько развратно сейчас выглядел Фрэнк. На коленях, на грязном полу, в маленькой кабинке общественного туалета. Щеки раскраснелись, взгляд помутился, с подбородка стекает тонкая ниточка слюны…
Я убрал с его лица налипшие на влажную кожу пряди длинных волос, чтоб наслаждаться откровенной картиной его эмоций в полной мере.
- Я нарисую тебя… ааххх… таким, - прохрипел я, сильнее вцепляясь в его волосы. – Ты бы видел себя со стороны… Черт, Фрэнки! – Я резко закинул голову назад, ударяясь затылком о стену. – Ты просто воплощение похоти.
Если бы Фрэнк мог, я уверен, он бы улыбнулся своей самой поганой улыбочкой. Впрочем, его взгляд говорил сам за себя. Я могу поклясться, что сейчас он испытывает не меньше удовольствия, чем я!
Как для человека с абсолютным отсутствием опыта в этом деле, Фрэ делал превосходный минет. Тут два варианта: либо он мне наврал, либо это талант. Некоторая неловкость, что сковывала его вначале, сейчас вовсе исчезла, уступив место точным, размеренным, доводящим до безумия ласкам. Губы, язычок, едва заметное прикосновение зубами – он чередовал все эти приемы настолько мастерски, я бы даже сказал, профессионально, что я и впрямь сомневался в отсутствии у него опыта.
- Фрэ… я… сейчас… - Ощущая приближение разрядки, я попытался как-то предупредить старающегося из всех сил парня.
Я несильно потянул его за волосы, чтоб отстранить, но внезапно почувствовал сопротивление.
Он едва заметно помотал головой и с новым усердием вернулся к работе. Последние, будто завершающие движения головой – и я почувствовал, как все мое тело трясется в сладостных спазмах.
- Мммм… - Промычал Фрэнк, чуть отстраняясь. Кончик его языка и головку моего члена еще несколько секунд соединяла тонкая ниточка слюны и спермы. Разорвавшись, она приклеилась к его и без того мокрому подбородку, будто дорисовывая завершающий штрих к этой развратной картине.
Я помог Фрэнку подняться с колен и потянул его на себя, сцепляя руки в крепкий замок за его спиной.
-Ты был… ммм… великолепен, - прошептал я, слизывая с его подбородка слюну и собственное семя. – Ты точно раньше никогда никому..? В это сложно поверить.
- Я могу считать это похвалой? – Нагло усмехнулся он.
Я промолчал, не желая тратить бесценное время на пустые разговоры. Вместо этого я запустил руку в штаны Фрэнка и сжал его стоящий член. Он задергался и забился в моих руках, и я, перевернувшись, прижал его к стене, чтоб сделать нашу позу более удобной.
Одной рукой я медленно ласкал его член сквозь ткань, другой освобождая Фрэ от таких лишних в данный момент джинс.
- Ты так напряжен… – продолжал я шептать в его шею, – Тяжело не прикасаться к себе? Сдерживаться, когда так невыносимо хочется…
Я увидел, как дернулся его кадык, когда он сглотнул.
- Да, - едва слышный шепот, больше напоминающий простой выдох.
- Я помогу тебе…
Я впился в его губы, сразу же задавая страстному и грубому поцелую тот же темп, с которым моя рука скользила по его возбужденному члену. Фрэнк стонал и вскрикивал сквозь поцелуй, толкаясь в мою ладонь, приближая себя к такому желанному оргазму. Много времени ему не понадобилось – он и так был перевозбужден.
Его сперму я собрал в ладонь и, обмакнув в нее кончики пальцев другой руки, слизал вязкое солоноватое семя, посасывая фаланги, стараясь сделать это как можно более эротичным.
Фрэнк все еще весь трясся от пережитого оргазма, прикрыв глаза и отчаянно цепляясь скрюченными пальцами за кафельную стенку. Прижав его всем телом, я чувствовал его дрожь, пульсацию его разгоряченной кожи, рваные вдохи легких, стремящихся восстановить дыхание.
Остатки спермы я размазал по его губам и облизал свою ладонь.
- Мне нравится твой вкус, - выдохнул я в его приоткрытые губы, легонько касаясь их кончиком языка, вновь и вновь собирая им капельки спермы. – Поцелуй меня, я хочу разделить этот вкус с тобой.
Мы вновь столкнулись в поцелуе, таком отвратительно-грязном и, в то же время, умопомрачительно страстном; поцелуе, пропитанном первобытной похотью и развратом; поцелуе, в котором не было места привычным нежностям и сантиментам.
- Надо уже выползать отсюда, - отстранившись, заметил Фрэнк. – Мы и так надолго заняли кабинку.
Кое-как развернувшись в узком пространстве туалета, мы относительно привели себя в порядок и вывалились наружу, в коридор, где уже стояло два человека, ожидая, когда же мы закончим.
Конечно, только слепой бы не понял, чем именно мы там занимались, и только человек с абсолютно забитым носом не учуял бы от нас запаха секса.
Бросив на стол деньги, что мы должны были за заказ, мы, даже не дождавшись сдачи, пошли к машине. Теперь, когда сумка с вещами была набита нечестными деньгами, мы могли позволить себе подобное расточительство.
Я завел машину и плавно выехал с автостоянки.
- Знаешь… - расслабленно откинувшись на пассажирском сидении, с блаженной улыбкой на пол хари, начал Фрэнк. – Это было феерически. Можешь вычеркнуть очередной пунктик в своем списке мест, где мы еще должны потрахаться.
- Я думаю, кабинка туалета – это далеко не самое необычное, что можно придумать, - усмехнулся я.
- Это намек? – Айеро даже приподнял голову, чтоб посмотреть на меня. – Ты опять что-то задумал?
- Увидишь, - бросил я таинственным тоном. На самом деле, в моей голове очень, очень много идей…
- Как всегда, интригует, - хмыкнул он. – Что ж, не буду портить себе сюрприз и выспрашивать о чем-то. Я только надеюсь, что там будет чище, чем в туалете, потому что я испачкал джинсы. Кстати, - быстро перескочил он на другую тему, - мы сегодня будем эм… хм… бля, как ж назвать… устраивать шоу, в общем, будем?
Я прикинул. Вчера, после внимательного пересчета, оказалось, что мы развели этих наивных на две с лишним тысячи долларов. На эту сумму мы можем преспокойно жить неделю. Но! Мы в самом центре Библейского Пояса. Подобные нужные нам городки встречаются сплошь и рядом. Да и мы сейчас в особом ударе. Почему бы и не потрудиться, чтоб потом преспокойно колесить дальше по штатам, не задумываясь о деньгах вовсе?
- Давай поработаем сейчас недельку-две в плотном графике, а потом уже будем с чистой совестью тратить наши нечестно нажитые средства. Как тебе?
- Согласен. Обманывать добропорядочных людей я согласен хоть каждый день.
Айеро вновь откинулся на сидении, поудобней устраиваясь, будто готовясь ко сну.
- Эй, ты что, спать собрался? – Удивился я.
- Ну, не знаю. Может, покемарю часок. Что-то я устал… - Фрэнк демонстративно зевнул, похлопывая себя по губам ладонью.
- Ты так перетрудился… - с сарказмом произнес я. – И вообще, Айеро, ты обнаглел. Я уже который день подряд веду машину?
- Ты сам меня не пускаешь за руль.
- Неправда! Ты даже не изъявляешь никакого желания! Всегда садишься с краю и пялишься в окошко, - пробубнил я.
- Бубубубу! Бубубубубубу бубу бубу! - передразнил Фрэнк.
- Да иди нахуй!
- Спасибо, я пока воздержусь, - рассмеялся он. – Мне хватит ночных приключений на мою пятую точку.
- Придурок, - покачал головой я, пытаясь сдержать смех. – Чертовски милый придурок, - я почесал Фрэ за ушком, словно котенка, и он, смешно муркнув, ткнулся лицом мне в ладонь. – Достань карту, нам надо определиться с целью.
Айеро вытащил из бардачка карту, попытался ее развернуть, запутался в ней и психанул.
- Джи! Ты же знаешь, я ничего не понимаю по этим закорючкам! Спаси меня! – Капризно потребовал он, пытаясь хоть как-то сложить обратно бумажного монстра.
Я рассмеялся, глядя на эту умилительную картину.
- Уэй, я задохнусь под слоем разрисованной бумаги, в то время как ты ржешь над моим бессилием! Моя смерть будет на твоей совести! – Еще громче завизжал Фрэ.
- Фрэнки, только заткнись и не переходи на ультразвук, сейчас я тебя спасу.
Я свернул на обочину и остановил машину.
- Давай сюда, - я протянул руки и попытался снять с психующего Айеро несчастную карту. – Да не дергайся ты, - прошипел я. – Всё.
Помятая, немного порванная карта спокойно лежала у меня на коленях и вовсе не пыталась меня убить. Это ж надо иметь руки настолько глубоко из жопы, чтоб запутаться в обыкновенной дорожной карте.
- Смотри сюда, - я ткнул пальцем в желтоватую бумагу, пытаясь объяснить Фрэнку. – Мы приблизительно здесь. А вот это шоссе, по которому мы сейчас едем, - я провел пальцем вдоль серой линии на восток. – Видишь где-нибудь на нашем пути маленькие красные точки? Чем меньше, тем лучше.
- Вот, - он ткнул пальцем, чуть ли не пробив бумагу насквозь.
Я рассмеялся.
- Это Альбукерке, самый большой город Нью-Мексико. И он вообще далеко на север от нас. Нам нужны города с минимальным населением, не больше тысячи человек. Они обозначены самыми маленькими точечками. Давай, Фрэнки, попробуй еще раз.
- Мммм… - Он сосредоточенно посмотрел на карту, чуть высунув язычок, наклоняясь еще ниже, чтоб рассмотреть все мелкие значки. – Вот это!
На этот раз Фрэнк указал действительно маленький городок.
- Тааак, - протянул я, рассматривая выбор Айеро. – Где-то часа два езды отсюда. Подходит, - констатировал я.
- Сам складывай карту, - предупредил Фрэ.
- Я и не собирался тебе больше ее доверять, - фыркнул я. – Порвешь еще окончательно.
- Я ни черта не понимаю в картах, зачем мне вообще давать их?
- Это называется топографический кретинизм, Фрэнки, - усмехнулся я. – Неизлечимая болезнь.
- Бебебе, - он показал мне язык и отвернулся к окну.
- Я тебя тоже.
Быстро наклонившись и чмокнув его в щечку, я вновь завел машину и вырулил на дорогу.
- Придурок, - буркнул Фрэ, пытаясь сдержать улыбку.
Конечно же, ему это не удалось.
- Как и ты, Фрэнки, как и ты…

POV Frank

Еще одна проповедь прошла феерически. Люди рыдали, аплодировали и несли, несли нам свои денежки. Эта церковь была чуть больше, чем первая, соответственно, в ней поместилось больше «рабов божьих», а это значит, что на этот раз мы собрали еще больше денег!
Нет, я, конечно, все еще находился в неведении по поводу собранной суммы, старательно изображая умственно отсталого. Невероятно скучная роль. Сиди себе, пялься в стенку да пускай слюни. Ну, можно еще вообразить самолетик или машинку и поиграть с ней.
Я не знал, почему Джерард медлил. Время давно перевалило за восемь часов, на город уже спускалась ночь, а он все разговаривал с немногими задержавшимися прихожанами и раздавал свои мудрые пасторские советы. Мы должны были уже давно уехать. Я устал, мне было скучно!
Я не заметил, как последний человек покинул здание церкви. Только когда ладони Джерарда обхватили мою голову, а губами он прикоснулся к моему лбу, тогда я вышел из своего транса.
- Ты еще не заснул, малыш? – Улыбнулся он.
- Уже почти, - промямлил я.
- Подожди еще чуть-чуть. Сейчас должен подойти настоятель церкви, - сказал он и резко отошел от меня.
Что? Какое еще ждать? Что за херня?
- Отец Джерард…! – Разлетелось эхом по пустому зданию церкви, и я мгновенно вернул на свое лицо даунское выражение.
Настоятель, маленький сухощавый мужчина лет семидесяти, с распростертыми объятьями кинулся к Джерарду.
- Скажите, как я могу благодарить вас? – Восторженно прохрипел он, с особым усердием сжимая руку Джи в своих маленьких ладонях. – Я никогда не видел такого! Вы смогли зажечь огонь веры в сердцах этих неразумных, опустившихся людей! Я видел, как мужчины утирали скупые слезы. Это просто невероятно!
Джер с трудом вырвался из хватки настоятеля, прерывая его тираду.
- Дадада, спасибо, но я хотел кое-что обсудить с Вами, - я видел, как он незаметным брезгливым жестом вытер правую руку о свою рясу. Лицемер.
- Конечно, отец Джерард, все, что угодно.
- Ответьте мне на такой вопрос… - Начал он, бросив на меня мимолетный хитрый взгляд. Что он задумал? – В вашем городе не происходило никаких странных событий? Исчезновения, может, или странные несчастные случаи, или, не дай Господь, убийства? И как вообще идут дела горожан?
Настоятель побледнел и выкатил глаза.
- Абсолютно верно, - его хриплый старческий голос, многократно усиленный хорошей акустикой старой церкви, резал слух. – Было… Уже третий год стоит ужасная засуха, все фермерства несут убытки. Пять месяцев назад сгорел дом мэра, а на прошлой неделе у Мэри-Элизабет нашли кошку с отрубленной головой под дверью. А недавно, - его голос упал до сиплого шепота, - недавно в реке всплыл труп молодой девушки не из этих мест!
Джерард резко повернулся, отворачиваясь от настоятеля и глядя прямо на меня. Он изображал задумчивую сосредоточенность, но на самом деле я видел, как он улыбается.
- Отец Джерард! – Воскликнул старичок. – Что это? Неужели…?
Он так и не закончил, прерванный резким театральным поворотом Уэя.
- Да. Это проклятье, - произнес он таким тоном, что даже у меня по спине мурашки побежали.
- Но… как… - Настоятель вдруг мигом постарел еще лет на десять.
- Когда мы только подъезжали к городу, я уже почувствовал неладное. Тут будто жарче, чем во всей округе. И пахнет чем-то… темным. Я не могу сказать точно, но мне кажется, что около четырех-пяти лет назад здесь был проведен какой-то сатанинский ритуал невероятной мощности. Возможно, - он выдержал паузу, впиваясь взглядом в наполненные страхом глаза настоятеля, - возможно, здесь пытались открыть ворота в Ад.
Я едва сдерживался, чтоб не заржать. Джерард нес полнейший бред, а этот наивный старичок ему верил. Господи, как только можно быть настолько доверчивым?
- Это… это можно как-то… исправить? – дрожащими губами прошептал он.
Джерард понуро покачал головой, насупливаясь, будто сосредоточенно раздумывая над чем-то. Не удивлюсь, если он повторял в уме таблицу Менделеева по периодам, химик чертов.
- Я могу попытаться. Мы можем провести особый молебен, очищающий место от зла, но в случае такого сильного колдовства он может не сработать.
Браво! Браво! «Оскара» ему за столь блестящую игру! Старичок уже готов расплакаться, умоляя нас спасти этот непутевый городишко.
- Отец Джерард, я Вас умоляю…! – Настоятель упал на колени и схватил подол рясы Джерарда. – Пожалуйста, я Вас умоляю, помогите нам!
- Поднимитесь, я прошу Вас, - абсолютно спокойным тоном попросил Уэй.
Он поднял старичка на ноги и заботливо отряхнул его одеяние. Просто образец благочестия.
Присмотревшись, можно было заметить, как дергается правый уголок его губы от попыток сдержать эмоции, но это было единственным, что могло бы выдать его. К счастью, никто, кроме меня, не мог знать о его нервном тике.
- Если вы позволите, мы останемся в церкви на ночь и постараемся сделать все, что в наших силах.
Черт, это и была его цель? Остаться на ночь в церкви? Нахрена?
- Конечно, конечно… - Настоятель начал рыться в карманах, пытаясь найти ключи. – Вам нужна моя помощь?
- Нет, спасибо, не надо. Мы справимся сами.
Уэй мягко повел его за локоть к выходу.
- Не переживайте, дьявол силен, но Господь сильнее.
- Да, да, конечно… - кажется, старичок был в таком состоянии, что совершенно ничего не соображал.
- Доброго пути, - сказал Джер и вытолкнул его за дверь.
- Берегите себя! – Успел он крикнуть до того, как тяжелая створка изолировала помещение церкви от окружающего мира.
Джерард тяжело выдохнул, прислонившись спиной к двери, и, наконец, позволил себе рассмеяться.
- Что это, блять, было? – Я подскочил со своего места и начал махать руками. – Ты что творишь, а, отец Джерард? Теперь нам всю ночь придется торчать здесь, да?
- Фрэнки, детка, не злись, - он оторвался от стены и быстрыми шагами направился ко мне. – Прости, что не предупредил, просто этот план пришел мне в голову слишком внезапно, и я бы не успел тебе рассказать.
- Ты козел, - я обиженно ткнул его в плечо. Этот жест получился слишком детским, даже для меня. Джи мягко улыбнулся. – Ну вот нахрена нам все это? Согласен, антураж красивый, но спать-то здесь негде!
Уэй рассмеялся, обхватывая меня руками за талию и прижимая к себе.
- Детка, неужели ты до сих пор не понял? – Он нежно подул мне в ушко, и я кожей мог почувствовать его пошлую улыбочку. – Я не говорил, что мы будем спать…
Я резко поставил ладони ему на грудь, чуть отстраняя его от себя.
- Ты знаешь, что мы попадем в Ад? – Спросил я. – Причем на самые лучшие места.
- Мы уже по любому попадем в Ад. А так, может, они посмотрят на наши сомнительные достижения и возьмут к себе работниками. Будем прочих грешников-неудачников поджаривать.
Мы вместе рассмеялись, и я снова прижался к нему. Джерард подхватил меня под бедра и потащил наверх по маленькой лесенке из двух ступенек, к алтарю, на котором я сегодня уже успел полежать.
- Ммм… Знаешь, когда я во время проповеди поднимаю тебя на руки и кладу на алтарь, - прошептал он мне чуть ниже уха, обжигая чувствительную кожу шеи сумасшедше горячим дыханием; моя спина во второй раз за этот вечер соприкоснулась с холодным камнем, - я сразу же представляю, как я снимаю с тебя твою одежду и принимаюсь целовать. Начиная от губ и заканчивая кончиками пальцев. Целую, пока ты, изнемогая от желания и нетерпения, не начнешь умолять меня трахнуть тебя. Это так умопомрачительно – чувствовать тебя губами и языком. Твой вкус, запах… Ты сводишь меня с ума. Я заканчиваю проповедь просто с каменным стояком. В этот момент я даже люблю свою рясу, которая скрывает это.
Джи рванул в стороны мою рубашку в мелкую клеточку и спустился дорожкой поцелуев с шеи на мою грудь. Я, улыбаясь, немного смущенный его словами, прижал его к себе, скрещивая ноги у него за спиной.
- Ты льстишь мне, - я вцепился рукой в его волосы, вновь притягивая Джи к своим губам.
- Нет. Я просто сошел с ума. Помешался на тебе. Ты не представляешь, насколько это ужасно, - Джерард рассмеялся, и в его смехе было нечто демоническое.
- Если именно это делает тебя таким сумасшедшим, то это, наоборот, прекрасно, - я впился в него самым глубоким и страстным поцелуем, каким только мог передать всю силу своих чувств к нему.
Всю свою любовь, страсть, желание, всю жаркую нежность, безумную жажду его прикосновений – это невозможно было бы выразить словами, только поцелуем. Я не помню, чтобы я когда-либо до него целовал так кого-то. Нет. Не было таких людей. Только Джерард. Мой проповедник.
- Ты, наверно, наложил на меня заклятие. Невозможно так любить, как я люблю тебя. Это просто нереально. Сердце бы просто не выдержало такого. Это сон… - Я шептал, как в бреду, покрывая его лицо мелкими быстрыми прикосновениями губ. – Ты мое видение. – Джерард прервал меня очередным глубоким поцелуем, занимая мой рот куда лучшим действием, чем пустые разговоры. – Я не хочу просыпаться, - все же закончил я, когда он отстранился от меня.
Джерард скользил губами все ниже, только на краткие мгновения задерживаясь, чтоб обвести контур той или иной татуировки. Язык проник в ложбинку пупка, в то время как его шершавые пальцы уже стягивали, не расстегивая, мои штаны вместе с нижним бельем. Он больно сжал зубами маленький участочек кожи чуть ниже клювика левой птички, в это же время обхватывая рукой мой напряженный член, заставляя меня кричать и извиваться от умопомрачительной смеси боли и наслаждения. Горячий язык тут же зализал ранку (я знал, что там выступило немного крови, а завтра на этом месте появится весьма болезненный синяк), будто Джерард пытался искупить вину за свой внезапный звериный порыв. По крайней мере, я хотел думать, что это так, а не для того, чтоб попробовать на вкус мою кровь.
Он остановился и поднял на меня взгляд. Джерард знал, чего я хотел, а я знал, что он ждет, пока я его попрошу. Для него важно это именно слышать, как бы стыдно мне не было просить об этом.
Впрочем, в такие моменты не существует гордости.
- Пожалуйста… Сделай это… губами…
Я почему-то не мог просто сказать «отсоси мне». Не сейчас. Не в этот самый момент. Не тогда, когда я ощущал, что моя грудь вот-вот разорвется от любви к нему. «Отсоси» - это так грязно и пошло. И для некоторых моментов подходит эта самая грязь и разврат. Но не сейчас.
Джерард мягко, невесомо прикоснулся кончиком языка к головке, дразня, будто пытаясь довести меня до такого же сумасшествия, в каком находился он. Он все делал нарочито медленно, заставляя меня срывать горло от громких криков, задыхаться от нехватки кислорода в моих горящих легких, плавиться от его умелых ласк. Он крепко, до завтрашних синяков, сжимал мои бедра, вдавливая большие пальцы в мягкую плоть под гребнями подвздошных костей, и это было бы больно, если б я не был так сосредоточен на его губах, неспешно спускающихся вниз по моему члену. И я бы хотел сам взять инициативу, ускорить движения, самостоятельно толкнуться в его рот, но он настолько крепко, даже властно прижимал меня к алтарю, что я не смел сопротивляться. Опять же, не сейчас.
Я полностью отдавался ему, и мне нравилась эта зависимость, можно даже сказать, беспомощность перед ним. Я принимал правила игры, буквально вкладывая в его руки власть надо мной. И если Джи сходил с ума, то я готов был потакать его сумасшествию до бесконечности, зная, что он никогда не зайдет дальше, чем того захочу я, никогда не сделает больнее, чем я буду готов принять. В этот момент я полностью признал его абсолютную, безраздельную власть над моими душой и телом. И я наслаждался этим.
Я просто хотел раствориться в нем.
Джер брал глубоко, так, как не получалось сделать у меня, при каждом медленном движении вниз касаясь губами основания. Он дразнил меня, доводя до бессильных судорог наслаждения едва ощутимыми прикосновениями зубов, сильным давлением языка, пальцами одной руки (вторая все так же крепко прижимала мои бедра к холодному камню алтаря) мягко потирая мои яички. У меня даже не было сил кричать или стонать. Сейчас меня занимало только пульсирующее удовольствие, мощными толчками крови в моих горящих венах распространяющееся по всему телу.
Он добился своего. Я сходил с ума.
Я безумно хотел большего.
- Джии… пожалуйста… - я даже не думал о стыдливости, мысли исчезли, осталось только сжигающее желание, - пожалуйста, умоляю, трахни меня… Хватит, хватит мучить меня… Я так безумно хочу тебя…
Джерард резко отстранился, и я непроизвольно застонал, когда разгоряченной плоти коснулся прохладный воздух церкви. Джер все таким же невероятно медленным движением облизал свои пальцы, тщательно смазывая их собственной слюной. Его сумасшедший, вожделеющий взгляд блуждал по моему телу, и я знал, что в этот момент от его цепкого, наметанного глаза художника не ускользнуло ни одной детали. Не удивлюсь, если это станет очередным наброском в его альбоме.
Он не торопясь, миллиметр за миллиметром начал проникать в меня пальцами, растягивая уже привычные мышцы, в это же время снова обхватывая губами головку, вырывая из меня нечленораздельные крики и хрипы. Внутри все горело огнем от нестерпимого желания большего, и я уже было дернулся вперед, пытаясь насадиться еще глубже на пальцы, но он крепко надавил левой рукой на низ моего живота, не позволяя сдвинуться с места. Его ладонь болезненно давила на мой наполненный мочевой пузырь, и я уже был готов чуть ли не плакать от боли и перевозбуждения.
- Хватит, хватит… - сипло шептал я, сгорая в нашем обоюдном безумии, - хватит…
- Тебе будет больно, - твердо проговорил Джерард, и я знал, что спорить просто бесполезно.
Оставалось только подчиниться.
Я не мог сказать, сколько длилась эта сладкая пытка. Его ласки были слишком медленными, точно выверенными, такими, чтоб я не мог кончить. Я уже был готов принять любую боль, просить о чем угодно, лишь бы унять этот невыносимый жар глубоко внутри моего живота. Но я лишь покорно ждал, пока Джерард сам примет решение. И подчиниться его решению было даже более желанным для меня, чем собственное удовольствие.
Так же резко, не предупреждая, он оборвал все свои ласки и просто замер, глядя мне прямо в глаза.
- Я люблю тебя, - и его голос рассыпался по церкви горящими искрами, вынуждая меня зажмуриться от их ослепительной яркости.
Я почувствовал, как он осторожно снимает с меня мои джинсы, стягивает кеды, носки, осторожно проводит горячими руками по всей длине моих ног, от лодыжек и до бедер, порхая пальцами по покрытой мурашками коже. Я все еще не открывал глаза, даже когда ощутил, что он отстраняется от меня, обрывая все тактильные контакты. Шелест ткани выдавал причину короткой задержки. Я просто ждал.
Расставание было недолгим. Я вновь ощутил над собой жар его тела, когда Джерард наклонился, чтоб прошептать:
- Я люблю тебя, - повторил он, сжимая мою руку в своей. – Открой глаза.
Я повиновался, вновь встречаясь с ним взглядом. Раздвинув дрожащие колени, я ждал его действий, полностью, безвозвратно вверяя себя в его руки. Навсегда.
И я не боялся.
Джерард осторожно начал входить в меня, все так же крепко переплетая наши пальцы в один неразделимый узел, а я шептал, иногда срываясь на судорожный крик:
- Люблю тебя, люблю тебя, люблю, люблю, люблюлюблюлюблюлюблюлюблю…
Я горел, и я знал, что горел вместе с ним, рядом с ним, ради него.
Мои внутренности пылали от непрерывного трения, такого непривычно быстрого (хотя все равно неспешного) по сравнению с выматывающе-медленными движениями до этого. Джерард входил глубоко, до самого конца, заполняя меня без остатка, и выходил так же, лишь чуть удерживая головку внутри меня. С каждым движение он касался моей простаты, и каждый раз по моему телу пробегали миллиарды крошечных огоньков, сжигая меня, выжигая меня. Для меня весь мир вокруг слился в одно монотонное движение, лишь чуть разбавляемое давлением на ладонь. Я едва мог различить, что говорил в этот момент Джерард, мне казалось, что он молится, но это не имело никакого значения, не могло спасти нас, когда вокруг уже металось пламя…
- Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra…
Его вторая рука скользила по моей груди, растирая и без того горящую кожу, оставляя красноватые полосы от ногтей на моей бледной коже.
- …salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas…
Я чувствовал, как его пальцы обхватывают мою шею, сжимая, но не настолько сильно, чтоб перекрыть мне кислород - я лишь сильнее ощущал пульсацию крови в своих артериях.
- …praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent…
Его голос дрогнул, и я почувствовал, как судороги сотрясают наши тела в одном сумасшедшем лихорадочном ритме оргазма. Я представлял, как в этот момент из моего живота, прямо из сведенного солнечного сплетения вырывается столб пламени, как он взмывает к высокому своду церкви и опаляет ее серые камни своим жаром.
Нашим жаром.
- Amen… - хрипло, без сил выдохнул Джерард, ложась всем телом на меня.
- Amen, - повторил я, прижимаясь губами к его виску.
Мы продолжали лежать на алтаре, крепко прижимаясь горячими телами друг к другу, и пытались восстановить дыхание. Я слышал, как быстро колотится сердце Джи, и знал, что мое сейчас бьется в точно таком же темпе. Теперь у нас было одно сумасшествие на двоих, а, соответственно, и одно сердцебиение.
Эта ночь сильно поменяла наши отношения, я чувствовал это. Они и раньше были доверительными и просто невероятно близкими (далеко не многие могут похвастаться такими отношениями), но сейчас… мы будто окончательно распределили роли. Это не значит, что мы не могли поменяться местами. Это лишь определило наши истинные желания.
- Я не хочу сейчас никуда идти, - тихо, почти неразличимо прошептал я, потираясь кончиком носа о его щеку.
- Давай останемся здесь. Пару часов мы вполне можем себе позволить. Главное – убраться до наступления утра. Если хочешь, можешь поспать, - Джи нежно поцеловал меня в лоб и перевернулся, так, чтоб теперь я лежал на его плече.
До того холодный камень уже успел прогреться под нашими телами, а в теплых руках Джерарда мне точно не могло быть холодно, и я, сморенный этим теплом и усталостью, действительно решил подремать.
- Джи… - пробормотал я, закрыв глаза и поудобней устраиваясь на его плече.
- Что, малыш?
- Ты просто… невероятный. Я так люблю тебя…
- Я тоже люблю тебя… Спи… - он снова, все с той же умопомрачительной нежностью поцеловал меня, едва касаясь языком моих губ.
- Ты слишком хороший, чтобы быть настоящим…
И я уснул, повинуясь мягкому приказу/просьбе Джерарда.