Направление главного удара

За столом наступила короткая пауза. Потом Илюха сказал:

Ты что, хочешь сказать, что у них все-та­ки можно выиграть? Да ежику понятно, что это невозможно!

Я не говорю, что у них можно выиграть. — поспешил объяснить я. — Я говорю совсем о другом проколе!

Ну-ка, давай! — Лешка подался вперед. — Это интересно.

Я говорю о том, куда они девают выиг­ранные деньги!

Понятно куда, — с недоумением ответил Жорик. — Сдают в общую кассу. По-моему, мы это уже выяснили.

А потом? — спросил я.

Что — потом? — откликнулись мои друзья.

Ну я хочу сказать, неужели эти деньги так там и остаются? Лежат без движения? Ведь куда-то они должны их пристраивать!

— С этим тоже проблем нет, — возразил Илюха. — Поделили — и разбежались.

— Ты представляешь, сколько они гребут денег на своем лохотроне, особенно если у них много точек по всей Москве? — сказал я. — Понятно, что и исполнители — все эти охран­ники, кидалы и подсадные утки — получают
очень здорово, но, по большому счету, им дос­таются только крохи с барского стола. А ос­новные суммы уходят к организаторам лохотрона — к крупным воротилам. И эти суммы им надо как-то отмывать, прятать на счетах в банках, вывозить за границу... Словом, так или иначе делать легальными.

— Вообще-то да, — призадумался Жорик. — Хотя, с другой стороны, чего проще: обменял на доллары, чтобы инфляция деньги не съела, и живи спокойно хоть двести лет.

— Так-то оно так, — сказал Алешка, — но есть суммы, которые «черным налом» хра­нить невыгодно, да и не получится. Сам пони­маешь, миллион долларов у тебя могут ук­расть, а вот, скажем, счет в банке, квартиру или загородный дом с участком, гектаров на пять, никто не украдет. И главное, они выго­ду приносить начнут, а не просто так лежать.

Ведь любая валюта дешевеет, даже доллары.

И потом, выгода будет вполне легальная и за­конная, от легального и законного бизнеса.

Словом, как ни крути, а при крупной афере всегда приходится прятать концы в воду. Вернее сказать, находить такие каналы пере­качивания денег, чтобы в конце концов они становились чистенькими, не пахнущими криминалом. И если найти такой канал, и на­вести на него отдел по борьбе с экономически­ми преступлениями или налоговую инспек­цию...

Хорошо сказать, но трудно сделать! — вмешался Илюха. — Где такой канал найдешь при нашем-то беспределе?

При чем тут «нашем»? — сказал Жо­рик. — Такой канал найти было бы трудно в любой стране. Но можно. Вот, смотрите. Что ни говори, а сейчас отмывать «черный нал» становится сложнее, чем раньше. Есть не­сколько вариантов. Первый — иметь «свой» банк, где банкир сделает для лохотронщиков все что надо. Второй — покупать землю, при­чем проплачивать основную часть сделки «черным налом». Скажем, большой участок неподалеку от Москвы, со всякими «прави­тельственными» дачами, где гектар стоит чуть не миллион долларов, взять и купить за тысячу рублей, по документам, а остальное выплатить продавцу под столом: мол, понра­вились продавец и покупатель друг другу или, к примеру, дружат давно. Или можно в какое-нибудь производство деньги засунуть — та­кое, в котором легко показать и лишний доход, и лишний расход. Автомобили, там, или водка, если верить газетам. Какие еще вари­анты есть?

— На самом деле вариантов тысяча, — ска­зал Алешка. — Но нам они не очень интерес­ны. Нам бы найти хоть один банковский счет, через который они отмывают деньги — хоть один номер, понимаете? А что там оплачива­ется с этого счета: автомобили, участки земли или перевод денег за границу, это нас меньше всего должно волновать. Как только у нас бу­дет в руках номер счета — мы выиграли, пото­му что этот счет станет доказательством суще­ствования незаконных денег.

— А кто вам сказал, что со своих доходов они не могут платить налоги в казну, чин чи­ном и по закону? — осведомилась Аглая Бертольдовна. — Тогда ничего незаконного в их прибылях нет.

— Не могут они платить налоги по закону! — уверенно сказал я. — Такие лотереи приносят прибыль в тысячу процентов, и никто насто­ящую прибыль заявлять не будет. Во-первых, потому что налоги почти всю прибыль съедят, а во-вторых, потому что по их доходам сразу ста­нет видно, что с их лотереей дело нечисто: что практически нет выигрышных билетов, а это уже нарушение закона, и очень серьезное.

— Что ж, разумно, — сказала Аглая Бертольдовна. — Тогда другой вопрос: как вы собираетесь искать этот банковский счет? По-моему, легче найти иголку в стоге сена.

— А по-моему, можно найти, — вдруг ска­зала Аня. — Смотрите, мы говорим про то, что хоть какая-то лицензия у них есть, иначе бы их давно шуганули, и что какие-то налоги они со своей лотереи платят. А где налоги — там и официальный, ни от кого не скрываемый счет, с которого можно эти налоги списывать. И такой счет вполне может быть связан с дру­гими, скрытыми счетами. То есть связан кос­венно, через тысячу других счетов. Но корда есть один конец ниточки, то можно добраться и до другого конца, даже если ниточка запу­танная!

Я поглядел на Аню с уважением. Самое де­ло она сказала, и в самую точку. Здорово ухва­тила! Если бы в нашу школу принимали дев­чонок — она вполне могла бы там учиться.

Точно! — подскочил Жорик. — Ребята, кажется, мы начинаем что-то нащупывать!

Да, найти такой официальный счет — не проблема, — сказал Алешка. — Он должен существовать, даже если на нем ноль рублей ноль копеек. И его данные должны быть в ве­домстве, которое лицензии на проведение ло­терей выдает, и в налоговой инспекции. На компьютере с доступом к открытым базам дан­ных разных организаций — это на полчаса ра­боты. Вот потом придется повозиться. Но сперва надо такой компьютер найти, а там по­смотрим.

— Компьютер есть у меня, к тому же он под­ключен к Интернету, — сказала Аглая Бертольдовна. — Пришлось, понимаете, осваивать на старости лет, потому что без него никуда не де­нешься. Так что можете взглянуть. Вдруг у не­го есть выход и на те базы данных, которые вам нужны.

— Если можно, то я с удовольствием! — жи­во откликнулся Алешка.

В компьютерах мы все научились разби­раться неплохо, но он был дока.

— Что ж, пойдем, — Аглая Бертольдовна встала с кресла и пошла в соседнюю комнату, ведя за собой ребят.

Справочников в соседней комнате и впрямь оказалось видимо-невидимо. Книжные полки тянулись от пола до потолка, и все были пере­полнены книгами. Большой стол у окна был завален бумагами, а посреди стола стоял хоро­ший современный компьютер.

Классная машина! — восхитился Алешка.

Да, все говорят, что очень хорошая, — со­гласилась Аглая Бертольдовна (язык так и не поворачивался назвать ее «тетей Аглаей»). — Я-то в компьютерах не очень разбираюсь, но этот пока работает безупречно.

Она включила компьютер, а мы тем време­нем с интересом разглядывали комнату.

— А это что? — спросила Оля, указывая на карточки рядом с компьютером, покрытые странными надписями, вроде «красивый вол­шебный» и «береза-тополь».

— А... это?!. — Аглая Бертольдовна засмея­лась. — Это работа для души. Когда-то за нее и платили что-то, но теперь ничего не платят, хотя мы продолжаем работать. Совместный российско-белорусский проект, называется
«Фонд образов славянского фольклора». Мы составляем словари и справочники, в которых указываем, где в сказках и песнях разных на­родов совпадают образы, а где они отличаются, ведем обширную картотеку. Вот эту картотеку
я и перегоняю в компьютер. Например вот эта карточка. У нас красивая девушка сравнивает­ся с березой, а в некоторых западных культу­рах — немецкой, например — с тополем. Или, точнее, с «тополью», потому что в этих языках «тополь» — женского рода. Например, Пуш­кин упоминая в одном стихотворении о немец­кой красавице, назвал ее «тополью», поставив слово «тополь» в женском роде. Оно замеча­тельно заиграло в русском языке. А мы делаем примечание, что Пушкин доказал: слово «то­поль» в женском роде иногда можно очень эф­фектно использовать в русском языке, если надо передать особый, «североевропейский» колорит. Ну как? — обратилась она к Алеш­ке. — Получается что-нибудь?

— Пока ничего не могу сказать, — ответил Алешка. — Мне нужно поработать с полчаса, покрутиться по разным перекрестным справ­кам. Тогда станет ясно, возможно ли найти следы этой лотереи или нет. Вам это может быть совсем не интересно, хотя...

— Да мы пока пойдем, чайку попьем! — сказала Аглая Бертольдовна. — Я понимаю, неприятно, когда дышат тебе в затылок в ожи­дании результата.

Мне показалось, что Алешка с облегчением перевел дух. Ему были известны такие приемы работы с компьютером, которые он не хотел бы демонстрировать при всех. Нет, не то, чтобы в школе нас учили «взламывать» чужие компью­теры и проникать в секретные базы данных, но нас учили мгновенно ориентироваться в любой компьютерной ситуации, никогда не теряясь. Мы обучались прокладывать точный курс в том бурном море информации, которым является Интернет. И те, кого называют «прирожденны­ми технарями», заодно быстро схватывали, как можно проникнуть в закрытые для посторон­них базы данных. Алешка это быстро освоил. Как-то он позвал нас и, посмеиваясь, показал на экран. Ему удалось добраться до списка лиц, которым запрещен выезд за границу, из-за того, что против них возбуждено уголовное дело или по другим причинам, — который есть в компь­ютерах всех пограничных служб.

— Можно сделать кого-нибудь навеки не­выездным, — сказал Алешка. — Но это была бы слишком жестокая шутка. — Он щелкнул по кнопке «эскейп» — «выход» — и список исчез с экрана.

Так что умел Алешка многое.

Как там эта лотерея называется? — спро­сил он, то ли нас, то ли самого себя.

На билетиках написано «Миг удачи», — сказал Жорик. — И на палатке тоже, и на их маленькой рулетке. Наверно, и зарегистриро­ваны они под таким названием, если зарегист­рированы вообще.

Что ж, попробуем, — кивнул Алешка.

И мы тихо вышли из комнаты, а Алешка взялся за дело.

Скажите, а вы одна живете? — полюбо­пытствовала Аня у Аглаи Бертольдовны, ко­гда та опять погрузилась в свое кресло.

Сейчас, да, — ответила Аглая Бертольдовна. — Сын у меня есть, Ромка, и внучка, Наташка, но они все живут в другом городе. В Астрахани они живут; так уж получилось, что сын теперь там служит.

Служит?.. — эхом откликнулся я.

Да, служит. Будь добр, детка, открой вон то, нижнее отделение серванта и достань фото­альбом. Я вам покажу. Я, знаете, не люблю уве­шивать стены семейными фотографиями, — энергично сообщила она. — Мне кажется, что любимые люди всегда должны быть в сердце и в памяти, а постоянное присутствие перед глазами их застывших лиц только раздражает.

Ну вот так я устроена. Хотя перелистывать время от времени семейные альбомы я люблю, чтобы и память освежить, и повздыхать. Ага, спасибо, дружок. Вот, смотрите. Пожалуй, с этого начнем.

Она перелистала альбом и показала нам фо­тографию молодого человека в милицейской парадной форме с худенькой симпатичной де­вушкой в свадебном платье.

— Свадьба Ромки и Любы, — объяснила она. — Он тогда, как вы видите, лейтенан­том был. Сейчас — майор. Мог бы, наверно, до полковника дослужиться, а то и до гене­рала, но уж больно характером независим. Весь в меня пошел. Вон там, рядом, видите? Это я, с Владькой моим, царствие ему небес­ное. Вот такими мы были пятнадцать лет на­зад...

Так он в милиции работает? — изуми­лась Оля.

Да, в милиции, — ответила Аглая Бертольдовна. — А что тут странного?

Ну, — Оля чуть замялась. — Мне каза­лось, что у вас и сын должен быть научным ра­ботником или кем-то подобным.

— А... вот ты о чем! — Аглая Бертольдовна хмыкнула. — Знаешь, в жизни всякое бывает.

Раз он нашел в милиции свое призвание, то и дай ему бог.

Мы стали смотреть дальше, а Аглая Бертольдовна поясняла:

— Это Ромка с Любой на отдыхе в Крыму. Вот мы все вместе на подмосковной даче. Не­сколько лет подряд снимали дачу в «Заветах Ильича». Это, кстати, оказалась последняя фо­тография моего Владьки. Ромкиного отца то есть. Буквально через неделю третий инфаркт его добил. Жизнь у него была сложная. Он был старше меня на девятнадцать лет и многое 'ус­пел повидать, о чем я только по рассказам знаю. Вот Ромка и Люба с маленькой Наташ­кой возятся. А вот они с подросшей Наташкой гуляют, здесь Наташке лет пять. А вот Ромка с нашим приятелем, генералом милиции. Я ему еще помогала диссертацию сооружать.

— Послушайте! — вдруг выпалил Илья, до этого долгое время напряженно думавший и молчавший. — Ведь у вас и сын в милиции, и среди генералов знакомства есть... Неужели вы просто у одного из этих генералов не може­те спросить, что это за лохотрон такой, «Миг удачи», и кто его покрывает? Ведь кто-то на­верняка будет знать, и без всяких компьюте­ров!

Аглая Бертольдовна поглядела на Илюху — и вновь мы услышали ее громовой, от души, смех.

— А ведь ты прав! — сказала она. — Хотя придется предстать перед ним большой дурой, ведь сознаться надо будет, что эти мошенники чуть меня не надули, как глупенького Буратино с золотыми! Ну и ладно! В конце концов, им к моим закидонам не привыкать. И чего стес­няться, верно? Лучше народ повеселить. Как сказал один великий писатель: «Я не обижа­юсь, когда надо мной смеются. Ведь быть смешным — это великое благо, это значит да­рить людям хорошее настроение». Знаете, кто это сказал? Нет? Ладно, Бог даст, до «Белого Бушлата» и «Моби Дика» еще дойдете и про­чтете эти книги. Будь добра, детка, передай мне телефон, — это она к Ане обратилась.

Аня сняла с базы трубку радиотелефона и передала Аглае Бертольдовне. Та быстро, на память, набрала номер.

— Привет, Кирилл! — сказала она. — До­ма?.. Очень рада. Да, дело есть. А именно, не слышал ли ты чего-нибудь о такой сомни­тельной лотерее, а проще, лохотроне, называ­емой «Миг удачи»? Да, вопрос шкурный. Да, сама попалась. Ну ты ведь знаешь меня, ста­рую дуру. Нет, представь себе, не пострадала. Ребятки тут оказались хорошие, они, можно сказать, на аркане меня оттащили, поняв, что я влипла. Ну я тебе потом опишу, в красках и масках. А сейчас меня вот что интересует, о, что лотерея мошенническая, всем понят но. Но наверняка можно найти законы, кото­рые она нарушает. Так почему ей позволяют свободно функционировать? И более того, ко­гда пострадавшие к милицейскому патрулю обращаются, то милиция делает вид, будто ничего не происходит, и отказывается помо­гать! Вчера одного из пареньков, который ме­ня выручил, зверски избили — и никто из ми­лиционеров не почесался! Как избили? А вот так...

И она пересказала незнакомому нам Кирил­лу, как Жорик вмешался, увидев, что облапо­шивают несовершеннолетних девочек, как его избили и как папа одной из девочек отнес за­явление в милицию...

— Да только воз и ныне там! — сурово за­явила Аглая Бертольдовна. — Что у вас там происходит? Совсем разучились работать, да?

И опять она что-то выслушивала.

— Как твоего отца зовут, полностью, и в ка­кое отделение милиции он заявление пода­вал? — обратилась она к Оле. — Ага, записы­вай, — она стала диктовать в трубку то, что го­ворила ей Оля. — Семидумов Юрий Владиле­нович, девочка номера отделения не помнит, но тебе ничего не стоит его установить. А па­ренька зовут, — она хитро подмигнула Жори­ку. — Зовут его Георгий Шлитцер. Что? Тебе это имя что-то напоминает? Что ж, сообщи, если вспомнишь. До скорого!

И она нажала кнопку, отключающую раз­говор.

— Вот так! — сказала она нам. — Посмот­рим, кто быстрее управится: ваш друг со сво­им компьютером или Кирилл со своими связя­ми. Он перезвонит минут через пятнадцать — двадцать, как только справки наведет. Рискну-ка я пока набрать номер моего знакомого банкира. Это, знаете, интересно становится, почище любой азартной игры.

Мы с Жориком и Илюхой переглядывались. Генерал милиции сказал, что имя Теор­ий Шлитцер ему смутно знакомо. Знать это " мя он мог только из-за того шороха, который мы навели зимой, когда раскрыли банду, гонявшую автомобили, и по милиции пошли рассказы о кадетах, которые на многое способны. То есть, если он вспомнит, откуда до его долетело имя, то расскажет Аглае Бертольдовне, кто мы такие. И мы не знали, ра­доваться этому или огорчаться. С одной сто­роны, тогда полетит задумка Жорика поя­виться в форме и, что называется, Ольгу напо­вал сразить. А с другой — если Аглая Бертоль­довна провозгласит, повесив трубку: «Так вы, оказывается, не ребята, а легенда!..» — это может оказаться получше любого появления в форме.

Тем временем Аглая Бертольдовна набрала номер.

— Будьте добры Александра Васильевича, — сказала она. — Кто спрашивает? Верецкая. Да, конечно. Алло, Александр Васильевич? Да, я. Тут вот какой вопрос. Не знаете ли вы, дорогой мой, на чем можно подловить лохотрон, который людям жизнь портит? А кон­кретно — лотерейка такая, под названием «Миг удачи». Угу, понятно. То есть в общем, в принципе. Ага. Понятно. Понятно, да. Нет, но этот вариант исключен, — она рассмеялась. — Да, спасибо вам.

— Ну что? — спросил Жорик, когда Аглая Бертольдовна закончила разговор.

Она, продолжая смеяться, пожала плечами:

— Говорит, единственный способ их крута­нуть — это выяснить, куда стекаются их де­нежки и эти денежки изъять, либо с помо­щью финансовой махинации, либо с помо­щью простецкого бандитского наезда. Пото­му что, говорит, в нашем законодательстве, касающемся азартных игр, столько дырок, что поймать лохотронщиков за руку практи­чески невозможно. Так что, если их офици­ально преследовать, то единственный способ доказать, что деньги, полученные с лохотрона, идут на что-то незаконное, или что их с помощью незаконных банковских операций гоняют со счета на счет, чтобы укрыть от на­логовых органов. Ну, скажем, если деньги с лохотрона вкладываются в подпольную торговлю оружием или наркотиками, то можно их прижать. Но никак иначе. Собственно, он подтвердил то, до чего мы своим умом доеха­ли, вот так.

И тут зазвонил телефон. — Да, слушаю, — сказала Аглая Бертоль­довна, сняв трубку. — Да, Кирилл?.. Что-о?.. Ну, вы, ребята, даете! Погоди, так ведь это со­всем гнусное дело получается. Тут во все коло­кола бить надо, а вы и не чешетесь! Как это — «доказательств нет»? А вы все на что — чтобы искать эти доказательства или чтобы штаны в мягких креслах просиживать? Или ты хо­чешь меня убедить, что все вы — то ли дураки, то ли подонки? Нет, ты мне не объясняй, объ­яснения всегда найдутся, это мы знаем, ты мне скажи, что предпринимать собираешься? Ну знаешь. Если б я тебя не знала столько лет, то сказала бы тебе пару ласковых! Но считай, что я тебе и так сказала! Ладно, ладно, не уго­варивай меня. Так ты пошевелишься сам или нет? Ну, молодец, вот и хорошо, другого я от тебя не ждала! Ладно, жду звонка. Будь здо­ров. Целую тебя и Таньку.

И она, закончив разговор, положила трубку на стол.

Дела!.. — проговорила она. — Дела!..

Что такое? — спросил я.

Совсем занятная история получается, — она потянулась за очередной сигаретой. — Ну, паршивцы!.. В общем, у нас, так сказать, определилось направление главного удара. Но не знаю, порадует вас это или нет.

— Да главное, чтобы направление было, а уж ударить мы сможем! — высказался Илюха.

— Что ж, — она выпустила дым к потолку.

Прежде чем она успела сказать что-то еще, в комнате возник Алешка.

Кое-что я нарыл, — сообщил он. — Но кое на чем споткнулся. Так что могу изложить лишь предварительные выводы.

Излагай, — кивнула Аглая Бертольдовна. — И сравним с тем, что нам удалось уз­нать.

— А вам что-то удалось узнать? — напрягся Алешка.

— Это потом! — она махнула рукой. — Сперва скажи, что ты там «нарыл», как ты выразился!

Алешка нахмурился, собираясь с мыслями.

Разбор «полетов»

Осетров. Вот теперь — стоп, прервемся! Вы столько всего наворотили, что я, действитель­но, «закачался», пока вас слушал. Чуть мор­ская болезнь не началась. Теперь по порядку. Насчет вашего идиотского прокола с футбол­ками ничего вам говорить не буду. Вы и сами все поняли. И хорошо, что подобный прокол случился с вами в достаточно безобидной си­туации — это как прививка на будущее, чтобы всерьез не заболеть. А вообще, вам повезло, крупно повезло. Ведь в обычных обстоятель­ствах авантюрная выходка Угланова могла бы закончиться совсем иначе.

Карсавин. Я не считаю, что нам просто, по­везло. Вы сами говорили, что везет тому, кто этого достоин. Кто столько наработал, и таким правильным путем двигался, что не может бук­вально не врезаться в свою удачу. Вот мы и врезались.

Осетров. Хорошо... Допустим, что Углано­ву удалось втереться в доверие к лохотронщикам, и теперь он может выведать кое-какие их секреты. Считать это удачей или нет? Во-первых, Угланову могут поручать всякие неприятные дела, простаков заманивать, и так да ее. Илье вряд ли поручат кого-то убить или сделать что-то совсем мерзкое. А ведь бывают такие ситуации, когда так просто не отдела­ешься и не выйдешь из игры. Ну, скажем... Есть предел, через который ни один человек переступить не в состоянии. Если хочет, ко­нечно, остаться человеком. Подумайте об этом. А пока, пошли дальше. В каком-то смысле, вас вовлекло в водоворот, и не вы уп­равляли событиями, а события управляли ва­ми...

Карсавин. Но ведь если бы мы попробовали влиять на события, то могли бы и дров нало­мать.

Осетров. Правильно. Иногда стоит отдаться на волю волн. Слиться с фоном, так сказать. А иногда... Из водоворота могут выплыть толь­ко хорошие пловцы. И знаете, как они выплы­вают? Когда они чувствуют, что их засасывает в воронку, они ныряют совсем глубоко, к са­мому дну. У самого дна сила водоворота схо­дит на нет. И они спокойно отплывают метров на десять, а потом выныривают на поверх­ность ниже течения, чтобы их несло прочь от водоворота. Вот это умение вовремя нырнуть и проплыть под водой очень важно для контр­разведчика. Тем более что Угланову оно в са­мый неожиданный момент могло бы понадо­биться.

Угланов. Как это?

Осетров. Тебя мог подстерегать неожидан­ный водоворот. Очень часто подобные мо­шеннические организации привлекают бес­призорников, бомжей или просто олухов, чтобы использовать их и выбросить. Естест­венно, им обещают, что при хорошей работе они смогут подниматься ступенька за сту­пенькой, пока не достигнут самого верха. А на самом деле, их используют там, где вели­ка вероятность засыпаться. Чтобы постоян­ных членов организации чге подставлять. И даже сами могут подставить их, сдать мили­ции, чтобы и у милиции была галочка о борь­бе с мошенниками, и главные мошенники оказывались как бы ни при чем. Угланова вполне могли наметить в те пешки, которы­ми выгодно жертвовать.

Угланов. Но ведь так оно и произошло!..

Осетров (резко). Ты побывал в милиции?

Конев (быстро). Наоборот! Мы как раз во­время их раскусили и... ну, именно нырнули на дно и уплыли прочь от водоворота, можно так сказать.

Осетров. Гм... Выходит, чему-то вы научи­лись.

Шлитцер. Научились, факт! Но эта пробле­ма только позже возникла. А пока у нас дру­гая проблема всплыла, довольно неожидан­ная.

Осетров. Вот как?

Карсавин. Ага. Мы как раз к этой проблеме и подходим.

Осетров. Что ж, слушаю дальше. О других наших огрехах, помельче, мы еще поговорим.