Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Д. Внешняя политика
|
|
В основе современной внешней политики Республики Ангола лежат принципы неприсоединения.
Длительное время Народная Республика Ангола прочно связывала себя с советским блоком, сотрудничество с которым обеспечивало устойчивость режима МПЛА-ПТ. Это вызывало негативную реакцию стран Запада, Китая и соседних ЮАР и Заира, что, в свою очередь, позволяло держать «на плаву» антиправительственным движениям УНИТА и ФНЛА.
С началом перестройки в СССР и последующим крахом Советского Союза Ангола утратила опору, однако руководство страны проявило завидную политическую «гибкость» и сумело переориентироваться, установив тесные отношения со вчерашними покровителями оппозиции. Это, в конечном итоге, позволило решить главную внутреннюю проблему – покончить с гражданской войной, сохранив при этом всю полноту власти.
В настоящее время Ангола поддерживает добрососедские отношения с соседями и деловые – с остальным миром.
Ангола является членом ООН (с 1 декабря 1976 г.), Африканского Союза (с 2002 г., а до этого с 11 февраля 1976 г. состояла в рядах предшественницы АС – Организации Африканского Единства), Сообщества развития Юга Африки (САДК), Общего рынка Восточной и Южной Африки (КОМЕСА), «Лузофонского содружества» (Сообщества португалоязычных стран – ПАЛОП) (с 1996 г.), была членом Движения неприсоединения.
Также страна входит в основные международные валютно-финансовые и экономические институты – Всемирную торговую организацию (ВТО), Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР) и т.д.
Дипломатические отношения между СССР и Анголой установлены 11 ноября 1975 г. (Москва признала правительство МПЛА одной из первых). После начала гражданской войны СССР оказывал существенную материальную и военную помощь, а также моральную поддержку МПЛА в борьбе с оппозиционными группировками. Но, как уже говорилось выше, с распадом СССР Россия ушла из Африки и Анголы в частности.
Однако в современных условиях положение выправляется. Сегодня Россия – член «тройки» наблюдателей за урегулированием ситуации в Анголе и участница миротворческих операций ООН в стране. В 1998 г. президент Анголы Ж.-Э. душ Сантуш посетил с визитом Москву. В ходе визита были подписаны Декларация об основах дружественных взаимоотношений и сотрудничества между РФ и Республикой Ангола и соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве и развитии алмазных комплексов двух стран.
II. Вехи колониальной истории
Территория современной Анголы была заселена человеком уже в эпоху неолита (4-5 тыс. лет до н.э.) Населяли ее предки современных бушменов, которые занимались охотой и собирательством. В пустыне Намиб найдены наскальные рисунки, возможно оставленные ими.
В V–VI вв. их оттеснили на юг пришедшие с севера земледельческие и скотоводческие племена банту, принадлежавшие к негроидной (или негро-австралоидной) расе, знакомые с выплавкой железа.
Около XIV в. н.э. в низовьях р. Конго возникло государство Баконго (Конго), территория которого охватывало нынешние север Анголы, западную часть Демократической Республики Конго, Республику Конго (Браззавиль). Основным населением страны были племена баконго. Согласно преданиям, основателем государства был вождь Ними-а-Лукени (другое имя – Нтину Вене), который пришел вместе с отрядом воинов из района реки Кванго. Правители этого государства носили титул мани-конга, а столицей являлся город Мбанза-Конго (португальцы переименовали в Сан-Сальвадор). Складывавшиеся в стране феодальные отношения переплетались с институтами родового строя, существовало и домашнее рабство. Развивались ремесла и торговля.
К середине XV в. королевство Баконго достигло вершины своего могущества, распространив свою власть на северные берега реки Конго и сделав своими данниками Нгойо, Лоанго, Каконго, Ндонго и другие государственные и протогосударственные образования в этом регионе.
В конце XV в., когда в 1482 г. в устье реки Конго вошел корабль португальского мореплавателя Диогу Као (Диого Кан, Diogo Cã o), началось проникновение португальцев в королевство Баконго. В 1489 г. ко двору португальского короля прибыло первое конголезское посольство.
Однако Португалия не ставила своей целью колонизацию страны. Баконго интересовало Лиссабон в основном с точки зрения обеспечения морского пути в Индию.
В 1490 г. вслед за мореплавателями и купцами в Баконго пришли и католические миссионеры, начавшие крещение местного населения. 3 мая 1491 г. мани-конга Нзинга Нкуву (Nzinga Nkuwu) – четвертый (по другим данным – пятый) по счету правитель королевства, его семья и свита приняли христианство. Новокрещенные получили имена в честь членов португальского королевского дома: Нзинга Нкуву стал Жуаном I Конго, его жена – Элеонорой, а сын – Афонсу.Таким образом, мани-конга надеялся обрести нового политического союзника и получить огнестрельное оружие. Португальцы возвели в Мбанза-Конго церковь, а также направили хорошо вооруженный отряд для борьбы с врагами нового христианина. Однако главным результатом установления политических отношений стало начало порабощения португальцами местных жителей.
С этого момента начался самый мрачный период в истории страны.
По мере активизации работорговли росло недовольство населения деятельностью европейцев (работорговцев и миссионеров). Уже наследник Жуана I Афонсу I был вынужден прекратить поддерживать европейских миссионеров и отказаться от христианства, опасаясь потерять поддержку населения. Следующий правитель Баконго Диогу (1545 – 1561 гг.) сумел даже на некоторое время выслать португальцев из страны.
Со второй половины XVI в. начинается постепенный упадок государства, вызванный набегами работорговцев и внутренними междоусобицами, умело разжигавшимися португальцами. Пришедшие из глубин тропической Африки воинственные племена яга в 1570 г. разграбили Мбанза-Конго, после чего были отброшены с помощью португальцев, что привело к дальнейшему усилению влияния последних. Засилье европейцев и произвол местной знати вызвали мощное народное восстание под предводительством Мбула Матади (около 1587 г.).
Многочисленные войны, которые на протяжении XVII в. навязывали Баконго португальцы, на этот раз объединившиеся с яга, привели королевство к окончательному упадку и распаду на враждующие уделы.
В конечном итоге южная часть королевства Баконго со временем вошла в состав Португальской Анголы, а северная – в состав Бельгийского Конго.
В XV в. в бассейне реки Кванза, населенной народом амбунду, на побережье Атлантического океана, возникло государство Ядонго cо столицей в Мбанса-Кабаса. Его правитель носил титул «нгола» (от которого и произошло название страны – Ангола).
В XVI в. в районе верхнего течения реки Касаи (сейчас это северо-восточная Ангола и западное Конго) сложилось государство Балунда (Лунда, известно также под названием «Мвата-Ямво») со столицей в городе Мусумба. Хотя племена балунда жили в этом районе с давних времен, их государство было основано захватчиками, пришедшими из западной части государства Балуба.
В XVII – XIX вв. государство Балунда успешно развивалось, расширяло свою территорию, торговало с европейцами рабами и слоновой костью. Но в конце XIX в. европейцы начали прямое подчинение и колонизацию страны. Балунда активно сопротивлялись, но вынуждены были подчиниться.
В доколониальный период существовали также государственные и политические объединения Бенгела, Кассанжи (XVII – начало XIX вв.), Матамба (1635 г. – конец XVII в.) и Ндонго (XV – конец XVII вв., столица – город Мбанза-Кабаса). Население этих ранних государств занималось главным образом земледелием, гончарством и ткачеством, умело также плавить металлы. В Ндонго было хорошо развито животноводство и добыча раковин «нзимбу», которые в тот период служили средством обмена во многих государствах Африки.
Как уже упоминалось выше, первыми из европейцев, которые высадились на ангольское побережье, были португальцы. В начале XVI в. португальцы начали строительство фортов на побережье. В 1575 г. Паулу Диашем де Новаишем был основан форт Сан-Паулу-де-Луанда (современная столица Анголы город Луанда).
Попытки португальцев в конце XVI в. проникнуть во внутренние районы Анголы натолкнулись на упорное сопротивление государств Ндонго и Матамба, которыми управляла королева Анна Нзинга Мбанди Нгола (Anna Nzinga Mbande Ngola). Она возглавила антипортугальскую коалицию, в рамках которой объединились также государства Баконго и Кассанжи и воинственными племена гиага. Заключив военный союз с голландцами (корабли Голландской Ост-Индской компании появились в Луанде в 1621 г.), ей удалось в 1648 г. вернуть государству Ндонго независимость. Кроме того, в 1641 г. португальцы были вынуждены уступить голландцам Луанду, но вернули себе эту территорию в 1648 г.
31 из 81 прожитого года Анна Нзинга Мбанди Нгола вела борьбу с колонизаторами, в результате которой захват португальцами внутренних районов был приостановлен. Подчинить Ндонго португальцам удалось только в 1671 г., а Матамбу – в самом конце XVII в.
Основным интересом португальцев была работорговля, законодательно закрепленная указом португальского короля от 11 января 1758 г. На протяжении всего периода торговли «черной слоновой костью» из Анголы было вывезено больше невольников, чем из любого другого района западноафриканского побережья. Пик работорговли пришелся на начало XIX в., когда ежегодно вывозились около 25 тыс. рабов. Всего через Анголу было вывезено, преимущественно на плантации кофе, каучука и сахара в Бразилию[13], около 3 млн. человек.
Внутренние районы страны португальцев очень долго интересовали в самой минимальной степени. Рабов из числа своих подданных в достатке поставляли местные «владыки», заинтересованные в получении европейских товаров (тканей, оружия, «огненной воды» и т.д.). А если вдруг и случалась нехватка, то всегда было можно «организовать» небольшую войну между туземными «империями» с целью получения военнопленных от обеих сторон.
Только после того, как в 1836 г. король Португалии запретил работорговлю[14] и колониальному хозяйству был нанесен серьезный ущерб, колонизаторы мало-помалу начали более тщательное изучение страны, а заодно и ее колонизацию. В 1852-1854 гг. была организована экспедиция А.Ф. да Силва-Порту, а в 1877-1879 гг. – А.А. Серпа-Пинту.
III. Португальская Ангола в конце XIX – ХХ вв.
Именно в это время между европейскими странами разгорелась «драка за Африку». Начало ей положил король бельгийцев Леопольд II, создавший в 1876 г. во время работы Брюссельской географической конференции Африканскую международную ассоциацию (Association Internationale Africaine), формальной задачей которой было «открытие» плохо исследованного бассейна реки Конго и «приобщение к цивилизации» местных жителей. Одной из целей организации должна была стать борьба с работорговлей в регионе.
Однако нашлись и другие претенденты на этот лакомый кусок. «Законные» права на бассейн реки Конго предъявила Португалия; исследования в этом районе проводил французский офицер Пьер-Саворньян де Бразза, именем которого – Браззавиль – названа столица Республики Конго; не против были поживиться здесь Англия, Германия и Италия. В конце концов, для разрешения спорных вопросов по поводу африканских владений 15 ноября 1884 г. в Берлине была созвана международная конференция, часто именуемая «Конференцией по Конго» («Kongokonferenz»). В ходе этой конференции и были определены границы Португальской Анголы, существующие по сей день. Отдельные ее уточнения вносились до конца XIX в. уже в порядке двусторонних соглашений Португалии с европейскими странами: Бельгией (1885 г.), Францией (1886 г.), Германией (1886 г.) и Англией (1891 и 1899 гг.).
Однако попытки Лиссабона в конце XIX в. реализовать договоренности с другими колониальными державами и подчинить себе внутренние территории страны вновь натолкнулись на сопротивление африканцев, поэтому реально завоевание Анголы завершилось только к началу Первой мировой войны.
Португальский колониальный режим ХХ в. отличался особой жесткостью и беспощадной эксплуатацией африканского населения. Теперь главным интересом колонизаторов были каучук, кофе, алмазы, для добычи и сбора которых они активно использовали принудительный труд, введя систему насильственной контрактации местного населения. Туземцы должны были работать по найму не менее половины дней в году, либо работать по контракту на государственных объектах: в соляных шахтах и на сооружении дорог, некоторых отправляли на плантации какао на островах Сан-Томе и Принсипи.
После падения монархии в Португалии (1910 г.) эксплуатация колонии усилилась. Особенно жестким колониальный режим стал после установления в 1926 г. в Португалии фашистской диктатуры Антониу ди Оливейра Салазара (Antó nio de Oliveira Salazar), получившей определение «нового государства» («Estado Novo»)[15]. Основную свою задачу в колониях власти Лиссабона видели в «замораживании» ситуации, в недопущении каких-либо изменений, которые могли бы способствовать «пробуждению» колоний[16].
В Анголе строго соблюдалась расовая иерархия, в соответствии с которой высшую ступень в обществе занимали родившиеся в Европе португальцы, затем шли португальцы, родившиеся в Анголе, за ними следовали потомки от смешанных браков – метисы и только потом – потом африканцы.
В 1929 г. был введен Политический, гражданский и уголовный статут о туземцах, согласно которому африканские жители португальских колоний разделялись на «индиженуш» (туземцы) и «асимиладуш» (ассимилированные). «Индиженуш», оставшиеся верными старым традициям и верованиям, подвергались дискриминации, принудительному труду и произвольному налогообложению. Стать «ассимиладуш» могли африканцы, принявшие христианство, хорошо владеющие португальским языком, имеющие постоянный доход и ведущие европейский образ жизни. К 1940 статус «асимиладуш» получили 0, 6 % населения (24 тыс. чел.).
Действие «Политического, гражданского и уголовного статута о туземцах» было отменено только в 1961 г., хотя отголоски его действуют по сей день в виде противостояния двух субэтносов Анголы – потомков «асимиладуш» и «индиженуш».
Тяжелый колониальный гнет и политическое бесправие стали причиной многочисленных вооруженных восстаний народов Анголы, направленных против власти колонизаторов. Только к 1900 г. португальцы смогли подавить сопротивление народа бассоронго. В 1902 г. вспыхнуло восстание населения Португальского Конго (ныне – провинция Кабинда), которое возглавил вождь одного из племен Квахама. Для подавления восстания пришлось применять полевую артиллерию. В ходе карательных экспедиций было убито порядка 2 000 восставших.
В том же 1902 г. восстали лунда, в 1909-1910 гг. волнения охватили районы Дамба, Зомбо и Кимбубуге, в 1914-1915 гг. бунтовало племя куаньяма, в 1917 г. произошло восстание в районе города Бенгела. Антиколониальные выступления бунтовщического характера продолжались и в последующие годы (1928, 1930 и др.). Для подавления сопротивления португальцам приходилось перебрасывать войска из метрополии.
Но уже намечались и иные, более «цивилизованные» и организованные формы антиколониального движения.
Одной из них стало афрохристианское сектантское движение. Скажем, некоторое распространение получила секта токоистов (по имени своего основателя С. Току), члены которой отказывались работать в хозяйствах, принадлежавших европейцам. Также в Анголе начало распространяться пришедшее из Бельгийского Конго сектантское движение кимбангистов.
Но практически одновременно стали появляться и политические организации почти современного типа. В 1912 г. возникла первая из них – Ангольская лига, выступавшая против расовой дискриминации и за проведение в стране демократических реформ. В 1922 г. эта организация была запрещена колониальными властями, но ее деятельность продолжили созданные в 1929 г. Африканская национальная лига и Региональная ассоциация жителей Анголы. Правда, деятельность этих последних движений носило более просветительский, чем политический характер.
Одной из причин изменения характера деятельности организаций африканцев стало то, что с приходом к власти в Португалии А.О. Салазара в колониях была категорически запрещена и жестоко преследовалась любая политическая деятельность местного населения.
Вторая мировая война миновала Анголу стороной, поскольку Португалия в этом конфликте оставалась нейтральной. Разве что, некоторое развитие получили порты, использовавшиеся судами и конвоями держав Антигитлеровской коалиции, да увеличился объем сбора каучука.
IV. Борьба за национальное освобождение
А. Зарождение национально-освободительного движения
А вот после войны ситуация начала меняться. Прежде всего, даже формально. В 1951 г. Ангола формально перестает быть колонией и преобразуется в португальскую Заморскую провинцию Ангола (Proví ncia Ultramarina de Angola).
Ускоряется экономическое развитие. Ангола стала одним из крупнейших мировых поставщиков кофе, развернулось интенсивное строительство дорог, обслуживающих в основном горнорудную промышленность (в т.ч. новые отрасли – добыча нефти, марганцевой и железной руд), увеличились объемы добычи алмазов.
Но, главное, по разным причинам из Португалии в Анголу хлынула новая волна переселенцев, которым колониальные власти выделяли наиболее плодородные участки земли[17], которые вытесняли местных ремесленников и торговцев с рынка, что вкупе с сохранявшейся и даже ужесточавшейся расовой дискриминацией способствовало росту недовольства среди местного населения. Только в 1955-1960 гг. в атмосфере кофейного бума правительство Салазара переселило в Анголу 55000 белых колонистов[18].
В итоге к концу 50-х гг. положение достаточно обострилось, чтобы произошел качественный скачок.
Общий подъем национально-освободительного движения, начавшийся в 50-х гг. в Тропической Африке, а особенно появление здесь первых независимых государств – Гана (1957 г.) и Гвинея (1958 г.) стали мощным катализатором антиколониальных настроений в Анголе.
К тому же, надо заметить, что негативные, с точки зрения африканского населения, перемены, происходившие в колонии, затронули и туземную мало-мальски образованную элиту – «асимиладуш», которые в глазах португальских переселенцев-колонистов были людьми даже не второго сорта. А именно в это время власти Португалии, пытаясь поглубже расколоть туземное общество и сформировать себе в нем надежную и преданную опору, разрешили обучение «асимиладуш» в университетах метрополии. И именно эти студенты стали той средой, в которой возникли (или в которую проникли) «подрывные» идеи. И немалую роль в этом сыграли португальские коммунисты.
Под влиянием Португальской коммунистической партии (ПКП) в начале 50-х гг. в самой Анголе и среди африканской учащейся молодежи в университетах метрополии возникают первые организации, ставящие своей целью борьбу против колониализма, за национальное освобождение. Именно студентами португальских университетов пришли в национально-освободительное движение Агостинью Нето, Жонас Савимби, Граса Тавареш, Амилкар Кабрал и другие будущие лидеры борьбы за независимость португальских колоний, начавшие политическую деятельность в рамках Всеобщего студенческого союза чернокожих африканцев (Uniao Geral dos Estudantes Afriсanos Negros – UGEAN).
В 1953 г. возникает ПЛУА, первая, разумеется, нелегальная, политическая партия Анголы, потребовавшая предоставления колонии независимости – Партия борьбы объединенных африканцев Анголы (Partido da Luta Unida dos Africanos de Angola – PLUA).
В октябре 1955 г. в Анголе создается еще одна столь же радикальная политическая организация – ПКА – Ангольская коммунистическая партия (Partido Comunista Angolano – PCA).
Обе эти организации были крайне малочисленными и не пользовались достойным упоминания влиянием, но когда в декабре 1956 г. они объединились, возникло движение, которому суждено было определять судьбу страны в конце ХХ – начале XXI вв. – МПЛА – Народное движение за освобождение Анголы (Movimento Popular de Libertaç ã o de Angola). Лидерство в МПЛА, особенно на начальном этапе, оказалось в руках создателей ПКА братьев Марио Коэльо Пинто де Андраде (Mario Coelho Pinto de Andrade) и Жоакима Пинто де Андраде (Joaquim Pinto de Andrade), считавшихся марксистами и тесно связанных с ПКП.
Левые организации уже на ранних стадиях существования стремились заручиться поддержкой СССР и его союзников, однако помощь им – в сколько-нибудь серьезных размерах – стала поступать далеко не сразу.
Одновременно «пробуждение» шло еще по одной линии. В ряде африканских стран представители традиционной африканской элиты в это время выдвигают идею, которую, в какой-то мере, можно определить формулой «вперед – назад»: возрождения в новых условиях и на новых основаниях древних империй.
В 1954 г. среди образованных представителей народа баконго возникла организация Союз народов Северной Анголы (УПНА), поставивший своей целью возродить независимое Королевство Баконго. В 1957 г. руководители этого Союза даже направили в ООН воззвание, в котором призывали международное сообщество поддержать эту их идею.
Но естественно сколько-нибудь широкой поддержки ни от мирового сообщества, ни от народов Анголы сепаратистский УПНА не получил, и в 1958 г., объявив о своем переходе к борьбе за независимость Анголы как целого, Союз народов Северной Анголы был преобразован в УПА – Союз народов Анголы (Uniã o dos Povos de Angola – UPA).
УПА, руководство и сторонники которого по-прежнему находились на территории Бельгийского Конго, начал подготовку к активной борьбе за независимость, включая ее военные формы.
При этом нельзя не отметить, что руководители УПА придерживались трайбалистских и даже расистских взглядов, призывая своих сторонников уничтожать белых и мулатов, которых рассматривали как агентуру колонизаторов.
Лидер Союза Х. Роберто в 1958 г. принял участие в I Конференции народов Африки в Гане, где выступил с докладом о принудительном труде в Анголе. Через два года, выступая на II подобной Конференции, он поставил вопрос о независимости Анголы, но отказался присоединиться к Антиколониальному движению колоний Португалии.
Деятельность Союза в это время поддержали такие известные деятели освободительного движения Африки как Кваме Нкрума, Амилкар Кабрал, Кеннет Каунда, Патрис Лумумба.
В августе 1959 г. Х. Роберто посетил США, где был принят руководителями Госдепартамента и ЦРУ, а также удостоился аудиенции Элеоноры Рузвельт. Контакты с американцами принесли свои результаты – Союз на долгие годы получил политическую и финансовую поддержку Вашингтона и заработал ярлык «агентуры ЦРУ».
Постепенно организации МПЛА и УПА расширяли круг своих сторонников, устанавливали международные связи, готовили к активным действиям боевые отряды.
Португальские власти на все это отреагировали быстро и жестко – были арестованы многие члены этих подпольных организаций, хотя это не помогло – колония была на пороге взрыва.
Своеобразным сигналом к началу открытой войны за независимость послужило провозглашение 30 июня 1960 г. независимости Республики Конго (Леопольдвиль), приход к власти там левого националиста Патриса Лумумбы и начало Конголезского кризиса 1960-1965 гг., который предоставил ангольцам полную свободу действий с территории Конго.
Б. Война за независимость (1961-1975 гг.)
4 февраля 1961 г. организованные МПЛА[19] отряды повстанцев атаковали тюрьму Са Жоао, чтобы освободить заключенных здесь участников национально-освободительного движения. Кроме того, аналогичные налеты были осуществлены на тюрьмы по всей стране, в том числе и Луанде. Бои в отдельных районах административного центра колонии продолжались до 12 февраля. Однако колониальным войскам удалось удержать ситуацию под контролем. В результате нападавшие потеряли 94 человека убитыми, а еще несколько сот человек – в основном мирных жителей – было ранено.
15 марта 1961 г. подразделения УПА атаковали португальские фермы в провинции Уиже на севере Анголы, убивая белых колонистов и чернокожих «коллаборационистов»: в руки восставших попал город Куитекс, были убиты 21 европеец и несколько сотен африканцев, сотрудничавших с властями. Армия (а на тот момент в стране находилось всего лишь примерно 3000 солдат и офицеров колониальных войск) не могла эффективно противостоять начавшейся волне террора, и плантаторы стали самостоятельно организовывать «летучие отряды», которые устроили (при прямом попустительстве или даже помощи властей) настоящий геноцид африканского населения. По далеко неполным данным за короткий срок погибло 40 тысяч человек.
Португальцы были полны решимости любой ценой сохранить контроль над Анголой и ответили на выступления повстанцев беспощадной войной.
Срочно было начато наращивание силы. Весной 1961 г. в Анголу были переброшены дополнительно два батальона регулярной португальской армии, а в июне в колонии появилась боевая авиация, оснащенная истребителями-бомбардировщиками F-84G «Тандерджет».
Одновременно была продемонстрирована и готовность к примирению на основе уступок. В частности, был отменен принудительный труд, расширены полномочия местных органов.
Но время для примирения уже было упущено. Повстанцы, понесшие тяжелые потери и оттесненные в леса, сдаваться не собирались. Не располагая значительными силами, они перешли к нападениям на небольшие изолированные поместья и фермы, на отдельные посты и гарнизоны полиции, армии, пограничных войск, к организации засад на дорогах, их минированию, сея страх и неуверенность в рядах противника. Попутно они выявляли и уничтожали «пособников колонизаторов», в число которых мог попасть практически любой мирный житель, занимавший какую-либо должность в органах сельского самоуправления или не пожелавший «поделиться» с партизанами продовольствием или «приглянувшимися» им вещами.
Португальцы отвечали повстанцам организацией карательных рейдов в партизанские районы, в том числе и с применением авиации, организацией блокпостов и засад на путях передвижения партизан и транспортировки снабжения, бомбежками выявленных партизанских лагерей. Каратели сжигали села в районах действия партизан, уничтожали посевы, убивали «пособников террористов» (см. выше). По примеру американцев во Вьетнаме началось создание «мирных деревень» (во Вьетнаме они назывались «стратегическими»): своеобразных концлагерей, куда сгоняли население, которое было лишено свободы передвижения и отныне могло работать на тех же полях только под охраной солдат.
С 1969 г. колонизаторы начали применять тактическую новинку, позаимствованную опять-таки из вьетнамского опыта американцев – в саванне с самолетов и вертолетов гербицидами и напалмом выжигались трава и кустарник вдоль дорог и вокруг стратегически важных пунктов, что весьма затрудняло скрытное передвижение партизанских отрядов. То, что одновременно гибли посевы на крестьянских полях, во внимание не принималось.
В ходе такой войны, где враг и его пособники повсюду, где в любой момент можно ждать удара в спину, когда хороши все средства борьбы, постепенно падал моральный дух как португальских солдат, так и партизан; беспощадность становилась атрибутом повседневности и плавно перерастала в жестокость, а нередко и в прямое зверство.
Как бы там ни было, но постепенно перевес начинал клониться в пользу повстанцев. И прежде всего это касалось международной обстановки. В деколонизации Африки по разным причинам оказались заинтересованными лидеры обеих противостоящих коалиций: СССР и США. Советский Союз увидел в событиях, происходящих на африканском континенте, еще одно доказательство правоты своих идей и с жаром принялся раздувать пожар «африканской революции», видя в ней важный элемент «мировой революции». США были заинтересованы в получении свободного доступа к ресурсам этого континента, а, кроме того, видели свою задачу в противодействии здесь «коммунистической экспансии», в недопущении прихода к власти левонационалистических режимов, рассматривавшихся как «марксистские», и поэтому считали своим долгом поддерживать «умеренных» националистов.
Наконец, именно в эти годы в Европе поднимается новая мощная волна демократического движения, для которого колониальная эксплуатация народов Азии и Африки была просто напросто чем-то «неприличным». А постоянные сообщения о «зверствах португальских колонизаторов» еще более распаляли «демократическую общественность» (вспомним хотя бы Чечню).
А что уж говорить о самой Африке. Первые же освободившиеся страны – Гана, Гвинея, Конго, Замбия – сочли своим долгом активно, всеми имеющимися средствами поддержать борющихся за свободу братьев. Они предоставили свою территорию для организации лагерей и баз, где готовились и отдыхали ангольские повстанцы, для транспортировки вооружения и снаряжения, да и по мере возможности выделяли финансовую и материальную помощь. Оказывалась и большая политическая поддержка через ООН и другие международные организации.
В общем, в своей колониальной войне дряхлеющий одиозный, фашистский, репрессивный режим «нового государства» Салазара и сменившего его Каэтану оказался в практически полной международной изоляции[20]. Его поддерживали только такие же одиозные, находившиеся в международной изоляции расистские режимы ЮАР и, позднее, Южной Родезии.
Добавим сюда еще и то, что в эти годы маленькая, отсталая, слабая, лишенная поддержки извне Португалия одновременно вела колониальные войны еще и в Мозамбике, Гвинее (Бисау), на островах Зеленого Мыса (Кабо Верде), к которым несколько позднее добавился и остров Тимор в Юго-Восточной Азии, пытаясь сохранить свое господство в этих районах. Немудрено, что в конце концов она просто надорвалась.
МПЛА же практически сразу поддержали СССР, Китай[21], Куба[22] и Северная Корея. Многие ангольские повстанцы отправились проходить военную подготовку в Болгарии, Чехословакии, Советском Союзе, а также в Алжире. Начались массированные поставки оружия, снаряжения и т.д[23]. Маршрут доставки оружия и амуниции из стран социалистического блока был следующий: грузы поступали морем в Дар-эс-Салам (Танзания), а оттуда грузовиками перебрасывались на базы движения в Замбии (туда же откатывались их отряды после очередного наступления португальцев), откуда сами повстанцы переправляли его в партизанские районы Анголы.
В 1969 г. лидер МПЛА А. Нето заключил соглашение с советским правительством о предоставлении СССР нескольких военных баз на контролируемой им территории, что обеспечило ему фактически безразмерную и безвозмездную военную помощь.
В 1962 г. ФНЛА[24] начало получать помощь от США, Китая, Конго.
В апреле 1962 г. в Леопольдвиле было создано так называемое Революционное правительство Анголы в изгнании (ГРАЕ) во главе с лидером ФНЛА Х. Роберто. Портфель министра иностранных дел в нем получил еще один выдающийся политический деятель Анголы Жонас Савимби.
В ноябре 1962 г. Ж. Савимби обратился в ООН с петицией, в которой отстаивал право Анголы на самоопределение. Не без его стараний летом 1963 г. ОАЕ признала ГРАЕ единственным законным представителем борющихся за свою независимость народов Анголы, «правительство в изгнании» получило возможность почти монопольно распоряжаться материальной помощью от ОАЕ и других международных организаций. К участию в ГРАЕ движение МПЛА, возглавляемое А. Нето, не было приглашено.
Здесь надо обратить внимание на то, что существование нескольких центров освободительного движения в Анголе привело к печальному, но предсказуемому результату: началось соперничество, быстро переросшее во взаимную неприязнь и ненависть. Политическое соперничество организаций и их лидеров дополнялось серьезными идеологическими факторами: МПЛА считалась марксистским или, по крайней мере, левонационалистическим движением, а ФНЛА – умеренно националистическим, ориентировавшимся, как считали многие, на западные демократические ценности. Далее, при всем своем стремлении позиционироваться как общенациональные, обе организации оставались прежде всего этнически ориентированными: основную силу МПЛА составляли племена мбунду (амбунду), а ФНЛА – баконго (конго). А система воззрений африканских племен в отношении друг друга определяется понятием трайбализм со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Итогом этого стали сначала спорадические, а затем все более частые столкновения между отрядами различных движений, которые постепенно превратились в «параллельную войну» между МПЛА и ФНЛА. И неизвестно, на что тратилось больше сил, времени и ресурсов – на борьбу с португальцами или на междоусобицы.
Тем временем в стране появилась и третья сила. В 1964 г. Ж. Савимби, руководивший «Южным фронтом» ФНЛА, и его сторонники вышли из ФНЛА и покинули «правительство в изгнании». В письме, распространенном на 2-й Конференции глав государств и правительств стран ОАЕ в Каире (1964 г.), он объяснил, что «ГРАЕ далек от наращивания военных действий и мобилизации населения и ограничивается просто ничего не значащими заявлениями...»
15 марта 1966 г. в деревне Муангай (провинция Мошику) на собрании 67 вождей и других делегатов было официально провозглашено создание Национального союза за полную независимость Анголы(Uniã o Nacional para a Independê ncia Total de Angola) (УНИТА).
Необходимость создания новой освободительной организации ее руководство мотивировало, в частности, «отсутствием взаимопонимания между МПЛА и ФНЛА по координации совместной борьбы против общего врага», их «братоубийственной войной», «вялостью ведения национально-освободительной борьбы» и др. УНИТА ставил своей целью завоевание независимости страны путем вооруженной борьбы, а также создание «единого фронта всех ангольских националистических сил».
УНИТА опирался в первую очередь на представителей племенной группы овимбунду, базировался и «работал» на юге страны, чем представлял угрозу для стратегически важной железной дороге Бенгуэла, которая связывала Конго и Замбию с внешним миром.
Внешнюю помощь УНИТА сначала оказывал Китай, в учебных центрах которого будущие военные и политические руководители прошли курс подготовки к партизанской войне и у которого заимствовали доктрину опоры на крестьянство как основу «народной армии». В августе 1973 г. III съезд УНИТА провозгласил движение политической партией, находящейся в авангарде антиколониальной борьбы в Анголе и выступил в поддержку социалистического пути развития страны.
Но вскоре УНИТА порвал с Пекином и перешел под покровительство США, которые довольно быстро разочаровались в лидере ФНЛА Х. Роберто и, не прекращая контактов с ним, перешли к поддержке более харизматичного Ж. Савимби, а также ЮАР.
Ослабление позиций ФНЛА было настолько серьезным, что в 1972 г. попыталось заключить союз с МПЛА против португальцев и УНИТА. Правда, союз оказался мертворожденным.
Однако активная деятельность УНИТА оказалась не долгой. В 1974 г. ряд зарубежных изданий опубликовал документы ПИДЕ, рассекреченные после «Революции гвоздик» в Португалии, из которых следовало, что Ж. Савимби вскоре после создания УНИТА был завербован ПИДЕ, когда отряды УНИТА были загнаны карателями в «мешок» и под угрозой оказалось само существование этой организации. В обмен на обещание португальцев не направлять свои войска в районы местонахождения УНИТА, руководство Союза обязалось не распространять свои действия за пределы установленной зоны, вести в ней борьбу против партизан МПЛА и ФНЛА, а также информировать португальское командование о базах и передвижениях их отрядов.
Постепенно МПЛА, ФНЛА и УНИТА, еще задолго до окончания войны, начали организовывать независимое государство. В лесных и горных районах, удаленных от крупных городов и португальских линий коммуникаций создаются освобожденные зоны, где формируются органы новой власти и начинаются пусть и ограниченные социально-экономические преобразования, налаживался быт населения, открывались бесплатные школы, больницы. Территория страны фактически была поделена: север контролировал ФНЛА, северо-восток и восток – МПЛА, на западе и юго-западе господствовали силы УНИТА.
Португальцы отвечали на это блокадой подобных зон и периодическими мощными ударами по ним. Основной упор был сделан на борьбу с МПЛА: только за 1970-72 гг. против ее освобожденных районов было проведено четыре военных операции[25]. Однако в конечном итоге успех был минимальный, так как повстанцы отходили за границу, где «залечивали раны», перевооружались и снова возвращались в Анголу.
Бессилие португальской регулярной армии в борьбе против «герильи» постепенно стало сказываться на положении внутри самой метрополии. Колониальные войны подточили и без того слабую экономику страны. Внутри португальского общества зрело и становилось все более явным всеобщее недовольство. Но опаснее всего был раскол в правящей верхушке, отдельные «элементы» которой все более расходились в оценке положения, а главное – в предлагаемых вариантах и методах спасения ситуации.
В этих условиях младшее офицерство армии, прошедшее через бои в Анголе, Мозамбике, Гвинее (Бисау), лучше чем кто-либо понимавшее безнадежность колониальных войн, взяло инициативу в свои руки.
25 апреля 1974 г. «движение капитанов» вывело на улицы Лиссабона войска и захватило власть, положив начало «Революции гвоздик». Новое революционное правительство страны, в котором в тот момент практически безраздельно господствовали левые, в том числе и коммунисты, сразу заявило о готовности предоставить независимость колониям, предложило повстанцам взаимно прекратить боевые действия и начать переговоры о сроках, путях и формах передачи власти.
Уже в августе 1974 г. было подписано соглашение о прекращении огня с МПЛА и начались прямые переговоры. 10-11 января в Алворе (Португалия) главы освободительных движений и представители руководства Португалии подписали документ, поставивший последнюю точку в истории колониальной Анголы. Алворское соглашение содержало совместно разработанный участниками план поэтапного создания ангольского государства. Тогда же была определена и дата провозглашения независимости Анголы – 11 ноября 1975 г.
Параллельно с переговорами с метрополией были установлены контакты между самими движениями. В начале января 1975 г. в Момбасе (Кения) лидеры МПЛА, ФНЛА и УНИТА договорились о создании коалиционного переходного правительства, будущих институтов власти и вооруженных сил Анголы. А незадолго до этого руководители движений, уверенные в скором разрешении «ангольской проблемы», перевели свои штаб-квартиры в Луанду.
Национально-освободительная война, длившаяся 14 лет (1961-1975 гг.), закончилась победой народов Анголы.
V. Гражданская война 1975-2002 гг. в Анголе
А. Политический кризис 1975 г. в Анголе
Однако соглашения о предоставлении Анголе независимости и о формировании коалиционного правительства нового государства, увы, не стали последней точкой в истории ангольского конфликта. Если войну за независимость можно считать по характеру внешнеполитическим конфликтом, то последовавшие за ним события имели уже качественно новый характер.
Противоречия между освободительными движениями, уже давно вылившиеся в кровавые «разборки» между ними, не были сняты соглашениями в Момбасе и Алворе. Слишком велики были идеологическая[26] и этно-племенная пропасти между ними, слишком непримиримы были противоречия стоявших за их спиной внешних сил. Не будем сбрасывать со счетов и личностные амбиции и соперничество лидеров трех организаций.
К этому времени на первые позиции в национально-освободительном движении вышла МПЛА, опиравшееся на поддержку СССР и его союзников. На второй позиции стоял УНИТА, за спиной которого были США, ЮАР и Южная Родезия, а замыкал список ФНЛА, главными опорами которого были Китай, Заир и, в минимальной степени, США.
А мировой расклад сил в это время сложился не в пользу прозападных движений. США, только что потерпевшие позорное поражение в позорной войне в Индокитае, приобрели так называемый «вьетнамский синдром», и на некоторое время заняли в мировых процессах достаточно осторожную позицию. А в последующем у них появились и более важные горячие точки – Никарагуа, Иран, Афганистан и т.д., требовавшие концентрации внимания, сил, ресурсов. Учтем также демократический характер этой страны, где правительство вынуждено было считаться с оппозицией, общественным мнением и убеждать, доказывать, уговаривать, а то и прямо подкупать оппонентов, постоянно живя под угрозой различных скандалов, провокаций, разоблачений (вспомним хотя бы дело «Иран-контрас» или Ирангейт). Все это ослабляло возможности Вашингтона влиять на события в Анголе.
Европа переживала левый подъем. В апреле 1974 г. пал считавшийся фашистским режим Каэтану в Португалии, в июле того же года рухнула «военно-фашистская диктатура» «черных полковников» в Греции, через 10 дней после провозглашения независимости Анголы – 20 ноября 1975 г. – умер диктатор Испании Франсиско Франко-и-Баамонде. На смену им пришли политические блоки, где, особенно на первых порах, главенствующие позиции занимали социалисты и коммунисты. Они же постепенно и с нарастающей быстротой «набирали очки» в общественно-политической жизни Франции и Италии. В Англии у власти стояли лейбористы, а в ФРГ – социал-демократы.
Левые политические силы, господствовавшие в Европе, не могли не поддержать идеологически близкое, считавшееся марксистской МПЛА. А вот с поддержкой ФНЛА и УНИТА было сложнее.
За спиной УНИТА стояли откровенно расистские южноафриканские режимы, давно осужденные международным общественным мнением и находившиеся в положении полной внешней изоляции, а также американские ультраконсервативные организации типа «Heritage Foundation».. Да и лидер Союза Ж. Савимби имел прочную репутацию агента португальской охранки и именно в это время данный факт нашел документальное подтверждение в ходе рассекречивания архивов ПИДЕ.
Столь же одиозным представлялся и ФНЛА, опиравшийся на поддержку тиранического режима Мобуту Сесе Секо в Заире. А его лидер, подобно своему собрату из УНИТА, также считался платным агентом, только теперь ЦРУ, получая ежегодно свои 10000 «сребреников», сиречь долларов. Кроме того, он был заносчив, не любил общаться с представителями «демократических СМИ» и обладал массой иных недостатков, самым главным из которых был откровенный «черный расизм».
Кстати, «черный расизм» в элегантной форме учения «негритюд» исповедовал и Ж. Савимби.
Наконец, нельзя не признать, что наиболее активно и результативно боевые действия в период борьбы за независимость вели именно отряды МПЛА.
В конечном итоге, при передаче власти в Анголе революционное правительство Португалии, опираясь при этом на фактическую расстановку сил в Анголе, выдвинуло на первый план именно МПЛА, руководители которого получили наиболее важные посты, включая президентский и премьерский. Максимумом, на который могли рассчитывать остальные, был пост министра иностранных дел, предложенный Ж. Савимби.
Это не устраивало лидеров прежде всего ФНЛА, позиции которого в Анголе уже и без того были непрочными. Спасти положение, по мнению Х. Роберто мог только захват столицы накануне акта провозглашения независимости и проведение этого акта силами одного ФНЛА[27].
И уже 23 марта 1975 г., несмотря на все соглашения и договоренности, ФНЛА начал сначала осторожные акции против МПЛА[28].
В середине 1975 г. одним из эпицентров противостояния ФНЛА и МПЛА стала провинция Кабинда. К тому же с января 1975 г. там активизировала свою деятельность сепаратистская организация ФЛЕК, ставившая целью создание здесь независимого государства. Позиция ФЛЕК в отношении МПЛА совпадала и с намерениями лидеров ФНЛА и УНИТА. Таким образом, наметился временный альянс: ФНЛА-УНИТА-ФЛЕК, ставивший своей целью ликвидировать «гегемонию МПЛА».
С ведома (не исключено, что и при содействии) португальского гарнизона в Кабинде, военный аппарат руководства ФНЛА перебрался из Заира на территорию этой провинции. 2 июня1975 г. отряды ФНЛА напали на подразделения МПЛА в Кабинде (столице одноименной провинции). Однако нападавшие не смогли закрепиться в Кабинде из-за силового превосходства МПЛА и значительной поддержки, оказываемой этому движению со стороны местного населения. Отряды МПЛА не только отразили нападение, но и отбросили нападавших на территорию Заира, а часть бойцов ФНЛА сдалась войскам португальского гарнизона.
Используя события в Кабинде как прикрытие, ФНЛА сумел вытеснить МПЛА из северных провинций страны – Заире и Уиже, при этом погибло около 1 тыс. человек.
Отношения между движениями накалялись, все чаще их руководители обвиняли друг друга в умышленном саботировании Алворского соглашения. При этом лидеры каждой организации все активнее апеллировали к мировому сообществу. Над процессом перехода Анголы к независимости нависла серьезная угроза.
В июне в кенийском городе Накуру состоялась встреча лидеров МПЛА, ФНЛА и УНИТА. Обсуждались вопросы о мерах по нормализации обстановки в Анголе, о путях урегулирования разногласий и о выработке единой программы действий.
В подписанном 21 июня соглашении стороны договорились о мерах по обеспечению процесса деколонизации страны, в частности, о создании объединенных вооруженных сил численностью 30 тыс. человек[29]. Документ фиксировал также единое мнение сторон по вопросам о проведении выборов в Учредительное собрание в октябре 1975 г. и об обеспечении всем трем движениям возможности заниматься политической деятельностью на всей территории Анголы. В связи с постоянно ухудшавшейся экономической ситуацией в стране, стороны также призвали к введению строгой экономии материальных и финансовых средств с целью предотвращения забастовок, обуздания инфляции и ликвидации контрабандной торговли алмазами.
Каждый из присутствовавших лидеров движений обещал заставить своих сторонников выполнить эти решения, поскольку «национальные интересы должны быть превыше разногласий по идеологическим, племенным, религиозным и расовым проблемам».
В связи с подписанием соглашения в Луанде была проведена «неделя единства» и даже объявлено о создании первого общенационального воинского формирования в Кабинде.
Однако вооруженные нападения боевиков, главным образом из состава ФНЛА, на членов МПЛА и на португальских военнослужащих, их физическое уничтожение, а также террор в отношении местного населения продолжались. И тогда в ночь с 10 на 11 июля, вооруженные отряды МПЛА атаковали штаб и казармы ФНЛА в Луанде и после шестидневных боев выбили отряды Х. Роберто из Луанды[30].
Чрезвычайная ситуация в стране не могла не сказаться на ее экономическом положении и на материальном положении населения. В Луанде и других городах Анголы все явственнее стал ощущаться дефицит продуктов питания и предметов первой необходимости. В то же время представители ФНЛА в переходном правительстве не раз предпринимали откровенно предательские по отношению к своему народу шаги. Например, они санкционировали контрабандный вывоз из Анголы 20 тыс. голов крупного рогатого скота и несколько партий кофе – валютного продукта. Вырученная от этой сделки валюта не поступила в государственный бюджет: руководство ФНЛА использовало деньги на закупку вооружения.
Другим примером такого рода деятельности была выдача представителями разрешения на импорт из ЮАР четырех миллионов бумажных мешков для упаковки бананов. Инициаторы этой сделки не могли не знать, что она обрекает на банкротство три национальные компании, выпускавшие аналогичную продукцию в Анголе. За сделку страна расплатилась столь необходимой ей валютой, а тысячи ангольских рабочих потеряли свои места.
Б. Начало гражданской войны и иностранной интервенции
После вынужденного бегства из Луанды штаб-квартира ФНЛА была перенесена в город Амбриш, откуда 25 июля 1975 г. Х. Роберто призвал к «тотальной войне» против МПЛА. Отрядам ФНЛА был отдан приказ захватить Луанду. «Мы идем в Луанду не для того, чтобы вести переговоры, – заявил Х. Роберто корреспонденту «Франс Пресс», – а для того, чтобы взять в свои руки управление страной». Поддержка и помощь Холдену со стороны Заира, Китая, США и других его союзников давала веские основания в серьезности этих намерений.
Ответным шагом руководства МПЛА стало объявление 26 июля по всей стране начала «Всеобщего народного сопротивления» («Resistê ncia popular generalizada»). Призывали всех, кто мог носить оружие и воевать на стороне МПЛА.
Следует отметить, что на этой стадии развития конфликта отряды УНИТА активного участия в боях не принимали, и вплоть до конца июля придерживались скорее нейтральной позиции. Однако после объявления ФНЛА войны МПЛА этот нейтралитет прекратился. 5 августа руководство УНИТА тоже объявило войну МПЛА. Основанием для изменения позиции УНИТА стали действия подразделений МПЛА, которые, укрепившись в портах Бенгела и Лобиту, начали боевые действия против отрядов Ж. Савимби, чтобы вытеснить их из прибрежного, а также из приграничных с Намибией районов.
Воспользовавшись усиливавшейся неразберихой в стране, руководство движения ФЛЕК провозгласило создание «независимого правительства» Кабинды – так называемого Временного революционного правительства Кабинды. 1 августа было объявлено об отделении Кабинды от Анголы в качестве самостоятельного государства. Это был не просто политический шаг одной из сепаратистских организаций; за ним стояло стремление иностранных компаний, прежде всего американской «Галф ойл корпорейшн», обезопасить себя от нежелательного развития событий в Анголе и сохранить влияние над Кабиндой.
7 августа руководство ФНЛА отозвало своих представителей из Переходного правительства Анголы, что привело к парализации деятельности Переходного правительства; оказалась сорвана подготовка избирательной компании, приостановлена разработка проекта конституции.
Неоднократные попытки Португалии добиться прекращения огня и примирения сторон эффекта не дали. Достигнутые договоренности тут же нарушались одной из сторон. Этого можно было ожидать: цели и интересы (глобальные, региональные и национальные, экономические и политические, прочие) вовлеченных в конфликт сторон были столь серьезны, а у многих и амбициозны, что переговоры нередко организовывались для «очистки совести» и демонстрации мировой общественности собственных благих намерений, с одной стороны, и неуступчивости и злонамеренности противоборствующей стороны, с другой. Свою лепту вносили и полевые командиры, которые зачастую не имели прочной связи с верховным командованием или не обращали на приказы внимания, преследуя цели улучшения собственного положения.
Готовясь к штурму Луанды, ФНЛА попытался организовать блокаду столицы, для чего его отряды перерезали связь с сельскохозяйственными районами страны. Экономическая жизнь страны оказалась под угрозой парализации. Масла в огонь добавил и массовый отъезд из страны десятков тысяч жителей (в основном белых и мулатов, среди которых большинство составляли чиновники и специалисты, обеспечивавшие деятельность практически всех сфер жизни страны), небезосновательно опасавшихся не только за свое имущество, но и за жизнь.
В этих условиях министр планирования и финансов Анголы С. Мингаш (МПЛА) сообщил об увольнении со своих постов директоров частных банков на всей территории страны. Это решение было воспринято как первый шаг к национализации в Анголе, чего так опасались иностранные компании.
Оказавшись перед угрозой лишиться ангольского рынка и влияния в регионе, последние предприняли ответные меры. Ощутимый удар был нанесен уже в середине августа: подразделения регулярных войск ЮАР вошли на территорию Анголы и заняли ГЭС на пограничной реке Кунене, на юго-западе страны. Южноафриканская сторона аргументировала это тем, что ГЭС – стратегический объект регионального значения: построенная при участии (в том числе финансовом) ЮАР, она питала электроэнергией не только прилегающую территорию Анголы, но и значительную часть территории Намибии, находившуюся в то время под оккупацией ЮАР.
К середине сентября Ангола фактически оказалась расчлененной на три части: зоны влияния трех движений. Эти зоны распределились примерно следующим образом.
ФНЛА: провинция Заире, Уиже и часть Северной Кванзы, граница с Заиром и клин на северо-востоке, в районе алмазных копей (три главных центра зоны – Амбриш, Амбризет и Кармона). Штаб-квартира в Кармоне.
МПЛА: Луанда, и начиная от района Луанды – широкая полоса в центре страны, которая доходила до замбийской границы; атлантическое побережье, вплоть до границы с Намибией (крупные центры, кроме столицы: Маланже, Энрике-де-Карвалью, и три жизненно важных города-порта – Лобиту, Бенгела, Мосамедеш). Штаб-квартира в Луанде.
УНИТА: зона к югу от Бенгельской железной дороги (БЖД), весь центрально-южный район, вплоть до границ с Замбией и Намибией. Штаб-квартира в городе Нова Лижбоа (Уамбо).
Но ни ФНЛА (численность войск разными источниками оценивается от 15 до 25 тыс. человек), ни УНИТА (порядка 8 тыс. человек) были не в состоянии решить проблему захвата Луанды. Сказывалось партизанское прошлое: вести операции фронтового масштаба они просто не умели и не имели необходимого вооружения.
Правда, с вооружением вопрос решался довольно успешно. ФНЛА получал разностороннюю помощь от многих стран: Заира, Франции, США, Китая, ЮАР и ряда других государств. Активизировалась иностранная помощь и УНИТА, в первую очередь со стороны США и ЮАР, не остались в стороне Англия и Франция.
А вот с умением… Но и тут на помощь пришли внешние силы: начиналась иностранная интервенция.
11 сентября 1975 г. 4-й и 7-й батальоны «коммандос» заирской армии на транспортных самолетах заирских ВВС были переброшены в ангольский город Амбриш на помощь терпевшим неудачи отрядам ФНЛА. Практически с ходу заирские военнослужащие приняли участие в захвате города Кашито.
Вскоре – 25 сентября – заирские войска на широком фронте перешли северную границу Анголы, а также начали вторжение в ангольский анклав Кабинда. После захвата административного центра анклава для прикрытия явной агрессии власть здесь была передана ФЛЕК. Заирские же войска продолжали наступление, стараясь занять как можно больше территории в преддверии предстоявших мирных переговоров, имея ввиду возможную аннексию Кабинды и даже части собственно ангольской земли.
14 октября с территории Юго-Западной Африки (Намибии) начала операцию «Savannah» армия ЮАР[31], вместе с которой шли отряды Португальской освободительной армии (ЭЛП), выступавшие на стороне сил, враждебных МПЛА. 23 октября 1975 г. южноафриканские войска и подразделения УНИТА заняли первый крупный населенный пункт, расположенный вблизи ангольско-намибийской границы – город Са-да-Бандейра (ныне Лубанго).
Выдержать удары элитных заирских войск[32], подготовленных американскими, израильскими и китайскими инструкторами[33], а уж тем более юаровцев[34], португальцев из ЭЛП[35] и европейских наемников[36], прошедших школу конголезского и других африканских кризисов и конфликтов, располагавших тяжелой военной техникой (танки, бронемашины, артиллерия) и поддержанных авиацией, партизаны МПЛА шансов не имели.
В этой ситуации председатель МПЛА А. Нето обратился за помощью к СССР и Кубе. Получив 16 июля просьбу А. Нето о помощи, Фидель Кастро отреагировал молниеносно, направив в Анголу добровольческие кубинские отряды. В период между 20 августа и 5 сентября 1975 г. практически все руководство кубинских вооруженных сил было поглощено подготовкой «ангольской» операции, получившей в Гаване условное наименование «Карлота».
Главный штаб Народных вооруженных сил освобождения Анголы (ФАПЛА) объявил всеобщую мобилизацию мужчин в возрасте от 18 до 35 лет. А прибытие в Анголу кубинских военных специалистов дало возможность в кратчайшие сроки сформировать из мобилизованных достаточно эффективное подобие регулярной армии: 16 пехотных батальонов и 25 артиллерийских, зенитных и минометных батарей.
После того, как 3 ноября 1975 г. южноафриканцы внезапно атаковали кубинский тренировочный центр, расположенный в Бенгеле, Ф. Кастро принял решение о направлении в Анголу уже регулярных боевых частей. В период с 7 ноября по 9 декабря 1975 г. с Кубы в Анголу по воздуху и морским путем было переброшено, по разным данным, от 15 до 20 тыс. человек.
Командиром кубинского экспедиционного корпуса в Анголе стал начальник генерального штаба Кубы генерал-майор З. Регуеро. Условия отбора в экспедиционный корпус были предельно жесткими: брали только самых лучших по уровню боевой подготовки и моральным качествам кандидатов. И не только по критерию боевых или моральных качеств. Почти половина из отобранных кубинцев – в целях конспирации и для облегчения общения с местным населением – были чернокожими. Не мудрено, что кубинцы быстро завоевали популярность у населения Анголы.
11 ноября в Луанде лидер МПЛА А. Нето провозгласил создание независимой Народной Республики Ангола (НРА). НРА стала 47-м независимым государством Африки.
В тот же день сразу несколько государств, в том числе СССР и Куба, а также все португалоязычные страны Африки, заявили об официальном признании новой республики и ее правительства и установили с ним дипломатические отношения.
В этот же день лидеры УНИТА и ФНЛА в ангольском городе Нова Лижбоа (ныне – Уамбо) провозгласили «Народную Демократическую Республику Ангола».
Показательно, что «Народную Демократическую Республику Ангола» так и не признало ни одно государство.
16 ноября 1975 г. в Луанду прибыла первая группа советских военных специалистов – около 40 человек под командованием полковника В.Г. Трофименко, а с января 1976 г. – генерал-майора И.Ф. Пономаренко[37]. Кроме того, к берегам Анголы двинулись боевые корабли ВМФ СССР, включая большие десантные корабли с подразделениями морской пехоты. В Анголу потоком пошло советское оружие – танки Т-34 и Т-54, самолеты МиГ-17 и МиГ-21, реактивные системы залпового огня БМ-21, артиллерийские орудия и минометы, зенитные ракетные комплексы С-125 и т.д[38].
Тем временем, южноафриканские войска, отбрасывая партизан МПЛА, сумели на ряде направлений продвинуться более чем на 700 км вглубь ангольской территории, создав угрозу столице. Однако уже 17 ноября ФАПЛА, при поддержке кубинцев, удалось остановить одну из южноафриканских бронетанковых колонн у моста через реку Кеве, севернее города Гангула. Спустя несколько дней силы ФАПЛА начали контрнаступление в районе Порту-Амбоин. К 5 декабря ангольская армия и кубинцы отбросили войска ЮАР от столицы на 100 км. Сильные бои развернулись в районах Вила-Лузу (Мошико) и Тейшейра де Сауза.
Накопив резервы, в январе 1976 г. ангольцы перешли в решительное наступление на южном направлении. 9 февраля 1976 г. армия МПЛА выбила УНИТА из Нова Лижбоа (Уамбо). Развивая успех, войска ФАПЛА очистили от противника портовые города Бенгела, Лобиту и город Са да Бандейра (Лубанго). Накануне этого – 26 января 1976 г. – Ж. Савимби заявил прекращении УНИТА войсковых операций и переходе к партизанской войне.
27 марта 1976 г. последний южноафриканский солдат покинул ангольскую землю.
Совместными усилиями подразделений ФАПЛА и кубинцев удалось остановить наступление заирских войск и отрядов ФНЛА на севере, всего в 30 км от столицы. Там, у деревни Кифандонго кубинские бойцы совместно с отрядами ФАПЛА нанесли удары по смешанной колонне заирских войск и отрядов ФНЛА[39], подходивших к Луанде. В голове колонны находилось руководство ФНЛА при полном параде: наступавшие торопились взять штурмом Луанду к 11 ноября и принять участие в церемонии провозглашения независимости Анголы.
Уже 2 декабря западные эксперты констатировали, что на севере Анголы отряды ФНЛА и «элитные батальоны» заирских коммандос обращены противником в бегство и рассеяны. Отмечались превосходство в силе и лучшая оснащенность кубинских войск, даже в сравнении с южноафриканскими войсками
После этого началось контрнаступление ФАПЛА. 6 января 1976 г. город Кармона (провинция Уиже) – главная база ФНЛА на севере Анголы – перешел в руки МПЛА.
В начале февраля 1976 г. боевые действия на северном фронте шли уже в зоне, пограничной с Заиром. 8 февраля был освобожден важный стратегический город Санту-Антонью-ду-Зайри в устье реки Конго, а с захватом 18 февраля города Педру-да-Фейтису силы МПЛА установили полный контроль над северной границей страны.
Военное преимущество ангольско-кубинских войск было столь очевидно, что заирский диктатор Мобуту Сесе Секо принял радикальное решение: 28 февраля 1976 г. в Киншасе он встретился с президентом Анголы А. Нето и договорился о прекращении конфликта и об установлении дружеских, добрососедских отношений между двумя странами.
Итак, к концу марта 1976 г. вооруженные силы НРА при прямом участии 15-тысячного кубинского контингента и помощи советских военных специалистов, принимавших участие в планировании боевых операций, окончательно вытеснили с территории Анголы войска ЮАР и Заира.
Но война не прекратилась, она просто перешла в фазу вяло текущих партизанских действий.
В. Строительство нового государства
Решительная победа над внутренними противниками и иностранными интервентами создала определенную базу для перехода к решению не менее насущных проблем формирования и становления независимого государства в Анголе.
Прежде всего были решены проблемы его легитимации и обеспечения внешней безопасности.. Хотя новое государство сразу было признано СССР, Кубой и бывшими португальскими колониями (Мозамбик, Гвинея-Бисау, Острова Зеленого Мыса), тем не менее положение его в международном сообществе оставалось спорным. Дело в том, что на Западе некоторыми правительствами (США, Франции и т.д.) был поднят большой шум по поводу «кубинской оккупации» страны и превращения «недемократического» правительства МПЛА в «кремлевскую марионетку».
Но 11 февраля 1976 г. Ангола была принята в состав ОАЕ, что сразу значительно упрочило ее положение в общем ряду стран Африки.
А с 1 декабря 1976 г. Ангола стала членом ООН.
Большим успехом, хотя имеющим косвенное отношение к политическим действиям правительства А. Нето, стала «поправка Кларка» – решение конгресса США о прекращении финансирования антиправительственных операций в Анголе, принятое уже в декабре 1975 г. на основании доклада ЦРУ о провале попытки силой свергнуть ангольский режим.
Упрочило положение страны и достигнутое 28 февраля 1976 г. соглашение о примирении Анголы и Заира. Правда, на этом участке далеко не все обстояло благополучно. К сожалению, реального примирения с соседом не получилось. Президент Заира Мобуту Сесе Секо все-таки не отказался от мысли о возможном присоединении к своей стране территорий, населенных народом баконго, большая часть которого проживала в Заире. Поэтому он продолжал, пусть и негласно, поддерживать сепаратистов Кабинды и укрывшиеся на территории Заира остатки разбитых частей ФНЛА. В результате, боевики ФЛЕК и ФНЛА продолжали, хотя и в значительно меньших масштабах тревожить Анголу.
И тогда был найден более чем адекватный ответ. На территории Северной Анголы еще во времена португальского господства нашли прибежище остатки разбитой конголезскими войсками сепаратистской армии «Государства Катанга» М. Чомбе – так называемые «катангские жандармы». В качестве платы за покровительство, они оказывали «дружеские услуги» португальцам в борьбе против партизан ФНЛА и МПЛА. Но, оставшись в конце 60-х гг. без лидера и лишившись привычной поддержки со стороны Бельгии, «катангцы» – объединившиеся под руководством генерала Н. Мбумбы в рамках ФНЛК– Фронта национального освобождения Конго (Front national de liberation du Congo – FNLC), волей-неволей проделали вполне естественную эволюцию: нашли себе покровителя в лице СССР, враждебно настроенного по отношению к «проамериканскому режиму» Мобуту, и «полевели». В результате, в период
|
|