Цель доказывания и проблемы понимания истины в теории и практике уголовного судопроизводства

Для теории доказательств и для доказательственного права суще- ственной проблемой является правильное определение цели доказы- вания как с точки зрения методологии познания, так и с точки зрения определения в процессуальном законодательстве соответствующей обязанности субъектов уголовно-процессуальной познавательной и правоприменительной деятельности.

Методологическое понимание цели доказывания обусловлено

особенностями объекта, субъектов и средств познания в уголовном судопроизводстве. В отличие от научного познания цель доказыва- ния в уголовном судопроизводстве имеет сугубо прикладное значение. Доказывание не призвано выявлять неизвестные ранее явления при- роды, их закономерности и взаимосвязи. Уголовное судопроизводство возникает и осуществляется в связи с конкретным преступлением. Учитывая уникальность, индивидуальность проявления каждого от- дельно взятого преступления, цель уголовно-процессуального познания

всегда конкретна и обусловлена фактологическими характеристи-

ками данного события, образующего объект познания. Принимая во внимание, что данное событие становится объектом познания не само по себе, а в его значении юридического факта, порождающего правоотношения, целью доказывания охватывается установление только юридически значимых характеристик данного объекта. Из этого

следует, что с методологической точки зрения доказывание как позна-

ние в уголовном судопроизводстве имеет целью обеспечение правильного и полного установления обстоятельств фактической основы дела, юриди-

чески значимых и достаточных для принятия законного и обоснованного правоприменительного решения.

Исходя из сказанного, следует обсуждать и правовую проблему закрепления в процессуальном законе цели доказывания как обя- занности субъектов, осуществляющих эту форму процессуального познания. В самом общем виде целью доказывания является правильное и полное установление в процессе производства по делу всех тех юриди- чески значимых фактических обстоятельств уголовного дела, которые необходимы для принятия законного и обоснованного решения по данному

делу. Однако в состязательном процессе, как уже отмечалось выше, не-

достаточно указать некие общие абстрактные цели в общем виде. Они должны быть конкретизированы применительно к процессуальным функциям и даже к разным участникам процесса, выполняющим эти функции.

Цель доказывания для стороны обвинения обусловлена функцией

обвинения, которая, в свою очередь, подчинена требованиям закон- ности, необходимости соблюдать, защищать и обеспечивать права участников процесса, принципом презумпции невиновности, прави- лам о распределении бремени доказывания и т. п. Эта сторона обязана доказать обвинение и опровергнуть доводы, приводимые в защиту подозреваемых, обвиняемых (ч. 2 ст. 14 УПК).

Поскольку доказывание обстоятельств обвинения возложено на должностных лиц, подчиняющихся конституционному принципу законности (ч. 2 ст. 15 Конституции), они обязаны обеспечить за- конность своих выводов об обвинении. Правильное, т. е. законное, применение нормы права может иметь место только при установлении всех юридически значимых для данного дела фактов. Поэтому только

для профессиональных субъектов процесса, выступающих на стороне

обвинения, можно сформулировать в качестве цели доказывания обязан- ность устанавливать фактические обстоятельства дела всесторонне, полно и объективно. Сторона защиты такого бремени не несет в силу презумпции невиновности (ст. 49 Конституции и ст. 14 УПК). У нее нет и не может быть целей доказывания как процессуальной обязан- ности, невыполнение которой могло бы повлечь неблагоприятные

последствия. Даже на защитника не может быть возложена цель позна- ния обстоятельств дела всесторонне и полно, если это противоречит функции защиты и его обязанности оказывать квалифицированную юридическую помощь обвиняемому, а не обвинению.

Суд, выполняющий функцию разрешения дела, имеет в доказыва- нии принципиально иную цель: он участвует в доказывании с целью принять законное, обоснованное и справедливое решение по делу. Он не

создает дело; он разрешает дело, которое представляют ему стороны. Именно стороны представляют суду установленные ими фактические обстоятельства и удостоверяющие их доказательства и просят разре- шить их спор. Цель суда в доказывании состоит в проверке достоверно- сти и достаточности представленных доказательств, установлении на их основе фактической основы дела и в формировании системы аргумен- тов, обосновывающих и обеспечивающих законность и обоснованность применения к этим обстоятельствам норм права. Поэтому суд не может осуществлять собственное доказывание вместо сторон, подменяя их. В таком случае он невольно теряет беспристрастность и становится на позицию соответствующей стороны, а его решение теряет свойство объективности.

Суд, безусловно, стремится к правильному познанию факти- ческой основы для принятия законного и обоснованного решения. Но единственно приемлемым для него способом правильно познать обстоятельства дела является: а) усомнение утверждений сторон и б) процессуальные действия по проверке и устранению таких со- мнений. Если сомнения не получают своего разрешения в ходе про- веденной полной и объективной проверки, они толкуются в пользу обвиняемого в силу принципа презумпции невиновности (ч. 3 ст. 49 Конституции и ч. 3–4 ст. 14 УПК).

В последние 20 лет вопрос о цели доказывания напрямую свя- зывают с проблемой истины в уголовном судопроизводстве. Научная полемика этих лет, к сожалению, далека от решения насущных методо- логических вопросов, которые возникли и требуют своего обсуждения в связи с существенным развитием философских знаний о теории познания, развитием науки психологии и многих других. В уголовном процессе эти новые знания пока не получили должного осмысления, и все споры об истине в основном ведутся на старой методологиче- ской основе, существовавшей в марксистско-ленинской философии. По большому счету вся научная полемика процессуалистов сводится к обсуждению вопроса о том, должен ли термин «истина» присутство- вать в процессуальном законодательстве. Аргументы сторонников и противников законодательного закрепления в процессуальном законодательстве цели установления истины по делу практически исчерпаны, но единого понимания этого вопроса пока нет.

Следственный Комитет РФ весной 2012 г. выступил с законо- дательной инициативой и предложил законопроект о закреплении в УПК целого ряда норм, предусматривающих необходимость установления истины по делу, возложения на суд обязанности

обеспечивать ее достижение и даже нести ответственность за это1. Многие нормы этого законопроекта, по сути, предлагают возвратить регулирование этого вопроса к уровню УПК РСФСР, не учитывая принципиально иную концепцию действующего УПК РФ, не обе- спечивая необходимого согласования и системности уголовно-про- цессуального регулирования.

Без анализа методологических основ познания в уголовном судопроизводстве невозможно найти правильное решение данного вопроса. Отправными положениями марксистско-ленинской теории познания были положения о первичности материи и вторичности сознания; учение об отражении как всеобщем свойстве материи; понимание роли сознания человека как высшей формы отражения; понимание отражения сознанием явлений объективной реальности как «копирования», «фотографирования» этой реальности сознанием человека; принципиальным противопоставлением объекта познания, который существует вне и независимо от познающего субъекта, и са- мого субъекта познания, призванного и способного верно отражать объективную реальность. На основании этих научных идей под ис- тиной понимались такие знания об объективной реальности, которые соответствуют этой реальности, правильно и полно отражают ее.

Именно при таком методологическом подходе теоретическая конструкция истины в уголовном судопроизводстве получала свое обоснование2. В советской теории доказательств под истиной в уголов- ном судопроизводстве понимались такие знания об обстоятельствах уголовного дела, которые точно и правильно отражали объективную реальность совершения преступления и соответствовали ей. На этом понимании строились и процессуальные нормы, в которых употреблялся термин «истина», «установление истины» (например, в ч. 1 ст. 89, в ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР). Кстати, следует признать, что в УПК РСФСР не было ни одной нормы, где прямо устанавливалась

1 См. проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовно- процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением институ- та установления объективной истины по уголовному делу» // Следственный комитет Российской Федерации [Электронный ресурс]. https://www.sledcom.ru/ discussions/? SID=3551 (дата последнего обращения 21.08.2012). Этот проект вы- звал активное обсуждение. См.: Смирнов Г. К. Восстановление в УПК РФ объ- ективной истины как цели доказывания / Г. К. Смирнов // Уголовный процесс. 2012. № 4. С. 10–17;. Истина в уголовном процессе // Закон. 2012. № 6. С. 17–27; Александров А. С. Критика концепции объективной истины в уголовном процессе / А. С. Александров // Уголовный процесс. 2012. № 6. С. 66–73 и др.

2 Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н. В. Жо- гин. 2-е изд. М.: Юрид. лит., 1973.

бы такая цель доказывания, как установление истины по делу, и с этим термином законодатель обращался очень осторожно.

Современная философия не ограничена представлениями только одной марксистско-ленинской теории. Она имеет возможность при обсуждении проблемы истины в познании использовать все нарабо- танные взгляды и методологические концепции. Значительно изме- няется, например, философское понимание реальности, включающее не только материальный, вещный мир, но и социальную реальность и др. Уточняется представление о роли субъекта не только в познании реальности, но и в ее формировании. Изменилось понимание соот- ношения объективного и субъективного при осуществлении познания в различных сферах науки, особенно в области гуманитарных наук. Развивается и уголовно-процессуальная теория.

Приведенные в предыдущем параграфе представления об объ- екте уголовно-процессуального познания1, имеющем двойственную природу, и не столько познаваемом, сколько формируемом самим субъектом познания, требует разработки принципиально иной, новой методологии уголовно-процессуального познания. Термин «истина» в его советском понимании не может корректно применяться к ре- зультатам познания, которые лишь частично строятся на отражении объекта, существующего вне сознания познающего и независимо от него. Другая часть знания об объекте (обстоятельствах дела) формиру- ется самими познающими субъектами. Это следователь, дознаватель, прокурор, суд отбирают только ту часть информации о реальности, которой каждый из них придает юридическое значение. Поэтому у каждого из них формируется разное знание об одном и том же факте. Полнота этого знания различается у разных субъектов, она зависит еще и от процессуальной цели каждого из них.

Знание в значительной своей части формируется логическим путем, позволяя создать из малых посылок вывод о событии в целом. Такой вывод не отражает реальность в смысле ее «копирования», а яв- ляется субъективным образом реальности. Для каждого из субъектов сформированный им образ реальности субъективно адекватен этой реальности и другой образ воспринимается как ложный, ошибоч- ный, но при этом образы разных субъектов познания различаются и порой весьма существенно. Такой субъективный образ реальности также некорректно оценивать в терминах «истины» или «не истины»

1 Кстати, идеи относительно двойственного характера объекта уголовно- процессуального познания были высказаны профессором В. Я. Дороховым еще в конце 60-х годов XX века в соответствующем разделе «Теории доказательств в со- ветском уголовном процессе», но должного развития эти идеи так и не получили.

уже в силу его субъективности. Это свидетельствует о возможности установления истинного знания в уголовном судопроизводстве только в очень ограниченных пределах и далеко не по всем уголовным делам. При этом сам термин «истина» приобретает не философское, а, скорее, бытовое, обыденное значение и означает не что иное, как отсутствие ошибки в познании обстоятельств дела.

В этом прикладном смысле достижение истинного знания о внешнем, фактологическом проявлении преступного деяния явля- ется желанной, но в полном объеме редко достигаемой целью. Если у следователя, дознавателя есть объективная возможность познать фактические обстоятельства в точном соответствии с действитель- ностью, он, безусловно, обязан стремиться к такому познанию. Но такая возможность бывает редко. Более того, закон устанавливает достаточно жесткие ограничения на способы и средства познания, устанавливая иерархию целей в уголовном судопроизводстве. Напри- мер, цель обеспечения, защиты и охраны прав человека в уголовном процессе является приоритетной перед целью познания истины. Даже ради достижения истины нельзя получать необходимую информацию под пыткой или иными недозволенными методами; нельзя обязать обвиняемого давать показания, даже если свидетелей преступления нет и его показания — единственный источник этой информации и т. п. В силу этих особенностей уголовно-процессуального познания нельзя ставить перед следователем, дознавателем, а тем более перед судом цель установления истины по каждому делу как их процес- суальную обязанность. Невыполнение обязанности, как известно, влечет применение санкций. Можно ли наказывать следователя, дознавателя, если по объективным условиям уголовного дела у них нет возможности познать истину? Можно ли осуществлять уголов- но-процессуальную деятельность, если следователь, дознаватель, суд сталкивается с непреодолимыми сомнениями и об истинности выводов по делу невозможно судить? Существование в современном демократическом уголовном судопроизводстве правил о бремени доказывания и о толковании сомнений в пользу обвиняемого сни- мает с повестки дня саму необходимость дискуссии на тему истины в уголовном судопроизводстве. Законодатель сказал, что уголовное судопроизводство возможно, даже если есть неустранимые сомне- ния и истина не установлена (ч. 3 ст. 14, ч. 3 и 5 ст. 301, ч. 2–3 ст. 302 и др. УПК). Следовательно, все аргументы за правовое закрепление требования установления истины в уголовном судопроизводстве, по сути, ведут лишь к созданию процессуальной фикции, которая, во- первых, заведомо для всех является невыполнимой, а во-вторых, не

может обеспечить достижение тех позитивных целей, ради которых предлагаются эти нововведения.

Что касается требований всесторонности, полноты и объектив- ности, то даже без прямого указания закона они вытекают из смысла ряда процессуальных норм и сохраняют свое значение как обязанность стороны обвинения (например, в силу ст. 73 УПК). Суд, если он обе- спечивает справедливость судебного разбирательства и осуществляет правосудие независимо и беспристрастно (ст. 6 ЕКПЧ), также спо- собен правильно разрешать дело и без указания в законе истины как цели доказывания. Если в практике эти процессуальные обязанности выполняются должностными лицами последовательно и профессио- нально, это позволяет избежать судебных ошибок независимо от того, есть ли в УПК прямое закрепление термина «истина». И, наоборот, если и при условии закрепления термина «истина», практика будет осуществляться непрофессионально, с грубыми нарушениями норм УПК, нарушениями прав человека в уголовном судопроизводстве, качество уголовного судопроизводства не изменится.