ВВЕДЕНИЕ 2 страница

В действительности этот метод был слишком примитивен, и выбор оснований для истолкования (частью - костного каркаса, частью - мягких тканей лица) был слишком произволен, чтобы, в конце концов, физиогномика быстро не привела бы сама себя к абсурду. Она настолько упростила дело, что, не считая нужным рассматривать действительное лицо испытуемого, обращалось лишь к его силуэту.

Большее воздействие оказала вторая система - френология, созданная около 1810г. Галдем и называемая также краниоскопией. Она выступила с совершенно другим научным инструментарием. И хотя учение о том, что отдельные психические способности локализованы в разных местах мозга, было, по меньшей мере, спорной гипотезой, однако, казалось убедительным вытекающее из этого заключение, что наиболее сильная выраженность какого-либо свойства сопровождается особенно сильным развитием соответствующей части головного мозга и выражается в шишковидных образованиях или увеличении поверхности черепа. Тем самым выпуклость валика и углубления черепа приобретали значение психогностических признаков преобладающих или отсутствующих свойств. Сегодня мы знаем, что некоторые предположения были верны лишь в очень незначительной степени, а отдельные истолкования были совершенно неверны; но несмотря на это ощупывание черепа длительное время считалось отличным средством определения характера. Галль имел много последователей, некоторые из которых (например, Шпурцхайм) работали дальше самостоятельно. И сегодня френология еще не совсем вымерла; в лице Мебиуса она недавно вновь получила научную поддержку.

Также и третья психогностическая система - графология - это творение XIX столетия. Страна ее рождения - Франция; она была основана аббатом Мишоном [1875] и разработана Крепье-Жаменом в 80-е годы. Основная мысль графологии — движения человека хотя бы частично могут считаться формами выражения его природы, что также относится и к движениям при письме, поэтому результаты движений при письме (особенности начертания букв и почерка в целом) применимы в качестве психогностических средств истолкования, -в принципе оправдана. Однако, реализация ее оставляет желать много лучшего. Количество общепризнанных, надежных связей между особенностями почерка и свойствами характера еще очень мало, поэтому индивидуальные истолкования графологов, даже самых авторитетных, все же подвержены сильным заблуждениям. Эта область страдает от того, что наряду с серьезными опытами научного обобщения (в лице Прейера, Джоржа Мейера, Бюссе, Клагеса и др.) бесчинствуют некритическое любительство и ремесленное шарлатанство.

Все рассмотренные психогностические системы страдают двумя недостатками. Один из них ситуативной природы, определяется их современным состоянием и поэтому может быть преодолен в будущем - это чрезвычайно неудовлетворительная методика, которая большей частью отвергает элементарнейшие требования научной критики. Другой недостаток принципиальной природы; он заключается в произвольном выхватывании какой-либо одной группы симптомов в качестве единственного средства познания. Эта ошибка делает невозможным преобразование названных любительских занятий в истинно научные. Дифференциальная психология должна стремиться в целях познания психических особенностей обеспечить взаимодействие всех имеющихся средств истолкования; поэтому почерк или выражение лица всегда будут для нее лишь отдельными симптомами наряду со многими другими, а не изолированными объяснительными принципами. Подробности этого приведены в главе о симптоматологии.

Наряду с двумя основными течениями, являвшимися подготовительными ступенями нашей науки, есть многочисленные течения более узко специального характера, которые также вносят свой вклад в дело создания дифференциальной психологии.

Здесь следует назвать многочисленные сочинения о наследственных предпосылках гениальности и об отдельных гениях, о психологии женщины, преступника, расы, т.е. исследования, возникшие в стороне от основного русла развития психологии. Они создаются людьми самых различных профессий и уровней: врачами и художниками, специалистами-любителями и дилетантами и представляют в методике, точках зрения и постановках проблем очень пеструю и неупорядоченную картину. На систематизацию их в нашей области исследования следует надеяться лишь в будущем.

Дифференциальная психология в качестве ответвления общепсихологической науки (категории и виды методов которой были ею восприняты, развиты дальше и изменены в соответствии с новыми требованиями), возникла с конца 19 столетия. Уже в 80-е годы Шарко во Франции и Гальтоном в Англии было основано учение о типах памяти и языка; в 1890 г. в Америке Кеттел впервые предложил метод " умственных тестов"; в 1896г. появилась работа Бине и Анри " Индивидуальная психология" -своего рода программное сочинение новой области; одновременно с этим Баервальд опубликовал свою " теорию одаренности"; в 1890 г. я сам в " Психологии индивидуальных различий" попробовал дать резюме по тогдашнему состоянию разработок и побудить ученых к будущим исследованиям в этой области науки.

В первое десятилетие нового столетия эти начинания вылились в мощно разрастающееся движение, которое уже не укладывается в рамки указанного исторического обзора; разработанные в этот период методы и полученные результаты достаточно полно будут представлены в данной книге. Необходимо только упомянуть, что это движение сохранило свой международный характер. Прежде всего Франция, Германия, Америка, Англия и Голландия совместными усилиями приступили к разработке этой перспективной области; свой вклад, хотя и в меньшем объеме, внесли также Италия, Россия, Венгрия. О международном характере исследований дает достаточное представление библиография.

4. ДИСЦИПЛИНЫ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Критериями классификации науки могут выступать как ее эмпирическое содержание так и логико-методологическое основание в постановке ее проблем. Так как дифференциальная психология еще не предстала в качестве единой системы, а до сих пор представляла собой совокупность неупорядоченных отдельных исследований, то естественно, что определяющим основанием для разграничения ее частей может непосредственно служить их содержание. Соответственно, следует выделить как частные области: исследование интеллекта, одаренности, характера, темперамента, типов памяти, типов внимания и т.д.; изучение психологии гения, полов, рас; разработка проблем сверхнормальности и субнормальности и многое другое.

Но если исходить только из этого разделения, то совершенно невозможно подняться над стихийно складывающимися проблематикой и методиками частных областей и создать науку из хаоса отдельных исследований.

Но поскольку как раз последнее является задачей данной книги, мы в своем изложении намеренно избегаем деления материала по содержанию, чтобы в возможно более чистом виде вскрыть формальные и общеметодические основы дифференциальной психологии. Это выступает в принципах разделения, на основе которых мы получаем четыре методологически отличающиеся друг от друга конкретные дисциплины: вариационное и корреляционное изучение, учение о психографии и сравнительное исследование. При этом каждые две рядом обозначенные дисциплины теснее связаны между собой.

Исходный материал дифференциально-психологического исследования сначала тот же, что и общепсихологического: человеческие индивиды, содержащие в себе большое число разнообразных физических и психических составных частей. Назовем эти составные части возможно более широким и индифферентным словом " признаки"; тогда, следовательно, нам даны индивиды и их признаки.

Но уже следующий шаг существенно разводит пути дифференциальной и общей психологии.

Общая психология в качестве особого объекта исследования может рассматривать только второй из названных уровней — " признаки". Реально существующие индивиды ею не рассматриваются; она заменяет их идеей " индивида вообще", более точное определение которого уже выходит за границы эмпирической специальной науки и становится предметом философии.

Дифференциальная психология, напротив, не может ограничиваться только иссле-.дованием признаков. Для нее предметом исследования является сам индивид как эмпи-[рическая единица. Конечно же, она в решении вопроса о сущности индивидуальности и Евыведения из этой сущности ее отдельных характеристик должна апеллировать ек философии; но решение вопросов о том, как создается картина реальной ин-вдивидуальности из всей полноты признаков и как структура индивидуальности троявляется во взаимоотношении этих признаков, она осуществляет вполне самостоятельно.

Тем самым проблематика нашей науки развивается в двух направлениях и в зависимости от того, существует ли каждое из этих направлений изолированно или в определенной связи с другим, выделяются четыре главных задачи исследования.

Их можно представить схематично, изобразив оба направления в виде двухмерной зциаграммы. Индивиды представлены в ней параллельными линиями; имеющиеся у каждого индивида признаки - рядом точек на них; таким образом, находящиеся на равной высоте точки различных индивидов относятся к аналогичному признаку. Вертикальные линии, представляющие индивидов, обозначаются большими буквами; горизонтальные расстояния между точками, представляющие размеры признаков — маленькими буквами (см. табл. 1).

Анализ приводимой выше таблицы позволяет выделить определенные области дифференциальной психологии как эмпирической науки (см. табл. 2).

Из этой таблицы, в зависимости от конкретных задач, можно извлечь информацию, касающуюся разных уровней исследования индивида.

Горизонтальный срез данных означает: какой-либо один признак (например, с) исследуется у многих индивидов (A...Z) и фиксируется в своих вариациях, т.е. речь идет о вариационном учении. Примеры - изучение типов памяти, степени интеллекта, темпераментов, верхней и нижней границ нормы для определенных достижений.

Вертикальный срез означает: один индизид (например, С) исследуется относительно многих своих признаков (a...z), а также связи их между собой и фиксируется в своей особости как индивидуальность, т.е. речь идет о психографии. Примеры -психологический анализ индивидуальности Гете; патографии Руссо; установление психического состояния душевнобольного; составление персонального психологического портрета школьника.

Наряду с этими крайними случаями возможны комбинации обоих направлений, при которых, правда, одно всегда будет являться ведущим.

Если производят два или несколько горизонтальных срезов, то это означает, что два или несколько признаков (например, тип) проверяют на многих индивидах (A...Z), чтобы установить, одинаково ли направление варьирования обоих признаков, различно или осуществляется независимо, т.&. речь идет о корреляционном учении. Примеры -изучение связей между определенными формами одаренности, двумя различными тестами на интеллект, свойствами темперамента и воли.

Если проводят два или более вертикальных срезов, то некоторых индивидов (например, М и N), каждый из которых изучается по многим признакам (a...z), сравнивают цруг с другом, т.е. имеется в виду учение о сравнении. Примеры — семейное исследование, сравнение Шиллера и Гете.

Как мы видим, две первые из выделенных областей приближаются к номотети-ческим наукам и, тем самым, к общей психологии, а две последние - к идиогра-фическим наукам и, тем самым, к историческому типу исследования.

5. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ

Понятия " индивид" и " признак", из сочетания которых сложились различные проб-пемы дифференциальной психологии, нуждаются в более подробном изложении. При этом, правда, возникает одно затруднение: основные понятия, формулировки и оценки, которыми оперирует психолог, зависят не только от его общепсихологических, но и философских воззрений и могут быть с достаточной убедительностью выведены только из них. Однако требуемая при этом подробность изложения сильно увеличила бы объем данной книги, призванной обосновать дифференциальную психологию как эмпирическую науку, поэтому мы вынуждены ограничиться кратким рассмотрением недостаточность которого надо иметь в виду); это оправдано и тем, что принципиальное обсуждение уже дано частично в моем философском труде, а кроме того будет представлено в ближайшее время в учении об индивиде. Поэтому материал, изложенный на последующих страницах, надо рассматривать в контексте уже сделаных более подробных описаний моих основных психологических воззрений.

Впрочем, я надеюсь, что последующие главы сохранят свое значение в качестве методологических несмотря на то, что я дал широкий обзор альтернативных психо-логических воззрений.

Напомним, что данные табл. 1, расположенные по вертикали, представляли собой измерение индивида (или индивидуальности).

Под " индивидом" мы понимаем целое, которое, правда, заключает в себе мно-кество составных частей, но, тем не менее, не разложимо на эти части (т.е. неделимо). Единство эмпирически проявляется в замкнутости формы, в целесообразности функционирования и в единстве самосознания.

Под " индивидуальностью" мы понимаем индивида как целое в его уникальности.

В настоящее время оба эти понятия дифференциальной психологии используются применительно в первую очередь к отдельной человеческой личности, хотя, конечно, не могут быть полностью этим ограничены. Общность людей может также рассматриваться с точки зрения замкнутой целостности в своей особости относительно других: сообществ, т.е. в качестве " коллективного индивида" (причем, вопрос о том, насколько правомерно приписывать общности характер личности, спокойно можно оставить философии).

Поэтому та постановка проблем, которая нами выводилась из измерения индивидуальности, также может быть применена к коллективным индивидам: например, южно провести психографию французского народа или артиста; или попытаться сравнить мужской и женский пол, арийскую и монгольскую расы и т.п.

Более подробно надо рассмотреть данные таблицы, расположенные по горизонтали - " признаки". Было намеренно выбрано такое индифферентно-бесцветное определение, под которым могло бы подразумеваться все то предполагаемое разнообразие, что может быть эмпирически установлено в индивиде. Классификация Примаков, которую должна использовать дифференциальная психология, существенно сличается от общепсихологической (по крайней мере, господствующей сегодня); соответственно, мы различаем три группы признаков - явления, действия и склонности. Значит, не старое противопоставление физического и психического служит основным принципом разделения, а другое - пересекающееся с ним. Противопоставление психического и физического уходит на второй план.

Философское обоснование трех групп признаков можно найти в философском труде; здесь же мы должны, соответственно нашей эмпирической задаче, привести доказательства, что подобное классифицирование исходит из особенностей рассмотрения признака как предмета нашего опыта.

А. Феномены. Наш опыт или непосредствен или опосредствован. Непосредственный опыт - это явление как таковое, представление, имеющееся у меня в данный момент, например, выражение лица другого человека, которое я вижу сейчас. Чувства другого человека, спрятанные за выражением его лица, правда, не могут быть для меня непосредственно открытыми, а для него самого - могут, выступая, следовательно, принципиально непосредственно познаваемыми.

Внутри феноменальных признаков выделяются психические и физические феномены. Психическими мы называем феномены, являющиеся или могущие быть предметами внутреннего опыта, доступного только самому переживающему: представления, ощущения, чувства, возникающие как в состоянии сознания, так и в бессознательном состоянии (бессознательное представление может перейти в сознательное и тем самым стать предметом внутреннего опыта). Физическими мы называем феномены, являющиеся или могущие быть предметами внешнего опыта, т.е. общего с другими людьми - это, например, состояние и движение тела человека; сюда относятся также процессы возбуждения, происходящие в живом мозгу, хотя они в предшествующих исследованиях не стали действительными предметами опыта.

Как известно, для современной общей психологии различие между физическими и психическими признаками — это основное различие вообще; она знает только психическое и физическое и их связи. Для нас картина меняется. Альтернатива " психическое — физическое" признана достаточной только для феноменов; но она оказывается недостаточной для групп признаков, предназначенных теперь для обсуждения.

Речь идет о таких признаках, которые принципиально не могут быть предметами непосредственного опыта, но из него проистекают при определенной обработке. Ошибочно думать, что признание таких нефеноменальных признаков приводит к отрыву от эмпиризма; ибо эмпиризм - это не грубый непосредственный, а научно упорядоченный и логически связанный опыт. Но это становится возможным только в том случае, если мы сводим хаотичные и рассеянные, потенциальные и актуальные феномены к реально воздействующим факторам и рассматриваем их в действительной взаимосвязи. Эти факторы и взаимосвязи сами не могут быть непосредственно даны;

но они должны сделать понятными непосредственные факты научного исследования, побуждать искать и находить новое. Пока гипотетические моменты допускают этот контроль и обработку опытом, они не только дозволены, но и необходимы для познания.

В действительности ни одна научная работа, психологическая в том числе, не отказывается принять такие гипотетические объясняющие факторы и взаимосвязи;

различие заключается лишь в том, какого рода объяснительные категории используются для истинного истолкования. Возможно, что эти категории берут из абсолютно непсихологических областей, в первую очередь, из неорганических естественных наук; это тот случай, когда считают, что такие понятия, как " энергия", " механическая природная закономерность" и т.п. могут сделать понятными феномены живого индивида. Или берут категории из собственной области изучения, и их роль заключается в том, чтобы раскрыть соотношение между единством индивида и многообразными, имеющимися в нем, явлениями. Индивид - это больше, чем агрегат психических и физических явлений; чем он является на самом деле, должно быть выражено именно через нефеноменальные признаки. Но тогда эти гипотетические составные части приобретают уже не механический, а персоналистический характер:

множественность и расщепленность имеющихся в индивиде феноменов находят свое объяснение и обобщение в признаках индивида как целого, скрытых в нем или реализованных им.

В. Действия. Первый шаг по этому пути ведет от феноменов к действиям Действия имеют нечто общее с явлениями, но дополнительно — еще и определеннук временную реальность, так как существуют только в определенные моменты. Пр] этом они являются не какой-то любой цепью данностей, а фактором, придающиі этим данностям единство направления, подчиняющим их одной общей цели. Эта син тетически-телеологическая направленность поднимает, например, действие мышлени над спонтанными приходом и уходом содержаний мыслей или действие переваривать пищи над простой игрой феноменов химического разложения.

Дифференциальная психология никогда не может отказаться от предположения о(индивидуальной активности, так как в действиях дифференциация людей выступае' гораздо резче, чем в феноменах.

Относительно действий старое различение " психическое — физическое" уж< недостаточно. Так как действия являются объединяющим принципом для целого ряд;

связанных друг с другом феноменов, то предполагается, что они, в свою очередь гомогенны по содержанию, т.е. являются только психическими или только физи ческими; в таких случаях мы можем и действия в переносном смысле назьіваті психическими или физическими (в этом отношении показательны вышеупомянутьк примеры актов мышления, с одной стороны, и пищеварения, с другой стороны). Ї „других случаях, однако, феномены, выступающие исходно в качестве " сырья" дл? „действия, могут относиться к обеим группам, не влияя этим на единство самогс „действия, ибо это единство зависит не от состава участвующих в действии феноменов а от внутренней установки на цель. Эта цель относится к индивиду, как к целому, і " его самосохранению или развитию и здесь нет никакого разделения между психическоі:: и физической сторонами. Что представляет собою импульсивный поступок, жест " спортивное достижение? Это психические или физические действия, или действия ^представляющие комбинацию того и другого? На самом деле это и ни то, и ни другое " они являются персональными действиями индивида как такового, в которые ““отсутствует разделение явлений на психические и физические — они являются “психофизически (психофизиологически) нейтральными. К психофизически нейтральным имы должны отнести также такие действия, которые в одном случае имеют явно одн\ ^направленность (например, только на психическое), а в другом случае - противоположную, не изменяясь при этом в своем собственном качестве действия. Сюда иотносится, например, большая и очень важная группа явлений - " высказывание мне-иния", за которыми до сих пор не признавалось единого значения именно в силу их нвсегда односторонней установки только на психический или только на физический ввд драссмотрения. " Принятие точки зрения" - это выбор альтернативы в отношении ииндивида к феномену, т.е. действие, осуществляющее одну из двух противоположных ивозможностей поступка. Поэтому реакция обороны или спасение бегством содержит ггакое же отрицательное отношение, как отрицание проблемы или порицание поступка. ИИ здесь, и там поступок - это выражение того, что человек исключает объект из: гвоей индивидуальной устремленности к цели; но феноменальный материал деятельности имеет разную природу: физическую - в двух первых, психическую - в двух яюследних случаях.

С. Склонности. Еще одним шагом, уводящим нас от непосредственного опыта, является третья группа признаков - склонности. Сравнительно с действиями и фено-" менами они приобретают еще одно дополнительное измерение - хронический (ак- игуальный) и потенциальный характер. При научной обработке результатов опыта их “учет является необходимым, так как принять разделенные во времени, отдельные действия индивида в качестве последних объяснительных категорий невозможно в силу профессиональной потребности раскрывать их действительную причинность. Где появляются поступки, должна постулироваться и стоящая за ними способность; актуальность предполагает возможность.

От предположения о наличии таких способностей или склонностей ни одна наук не может полностью отказаться, но им уделяется большее или меньшее внимание зависимости от характера постановки проблем. Так, современная общая психологи стремится исключить склонности (в вышеприведенном смысле) из поля своеп рассмотрения. Дифференциальная же психология не может и не должна этоп делать.

Сравним терминологию, к которой прибегают в каждой из обеих областей. Обща психология " говорит" об ощущениях, представлениях, чувствах, об актах мышления і суждения, о волевых актах — т.е. преимущественно об острых (или актуально прояв ляющихся в определенный временной период) видах психических переживаний; диф ференциальная же психология - об интеллекте, темпераменте и характере, о пред расположении и наследственности, об одаренности и гении, т.е. преимущественно выражениях предрасположенности¹.

(1)Правда, и в ряде современных трудов по общей психологии речь идет о " предрасположениях"; но здеї данное понятие имеет совершенно другой смысл. Имеется в виду тот факт, что какое-то существовавшее содержание сознания оставляет последействия, облегчающие его повторные появления. Так с кажды актуальным переживанием соотносят особую " склонность" в качестве ее следового эффекта; индиви получает их извне, но сам остается при этом совершенно пассивным. Предрасположения, как мы их понимаем, напротив, оказывают свое влияние, направляющее развитие индивида как целого изнутри; он пожалуй, побуждаются, но никогда не порождаются извне.

Если мы исследуем различия в памяти, то в этом случае как показатель ис пользуется проявленный ею уровень достижений; но он интересует нас не столько этом своем актуальном качестве, сколько потому, что дает возможность увидет симптомы длительных (хронических) способностей памяти. Испытание интеллект имеет целью не изучение механизма мгновенного, в данный момент осуществляю щегося, комбинирования, определения и т.п., а выявление имманентной предрасполо женности индивида к тем или иным результатам мышления.

Психография выдающейся личности позволяет сводить воедино и систематизн ровать то значимое, что может быть найдено в психических и физических видах по ведения, и из этого можно сделать заключение о стабильной внутренней конституцій которая проявляет свою естественную тенденцию в определенных формах самовыра жения и саморазвития.

Но не является ли подобная гипотеза о предрасположениях рецидивом опоро ченной теории способности? — И да и нет.

" Да" - поскольку мы убеждены, что психическая жизнь индивида не может быт объяснена только простой констатацией фактов прихода, ухода и последействи актуальных феноменов и механистически управляющих ими закономерностей, а тре бует признания способностей как внутренне присущих индивиду.

" Нет" — поскольку эти способности воспринимаются не как окостеневшие і конечные особые силы, как некие, проявляющие в человеке свою суть, творящи бесчинства и разрывающие единство индивида самостоятельные души, а, наоборої как связанные, соотносящиеся друг с другом и противодействующие изоляции струк турных элементов виды активности, управляющие индивидом как целым.

Грубая ненаучность старой теории способностей привела к тому, что сначал ученые впали в противоположную крайность, и десятилетиями все, что относилось предрасположению, официально было исключено из психологической науки (при ston правда, достаточно часто оперировали имплицитно проявляющимися понятиями идеями предрасположения). В противоположность этому следует теперь хотя бы ра открыто признать необходимость этих объяснительных причин, одновременно сдела их предметом самой основательной научной проработки, в интересах использования и для углубленного познания психических явлений. Мы поэтому должны будем — отчаст в этой книге, отчасти в ее философском дополнении - подробно рассмотреть, ка выявлять индивидуальные предрасположения, какое значение и роль следует им приписывать, как отграничивать их друг от друга и как упорядочивать и, наконец, как объединять в единую структуру индивидуальной энтелехии.

Для предварительной ориентации надо кратко наметить главные точки зрения данного исследования, одновременно четко разграничив учение о склонностях и старое учение о способностях.

I. Выявление предрасположений всегда должно строиться на непосредственно доступных опыту феноменах; при этом лишь те аспекты феноменов следует выводить из факторов склонности, которые нельзя объяснить никакими другими факторами. В первую очередь необходимо учитывать потенциальный характер предрасположений:

они представляют собой всегда только возможности к развитию, лишь частичные условия действительно происходящего, нуждающиеся в дополнении другими условиями, представленными в форме влияний внешнего мира. Действительные феномены и действия индивида можно понять только через конвергенцию предрасположений и условий окружающего мира.

II. Классификация предрасположений должна строиться на следующих основаниях. Склонность — это общая и постоянная причина для группы действий, связанных друг с другом; однако суть действий заключается не в феноменах, которые в них участвуют, а в имманентной господствующей целеустремленности. Следовательно, склонности не следует разграничивать по критерию однородности феноменов (как это сделала теория способностей, принимая за основание каждой отдельной способности, качественно подлежащей изоля-ции, содержание результата). Для нас склонность означает скорее формальную способность достигать особым образом определенные, конкретные цели индивидуального самосохранения и развития. Причем, одна и та же склонность может реализовываться очень различными по содержанию средствами. Примерами могут служть такие склонности, как способность адаптироваться, способность подражать, способность к упражнению.

Однако эти примеры показывают и нечто другое. Пока содержание феноменов использовалось в качестве решающего основания классификации, все склонности должны были четко подразделяться на психические и физические. Сейчас этого уже нет. Конечно, есть склонности, реализующие свои цели только при помощи одной группы феноменов (в определенном смысле интеллект может выступать чисто психической, а способность к пищеварению - чисто физической склонностью). Однако, как названные выше, так и многие другие склонности, уже больше не допускают подобного вида классификации, поскольку они могут иметь дело в равной степени как с психическим, так и с физическим материалом, без какого-либо изменения при этом единства и внутренней тождественности целевых установок. Так, способности к упражнению - это предрасположение при помощи повторения осуществлять все действия энергетически экономнее и психологически увереннее, независимо от того, идет ли речь о психическом запечатлении содержания мыслей или о физическом акте овладения движениями. Темперамент — это склонность к определенному динамическому течению жизни. Но какой жизни - физической или психической? И при ответе на этот вопрос терпит неудачу попытка однозначного разграничения, так как за чисто физическими и чисто психическими стоят психофизически нейтральные склонности, и именно их следует рассматривать в качестве самого непосредственного выражения энтелехии как источника жизненной силы индивида.