Новый мэйнстрим

Более того, относят ли люди себя к очкарикам или нет, они все больше осо­знают свою двойную идентичность. Я глубоко почувствовал это в процессе работы над данной книгой. Проводя интервью с представителями креатив­ного класса, я заметил, что им не нравится, когда их называют бобо и воз­мущает, если их относят к богеме; особенно это касается молодежи³³. Буду­чи продуктом 1960-х и считая себя довольно модным, я воспринимал этот термин как комплимент. Мне быстро дали понять, что это не так. Многие из моих собеседников ненавидели это слово, а некоторые даже призывали ме­ня найти другое понятие для книги.

Поначалу мне казалось, будто проблема в том, что для них слово " боге­ма" звучало старомодно, вызывая образы битников с барабанами бонго или хиппи с косяками и акустическими гитарами. Может быть, им хотелось че­го-то более современного, более подходящего для их поколения. Но дело было не в этом. Им в равной степени не нравились термины вроде " альтер­нативный". Таким образом стала ясна суть проблемы. Представители боге­мы живут в состоянии отстранения, внутри культуры, но отдельно от нее, а эти люди воспринимали себя иначе — даже иммигранты, в действительно­сти приехавшие из другой страны. Тем не менее, им очень нравилась идея, позволявшая рассматривать все, чем бы они не занимались, как творчество.

Можно ли их назвать продвинутыми? Несомненно. Можно ли сказать, что они достигли определенных высот в своем деле, открыты новым идеям, способны переосмыслять старые? Да. Есть ли в них юношеская изобрета­тельность и мятежная способность ставить под сомнение существующее положение вещей? Разумеется. Осенью 2001 года в Провиденсе прошло со­вещание, организованное с целью помочь городской администрации пре­вратить город в креативный центр. Один молодой человек сказал в обраще­нии к представителям городской общественности: " Вы готовы помогать нам, пока мы живем тихо и не создаем 'проблем'. Но нам свойственно под­нимать острые вопросы, наше призвание — создавать проблемы" ³⁴. Смысл в том, что эти люди хотят участвовать в общем деле, хотят быть услышанны­ми. Они не праздные бездельники и ни в коей мере не варвары у ворот. Они не видят необходимости ниспровергать установленный порядок, когда вскоре им самим предстоит присоединиться к более старшим коллегам на таких мероприятиях, как саммит " Остин 360". Они помогут обществу дви­гаться вперед на парах новой трудовой этики, а не на испарениях чистого ге­донизма или нарциссизма.

Людей, которых мы видим сегодня, нельзя причислить ни к бодлерам, ни к бэббитам. Синтез, в котором они живут, не сводится к тому, чтобы прице­пить богемный образ жизни к ценностям организационного человека, как велосипедный руль к хромированному автомобилю. Слияние произошло на таком глубоком уровне, что старые компоненты стали неузнаваемы, а ста­рые категории — совершенно не применимы. Люди Большого морфа вос­принимают себя в качестве просто " творческих личностей" с креативными идеями, занятых на все более креативных работах и ведущих креативный образ жизни. И в этом смысле они представляют собой новый мэйнстрим, который устанавливает нормы для большей части общества.