Стадия начала диалога

Примерно в двухмесячном возрасте происходит за­метный сдвиг в поведении младенца. Он начинает де­монстрировать активное предвкушение общения, актив­ный поиск социального взаимодействия и возникающую способность к саморегуляции. Малер подчеркивала, что важным психологическим достижением для младенца, со второго до четвертого или пятого месяцев жизни, явля­ется превращение матери в главный объект любви и формирование твердой привязанности к ней. Улыбка, которая вскоре становится специфической реакцией на мать (Spitz & Wolf 1946), является важным индикатором этой привязанности и служит для ее организации и кон­солидации. Действия, аффекты и восприятие младенца, по-видимому, все больше сосредоточиваются на межлич­ностном взаимодействии с матерью, в котором активны оба участника.

Наблюдения Спитца убедили его в том, что наи­более важным аспектом взаимоотношений матери и мла­денца является аффективный климат (1965; Spitz and Cobliner, 1965). Он полагал, что аффективно обуслов­ленный, непрерывный, взаимно стимулирующий диалог порождает обстановку, из которой возникают объектные отношения и внутрипсихические структуры. Он считал, что этот диалог начинается в ситуации ухода за мла­денцем, но вскоре выходящий за ее пределы. Колл пред­лагает рассматривать кормление в качестве организато-

– 126 –

ров наиболее характерных ранних взаимодействий с матерью (1964).

Ленвальд полагает, что эти взаимодействия задают фон для раннего структурирования удовольствия и не­удовольствия (1971, 1978). Однако, как отмечал Вольф, удовлетворение быстро вступает в игру в диалоге матери и младенца в гораздо большей степени, чем это необхо­димо (1959, 1966).

Многие авторы отмечали, что этот ранний диалог, в котором широко открытый пристальный взгляд мла­денца встречает обожающий взгляд матери, является ос­новой для реального чувства собственного достоинства. Диапазон позитивных чувств от удовлетворения до радо­сти связывается с определенными взаимодействиями. Младенец добивается нужной реакции от матери, и тог­да пара мать — младенец обретает способность латать не­избежные бреши в эмпатической связи (Tronick and Gianino 1986).

Колл описывает детали этого диалога в терминах невербального выражения лица, телесных действий, го­лоса, отклика и игривых взаимодействий и игр, которые закладывают основу для развития приватной, особой формы взаимоотношения с матерью (1980, 1984). Глав­ной целью этой ранней системы общения является со­хранение и обогащение данного двуединства, и оно ста­новится, согласно Коллу, организующим принципом для более поздних форм общения, включая аффекты, жесты и приобретение речи.

Младенец начинает все больше контролировать игры и взаимодействия, и к трем или четырем месяцам часто уже сам начинает их, регулирует и заканчивает. В сериях исследований, Сандер (1962, 1964, 1983) и Штерн (1974b) со своими коллегами (Beebe and Stern, 1977; Beebe 1986) документально доказали, что, хотя мать продолжа­ет нести главную организующую и регулирующую ответ­ственность, все же, когда младенцу исполняется три-четыре месяца, игры матери и младенца основываются на саморегуляции общения. Образцы этих взаимодей-

– 127 –

ствий являются крайне прочными. Было продемонстри­ровано, что взаимоотношения непрерывны, начиная с ранних взаимоотношений, установившихся в младенче­стве, в дошкольные годы, и кончая гораздо более по­здним периодом, иногда даже через поколения (Emde, 1988а, 1988b).

Раннее регулирование себя и другого, устанавлива­емое через взаимодействие, также вносит важный вклад в развитие саморегулирующей функции Эго. Дополни­тельные исследования показали, что модели саморегуля­ции, установленные в раннем младенчестве, сохраняются и в юности (Brody, 1982). Когда мать обеспечивает чрез­мерную, недостаточную или непредсказуемую стимуля­цию, или постоянно не откликается на требования мла­денца, его саморегулирующее функционирование может быть подорвано; к тому же, эти ранние вредные воздей­ствия могут позднее явно проявиться в том, как человек справляется с тревожностью, как это описывает, напри­мер, Гринэйкр (1941) и Вейл (1978).

Сандлер и Сандлер (1978) предположили, что, кро­ме того, что мы уже упомянули, взаимодействия матери и младенца обеспечивают среду для самых ранних пред­ставлений о собственном «я» и об объектах. Так как представления о себе и о других медленно формируются в мозгу младенца, они включают в себя представления об этих субъективных, воздействующих друг на друга переживаний или «ролевых взаимоотношений», Штерн (1985) называет довербальные репрезентации этих пере­живаний «ОРВ» — обобщенными репрезентациями взаи­модействий. Он полагает, что ОРВ формируют основу памяти и являются базисом для репрезентации собствен­ного «я». Эта идея может оказаться ценной, так как из­вестно, что, хотя довербальные часто невозможно вспом­нить в более позднем возрасте, образцы действия и про­цессуальные воспоминания, по-видимому, продолжают существовать и способствуют расширению компетенции младенца (Papousek and Papousek 1979, 1984; Lichtenberg 1987). Образцы взаимоотношений являются примером.

– 128 –

Эволюционное исследование показало, что ранние пере­живания не могут использоваться для предсказания бо­лее позднего функционирования, но демонстрируемая с ходом времени прочность образцов взаимоотношений подтверждает предположение, явно выраженное в психо­аналитической концепции переноса (Freud, 1905b). Мы полагаем, что эти образцы прочны, потому что они яв­ляются частью самой ранней формации личных и объек­тных репрезентаций.